Так было на Земле. Здесь же бурые отвесные стены вставали прямо из мягкой плодородной почвы равнины. Казалось, какойто геологический катаклизм выдавил остроконечные скалистые зубья из недр планеты, и они, мгновенно пронизав глину, песок и слой гумуса, вознеслись к небесам. Степь яркими зелеными языками лизала их подножья, то накатываясь на скалы колеблемой ветром травянистой волной, то покорно замирая в недвижном и знойном послеполуденном воздухе. Утесы, испещренные вертикальными полосами промоин, тянулись вверх — молчаливые, безразличные, неприступные; ни деревце, ни куст, ни пучок травы не скрашивали их первобытной наготы. За первой шеренгой остроконечных ликов виднелась другая, за ней — третья; ряд за рядом воинство каменных исполинов шло в атаку на степь. Блейд, потрясенный этим зрелищем, не сразу сообразил, что горы сравнительно невысоки — три-четыре тысячи футов, не более.
Чос за его спиной шумно вздохнул.
— Ну и чудеса! — он завозился в седле, подтягивая висевшие по бокам мешки. — Как же мы перелезем через эту стену, хозяин?
— Разве ты не слышал слов Ильтара? Не перелезем, а проедем под ней.
— Так где же ворота? Где почетный караул? Где…
— Будут тебе и ворота, и караул, парень, — подъехавший к ним Ильтар вытянул руку в сторону бурой гряды утесов. — Вон, видишь темную полоску? Там тоннель. Едем! — вождь повернулся к Блейду: — Держись прямо за мной, братец.
Его пегий скакун потрусил вперед. Блейд тронулся следом; за ним, -вытягиваясь цепочкой, ехали остальные всадники. До входа в тоннель было меньше четверти мили, и неспешной рысью они преодолели это расстояние за две минуты. Зев подземного хода наплывал, приближался; теперь он ясно различимым контуром темнел на красновато-буром фоне утеса. Он не был ни округлым, ни квадратным, как ожидал Блейд. Гладкую поверхность скалы рассекала щель -узкая, с ровными краями. Копыта Тарна звонко зацокали по камню, и оба его всадника подняли глаза вверх, к плоскому своду, нависавшему над ними в полусотне футов. Ширина прохода была невелика — раскинув руки, Блейд чуть-чуть не достал до стен.
Солнечный свет начал меркнуть. Позади стучали копыта, гулкое эхо катилось по проходу, словно подталкивая огромных шестиногих скакунов к неведомой пропасти, мрачной преисподней, готовой поглотить весь отряд. Однако ход закончился не провалом, а тупиком. Приподнявшись в стременах, Блейд хотел разглядеть преграду, почти не видную из-за спин Ильтара и его напарника. Но вдруг торцевая стена, отпивавшая в полутьме чуть заметным металлическим блеском, пошла вверх, а из открывшегося за ней пространства хлынул поток света.
Копыта шестиногов загрохотали еще сильней; казалось, под их ногами лязгают листы броневой стали. Блейд, однако, в первый момент подумал, что отряд очутился под открытым небом — столь ярким был падавший сверху свет. Он моргнул и, помассировав пальцами глаза, поднял веки.
Они все еще находились в недрах горы, в обширном помещении с гладкими стенами, напоминавшем поставленный на плоскую грань гигантский цилиндр. Диаметр круглой арены, в центре которой сгрудились всадники, составлял не меньше сотни ярдов, и на столько же уходил ввысь потолок. Подняв голову в поисках источника света, Блейд понял: им являлась верхняя грань цилиндра. Потолок испускал ровное немигающее сияние; он светился целиком, словно огромная панель люминофора. Искусственный свет — и, похоже, электрический? В этом мире, едва переступившем грань средневековья? Брови Блейда полезли вверх, лоб пошел морщинами.
Затем он опустил взгляд ниже и увидел широкий балкон, опоясывающий зал по кругу на высоте тридцати ярдов. Там стояла дюжина воинов с арбалетами в руках. Он заметил, что стражи рассредоточились по всей длине балкона, и теперь с любой стороны на их отряд смотрели блестящие наконечники стрел. Разумная предосторожность, решил странник, сообразив, что в этом замкнутом пространстве стрелки могли накрыть Ильтара и всех его людей двумя залпами.
Военный вождь поднял руку:
— Едет Ильтар Тяжелая Рука из Батры со своими воинами, — громко произнес он.
— Вижу, друг Ильтар, и приветствую тебя на земле дома Карот, -звучным голосом ответил один из стрелков. Он стоял на балконе слева от ворот, через которые отряд Ильтара попал на арену; оглянувшись, Блейд увидел, что тоннель позади них уже перекрыт массивной плитой.
Человек на балконе сделал какой-то неуловимый жест, арбалеты исчезли, и секция стены — точно напротив входа — поднялась вверх. Всадники порысили к новому подземному коридору. Он, в отличие от того, что вел наружу, был широк и залит светом, который по-прежнему струился сверху; пол тоннеля едва заметно повышался. Блейд повернул голову — сзади сверкала гладкая поверхность стены; несокрушимые двери Дома Карот закрылись за ними. Он понял, что отряд миновал что-то наподобие шлюзовой камеры, перекрывавшей путь к зимним убежищам хайритов. При всей симпатии, которую он начинал питать к этому племени, он был уверен, что строительство такого огромного сооружения под скалами не под силу северянам. Правда, в древние времена их цивилизация могла достичь больших высот, а потом прийти в упадок…
Но Ильтар и его спутники не походили на представителей деградирующей культуры. Высокие, сильные, с ясными живыми лицами, любопытные, как дети, но не беспечные и не слишком доверчивые к чужакам… Искусные в обработке металла, в ткачестве, в кожевенном ремесле — достаточно посмотреть на их оружие и одежду, на украшения и сбрую скакунов. Несомненно, хайриты были теми, кем казались, — северными варварами, полными сил и творческой энергии; когда-нибудь они сокрушат южные империи и станут родоначальниками великих народов — как германские племена на Земле. Они изобретут двигатель внутреннего сгорания и атомную бомбу, газеты и телевидение, компьютеры и ракеты, холодильники и танки… Но — в будущем. Пока что электрический генератор был для них тайной за семью печатями. А Блейд не сомневался, что освещение подземного лабиринта и манипуляции с многотонными дверьми-клапанами шлюза поглощают море электроэнергии. Откуда же она берется? Возможно, об этом могли бы поведать селги, упомянутые Ильтаром? Они спустились на землю… как там?.. в пламени и громе? Спустились, выдолбили тоннели под скалами — надежное убежище на чужой планете — и затем… Что? Что затем? Исчезли? Испарились? Оставив жителям планеты на память несколько непонятных приборчиков, вроде обнаруженной им «зажигалки»?
Ильтар повернулся и помахал ему рукой, приглашая занять место рядом -в этом широком тоннеле без труда могли бы разъехаться два лондонских даблдеккера. Блейд тронул каблуками бока своего тарота.
— Солнце на треть склонится к закату, когда мы снова выедем наружу, -сказал вождь Батры поравнявшемуся с ним кузену. — Но этот ход идет дальше и дальше, под всеми хребтами с юга на север, и заканчивается на границе великих лесов. Гляди, — он кивнул на ответвлявшийся слева тоннель, такой же широкий, как и тот, по которому они ехали, — вот путь в долину Ниры. За ним, тоже по левой руке, будет проход к Биструму — самому крупному городищу каротов. Потом пойдут ходы направо — в Таг, Рудрах, Дельт… за Дельтом путь продолжается в земли оссов, к их граду Калбе. Моя хозяйка оттуда. Батра сразу за Дельтом. За ней…
— Погоди! — ошеломленный Блейд перебил кузена, начиная понимать, что весь огромный горный хребет, протянувшийся с запада на восток на тысячи миль, пронизан подземными ходами, что ведут в долины к поселениям хайритов. И ходы эти днем и ночью залиты светом! Он потер лоб и в недоумении уставился на Ильтара: — Кто сделал все это? Кто прорыл эти тоннели?
— Как кто? Селги… Ведь мы же в горах селгов, — ответил Ильтар и с удовлетворением добавил: — Но живут здесь хайриты. И по такому случаю я предлагаю… — он протянул руку за спину, щелкнув пальцами молодому оруженосцу.
— А откуда здесь свет?
— Потолок светится, ты же видишь, — Ильтар уже вытаскивал пробку из фляги.
— Но почему? Откуда берется энергия? — забывшись, Блейд произнес последнее слово на английском — в местном языке такого понятия не существовало.
— О, Эльс Любопытный! Почему сияет солнце? Почему светят луна и звезды? Почему Священные Ветры пролетают над степью, лесом и горами? -вождь гулко глотнул из фляги. — Так устроен мир, брат!
— Так устроили мир боги. — Блейд, убежденный агностик, не собирался демонстрировать Ильтару свое неверие. — А эти ходы и свет с потолка, и двери, которые поднимаются и опускаются, сделали селги, верно? Значит, они боги?
— Сомневаюсь, — пожал плечами Ильтар и затем, поразив Блейда своим здравомыслием, добавил: — Кто знает, в чем суть божества? Бог может то, чего не могу я… скажем, вызвать бурю или сотворить тарота с восемью ногами. А если я завтра тоже научусь этому? Стану ли я богом? Навряд ли… — он поднял на кузена ясные блестящие глаза. — Мы говорим о возможном, но неосуществимом — неосуществимом для нас, однако вполне подходящем для селгов, — Ильтар задрал голову к горящему ровным светом потолку. — Кое в чем они были подобны богам… зато в другом уступали даже людям…
Часа через три, одолев с полсотни миль и поднявшись, по прикидке Блейда, на две-три тысячи футов, маленький отряд свернул в боковой коридор и вскоре очутился под открытым небом. Всадники находились в верхней части серповидной, изгибавшейся, словно огромный бумеранг, горной долины; со скального карниза, где заканчивался подземный ход, она просматривалась до того места, где ее дальний конец плавно загибался к северо-востоку. Эта удлиненная впадина меж обрывистых склонов была велика и просторна; только южная ее часть, видимая сейчас, тянулась миль на двадцать пять. Слева, с тысячефутовой высоты, обрушивался водопад, питавший полноводную реку, что текла к северу, скрываясь за изгибом долины. Блейд был готов отдать голову на отсечение, что там расположено озеро.
Отряд двинулся вниз по прекрасной дороге, вымощенной серыми каменными плитами; сначала она серпантином извивалась по склону, потом шла вдоль берега реки. Спустившись футов на пятьсот, всадники поехали цепочкой у самой воды. Слева сверкал покрытый белой галькой пологий откос; быстрые прозрачные струи позволяли разглядеть дно на глубине двух-трех ярдов. Справа к самой дороге подступал лес. На взгляд Блейда, который был не слишком силен в ботанике, деревья тут ничем не отличались от земных сосен, но густой подлесок выглядел необычно. Часто попадались кусты с резными, как у папоротника, листьями, с огромными, длиной с ладонь, колючками. Кое-где стеной высились длинные и тонкие стволы бамбука, совсем неуместные в хвойном лесу. Приглядевшись, Блейд понял, что эти хлысты лишь отдаленно напоминали бамбук — их кроны были пышными, как у пальм, и в них прятались гроздья крупных орехов.
Сзади защелкали боевые пружины арбалетов. Оглянувшись, Блейд увидел, что все «оруженосцы» — так он про себя называл всадников, занимавших второе седло, — держат самострелы наизготовку. Юный помощник Ильтара повернул голову и, показав на поросшие лесом горные склоны, пояснил:
— Горные волки. В этой части долины они еще попадаются. Жуткие твари! И быстрые! — парень скосил лукавый глаз на Чоса, потом хлопнул ладонью по ложу арбалета. — Но наши стрелы быстрей! А-хой!
И с этим боевым кличем он вскинул оружие и, почти не целясь, послал стрелу в ветку, нависавшую впереди над дорогой в полусотне ярдов. Затем рука его метнулась к колчану, раздался сухой треск и щелчок — арбалет был перезаряжен.
— Ну, Ульм, не балуй! — буркнул Ильтар. — Не трать стрелы зря!
— Зато, господин мой, ты проедешь здесь не склочив головы, — юноша усмехнулся и, когда они прорысили мимо лежавшей на дороге стрелы, свесился с седла и ловко подцепил ее стволом арбалета. Блейд же во все глаза уставился на перебитую ветку — толщиной она была с мужское запястье.
Отряд ехал часа два. По мере приближения к изгибу долины древний тракт начал подниматься на небольшую возвышенность, нечто вроде перевала, в котором поток прорезал узкое и глубокое ущелье. Копыта таротов звонко цокали по каменным плитам; слева, футах в двухстах ниже уровня дороги, ревела река. Лес отступал, на пологом склоне по правую руку топорщилась густая короткая трава. Всадники разрядили арбалеты — видимо, тут, вблизи жилья, волки не появлялись.
Пегий скакун вождя, по-прежнему возглавлявшего колонну, легко вынес своих седоков на гребень перевала. Ильтар натянул поводья и обернулся к кузену.
— Вот моя Батра, — сказал он. — Не самый большой град на земле каротов и не самый богатый, но я его люблю.
Глава 6. БАТРА
Утренний воздух прохладной ладонью коснулся обнаженного тела Ричарда Блейда. Он открыл глаза.
Его низкое широкое ложе стояло у распахнутого окна; не поднимая головы, он видел острые зубцы скал на востоке, верхний край восходящего солнца, горевший над утесами огненной орифламмой, и застывшие в небе перистые завитки облаков. Оранжевые лучи рассвета заливали обширный покой, подчеркивая яркие краски настенных ковров и занавеса, что разделял комнату и просторную ванную с бассейном.
Шел третий день пребывания Блейда в Батре. Он на миг смежил веки, и град Ильтара предстал перед ним — таким, каким был виден с перевала. Круглая неглубокая котловина с озером посередине; мост, переброшенный на западный берег речки; за ним — цветущие сады, среди которых тянулась дорога; ворота в невысокой резной каменной ограде и мощеный розовыми гранитными плитами двор — кое-где камень сменялся травой, кустами и деревьями с пышными, похожими на зонтики кронами. И, наконец, скала. Ее ровную поверхность прорезали окна — восемь ярусов окон и литая бронзовая дверь внизу, выходившая на крыльцо с широкой лестницей. Батра была комплексом искусственных пещер.
Сотни таких подземных убежищ, больших и маленьких, были разбросаны по всей горной стране; каждое — в своей долине. Все они, как и подземные дороги-тоннели, что вели на юг, в степи, или на север, в великие леса, были вырублены в незапамятные времена селгами. Но, по-видимому, многое добавил и народ Ильтара. Колонны, превосходные лестницы, каменная резьба по фасаду и вокруг окон, камины и очаги, бассейны с теплой проточной водой, что била из недр земли, конюшни для таротов, хлева и загоны для скота, великолепные сады — все это было делом рук хайритов. Здесь, в горах, люди двенадцати кланов, двенадцати Домов Хайры, проводили осень и зиму. Весной и летом одни отправлялись кочевать в степь, другие шли к морскому побережью, третьи — в северные леса. Но многие предпочитали жить в теплых горах Селгов подобно оседлому народу; эти занимались в основном скотоводством и ремеслами.
В Батре оставалось сейчас человек триста — меньше половины населения, — и все они высыпали во двор, когда часовой у ворот ударил в колокол. Этот звон не то приветствовал господина Батры, не то предупреждал остальных домочадцев о его прибытии. Впереди толпы воинов, пастухов, слуг, женщин и детей стоял высокий худой старик. Вид у него был величественный: прямая спина, гордо откинутая голова, борода с проседью, затерявшейся в светлых льняных прядях, зеленый шерстяной хитон с серебряным узором по вороту. По обе стороны от него и чуть сзади — две женщины. Одна, как Блейд определил сразу, — Хозяйка Ильтара; статная русоволосая красавица лет тридцати. Другая… На миг его глаза встретились с ясными серыми очами, затененными пологом длинных ресниц, и Ричард Блейд был покорен.
Тростинке, несомненно, было за двадцать. Крепкая, ладная, ростом уступавшая старшей сестре, она отличалась необычайно тонким станом — Блейд подумал, что мог бы обхватить его двумя ладонями. Выше гибкой талии пышными пионами распускались груди, соблазнительно полные на фоне хрупких плеч; ниже — плавные линии бедер струились к изящным коленям. На девушке была короткая, туго подпоясанная светло-коричневая туника, не скрывавшая почти ничего. В этом одеянии она походила на греческую амфору или на горную нимфу, хранительницу окрестных ущелий и скал.
Их глаза встретились. Золотистые искорки мелькнули в зрачках Тростинки, и Блейд, искушенный в тайнах женских сердец, понял все. Эта девушка знала мужчин и умела их ценить.
Два следующих дня промелькнули стремительно и незаметно, скрашенные новизной впечатлений. Горячая ванна и чистая постель, вкусная еда, пир в честь новообретенного родича, пешие прогулки по берегам озера, осмотр Батры… Все это кружилось, мелькало, словно в калейдоскопе, но серые глаза Тростинки служили неизменным фоном для каждой новой и яркой картины, предложенной вниманию гостя.
Как и предупреждал вождь Батры, его отец, старый Арьер, принял Блейда словно сына. Старик был певцом и сказителем града, но функции его, видимо, простирались намного дальше — он хранил традиции, разрешал споры, учил детей. Вскоре Блейд понял, что Арьер скорее старейшина и духовный пастырь пещерного поселения, тогда как на долю Ильтара оставались практические вопросы. Суть их можно было выразить в двух словах: война и хозяйство. Ибо Батра была богата — и скотом, и людьми, и добром; все это требовало присмотра и умелого управления.
Что касается войны, то хайриты умели и любили воевать. Они служили наемниками в Айдене — не столько ради денег, хотя немало сокровищ попадало в горы Селгов с полей сражений и из разоренных городов, — сколько в силу неистребимой тяги к приключениям и авантюрам. Кроме того, Двенадцать Домов вели многолетнюю кровавую распрю с Восточной Хайрой, населенной родственными племенами. Блейд не смог доискаться до корней этой странной вендетты.
Итак, он отдыхал; и почти всюду — кроме, пожалуй, постели — его сопровождала Тростинка. Так повелевал хайритский кодекс гостеприимства — о родственнике должен заботиться член семьи. Арьер был слишком стар, чтобы уходить далеко от дома, Ильтару и его жене хватало забот по хозяйству, а их первенец, шустрый восьмилетний парнишка, никак не подходил на роль гида. Эти обязанности взяла на себя Тростинка; она часто и подолгу жила у сестры и была прекрасно знакома с окрестностями ильтарова града. Казалось, ей доставляет удовольствие целые дни проводить с гостем; Блейд тоже не имел ничего против. Ему оставалось только сожалеть, что эта милая спутница заодно не скрашивает и его ночные часы. Впрочем, он не сомневался, что рано или поздно добьется своего. В распоряжении Блейда было еще четыре дня — вполне достаточно времени, чтобы уложить девушку в постель.