— Ребята, бегом сюда, — негромко позвал Амелин. Дождавшись, когда Иванов и Кошелев захлопнули дверь, скомандовал Ступникову: — Заводи. Поедем без фар, с прибором ночного видения. Правь на дорогу.
Вездеход, переваливая через барханы, выехал на дорогу. Позади них, не доезжая до кишлака, УАЗ с фароискателями вдруг остановился, пропустил обе машины, которые тоже встали неподалеку от него. Ослепительные точки галогенов поползли вверх по склону. Лучи снова заметались, высвечивая дорогу, барханы, упираясь белыми столбами в низкое зимнее небо.
— Прибавь газу, — сказал Амелин.
То ли сидящие в УАЗе с запозданием сообразили, что в барханах промелькнул посторонний предмет, то ли это обычная мера предосторожности: проверить, нет ли преследования, понять было трудно. УАЗ минуты три кружил по бугру, высвечивая окрестности, потом фароискатели погасли.
Ступников в шлеме с линзами ночного видения гнал, утопив педаль газа до самого пола. Стрелка спидометра плясала возле цифры 80. Он один в машине видел в сумрачном голубоватом свете дорогу, барханы, редкие кусты на обочине. Остальные словно проваливались в бездонную черную яму. Сергей вытер пот со лба. Ощущение даже для людей, привычных к таким гонкам, было жутковатым.
Минут через двадцать свернули в сторону и километрах в полутора от дороги загнали ГАЗ-66 в неглубокую балку, прорытую талой водой. Ступников влез на крышу с биноклем ночного видения и долго всматривался, вертя головой во все стороны.
— Слезай жрать!
Кто-то, не выдержав, потянул его за ноги в люк, где все расселись вокруг стола.
— Порядок, нас не видно! Крыша на метр ниже края.
— Ну что, командир, бутылку заслужили? — поинтересовался Ступников.
— Здорово заслужили, «языка» взяли, все сведения в кармане, завтра заберем летчиков и домой!
— Да ладно тебе, Сергей Николаевич, — изобразил обиду Кошелев. Он отлично знал, что после такой ночи бутылка положена.
Сергей придвинул ближе банку паштета, не спеша намазал его на толстый кусок зачерствевшего хлеба.
— Хлеб лучше в бумажном мешке хранить, — заметил он. — Не так быстро черствеет.
— Мы в нем и храним, — ответил Кошелев.
— Ну тогда доставай бутылку.
— Вот это дело!
Саня, пошарив за спиной, размашистым движением водрузил в центр стола семисотграммовую бутылку «Распутина».
— А наша, русская водка, что, кончилась? — спросил Морозов.
— У немцев бутыль побольше, — авторитетно пояснил Ступников.
— Женька Иванов не пьет, а нам как раз по стакану хватит.
Выпив, дружно принялись за консервы с хлебом. Запивали водой.
— Гонка была, будь здоров! — с набитым ртом сказал Юрченко. — Думал, все печенки оторвутся.
— Мне тоже не по себе стало, когда нас осветили. Ну, думаю, Саня, приплыли! Сейчас начнутся догонялки.
— От трех машин удирать тяжеловато.
— А на что мы тогда Иванова с собой возим? Эй, снайпер, у тебя не заиграло в одном месте?
— Нет, — отозвался Иванов. — У меня уже патрон был в патроннике. Я про другое не думал.
Небольшого роста, узкий в талии, с неширокими плечами боксера-мухача, он был в группе самым молодым. Откусывая одновременно от шоколадной плитки и сразу от нескольких кругляшей печенья, признался:
— Потом страшновато было. Когда без света по пустыне неслись. А когда к стрельбе готовился, там не до страху было.
— Попал бы?
— Попал!
— Ну тогда порядок!
Все дружно заржали, а Ступников, подвинув банку сгущенки, ловко открыл ее самодельным ножом.
— Я этих сволочей не боюсь, — сказал Коля Юрченко. — Повидал их и в Афгане, и в Чечне. Страшно только живым им в плен попасться. Насмотрелся я, что они с ребятами вытворяют.
— Может, наших летунов и в живых уже нет…
— Чем сегодня заниматься будем, командир?
— Сейчас двадцать минут пятого, — посмотрел на часы Амелин. — Десять минут закончить с тушенкой-сгущенкой и до шести — отбой. В шесть сорок трогаемся в сторону дороги, четырех человек оставляем в засаде — двое отгоняют машину и ждут нашего сигнала.
— Кого в машине оставим? — спросил Морозов.
— Ступникова и… — Амелин обвел глазами группу. — Ну и Кошелева.
— Это в благодарность за то, что я с тобой дольше всех вместе воюю, — желчно подвел черту Кошелев.
Засаду решили устроить километрах в восьми от Джусалы. Зимняя дорога петляла по дну низины, заросшей камышом. Выше по склонам были раскиданы кусты таволги, еще не до конца сбросившие свои сухие метелки.
Четверо остались здесь, замаскировавшись в камышах, Кошелев и Ступников отогнали машину к барханам.
Зимний рассвет сползал в низину медленно и неохотно. Стали проявляться темные пятна кустарника и дальние склоны. Сергей лежал рядом с Ивановым, немного левее — Морозов и Юрченко. Холод прохватывал сквозь многочисленные одежки, особенно доставалось пальцам на ногах.
— Как ноги? — Сергей повернулся к Иванову.
— Нормально. Я двое шерстяных носков надел. Мама с собой дала.
— Пошевели пальцами. Сразу теплее станет.
— Я так и делаю.
Первая машина появилась часа через полтора. Старенькие «Жигули» с несколькими канистрами на багажнике. Двое мужчин и женщина, видимо, ехали в Чемкар за покупками. Потом, после долгого перерыва, прошли еще две легковые машины и старый раздолбанный микроавтобус.
— Боевики, наверное, спят, — предположил Женя Иванов. — После ночной работы.
— Подождем, — отозвался Амелин.
Но долго ждать не пришлось. За пазухой запищала рация. На связь вышел Кошелев.
— К нам приближается машина «Нива», желтого цвета.
— Сколько людей в салоне? — спросил Амелин.
— Пока не видно. Кажется, двое, — после паузы отозвался Кошелев. — Двое мужиков.
— Если пастухи или охотники, за автоматы не торопитесь хвататься. Засветимся, вся орда по нашим следам пойдет. В общем, будьте настороже.
— Понял. До связи.
— Саша, тебе надо лезть в будку и находиться там с автоматом наготове, — сказал Ступников, — а я буду потихоньку ковыряться в моторе. Простой советский нефтяник ремонтирует машину.
— Может, наоборот. Я останусь, а ты — в будку?
— Не надо. У меня лучше получится. Я и на местного больше похож.
Кошелев дождался, когда «Нива» нырнула в распадок между барханами, и быстро, как кошка, вскарабкался в будку. Ступников передернул затвор пистолета и, сняв его с предохранителя, сунул за брючный ремень на спине. Расстегнул ватную куртку с нефтяной вышкой на рукаве и попрыгал на месте. Пистолет был в нужном месте и держался крепко, а чтобы выхватить его, понадобится не более трех секунд.
Ступников подкачал топлива в гудевшую бензиновую печку и краем глаза наблюдал за приближающейся машиной, потыкал ножом мясо.
— Жесткое… как в тылу врага. Хоть бы дали доварить, сволочи!
— Он сунул нож за голенище. Ступников очень хотел есть, и появление незваных гостей его раздражало.
Из «Нивы» вылезли двое. Один, широколицый, в полушубке и лисьей лохматой шапке, второй — в камуфляжной ватной куртке, с редкими светлыми усами. Обоим лет по тридцать. Оружия у них Ступников не разглядел.
Поздоровались за руки.
— Салям алейкум!
— Алейкум ассалам!
— Закуривайте, — предложил Ступников, открыв пачку «Космоса».
Широколицый взял сигарету, прикурил от поднесенной зажигалки. Усатый, в камуфляже, отмахнулся: «Не курю» — и обошел машину кругом.
— Хороший вездеход. Как раз для пустыни.
— Хороший, — согласился Ступников. — Проходимый.
— Ты вроде на нашего похож…
— Наполовину туркмен.
— А где остальные из машины?
— Какие остальные? — удивился Ступников.
Ему не понравился вопрос, который задал усатый, не понравились прищуренные внимательные глаза широколицего, и он почему-то вспомнил позавчерашнего старика.
— В пустыне по одному не ездят, — рассудительно заметил широколицый. — В пустыне одному пропасть можно.
— А чего мне пропадать? Бригада скважину бурит, а я в Уймон за трубами еду.
— Далеко отсюда бурят?
— Километров пятнадцать.
— Что-то ты не торопишься.
— Карбюратор забарахлил. Пока разобрал-собрал… Решил заодно баранины сварить.
— У тебя водки не найдется? — спросил усатый.
— Найдется.
— Тогда закуска наша, — заулыбался широколицый и, подойдя к «Ниве», открыл багажник.
Ступников пошарил за спинкой сидения и достал завернутую в газету бутылку.
— Без водки в дороге нельзя, — сказал он.
— Конечно, нельзя, — отозвался усатый. — Положи бутылку на землю.
Прямо в лицо Ступникову смотрел хищный глазок короткого чешского автомата «Скорпион». Широколицый стряхнул мешавшую ему тряпку и тоже направил на прапорщика автомат АК-74, с заряженным подствольным гранатометом.
— Без водки в дороге нельзя, — сказал он.
— Конечно, нельзя, — отозвался усатый. — Положи бутылку на землю.
Прямо в лицо Ступникову смотрел хищный глазок короткого чешского автомата «Скорпион». Широколицый стряхнул мешавшую ему тряпку и тоже направил на прапорщика автомат АК-74, с заряженным подствольным гранатометом.
— Документы есть? — спросил он.
— Есть. Во внутреннем кармане. А что, водку пить не будем?
— Сначала посмотрим, что ты за птица, — буркнул широколицый. — Юлчи, достань у него документы и заодно обыщи.
Юлчи проворно вывернул карманы, обстукал подмышки и пояс, но полезть за спину не догадался. Передавая друг другу, долго рассматривали паспорт, визу Ступникова, допуск к буровым работам, водительские права.
На права Ступников снимался прошлой осенью. Кто-то посоветовал сняться в форме, поможет при объяснении с ГАИ. Ступников поступил по-своему и сфотографировался в гражданском костюме, словно предчувствуя, что возникнет такая вот ситуация. Усатый Юлчи повертел в руках календарик с обнаженной блондинкой на обороте. Смеясь, протянул открытку широколицему.
Кто они такие? Боевики или просто лихие вооруженные парни из какого-нибудь степного клана? Что собираются делать? Может, просто проверяют чужого человека и, убедившись, что он нефтяник, разопьют с ним бутылку водки и, забрав в подарок ведро бензина, уедут восвояси? Отгоняя самый легкий простой вариант, Ступников едва не застонал от досады, понимая, что эти двое обязательно сунутся в будку, и тогда стрельбы не избежать. Уже привыкший за годы службы к опасным ситуациям, Ступников не испытывал страха, собранный и готовый к драке. Ну совсем ни к чему будет эта потасовка, которая обязательно закончится чьей-то смертью…
— Ребята, может, раздавим пузырек и по домам? — выжимая улыбку, предложил Ступников. — Вы же видите, простой водила, кручу баранку, дома дети ждут.
— Вот и сидел бы дома. А раз попал сюда, то стой и молчи, пока не спросят.
— Может, вам бензин нужен? — не унимался Ступников. — Залью полный бак под завязку.
Юлчи с неожиданной злостью ткнул его стволом под ребра.
— Ты еще не понял, кто перед тобой? Волки пустыни не клянчат крохи! Они забирают все, что им надо, понял?
— Понял…
— Ничего ты не понял, баран подрезанный! Деньги с собой есть?
— Немного есть.
— Ну а чего тогда ждешь?
Усатому Юлчи, наверное, доставляло удовольствие бить людей. Пока широколицый держал Ступникова под прицелом, он дважды пнул прапорщика и, вывернув карманы, собрал в горсть деньги.
— Это все?
— А откуда больше? На зарплату живу…
— Если найду еще деньги, зубы вышибу, — пообещал Юлчи.
Ох, ребята, зря вы это затеяли! Брали бы бутылку и уезжали. Хоть вы и волки пустыни, а начнете заваруху — живыми не уйдете. Против двух автоматов один со своим «Макаровым» Ступников ничего не сделает. У «Скорпиона» скорострельность — четырнадцать пуль в секунду. Только тронь пальцем спуск, и будет из человека решето. Но там наверху наготове Саня Кошелев. Он вам все равно не даст уйти…
Юлчи залез в кабину, вытащил полушубок, транзисторный приемник и термос. Сложил все здесь же, у вездехода.
— Зря вы в меня два автомата нацелили! Я же вам ничего плохого не сделал.
Проговорил громко. Для Сани Кошелева. Если тот не разглядел все их оружие, пусть знает, что придется иметь дело с двумя автоматами.
— Что в будке?
— Хлам разный…
— Открывай.
Начинается! Теперь они не отстанут, лучше не спорить. Юлчи подтолкнул его острым стволом «Скорпиона», широколицый держался в стороне, не снимая пальца со спускового крючка. «Видно, не такое у тебя, Саня, простецкое лицо, если на двух мушках не устают держать».
— Подождите, ключ возьму.
— Где он лежит? Я сам тебе его дам.
Юлчи, дерганный, нервный, с худым впалым лицом, смотрел на Ступникова зло и подозрительно.
— Ключ на радиаторе, рядом с моим сиденьем.
«Вот он момент! Пока шакаленок будет нащупывать ключ, надо кончать с широколицым». Ступников сделал один и второй шаг, приближаясь к нему. Широколицый отступил на те же два шага. Осторожный, гад! Ну, посмотрим, кто кого…
Ступников принял ручку-ключ и, взобравшись на подвесную лестницу, сунул его в гнездо.
— Сейчас открою! (Это для Сани. Готовься, друг!)
Повернув ручку, толкнул дверь внутрь. Кошелев стоял у стенки с автоматом наготове. Второй автомат лежал на боковом сиденье. Ступников прижал палец к губам и, жестом показав на дверь, отступил в сторону. Юлчи, вытянув шею, пытался рассмотреть, что там внутри.
— Эй, русский! — позвал он.
Кошелев нажал на спуск. Грохот автомата в узком пространстве автомобильной будки бил по ушам, заглушив крик тяжело раненного Юлчи, отброшенного пулями от двери.
Ступников схватил свой автомат. Лишь бы Кошелев догадался дослать патроны в патронник. Догадался! Ударил длинной, в полмагазина, очередью прямо через стенку будки в то место, где должен был стоять широколицый, и сразу же прыжком, как с вышки, метнулся через дверь наружу.
Успел заметить Юлчи, зажимающего ладонями окровавленное лицо, и присевшего на колени широколицего. Уходя от автоматной очереди в упор, Ступников метнулся в сторону. Пуля ударила в правую руку, вторая обожгла шею. Он попытался нажать на спуск, палец не повиновался. Перехватив автомат, как дубинку, левой рукой, кинулся на широколицего. Сразу несколько пуль ударили его в грудь, опрокидывая на мерзлую землю.
Сверху уже летел Кошелев. В прыжке ударил широколицего в скулу. Вырвав из рук, отбросил в сторону автомат и, глуша, ударил еще раз.
Сгоряча кинулся было перевязывать Ступникова. Не улавливая дыхания, расстегнул куртку, прижал ухо к груди. Рубашка, простеганная мелкими дырочками пулевых пробоин, подплыла кровью: Ступников был убит наповал. С минуту постоял над ним.
— Эх, тезка, тезка…
Юлчи лежал на боку, подвернув голову под руку. Кошелев мельком глянул на труп и подошел к широколицему. Он был без сознания, из разбитого носа текла тонкая струйка крови. Принес из будки канистру с водой и наручники. Надел на запястья, потом плеснул в лицо водой. Тот застонал и открыл глаза. Кошелев выругался и пнул его в бок.
— Очухался, волк пустыни?
Только сейчас услышал, как зуммерит в кармане рация. Включил ее на прием и, не дослушав Амелина, заговорил:
— Натворил тут дел. Саня Ступников убит, эти двое изолированы. Ну, в общем, я за вами сейчас приеду.
Широколицего «волка пустыни» звали Рузинат Абазов.
— Вахид Абазов тебе кем приходится? — спросил Амелин, стараясь не смотреть в ту сторону, где Юрченко и Иванов неловко заталкивали тело Ступникова в черный пластиковый мешок.
— Мы из одного рода…
Рузинат монотонно рассказывал, моргая узкими, почти без ресниц глазами. Дед сообщил, что приехали русские нефтяники. На хорошем вездеходе. У нефтяников всегда много нужных вещей: теплая одежда, одеяла, охотничьи ружья, продукты. Собрались вчетвером на двух «Нивах», искали целый день. Сегодня утром разделились, нашли след…
— Значит, нас еще одна «Нива» ищет?
— Ищет, — уныло подтвердил Рузинат. — Там мой брат…
— Какого цвета «Нива»?
— Светлая. С багажником наверху.
— Зачем багажник-то?
— Вещи класть.
— Смелые ребята. Не страшно было вдвоем шестерых искать?
— Нефтяники обычно не сопротивляются.
— Значит, привыкли их шелушить. А тут осечка вышла.
Рузинат испуганно наблюдал, как Юрченко с усилием задергивает заевшую молнию на пластиковом мешке.
— Убивать меня будете, — помолчав, с усилием сглотнул слюну Рузинат.
— Нет, водкой угостим и отпустим, — огрызнулся Амелин. — Чтобы ты еще целую компанию привел. Значит, вы искали нас с целью грабежа?
— Да.
— А потом собирались убить?
— Нет, нет. Зачем?
— Брось, Рузинат! Свидетели вам не нужны. Раньше вы не трогали людей из «Интеройла», а теперь что-то изменилось, так?
— После Довлатова пришли новые люди. Они не желают иметь дело с русскими. Но мы, действительно, не хотели никого убивать. Тот смуглый русский погиб случайно.
— От семи пуль, выпущенных тобой…
— Я дам хороший выкуп. Забирайте мою «Ниву». Если мало, я добавлю двадцать или тридцать баранов…
— Ну ладно, оставим пока разговор о выкупе, — перебил его Амелин. — Ты уже, наверное, догадался, что мы ищем не только нефть.
Абазов помолчал и потрогал огромный кровоподтек от приклада, наискось пересекавший скулу.
— У тебя есть реальный шанс спасти свою жизнь. И только один шанс! Ты меня понимаешь, Рузинат Абазов?
— Да…
— Нам нужны двое русских летчиков со сбитого самолета. Ты слыхал про них?
— Да.
— Где они сейчас, эти летчики?