— Алексей, мы только что видели спектакль. Без иронии и кокетства: ваша игра бесподобна! Вот уж не ожидали встретить в провинции такой уровень. У нас не было особых надежд, мы пришли скоротать вечер, но теперь, без преувеличения, мы потрясены!
Некрасов поднял брови. Ему прежде такого не говорили. Кеша не смутился, хвалил и хвалил. Граф Роберт Девере Эссекс утверждал: только наглая, беспардонная лесть заслуживает усилий. Графу можно верить, сама Елизавета Английская умерла от любви к нему. Предварительно обезглавив красавца. Я решил, что возражать еще рано, ничего не добавил к дифирамбу.
Алеша выслушал Раппопорта, сдержанно поклонился. Психолог выждал паузу и перешел к делу.
— Мы заключили пари. Мой визави утверждает, никогда и никто не вскружит голову женщине так легко и элегантно, как вы на сцене. Я же верю в магию искусства. Несомненно, встретив героя нужного формата — похожего на вас, — любая забудет гордость. Бросится на шею, не дожидаясь второго акта. Я имею в виду барышню с улицы. Первую попавшуюся. Взять, что ли, соседку моего оппонента. Катерину. Она капризна, избалованна, но попав в такое представление — не устоит.
Тут Кеша указал на меня. Пришла пора нерациональных эмоций. Я прокашлялся и нырнул в муть диспута.
— Катя — вопрос закрытый. Она влюблена в другого. Тяжело и безысходно. Даже при всем вашем, Алексей, обаянии, вы ничего не сможете сделать, — заявил я, треснув по столу кулаком. Получилось фальшиво.
— Думаю, Севастьян прав, — вдруг согласился Алеша с моей пораженческой версией. — Сцена — это сцена, в жизни столько нюансов… В общем, я бы не поставил на свой успех. Женщины непредсказуемы… Слишком много факторов должно совпасть. У меня была знакомая, влюблялась исключительно в ямочки на подбородке. Другой обязательно нужен был певец, причем тенор. «Шаганэ ты моя, Шаганэ…», исполненное высоким голосом, включало в ней лимбическую систему. А вообще когда и какое чувство в них проснется — никто не знает. Сожалею, если разочаровал вас. Но спасибо за…
Тут Кеша аж привстал, будто в сердцах.
— Хотите докажу? Послушайте, Алексей, я психолог и кое-что понимаю в женщинах.
— Я не психолог, но тоже изучал этот вопрос, так сказать. У нас тут в театре… не важно… Клянусь вот этим киселем из вишни, с женщинами никогда и ничего нельзя гарантировать.
Кеша расцвел. Почти вскрикнул:
— Присоединяйтесь к пари! Очень просто. Вы исполняете мои инструкции. Ничего сложного, клянусь! Если объект через месяц бросится вас целовать — я победил. Если нет — выплачу вам обоим по… — Кеша посмотрел в потолок, будто что-то прикидывая, — по две тысячи долларов! Плюс расходы, связанные с выгуливанием девицы.
— А если она окажется фригидной? Снежной королевой или трансвеститом? Если сердце ее холодней арктического льда? — спросил Алеша.
— Тогда мой оппонент Севастьян заплатит нам двоим по три тысячи. В любом случае, Алексей, вы в выигрыше.
— Стоп-стоп! А чего это я три тысячи, а ты две? — я возмутился. На этот раз получилось вполне искренне.
— Потому что ты богатый писатель, а я бедный ученый.
— Но тогда Алеша будет заинтересован в твоей победе. Не честно!
— Хм. Ты прав. Хорошо. Тогда я плачу столько же. Условия просты: к исходу лета анонимная Белоснежка должна признаться в любви Алексею Некрасову, который следует моим инструкциям. Если этого не происходит — я продул.
— Почему неизвестная? Если Катю упомянули, давай ее и назначим в жертвы.
— Но Катя успешна и замужем…
— Сдрейфил?
— Ни в жизнь! Для науки нет преград. Катя подходит.
Воодушевить Алешу не удалось. Он разглядывал свою чашку без малейшего энтузиазма.
— Вам эта Катя чем-то насолила? Разбила сердце? — спросил он, спокойно глядя мне в глаза. Вот уж не ожидал от провинциального актера такой проницательности. С другой стороны, хорошо, что умный. С дураками наплачешься. Если согласится — значит, циник. Размолотит Катино сердечко, не почешется. Если откажется, тоже неплохо. Обида на Катю улеглась. Мне расхотелось ей мстить. Я даже повод не мог вспомнить. Взъелся чего-то, и понесло. Идея наемного искусителя — глупость жуткая и блажь. Сейчас Некрасов откажется, понял я с облегчением.
Кеша как-то странно крякнул, наклонился вперед, уставился на пациента. Заговорил, как я понимаю, специальным гипнотическим голосом. Шутки кончились.
— Алеша, три тысячи долларов за несколько прогулок с красивой девушкой. Поверьте, многие бы сами доплатили, Катя стоит дороже. Но вам повезло, весь банкет оплачиваем мы. К сентябрю в любом случае вы вернетесь в театр отдохнувшим и с премией в кармане. Подчеркиваю, деньги вы получите независимо от результата.
Я решил встрять:
— Нет-нет, давайте лучше так, если Катя останется, то мы заплатим даже больше…
— Независимо от результата, — повторил Кеша с нажимом.
Некрасов чего-то насупился. Посмотрел в пустую чашку, потом в окно. Будто он не с нами. И сказал:
— Вот что, господа. Ваша афера мерзка. Очень жаль, не могу назвать наше знакомство приятным. Прощайте. Желаю здравствовать.
Тут он встал, поклонился как аристократ и пошел прочь, поражая буфетчицу безукоризненной осанкой. Иннокентий сказал так, чтобы актер услышал:
— Ну что ж, понятно. Кто следующий в списке? Митрофанов?
Никакого списка не было. Актера Митрофанова он выдумал. Но Алексей, вроде бы, дернул спиной. Или показалось.
Тут в буфет набежали какие-то театральные студентки. Набрали сластей, расселись, зашумели. С ними мир прекрасен. Даже если провинциальный актер назвал вас мерзавцем и вы не нашлись что ответить, все равно прекрасен. Я сказал:
— Он спас нас от греха. В следующей жизни мы родимся обычными верблюдами, а не противными пиявками, как могли бы, если бы он уговорился.
Все хорошо. Никаких волнений. Приду домой, увижу Катю. Однажды она уедет, но не сегодня. Даже не в этом месяце. А может, раньше новый потоп случится и нам придется торчать в этом доме, пока Млечный Путь не погаснет. Было бы здорово.
— Он вернется. И он нам очень подходит, — сказал Раппопорт.
— Чем же он нам подходит?
— Он верит в свою исключительность. Еще он умен и тонок. Окажись он жизнерадостным простаком, как большинство актеров, вызвал бы отторжение. А так — все очень убедительно.
— Еще скажи, что сесть в лужу входило в твои планы!
— Разумеется!
Сволочь Иннокентий оказался прав. Не прошло трех дней, как Некрасов сдался. Война с жадностью ему не по карману. Он позвонил, сказал, что хочет извиниться за некоторую свою резкость. Он-де не учел возможную серьезность наших оснований. Вдруг эта Катя и правда редкая зараза. Некрасов сам познал женское вероломство и жалеет, что нарушил принципы мужской солидарности. Влюбленные мужчины так беззащитны перед сердцеедками. Небольшой розыгрыш не повредит стерве. Наоборот, будет полезен. И если мы великодушно простим его горячность, то он в деле.
План баталии
Встретились в том же буфете. Как положено Настоящим Негодяям, все были улыбчивы и дружелюбны. Начальник штаба Иннокентий Раппопорт озвучил диспозицию. Он сказал:
— Противника зовут Катя Дмитриева. Тридцать два года. Играла в любительском театре, занимается йогой. Рисует, массирует за деньги богатых тетек. Красива, умна, общительна. Год назад влюбилась в некого Генриха, проигравшего мешок чужих денег. Пик страсти пришелся на прошлое лето. С тех пор пламя осело. Благодаря стараниям самого Генриха, в основном. Сейчас он в Москве, отрабатывает долг. Катя живет здесь. Для утоления страсти им хватает двух выходных в месяц. Это значит, у нас есть шанс.
— Ну, что-то же их связывает? Разве можно недооценивать объединяющую силу прошлого? — Судя по штилю, Алексей видел себя героем сериала. Дешевого такого, часто прерываемого рекламой стиральных порошков.
— В их совместном прошлом страхи, слезы, скандалы, драка с визгом перед дверьми казино. Такое былое не слишком роднит. Связывает их разве что постель и красивые планы. У нее дом в Калифорнии, у него в Норвегии бабушка. К тому же Генрих недурен собой. Достойный уважения соперник. Фотографирует моделей. Хипстер. Главная наша трудность — Катя не из числа скачущих из любви в любовь.
— Не очень оптимистичная картина, — сказал Алеша.
— Хорошо. Поговорим о плюсах. Первое: Генрих Катю однажды уже бросал. Сразу по окончании медового месяца. Женщины не забывают таких подарков.
Второе: на словах она ему верит. Но в сердце заноза: боится нового срыва. Ждет, что однажды он придет не к ней, — а в казино. Такие предвкушения сильно охлаждают. Пресловутое мужское плечо — вот чего ей не хватает. А у нас это есть. Алексей, у вас же есть плечо? Шучу.
Третье: он беден, она богата. Если мадам — пожилая миллиардерша, устойчивая к ядам, мезальянс может длиться годами. Но Катя молода, а у Генриха по химии была двойка, он мышьяк от сахара не отличит. Появление Алексея Некрасова вызовет интерес. Кате захочется — хотя бы на мгновение — сменить убогое шило на прекрасное мыло. Это мгновение нам и предстоит поймать.
Третье: он беден, она богата. Если мадам — пожилая миллиардерша, устойчивая к ядам, мезальянс может длиться годами. Но Катя молода, а у Генриха по химии была двойка, он мышьяк от сахара не отличит. Появление Алексея Некрасова вызовет интерес. Кате захочется — хотя бы на мгновение — сменить убогое шило на прекрасное мыло. Это мгновение нам и предстоит поймать.
— На секундочку, я тоже не Рокфеллер, — заметил Алеша.
— Ерунда! Нам бы только день простоять и ночь продержаться. Притвориться на месяц хозяином нефтяной трубы, что может быть проще! Никто же не собирается встречать с ней старость. Ведь не собирается?
Кеша внимательно посмотрел на нас. Мы пожали плечами неопределенно.
— Это не шутки! Залипнуть нельзя! Отношений все равно не получится. Обман вскроется, и тогда — прощай. В августе ты должен ее бросить! Сам, первый. Чтобы сразить ее, тебе придется быть во всем как Генрих, только лучше. Помни, ей нужен именно ты. Сильный, надежный, умный, элегантный. Ты богат и заботлив, ты первым обнимешь, утешишь, рассмешишь, поддержишь. Пока что она сама и заботливая мать, и, отчасти, мужик. Решает финансовые вопросы. Катя мечтала стать актрисой. Ты ей будешь интересен как успешный профессионал. Про зарплату и источники богатства молчи. Делай загадочное лицо. Тайны нам на руку.
— И кино! Я снимался в кино! Кстати, я похож на Генриха? — спросил будущий демон любви. Речь Иннокентия его вдохновила. Он готов был скакать вперед, очаровывать любого противника, даже крокодила. Кажется, не так уж он и умен.
Иннокентий придирчиво осмотрел гардероб соблазнителя, признал годным. Очень хорошо, скупать наряды от Версаче мне бы не хотелось. Купили разве что шейных платков побольше. Мужчина с тряпкой на шее выглядит праздным и мечтательным. Нужны разве что штрихи, по которым Катя признала бы в Алеше тайного богача.
Первым штрихом оказался огромный, темно-зеленый лексус, пригнанный лично Раппопортом из неизвестных далей. Вторым — здоровенный перстень с черным камнем. Я сказал — это вульгарно, Катя не купится. Особенно кольцо ужасно выглядит. Но Кеша меня высмеял, назвал невежей. У женщин, говорит он, есть специальный орган, реагирующий на все дорогое. Благодаря ему, из кучи тряпья или обуви женщина сразу, не глядя, вытащит самое дорогое. Это такой магазинный феномен. И уж конечно, Катя угадает цену колечка мгновенно. Нам, кстати, очень повезло. Кольцо и машина принадлежали Кешиному другу, миллионеру. Нам их выдали безвозмездно, на три месяца. Мир не без добрых людей, и очень хорошо, что они бывают богаты и любят психологию. В благодарность нужно будет заехать к миллионеру всем коллективом, отобедать. А в перспективе — помочь с диссертацией. Его зовут Семен Борисович, у него все есть, кроме диплома доктора психологии. Ну и сама история ему интересна. Техника совращения красавиц может стать популярным трендом, многие захотят освоить.
Хорошо посидели
Катя песенки поет, крошит салат. Я сижу, смотрю ей в спину. Жалко ее. Вечером под видом моих приятелей к ней приедет беда. Она еще не знает. Приглашу ее присоединиться. Скажу, что будут Раппопорт с Лизой и еще один актер, по фамилии Некрасов. Если ответит, что занята вечером, значит, так тому и быть, я все отменю. Тем более что актер так себе, довольно скучный. В кино не снимался, вроде бы, и вообще, странный тип.
Я все это ей сказал и послал мысленный приказ: «Откажись!»
Катя ответила «не знаю» и побежала печь шарлотку. И спросила, что надеть. Сама виновата.
Она пригласила двух подруг, рыжую и зеленоволосую. Им тоже хочется посмотреть на живого, функционирующего артиста. Оправдываясь жарой, подруги надели самые лучшие свои костюмы — голые ноги. Цвет волос, так много говорящий о здоровье головы, сразу стал вторичен. Странно, что я вообще заметил их волосы, при таких-то шортах.
Сама Катя вышла навстречу судьбе в тонком платье с открытой спиной. Рядом с ней, такой ладной и гибкой, хорошо бы смотрелся какой-нибудь гимнаст. Мне же в роддоме подсунули фигуру пельменя, совершенно непопулярную у йогинь. Я могу лишь тайком косить на ключицы, лодыжки, бедра, на разные впуклости и выпуклости. А трогать всего этого мне нельзя.
Алеша пришел в облегающей майке. Каждой девушке сказал «здравствуйте» мягким баритоном.
«Свидание окончено!» — хотел крикнуть я, но сдержался.
— Скажите, Катя, как этот бессердечный тип (Алеша кивнул в мою сторону) живет с вами в одном доме и до сих пор не сошел с ума? Я имею в виду — от счастья?
Шутка пятого сорта, но Катя хихикнула. Какая она все-таки ветреная.
— Судя по тому, как Севастьян относится к чужим вещам, особенно к одежде, он не может сойти с ума. Для этого нужны некоторые слагаемые, у него таких нет.
Катя скорчила Алеше очаровательную рожицу. Мне она никогда таких не показывала. Я заявил, что безумен и это мой сознательный выбор. Чтобы не выделяться и не смущать приятелей, я ослабил интеллект до их уровня, что оказалось равносильно отказу от оного. Но никто меня не слушал, Некрасов заливался, девочки смотрели ему в рот, Иннокентий разглядывал собственные ногти.
Некрасов говорит, что снимался в кино, однажды. Роль небольшая, но характерная — студент, подрабатывающий стриптизером. Сюжет такой: одна молодая женщина работает директором института. Притом она молода, богата и красива. Как в ней совместились столько противоположных качеств — сценаристы не пояснили. Ее играла сама Мария Кожемякина, между прочим.
Так вот, девушка-директор пьет по утрам шампанское, руководит институтом, но душа алчет любви. В поисках счастья она приходит в бар, где как раз на шесте танцует Некрасов. Он не знает, что пришло его будущее, и просто извивается, согласно роли.
— Пришлось даже выучить гимнастический танец, — сказал Некрасов и засмеялся. Мне кажется, он дурак. Возвращаемся к сюжету: женщина-директор сует танцору сто долларов, прямо в плавки. И уводит с собой, насиловать. Современному зрителю нравятся такие повороты.
Меж тем ученые в институте изобрели волшебные таблетки, за которыми охотятся шпионы. Начинается стрельба, драки, секс в несущемся автомобиле. Чушь собачья, но как внимательно его слушали!
Мне стало обидно. И хоть Раппопорт запретил мне разговаривать, я встрял, рассказал, что сам работал сценаристом. Между прочим, придуманные мной фразы говорил лично Сергей Безруков, прямо своими гениальными губами. Он играл сразу две роли. Педагога в детском центре и грабителя-убийцу.
Каскадеры разработали для него сцену невероятной битвы. В роли негодяя он избивает полицейских, вращая при этом ногами как вертолет. Модно и современно, молодежи нравится. В сценарии было написано коротко: «Убийца пробирается к выходу, расшвыривая оперативников». На деле он бежал по столам и люстрам, сея разрушение и боль. Оперативники его пытались схватить, но он расшвыривал их как торнадо.
Для постановки трюков пригласили каскадеров из Казахстана, очень серьезных, с огромным опытом. Тысячи негодяев в лучших студиях мира благодаря этим казахам огребли по морде.
Под их руководством Безруков ловил чашки и стрелы, фехтовал огнетушителем и табуреткой. Одного врага ударил ложкой, согнул черенок, поддел за щеку другого, этой же ложкой, — и бросил через спину. Очень достоверно. Все, как в жизни. Мой папа однажды простой отверткой выгнал на мороз целый подъезд соседей. Потом расскажу.
Чтобы не тратиться на массовку, казахам велели играть переодетых полицейских. Рассказали актерскую сверхзадачу: ходить по залу с очень серьезным лицом. Пока негодяй не появился, все они притворялись людьми, случайно надевшими одинаковые пиджаки. Танцевали, обнимали женщин очень аккуратно, не выходя за рамки устава. Отрепетировали, приготовили йод, бинты, «скорую помощь», кофе для режиссера. Казахи изготовились к травмам, Безруков разминается. И вдруг внимательный оператор спрашивает, отчего это у нас все менты — казахи? Ему объясняют терпеливо: это каскадеры. Они родились в Казахстане, выросли, приехали сниматься.
— Но мы же в Питере! — говорит оператор. Ему отвечают — а что делать! В американских фильмах встречаются негры-кардиохирурги и евреи-дальнобойщики. Никто не жалуется. А у нас менты вот такие, с изюминкой. Восточный тип. Надо смириться.
Дотошный оператор говорит: хорошо, можно простить в Питере казахский ОМОН, хоть это и странно. Но зритель ведь не знает, что это менты. Для него все выглядит так: неистовый Безруков мечется по залу и бьет исключительно казахов. Огнетушителем, гневной ногой и гнутой ложкой. Он что, нацист?
Всего каскадеров было восемь человек. Съемки нужно было начинать немедленно. Ни один пластический хирург не успел бы приделать казахам круглые глаза. Режиссер позвал гримера.
— Леночка! Как бы нам сделать казахов широкоглазыми? Нарисуй чего-нибудь! — сказал он. Гример Лена заплакала и ушла. Режиссеру принесли еще кофе и пистолет, на случай внезапной потребности застрелиться. И тут третий помощник осветителя предлагает надеть на драчунов новогодние маски. Новый год же. Детский праздник. Хороводы, подарки, все дерутся немножко, зайчики, ежики, будет мило и задорно. Главное — все русские.