– Да и потом… – кивнула Аня. – Деньги же все равно за квартиру Павла Петровича, правда?
– Конечно!
– Я о другом… – Лиманова не знала, как сказать, но потом вдруг выпалила: – Он же… он все пропьет и не сможет вернуться!
Лицо Веры Матвеевны на миг затуманилось, но тут же снова разгладилось:
– Я ему верю. И ведь ты тоже. Иначе бы ты не пришла. Не бойся, девочка, все будет хорошо, – успокоила женщина и вздохнула. – Да только скорее бы уже приехали. А то все разбрелись. Я здесь квартиру сторожу, вещи собираю. Паша занимается переездом в деревню. Людочка тоже все глаза проглядела – Валентина ждет, а мужички наши у немцев уму-разуму учатся. Но ничего, это все ненадолго…
Аня уходила от Веры Матвеевны с совершенно легким сердцем. Будто камень с души упал. Она уже спустилась на два пролета вниз, как Лешкина дверь снова отворилась и Вера Матвеевна закричала:
– Танечка!!! Тьфу ты, Аня!!
Аня стрелой взлетела обратно.
– Ты уж прости старуху, – извинилась совсем не старая еще женщина. – Самое главное забыла. Леша просил передать.
И она передала Ане небольшой плотный конверт.
Лиманова не вскрывала конверт до самого дома, и только когда разделась, уселась на диван, с трепетом отрезала ножницами узкий край.
Там была новенькая сберегательная книжка на ее имя со вкладом в пятьсот тысяч рублей. И записка: «Свои долги я плачу сам».
Настроение мгновенно упало, как будто корова языком слизала. А например: «Любимая Анечка, жить без тебя не могу, прости меня, дурака такого», он написать не мог?
И все же теперь ей было намного легче. А что? Ее мужчина занят серьезным делом, стажируется, можно сказать, в Германии. Правда, этот мужчина еще не знал, что она его к себе приписала. Но так было гораздо легче ждать. И на работе теперь она сидела с совершенно иными глазами.
– Анечка, на вас приятно смотреть, – сыпала комплименты Лидия. – Вы просто как Афродита из пены! Вся такая возрожденная!
– Между прочим, Николай Степанович уже приехал, можете не стараться так, она все равно его больше не замещает, – беззлобно фыркала со своего места Наташа. – А вот я, например, никакая не Афродита! Я – Венера, богиня любви! Потому что у меня молодой человек появился. Та-а-акой краса-а-авец! Скоро познакомлю.
– Ух ты, господи, – шумно вздыхал Мишка. – Хорошо, что про богиню любви сказала, а то я уж подумал, что ты Венера, потому что без рук. Вчера тебе дал перепечатать новый план, и где он?
В таких беззлобных перепалках и проходили рабочие дни. Николай Степанович уже давно вернулся. Аня теперь особой нагрузки не ощущала и была легка, свободна и счастлива. В конце концов, ожидание счастья – это тоже счастье. И еще неизвестно, что лучше. Папахин как-то растерял свой лоск, а может, к его вытравленной челке и темным маслянистым глазам уже все пригляделись, привыкли, и не казался он таким недоступно-прекрасным. Правда, однажды, на обеде, когда Аня вопреки обыкновению сидела за столиком не с Лидией и Наташей, а одна, потому что говорила по телефону и те пообедали раньше, к ней подсел Родион и выставил на столик свои тарелки. Есть он между тем не торопился. Поковырявшись вилкой в остывшем уже шницеле, Папахин вдруг спросил:
– Анна Вадимовна… Аня, ты помнишь нашу прогулку по лесу? Ты еще тогда про уродов всяких говорила… Я вот все время вспоминаю, всю голову себе сломал: а что, женщинам правда все равно, как ты выглядишь?
Аня удивленно на него взглянула, потом помолчала приличия ради и обстоятельно, как на докладе, завела:
– Понимаешь, Родион… Внешний вид мужчины играет огромную роль. Однако до той поры, пока он не откроет рот. И опять же… А что ты ко мне прицепился? Сходи на прием к сексопатологу, если у тебя проблемы какие. Откуда я знаю?
– Но ты смогла бы полюбить человека… скажем так, красивого, хорошо одетого, умного, смышленого, находчивого, который учился в школе хорошо… который чего-то добился, смогла бы?
Аня кивнула:
– Конечно!
– Так почему не любишь?! – почти выкрикнул он. – Я тут каждый день в парикмахерскую ношусь, маникюры делаю, на костюмы трачусь! А ты!..
– Приятного аппетита, Родик, – мило улыбнулась ему Аня и вышла из-за стола.
Ну сколько раз можно человеку объяснять, что не в маникюре счастье. Хотя для женщин маникюр – штрих просто необходимый! Но ведь на то они и женщины…
В один из вечеров раздался звонок в дверь, и Аня напружинилась. Никто, кроме Изобарова, к ней прийти не мог. Потому что для нее уже почти месяц никого не существует, кроме Изобарова!
Оказалось, на свете еще благополучно здравствует Ирка Дронова.
– Привет, Анюта! – быстро прошлепала та в комнату и брякнулась на диван, широко раскинув на спинку руки. – А я ведь пришла…
– …За деньгами? – спросила Аня.
– А как ты догадалась? – чуть не подскочила от удивления гостья.
– Ха, вот уж загадка! Да ты ко мне больше ни за чем и не приходишь.
– А вот и нет, – замялась Ирка. – А вот и пришла… за другим. Не за деньгами. Но если, конечно, сама предложишь, не откажусь.
Аня предлагать не стала. На улице в разгаре июнь, первый летний месяц, нетрудно угадать, на что потребуются Ирке очередные тысячи. Дронова тоже маялась. она же и в самом деле пришла за деньгами, а теперь вот сидела и думала, о чем бы таком с Лимановой поговорить, чтобы и поболтать было интересно и чтоб та потом в деньгах не отказала.
– Ань, я ведь чего пришла… – вдруг вспомнила она. – А правда говорят, что нашего Изобарова в наркологическую клинику упрятали от пьянки лечить?
– Что-о? Изобарова? – вытянулось лицо у Ани. – Да ты… ты вообще хоть когда-нибудь думаешь, что ты говоришь? Лешку Изобарова от пьянки?! Да он… Он в Германии сейчас, чтоб ты знала! На повышении квалификации!
– Анька, ну чего городишь-то? Какая у него к черту квалификация – водку хлестать? – криво усмехнулась Ирка. – Он же…
– Да что ты про него знаешь?! – не давала вставить слова Аня. – Ты его когда видела? Кто тебе такую лапшу на уши навесил? А вообще, у тебя уши здоровенные, на них белье сушить можно! Ну надо же – Лешку и в наркологию!
Аня от возмущения забегала по комнате, периодически останавливаясь возле Ирки. Всякий раз Дронова не на шутку опасалась, что оскорбленная хозяйка заедет в физиономию.
– Ну чего ты кричишь? Я же просто спросила… – уже шла на попятный Ирка. – Потому что я же знаю: его Игорь хотел в авиакомпанию устроить. А Изобаров не удержался, напился и понес всю компанию по кочкам, потом его уволили… Поэтому и спросила.
– А нечего всякую ерунду спрашивать! – рычала на нее Аня. – И в компании он правильно сделал! Я бы тоже напилась! И вообще! Он сейчас открывает свое дело, будет коттеджи строить, понятно?! Там такой материал появился, новый, – захлебывалась Аня, ей никто об этом не говорил, но она уже сама все додумала. – Такой материал – жутко дешевый. Дома получаются легкие, теплые и совсем недорогие, вот! Из него и будут строить. А им надо узнать технологию. Поэтому его и пригласили в Германию!
– Ого! – присвистнула от удивления Ирка. – А кто пригласил?
– Зять! Чего ты скалишься? У него знаешь какой зять?! О-го-го! Он у него такой пост занимает! Он у него… я даже тебе говорить не буду – кто! Он сразу узрел, что у Лешки мозги лихо закручены! Ты что, не помнишь, какие у Лешки мозги? Ах, ну да, откуда тебе знать, это же он не тебе физику на экзамене писал, не тебе же на контрольных подсказывал…
– Да, а учителя не меня называли глупой килькой, – поддела ее Ирка.
– Ну вот! Помнишь же! – обрадовалась Аня и строго предупредила: – И смотри мне, если еще раз услышу, что про Лешку болтаешь всякую чушь…
Потом Лиманова мечтательно плюхнулась в кресло, закинула руки за голову и размечталась:
– Вот вернется Лешка, мы с ним такой дом отгрохаем! По всем германским технологиям…
Именно эта мечтательная поза и убедила Ирку. Больше, чем все Анины выкрики, вместе взятые. Однако Дронова сделала не совсем те выводы. Ирка вдруг уразумела, что на холостого Изобарова, который вдруг стал таким положительным и перспективным, Лиманова имеет прав не больше, чем, к примеру, сама Дронова. И в германском домике ей тоже пожить ой как хочется. И вообще, Лешка, если он, конечно, и в самом деле пить бросил, очень даже не страшный мужик. С ним и выйти не стыдно…
– А чего это вы с ним отгрохаете? – вдруг скривила она губки. – Может, он с тобой ничего грохать и не захочет? Можно подумать, у нас в городе покрасивее тебя и женщин не найдется.
Аня растерянно захлопала ресницами.
– А кто это – покрасивее? – удивилась она. – Это ты, что ли, покрасивее? Ха! Тоже мне нашлась Нефертити! Хотя… ты где-то на нее похожа, она тоже лысая была.
– Я не лысая!! Это стрижка по новой моде! – взорвалась Ирка. – Называется «Глобус мира»!
– Вот что, жертва географии, – устало проговорила Аня. – Шла бы ты домой! Ты куда ни придешь, у всех сразу мигрень начинается.
– А чего это вы с ним отгрохаете? – вдруг скривила она губки. – Может, он с тобой ничего грохать и не захочет? Можно подумать, у нас в городе покрасивее тебя и женщин не найдется.
Аня растерянно захлопала ресницами.
– А кто это – покрасивее? – удивилась она. – Это ты, что ли, покрасивее? Ха! Тоже мне нашлась Нефертити! Хотя… ты где-то на нее похожа, она тоже лысая была.
– Я не лысая!! Это стрижка по новой моде! – взорвалась Ирка. – Называется «Глобус мира»!
– Вот что, жертва географии, – устало проговорила Аня. – Шла бы ты домой! Ты куда ни придешь, у всех сразу мигрень начинается.
– Лечиться надо! – рявкнула Ирка и, поняв, что терять уже нечего, добавила: – Ань, а денег не займешь, мне б и самой куда съездить, подлечиться…
– А ты знаешь, вот у нас тут такой профилакторий есть, – услужливо подсказала Аня. – Для умственно отсталых. Там совсем бесплатно лечат.
– Так он же в черте города, – скисла Ирка, но потом вдруг вскинулась: – Совсем, что ли?! Я тебе еще и умственно отсталая, да?! Ну, знаешь!..
Утром на работу Аня просто летела. Вчера после поспешного Иркиного бегства Аня вдруг сообразила: а что, если Лешке дать рекламу? Эдакую впередибегущую? Это когда еще ничего нет, а про это уже на всех углах кричат. Ну не зря же Аня работает в рекламном отделе! Конечно, она рискует, ведь вполне возможно, что у Лешки ничего… Нет! У него обязательно все получится! Ну а как же! Другое дело, захочет ли он принимать от нее помощь, кто знает, вдруг и впрямь не успеет Изобаров приехать в Россию, а на него уже кинутся стаи поклонниц? Нет, это тоже вряд ли. Но вот одна точно на шее повиснет – Ирочка Дронова. И кто ей вообще сказал, что Лешка какой-то там процветающий бизнесмен, язык бы тому…
Теперь Аня загрузила себя работой с новым азартом. Даже Николай Степанович заметил:
– Анечка! Вы просто кладезь идей. Эх, не будь я женат…
– Заметь, Ань, – тут же тихонько шуршала Наташка. – Возить на Кипр любовниц ему жена совсем не мешает…
Аня снова приходила домой усталая, но теперь это была приятная усталость, вместе с ней росла надежда на что-то большое, светлое, что должно произойти вот-вот, со дня на день.
Поздно вечером в квартире Ани раздался звонок. Она схватила трубку сразу.
– Алло, Ань? – раздался в трубке мужской голос. Голос был смутно знакомый, но узнать его она никак не могла.
– Я. А кто это?
– Аня, это Игорь Брагин…
– Что-то произошло? – моментально напряглась Аня.
– Да… понимаешь… – отчего-то мялся одноклассник. – Я чего хотел спросить… А Изобаров не приехал?
– Нет… – У Ани сильно заколотилось сердце. И почему-то даже мысль не мелькнула спросить, откуда Игорь знает, что Лешка и вовсе куда-то уезжал. – Ты что хотел?
– Ань… а он точно в Германию уехал?
– Точно… Вера Матвеевна сказала, что в Германию. А что? Ну что ты молчишь-то?!
– Аня… ты раньше времени не паникуй, но у нас в Германии корреспондент работает, так вот он передает, что там случилась авария, перевернулся автобус, и в нем оказались два гражданина из нашего города. Правда, фамилии власти журналистам не сообщают… Но… один точно – нашего года рождения.
Аня хотела кричать, надо было что-то спросить, но язык не ворочался.
– Аня! Я хотел тебя попросить… – тяжело продолжал Игорь. – Ты бы побыла пока вместе с Верой Матвеевной, если вдруг… Нет, я не думаю, что это Лешка, но вдруг у кого-то дурной язык лишнее ляпнет, а тетя Вера после приступа… Ну, ты понимаешь. И еще. Ты слышишь, я ни на минуту не верю, что там был Лешка!
– Я… тоже… – кивнула Аня, положила трубку и стала собираться.
«Дурной язык» отзвонился сразу, Аня еще не успела уйти к Вере Матвеевне.
– Ань! – со слезами кричала в трубку Ирка Дронова. – А что, правда, что Лешка разбился?! Ой, горе-то какое! В кои-то веки наметила себе мужика приличного – и такой облом! Нет, а как тетю Веру-то жалко-о!
Это уже были не шутки. Аня четко просчитала, что следующий звонок Ирки будет именно тете Вере, и с самыми искренними соболезнованиями.
– Ира, ты вообще сдурела? – постаралась говорить Аня как можно веселее. – Да мне Лешка только что звонил! Он уже в Москве! Завтра у нас будет. Ну ты даешь! Да я ему еще рассказала про то, что ты его в свои женихи наметила! Ты бы слышала, как он хохотал!
– А чего это его разобрало? – От Иркиных слез не осталось и следа.
– Да он говорит, что с такой сорокой он и часу прожить бы не смог, представляешь! Так что, Ирочка, дом-то все же я с ним строить буду.
– Вот гад, а? – не удержалась Ирка и грохнула трубку.
Аня прислонилась к стене. Ну с Дроновой пока порядок, она еще часа два будет злиться, позвонить Вере Матвеевне ей просто в голову не придет, а там уже и Аня подоспеет. Уж она не даст Ирке дозвониться. Никому не даст. Она вырвет к чертям телефонный шнур! Она… Потому что… Потому что Лешка жив. Он жив, и все. Потому что она уже придумала, какой дом они построят. Да она… Ха! Она уже и имя придумала их будущему сыну! Да! Прямо сейчас! Его будут звать… Васька! Василий Алексеевич Изобаров! А что? Да! И этот Лешка… Пусть только попробует разбиться, когда она… когда она почти беременная!
Она сползла по стене на пол, уткнулась в ладошки и громко, навзрыд заревела. А потом вдруг испугалась. С таким лицом она не может идти к Вере Матвеевне, женщина сразу почувствует неладное!
Аня накрасилась так, как не красилась на работу – тщательно, тонко, со вкусом.
– Ну все, – тяжко вздохнула она. – Теперь вперед.
И с улыбкой распахнула двери.
В дверном проеме, как в самых сладких фильмах, неловко держа огромный целлофановый куль с цветами, прижимая к себе расползающийся по швам пакет, стоял Лешка Изобаров, тот, кто выручал ее на экзаменах, кто вылил на нее с балкона ведро холодной воды, кого она, оказывается, любит больше всей жизни!
– Леша… Лешенька, ты живой? – слабо проговорила она и вдруг с чувством рыкнула. – Ну скажи мне, Изобаров! Ну что я такого тебе сказала, что ты убежал от меня прямо в Германию?!!
Лешка с хохотом бросил все пакеты на пол, туда же полетел куль с дорогими цветами и… И Аня больше не видела ничего. И ничего не слышала, кроме его крепких рук, жарких губ и какого-то нового запаха – сильного, волевого и уже жутко любимого.
Они еще долго не могли выйти из маленькой прихожей, ну не было сил, да и не один из них просто не вспомнил, что позади целая комната.
– Лиманова, ну что такое… – прятал лицо в ее волосах Лешка. – Не успел я на секундочку отлучиться в развитые страны, а она уже куда-то намылилась, накрасилась… Куда собралась?! Отвечай мне быстро! Царь я или не царь?!
Аня уже не слушала его шутливые вопли, она тащила его на кухню и ворчала, как старушка:
– Ну не-е-ет, теперь я тебя никуда… Просто никуда не отпущу… Даже и не подходи к двери! Хочешь – пей, хочешь – не работай, только больше отсюда ни шагу…
– Да что ты, Анечка! – тянул ее к себе Лешка, хватал пакеты и старался не разбить шампанское. – Аня! Ну куда ты меня?! Да ты меня теперь силком отсюда не выгонишь! Аня. Да что с тобой? Ты так напугалась? Я тебя не предупредил, и ты… И потом… Как же не работай? А зачем я в Германию летал?
Когда Аня уже могла хоть что-то соображать, он подвел ее к окну.
– Вот, это тебе за твою проданную машину, – скромно потупился он. Под окном, блестя черным лаком, стоял совершенно новенький «Ленд Крузер».
Аня просто задохнулась от счастья.
– Лешенька-а-а… Это ты мне купил?
– Ну конечно, – прижал ее к себе Лешка. – Тебе же надо на чем-то ездить на работу… Аня, ну куда ты смотришь? Ну вон же!
Чуть в стороне стоял «жигуленок», чуть помладше самой Ани, но выглядел еще довольно бойко, а главное, он был почти такой же красный, как Анина бывшая иномарка.
– Да! – на ее молчаливый вопрос ответил Лешка. – И не надо этого стесняться! В конце концов, должны же мы поддержать отечественного производителя!
– А мне нравится! – весело хихикнула Аня. – Честное слово! Такой кра-а-асненький! Я всегда говорила, что главное в машине – это цвет! Давай быстро открывай шампанское, будем обмывать!
Лешка быстро налил полные фужеры игристого, чокнулся с Аней и, подождав, пока она выпьет, пододвинул ей свой фужер.
– Теперь тебе придется пить за нас двоих, – шутливо вздохнул он. – Мне нельзя, открываю свое дело, есть что пропивать. Да и жену красавицу хочется каждый день радовать… Кстати, а когда уже мы официально оформим свои отношения?
Аня щурилась от солнца и уже минут пять просто любовалась этим красавцем мужчиной. Вот создает же природа иногда таких! И неправда, что идеалов на свете не бывает. Анин идеал – вот он! Сидит в шезлонге, уперся носом в газету и делает вид, что занят исключительно прессой. А сам только и выискивает во всех газетах знакомые фамилии: свою или дружка своего Игоря Брагина. А Ане так нравится, когда он морщит от важности нос! А еще ей нравится, когда они в этом большом доме, который Леша построил сразу же, как открыл свое дело, смотрят на огонь в камине или принимают гостей. У них столько гостей, что в редкие Лешкины выходные им почти никогда не удается побыть одним. А когда они одни, Аня тоже любит…