— Сынок, не делай этого, — раздался в трубке душераздирающий вопль.
Несмотря на то, что отчаяние сильно искажало тембр голоса звонившего, Никита тут же смог идентифицировать человека, чей крик разрывал ухо, и это вызвало у парня настоящий шок: «Так вот кто отец нашего тихони?!»
— Сынок, слышишь? Дима, не молчи! Дима… это ты? — по резко изменившейся интонации стало понятно, что человек на другом конце провода догадался — трубку держит совсем не тот, кому адресованы слова. Голос тут же умолк, а экран погас. Никита попытался оживить смартфон, нажимая на клавишу включения, но гаджет не реагировал. Ну же! Парень проделал ещё несколько манипуляций: достал из корпуса аккумулятор и симку, а затем вернул на место, но это не помогло. Всё понятно — электронная память смартфона стёрта. Видимо, звонивший применил цифробуквенную методику, и теперь телефон уже ничто не оживит.
В коридоре послышались торопливые шаги. Никита нырнул за занавеску, полагая, что, любому, кто заметит свет в кабинете пропавшего проректора, станет интересно заглянуть внутрь. Но человек промчался мимо на огромной скорости. Никита вылез из укрытия и, приоткрыв дверь, высунул голову в коридор. Он увидел несущуюся Веронику, которая притормозила только возле двери мужского туалета. Она набрала воздуха в грудь и распахнула дверь.
«Сейчас заорёт», — почему-то подумал Никита. Но в коридоре стояла гробовая тишина. В три прыжка он преодолел расстояние от двери кабинета проректора до двери мужского туалета, в проёме которого виднелось щуплое безжизненное тело, болтающееся на верёвке, привязанной к лампе.
— Вероника!
Ника обернулась:
— Никита! Мы не успели…
Слёзы градом потекли по её щекам. Никита прижал голову Вероники к своему плечу и нежно провёл рукой по растрепавшимся волосам:
— Тш-ш…
Глава 11. Позволить себе роскошь отомстить
Мобильный телефон выпал из трясущих рук Матвея Тимофеевича. Ноги подкосились, и проректор рухнул на стул. Грудную клетку сдавило так, что трудно было дышать. Хотя зачем дышать? Зачем жить? Горькое чёрное отчаяние завладело всей сущностью профессора. Мир вокруг него померк, потерял смысл.
— Матвей Тимофеевич, надеюсь, Вы понимаете, что через несколько дней то же самое будет и с Вами, — вкрадчивым голоском произнёс стоящий рядом молодой мужчина, не давая собеседнику даже пары минут, чтобы прийти в себя. — Вы понимаете, что связались со страшными людьми?
Матвею Тимофеевичу в этот момент было уже совершено всё равно, что с ним будет сегодня, завтра, через несколько дней… Он потерял то, ради чего жил. Какая теперь разница, кто из двух шантажистов первый приведёт свои угрозы в действие?
— Для этих людей нет ничего святого! Но мы можем Вам помочь… — мужчина положил руку на плечо собеседника и, наклонившись к самому уху, прошептал:
— Если Вы поможете нам.
К отчаянию и горечи, которые заполнили Матвея Тимофеевича несколько минут назад, добавилось отвращение. Резкое, доводящее до дрожи отвращение, которое вызвало с трудом сдерживаемый приступ тошноты.
— Ну, не надо так бояться, — снисходительно хихикнул мужчина, который по-своему понял физиологическую реакцию собеседника. — Я же сказал, мы Вас защитим. Всё, что от Вас требуется — это передать нам информацию.
Да, Матвей Тимофеевич знал, где информация. Вернее, догадывался. Она находилась под самым носом тех, кто так алчно жаждал её заполучить. Профессор хотел сыграть на этом, думал, что сможет ловко жонглировать двумя шантажистами, чтобы выиграть время. Ему нужно было водить их за нос всего-то две недели. Но Матвей Тимофеевич не учёл, что никто не собирался играть с ним по правилам.
— Вам же известно, где информация? — чуть не касаясь лица профессора, прошипел собеседник.
— Нет, — резко ответил Матвей Тимофеевич и брезгливо скинул со своего плеча пухлую маленькую ручку ненавистного ему человека. Теперь профессору нечего было бояться. Теперь он может позволить себе роскошь отомстить. — Но я попытаюсь её найти.
— Ну, вот и договорились, — самодовольно улыбнулся собеседник. — Я знал, что Вы благоразумный человек. И помните, осталось меньше двух недель.
Глава 12. Это не то, что ты подумала
— Тш-ш, всё хорошо, — Никита нежно гладил Веронику по голове. — Это не то, что ты подумала. Всё хорошо.
— Хорошо? — дрожащим от отчаяния голосом переспросила она. — Что хорошо? Что может быть хорошо?
Ника вцепилась в Никиту и трясла его, и сама сотрясалась от неистового рыдания. Он сильнее прижал её к себе и, когда дрожь немного утихла, развернул лицом к дверному проёму.
— Это не то, что ты подумала. Ну же — смотри!
Веронике не хотелось снова смотреть на ужасающую картину. Бессмысленную, безысходную, непоправимую. Она вырывалась, до конца не понимая, против чего протестует.
— Ника, да открой ты глаза, наконец, — услышала она вдруг голос подруги, раздающийся изнутри санузла.
Через маленькую щёлку приоткрытых глаз Вероника посмотрела туда, где только что безжизненно болтался… Стоп! Ничего нет! Нет ничего! Ника провела взглядом вверх-вниз: лампа, кабинки, кафельный пол… и никакого трупа. Теперь уже она широко раскрыла глаза и ещё раз обвела взглядом всё помещение санузла. Ничего необычного в мужском туалете не наблюдалось, кроме дрожащей от пережитого шока Наташи, веснушки которой обесцветились до блёкло-серого оттенка.
— Что это было? Галлюцинация? — спросила Вероника у подруги.
— Массовая?! — с сомнением покачала головой Наташа. — Никита, ты тоже видел?
— Видел. Только сразу догадался, что это не реальность, а голограмма из методики CF13.
— Что за методика? Мы такую ещё не проходили, — удивилась Наташа.
— Да это на пятом курсе проходят. Мне знакомые ребята рассказывали.
— Но где на самом деле Дима? С ним всё в порядке? — Наташа ещё не могла до конца понять, можно ли расслабиться.
Никита понятия не имел, что с парнем. Но нужно было как-то успокоить девушек, чтобы можно было их обо всём расспросить, а тогда уже появится шанс во всём разобраться и помочь одногруппнику, который, возможно, попал в беду.
— Девочки, ну, разумеется, с Димой всё в порядке, — придав голосу твёрдую уверенность, произнёс Никита. — Хватит уже паниковать!
Вероника, молчавшая всё это время, потихоньку начала приходить в себя, а последние оптимистичные слова просушили остатки слёз и вернули способность мыслить здраво. И тут она осознала, что находится в объятиях Никиты, почувствовала всем телом, как крепко он прижимает её к себе, ощутила его нежные прикосновения к волосам. Она испытала благодарность и что-то ещё, какое-то непонятное волнующее чувство. Ника резко отстранилась:
— Спасибо, Никита! Мне уже лучше.
Он нехотя ослабил объятия, и Вероника подбежала к подруге.
— Наточка, ты как?
— Ужас просто! — ответила Наташа, которая, впрочем, уже успела взять себя в руки. — Не могу понять, это, что, чей-то розыгрыш?! У какого идиота хватило ума на такие жуткие шутки?!
Мысли подруг в этот момент начали движение в одном направлении и пришли к одинаковой гипотезе, которая побудила их синхронно посмотреть на Никиту.
— Да вы что, девчонки? — опешил он, уловив смысл пристального взгляда. — Думаете, это я?!
— Вполне может быть, — хмыкнула Вероника и решила тут же озвучить свои дедуктивные догадки. — План по обольщению в действии: сначала напугать до полусмерти, а потом лезть обниматься.
— Хорошая идея, — рассмеялся Никита, — в следующий раз так и сделаю. Но сегодня за меня постарался кто-то другой.
— Другой? — ехидно переспросила Вероника. — Что-то я не вижу здесь никого другого. И, вообще, как ты тут оказался?
— Случайно, — невинно пожал плечами Никита, пытаясь на ходу придумать что-нибудь правдоподобное. — Заскочил за телефоном, который забыл сегодня в библиотеке, когда мы с тобой общественно-полезные часы отрабатывали. Уже хотел уходить и тут заметил вас с Наташей. А ваше поведение, согласись, было крайне подозрительным — вот и проследил за вами.
Никита понимал, что отговорка была так себе. Ведь библиотека находилась на первом этаже в противоположном крыле.
— Странное совпадение… — начала было Вероника, но Наташа перебила:
— Да нет, Ника, Никита тут не причём. Он мог, конечно, от старшекурсников слышать что-то про методику, но вряд ли они стали бы его обучать, как её применять. Кому охота нарушать одно из самых жёстких правил?
Наташа могла бы особо и не стараться убеждать Веронику — та и так чувствовала, что Никита на такой жестокий розыгрыш не способен. Самая злостная его пакость — это снежками из засады обстрелять. Хотя факт, что он оказался в нужном месте в нужное время, всё равно оставался подозрительным.
— Кстати, Никита, расскажи поподробней, что это за методика? — попросила Наташа.
Оптимальным для Никиты было бы прикинуться, что он сам толком ничего не знает, но по неосторожности, он уже проболтался, что сразу узнал в ужасной картине голограмму, поэтому теперь придётся всё-таки поделиться с девушками хотя бы частью своих знаний.
— Да тут всё просто, — начал Никита. — Вспомните квантовую физику и теорию вероятностей. Настоящее может перейти в будущее множеством разных способов, правильно?
— Правильно, — согласилась Наташа, не понимая пока, какое это имеет отношение к голограмме.
— Вот, например, если я подброшу монетку, она может упасть орлом или решкой, или даже на ребро с разной вероятностью. Правильно?
— Правильно, — теперь уже Вероника и Наташа обе утвердительно кивали головой, хотя в их глазах читалось недоумение.
— А всё-таки как она упадёт? — лукаво улыбнулся Никита.
— Ну, в 50-ти процентах случаев — орлом, в 50-ти решкой и… ну, не знаю, где-то в одной тысячной процента — на ребро, — ответила отличница по точным наукам.
— Эта закономерность выявится, если мы будем подбрасывать монету много раз. А если всего один? Вот в данный конкретный один раз — как она упадёт?
— Да причём тут эта дурацкая монета?! — не выдержала Наташа.
— Пока монета ещё летит, — спокойно продолжил Никита, — пока она не упала, все возможные варианты развития событий существуют, понимаете? И монетка, упавшая решкой, и монетка, упавшая орлом, и даже монетка, упавшая на ребро, существуют одновременно в условном будущем. Какой из вариантов этого условного будущего станет воплощённой реальностью настоящего, какими законами это определяется, от кого зависит, я не знаю, этого мне пятикурсники не рассказали, но зато они объяснили мне, что варианты условного будущего можно спроецировать в настоящее в виде голограммы. Для этого и применяют методику CF13.
— Что значит «условное будущее»? — решила уточнить Наташа.
— Да я и сам толком не знаю, — слукавил Никита, — не решился злить приятелей-пятикурсников глупыми вопросами.
— Я, кажется, поняла, — воскликнула Вероника. — Есть какая-то очень мизерная вероятность всего, чего угодно, например, того, что завтра Дима выиграет в лотерею миллион, или женится, или повесится, и все эти события существуют в этом непонятном условном будущем. И кто-то воспользовался методикой, чтобы спроецировать в настоящее голограмму маловероятного события из условного будущего. Только вот кто и зачем?
— Может, Дима сам всё это затеял, чтобы попугать нас? И послание, и эта голограмма — его рук дело? — выдвинула Наташа гипотезу, в которую сама мало верила.
— Какое послание? Так, с этого места поподробней, — встрепенулся Никита и подошёл к девушкам поближе.
— Лабораторная по астрологии, — начала пояснять Наташа, — я же из-за твоих фокусов с пересаживаниями сегодня в паре с Димой оказалась.
— И…?
— И он мне послание передал очень странное, как предсмертная записка. Поэтому мы с Вероникой бросились его искать. Когда поняли, что он ещё из Университета не выходил, я стала обследовать верхние этажи, а Ника — нижние. Но потом меня вдруг осенило, что в первую очередь надо проверить мужские туалеты. И вот я и обнаружила эту голограмму и сразу давай Нике звонить. И вы тут же и заявились оба.
Поподробней у Наташи почему-то не получилось, но всё же её сбивчивый рассказ помог Никите понять, что Дима действительно попал в беду. Похоже, парня шантажируют или хотят довести до самоубийства, или и то, и другое одновременно. И, судя по всему, отец Димы об этом знает. Звонил ему, чтобы как-то помочь. Пугать девушек своими догадками Никите не хотелось, но и расслабляться было нельзя.
— Думаю, это действительно чей-то розыгрыш, но не самого Димы. Он же ещё пока не знает методики, чтобы голограммы из условного будущего проецировать. Давайте его найдём, пока этот урод-шутник до него не добрался, и не напугал, также как вас, — предложил Никита.
— Да, надо найти, — согласилась Наташа.
— Тогда, девочки, вы свои участки обследуйте, а я оставшиеся туалеты и это крыло заодно, — Никита распределил территорию поиска так, чтобы максимальная вероятность найти Диму была у него. Ему необходимо было задать несколько вопросов одногруппнику без свидетелей.
Молодые люди вышли из санузла и приступили к выполнению намеченного плана. Никита, дождавшись, пока девушки скроются из вида, снова повернул в сторону мужского туалета. У Никиты была одна догадка, проверять которую при одногруппницах он не хотел. Заскочив в санузел, он начал по очереди открывать кабинки. Последняя была заперта изнутри. Никита резко дёрнул за ручку:
— Дима, открывай! Я, так или иначе, попаду внутрь. Просто вышибу дверь!
И для убедительности он со всей силы грохнул по хлипкой конструкции кулаком. Через пару секунд Никита услышал, как щёлкнула задвижка, и тут же распахнул дверь. В углу кабинки, прижавшись спиной к стене, стоял Дима. Логика не подвела — Никита практически был уверен, что найдёт парня именно в этом туалете, потому что догадался: голограмма, которую обнаружили девушки, предназначалась не им, а щуплому одногруппнику, который во что-то влип.
— Димка, ну ты даёшь! — в первый момент Никите захотелось схватить парня за грудки и трясонуть хорошенько. — Девчонки чуть в обморок не попадали, когда увидели голограмму, а ты даже не вышел их успокоить.
— Я не смог, — прошептал Дима. — Хотел помочь отцу, но не смог.
Парень съехал по стене вниз.
— Не смог…
Пыл Никиты немного утих, когда он понял, в каком состоянии находится одногруппник. Если не знать, что безжизненное тело, болтающееся на верёвке, было всего лишь голограммой, вполне можно было бы подумать, что пожухнувшего заторможенного Диму действительно только что вытянули из петли. Его бледно-серое лицо было неподвижным, как у покойника, а взгляд, устремлённый в никуда, полным безысходной тоски.
— Я должен был помочь отцу, но не смог.
— Что ты заладил: «не смог», «не смог». Рассказывай, что случилось. Уверен, всё можно исправить, — Никита не собирался потакать одногруппнику в его отчаянии.
Дима сжался в углу в комочек и продолжал шептать как мантру: «Не смог…»
Никита присел на корточки рядом с ним.
— Я понял, твоему отцу нужна помощь, ведь так? — тихо, но отчётливо произнёс он, полагая, что это поможет достучаться до одногруппника, который от отчаяния находился в полуотключке. — Ты должен взять себя в руки. Ты же мужик! Чего раскис, как впечатлительная барышня?! Кто ж твоему отцу поможет, если ты будешь продолжать вести себя, как зомби.
Слова Никиты произвели на Диму эффект, только не тот, который хотелось бы.
— Да, правильно, — горячо прошептал он, — правильно. Сам я не смог. Но ведь ты поможешь мне. Поможешь?
Дима с надеждой поглядел на Никиту.
— Поможешь что? — переспросил тот.
— Покончить с собой.
— Тьфу ты! — разозлился Никита, с силой саданув кулаком о стенку кабинки, отчего та заходила ходуном. — Мне, что, магию применить, чтобы снять с тебя эту дурь?! Или лучше врезать?! Ведь не посмотрю, что ты у нас пацифист!
— Ты не понимаешь, — начал Дима, которого немного протрезвила гневная тирада одногруппника. — Это самый лучший способ помочь отцу.
— Чем это ему поможет, интересно?
— Понимаешь, его шантажируют. Заставляют делать страшные вещи. Ему приходится переступать через себя. Я боюсь, он этого не выдержит.
— И, что, твоя смерть облегчит ему страдания?! — не удержался от злой иронии Никита.
— Моя смерть лишит шантажистов крючка, на который они поймали отца. Именно страх за меня, заставляет его идти на поводу тех ужасных людей.
— Ой, Димка, с логикой у тебя явно проблемы. Отец настолько не хочет тебя потерять, что выполняет требования шантажистов, но при этом ты полагаешь, что сделаешь его счастливым, если умрёшь?
— Да, тут сложная логика, но я уверен, что моё решение правильное.
— А я уверен, что кто-то извне вложил эту мысль тебе в голову. Подумай, насколько ты, напичканный идеями о самоубийстве, удобен шантажистам. Можно держать твоего отца в постоянном страхе, что ты в любой момент покончишь с собой.
Лицо Димы наконец-то приобрело способность к мимическим движениям, и на нём отобразилось подобие естественных эмоций. Видно было, что парень заметил в словах Никиты разумное зерно и пытается переосмыслить ситуацию.
— Вспомни, когда и как мысль о самоубийстве появилась в твоей голове, — Никита, осознав, что ему наконец-то удалось заставить мозги Димы работать, решил правильным вопросом закрепить успех.
— Ты прав, это могла быть не моя мысль, — после нескольких минут раздумий согласился Дима.
— Рад, что ты наконец-то понял. А теперь давай так. Ты мне подробно рассказываешь о шантажистах, а я обеспечиваю тебе на какое-то время безопасность, чтобы помочь твоему отцу выпутаться из сложившейся ситуации.