— Конечно, первый был проще… — Наташа задумалась. — Хотя ведь, что это будет за чувство, не имеет значения, а это облегчает задачу. Например, вполне подойдёт чувство благодарности. Вот смотри, завтра контрольная по физике. Реши на каком-нибудь листочке вариант Никиты. Потом передай ему этот листочек, невзначай коснувшись его руки. И дело — в шляпе.
— Ой, Наташ, — опять рассмеялась Вероника, — ну, за уши же притянуто. Во-первых, даже если я решу тысячу контрольных за Никиту, этот чурбан не испытает никакой благодарности — ему это чувство не знакомо. А, во-вторых, я-то с какой стати в этот момент буду преисполнена этой самой благодарности по отношению к нему?
— Ну, как с какой стати? С той стати, что если этот фокус удастся, то ты не будешь отчислена.
Вероника, вспомнив в очередной раз, какая опасность нависла над ней, перестала смеяться и попробовала взглянуть на план подруги конструктивно. Но план, как на него не гляди, был так себе.
— Наташ, а какого-нибудь варианта понадёжней у тебя нет?
— Ну, не знаю, — наморщила лоб подруга, — может, чувство голода тоже годится? Тогда завтра в столовой…
Вероника, не дослушав Наташу, опять разразилась безудержным хохотом:
— …невзначай, желательно неожиданно и резко, коснуться его руки, когда он будет идти с подносом, чтобы он опрокинул его на себя вместе с содержимым: тарелкой со спагетти или ещё лучше горячим супом. Вот тогда мы точно одновременно испытаем жгучие искренние чувства: он — ярость, а я — злорадство.
— Да ну тебя, — рассердилась Наташа и её веснушки, — Ника, ты просто не выносима. Я, чтоб не вылететь из Универа, хоть бы чёрта лысого поцеловала. А ей всё хиханьки.
— Вот именно, я бы тоже лучше в чёрта влюбилась, чем в Никиту, — горячо выпалила Вероника, но видя, как искренне за неё переживает подруга, смирилась:
— Ладно, Наташ, попробую завтра твой первый вариант — может, сработает?
— То-то же, — немного успокоилась подруга, — и, смотри мне, старайся!
Выработав какую-никакую стратегию, девушки вернулись к поглощению столовских деликатесов, которые изрядно подостыли, пока подруги были заняты беседой и не проявляли к ним интереса.
— Слушай, Наташ, — начала ещё одну тревожную для себя тему Вероника, решительно отодвинув тарелку с холодной гречкой, которая и в тёплом-то виде не очень её прельщала, — что ты думаешь об исчезновении Бегемотика?
— А что тут думать? — пожала плечами подруга, борясь с искушением поступить с гречкой так же, как Вероника. — Аристарх Вениаминович сказал, что тот не исчез, а в командировке.
— А откуда взялись слухи про всякие там — отравлен, раздавлен, задушен, найден в луже крови?
— Слухи, они и есть слухи. Тем более ты сама не обнаружила никакой лужи крови в кабинете Петра Ивановича.
В кабине ректора Вероника действительно крови не наблюдала, а вот на ботинке Аристарха Вениаминовича и на полу в аудитории № 12а какие-то подозрительные пятнышки были. Но рассказывать ли об этом подруге она решить не могла. Скорее всего, Наташа подумает, что две капельки, похожие на кровь только красноватым оттенком, могут быть чем угодно, но только не уликами страшного преступления. Допивая компот, Вероника прокрутила в голове ещё раз все за и против и пришла к окончательному выводу, что пока грузить подругу маловразумительными догадками не будет.
Закончив с обедом, девушки вышли на улицу. Было уже темно, ведь долгота дня в декабре в Верхнетайгинске, расположенном лишь немного южнее северного полярного круга была всего 6 часов. Подруги не спеша направились в сторону своего общежития. Снег под ногами поскрипывал, почти пел, а мороз бодрил и приятно пощипывал щёки. Вероника любила прогулки по вечернему студгородку. На неё действовали успокаивающе сосны-исполины, застывшие в гордом величии по обеим сторонам дорожек кампуса и холодные далёкие звёзды, видневшиеся в просвете крон. Ника почувствовала, как её настроение приобретает безмятежность и безоблачность, как небо над головой…
— Ой! — вдруг вскрикнула она, ощутив толчок в спину. Вероника обернулась, чтобы понять, в чём дело, и тут же почувствовала, как об её лицо ударилось что-то рыхлое, холодное и влажное и издало противный чавкающий звук. В следующую секунду она уже поняла, что и толчок в спину, и стекающая по щекам ледяная вода — это последствия попадания в неё снежков. Ника достала из кармана носовой платочек и начала вытирать лицо, ощущая, как её захватывает жуткая смесь чувств: гнев и желание отмстить.
Наташа, которая тоже подверглась атаке, уже скатывала в руках комок снега и через мгновение запустила его куда-то в сторону фонарного столба. По уверенному движению подруги Вероника поняла, что та уже заметила, где скрывается нападающий. Ника проследила траекторию снежка, который, к её огромному сожалению, не достигнув цели, разбился о ствол сосны. Через секунду из-за ствола показалась самодовольная физиономия Никиты, и тут же вернулась на исходную позицию, чтобы не стать жертвой очередного снежка, запущенного Наташей.
— Ну, ты у меня получишь! — заорала Вероника не своим голосом и произвела серию безрезультативных бросков. Быстро сообразив, что сосна является хорошим прикрытием, и без хитрости не обойтись, она знаками показала Наташе, чтобы та со всей дури обстреливала дерево, пока Вероника зайдёт с тыла. Уловка удалась, и Никита получил свой заслуженный ком снега в затылок. Жаль, конечно, что удар пришёлся не в лицо, но Веронику успокаивала мысль, что попавшая за шиворот ледяная вода должна произвести на идиота, затеявшего глупую игру, неизгладимое впечатление. Никита начал предпринимать отчаянные попытки стряхнуть снег, а Вероника, пользуясь растерянностью врага, запулила ещё пару снарядов, куда придётся. Подскочившая в этот момент Наташа помогла усилить натиск и вынудила Никиту признать поражение.
— Всё, девчонки, сдаюсь, — рассмеялся он.
— Нет, ну ты видишь, какой он придурок! — шепнула подруге Вероника. — Какие тут семь положительных качеств?! Абсолютный ноль, без вариантов!
Никита отряхнулся, как мог, и подошёл к девушкам. Было заметно, что забившийся ему за воротник снег, доставляет дискомфорт. Наташа принялась вычищать платочком белую жижу с шеи одногруппника, а Вероника стояла в сторонке со злорадной улыбкой на лице — она не испытывала ни капли жалости к поверженному врагу.
— А не надо было на нас нападать из засады! — выпалила она. — И, вообще, зачем ты нас караулил?
— Хотел тебе шоколадку отдать — я же проиграл пари, — Никита обезоруживающе улыбнулся и протянул блестящую упаковку Веронике.
Она приняла трофей с торжествующей улыбкой. Господи, чего он ей стоил! Ника распечатала шоколад и, разделив плитку на три ровные части, вручила по одной Наташе и Никите.
— Намного лучше холодной гречки, — подмигнула она подруге, а в сторону одногруппника бросила:
— Хотя ты и не заслужил.
— Да я, вообще-то, хотел вас проводить до общаги, — заявил Никита в своё оправдание.
— Чего вдруг? — сощурила глаза Вероника, приготовившись к подвоху.
— Ну, вы, что, девочки, забыли что ли? Сегодня у третьекурсников праздник — Медиана. А в этот день им разрешены маленькие шалости, вернее сказать пакости. Рядом со мной вам ничего не грозит. А без меня вы запросто можете стать объектом хитроумного розыгрыша.
Действительно, сегодня у студентов, которые были годом старше Вероники и её одногруппников, был особый день — прошла ровно половина того срока, который они проведут в стенах Университета. Этот день носил название Медиана, то есть середина, и считался большим праздником. Преподаватели и даже члены Дисциплинарного Совета смотрели сквозь пальцы на розыгрыши, которые третьекурсники традиционно устраивали своим младшим собратьям во время Медианы. Негласное правило гласило, что в этот день можно использовать даже особые цифробуквенные методики, говоря проще колдовать, если это никому не принесёт вреда.
Веронике сегодня пришлось заниматься проблемами посерьёзней, чем поиски способа не стать жертвой глупого розыгрыша. Поэтому, сказать по правде, она даже и забыла про праздник третьекурсников. Но это совсем не означало, что ей требовалась помощь кого бы то ни было, а уж тем более Никиты.
— Это почему вдруг с тобой нам ничего не грозит, а без тебя грозит? А спорим, что мы и без тебя прекрасно доберёмся до своей общаги без приключений? — с запалом предложила Вероника.
— Спорим! — оживился Никита.
— Опять? — прошипела Наташа, с силой дёрнув подругу за рукав, потом посмотрела в сторону Никиты и грозно произнесла:
— Ещё одно пари, и я убью вас обоих. Как дети малые, честное слово.
Она подхватила ребят под руки с двух разных сторон и произнесла елейным голоском:
— Никита, так мило с твоей стороны, что ты вызвался нас проводить. Правда, Вероника? — и чтобы у подруги не было соблазна съязвить смерила её предупреждающим взглядом.
Она подхватила ребят под руки с двух разных сторон и произнесла елейным голоском:
— Никита, так мило с твоей стороны, что ты вызвался нас проводить. Правда, Вероника? — и чтобы у подруги не было соблазна съязвить смерила её предупреждающим взглядом.
Троица, ловко руководимая стоявшей посредине Наташей, дружно двинулась по направлению к общежитию девушек. Молодые люди шли, молча, наслаждаясь восхитительным чёрным шоколадом с орешками. А Наташа совмещала это удовольствие ещё и с обдумыванием мелькнувшей в её голове идеи: нельзя ли воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы как-то спровоцировать нужное событие из методики G9°9 — заставить соприкоснуться Веронику и Никиту в момент, когда они будут испытывать одинаковые чувства. «Упасть мне, что ли? — моделировала ситуацию Наташа, — сделать вид, что поскользнулась, и растянуться плашмя. Потом начать охать и стонать жалобно. Эти два вредины кинуться меня поднимать с одинаковым чувством сострадания ко мне. В этот момент подтолкнуть их друг к другу, чтобы уже они наверняка соприкоснулись, и вуаля — новоиспечённая парочка влюблённых готова».
— А знаете, девочки, что мне Лена рассказала? — прервал размышления Наташи Никита. — Она думает, что Бегемотик наш ни в каком не в отпуске.
— Почему? — насторожилась Вероника, которую весь день подспудно мучил вопрос о пятнышках.
— Вчера вечером Леночка с ним разговаривала в его кабинете. Просила помочь разобраться с новой темой, которую она пропустила из-за болезни. И знаете, что ей бегемотик ответил?
— Что?
— Приходите, говорит, завтра после занятий ко мне — я Вам помогу.
— Ну и что? — искренне удивилась Вероника, не обнаружив никакой сенсации в рассказе парня. — Леночке все так говорят. Кто ж такой милашке в помощи откажет?
— Не в том дело. Получается, вчера вечером Матвей Тимофеевич ещё ни в какую командировку не собирался.
— Ну, может, вчера не собирался, а сегодня с утра что-то срочное заставило его всё бросить и ехать, — нашла вполне логичное объяснение Наташа.
— Может быть. Но это ещё не всё. Лена рассказала, что при ней Бегемотику кто-то позвонил по телефону и начал угрожать.
— Она, что, слышала, что говорили на том конце провода?
— Не слышала. Но поведала мне, что Матвей Тимофеевич сделался бледный и начал собеседника умолять подождать ещё немного. Потом еле шевелящимися губами прошептал: «хорошо, сегодня, так сегодня»…
Никита собирался сообщить девушкам ещё пару деталей, но вдруг заметил, что прямо ему в лицо летит что-то круглое и белое. Ему показалось, что он уже ощутил прикосновение холодного кома к лицу, но, на самом деле, снежок, не долетев сантиметров пять до носа, вдруг резко остановился и замер в воздухе. Никита от удивления тоже замер на месте. Что за ерунда? Он попытался отмахнуться от снежка, сдвинуть с места, упёршись в него руками, но ничего не получалось — комок снега не передвинулся ни на миллиметр, словно врос в эту точку пространства. Никита сделал шаг назад, снежок последовал за ним, шаг вперёд — снежок за ним. Вправо, влево — бесполезно. Белый холодный шар держался на одном и том же расстоянии от носа студента, чтобы тот не делал.
Девушки, наблюдавшие за судорожными метаниями Никиты, покатывались со смеху. Они, конечно, догадались, что над ним потешаются третьекурсники, подозрительное хихиканье которых уже давно раздавалось из-за соседней сосны.
— Жаль, нам нельзя ответить этим клоунам тем же, — злился Никита, снова и снова прыгая то вправо, то влево.
— Ой-ой-ой, — хохотала Вероника, — да они в любом случае сделали бы тебя.
— Через год посмотрим!
— Никита, да не скачи ты так, — посоветовала Наташа, сжалившаяся над одногруппником, — этим ты их только раззадориваешь. Постарайся не обращать на снежок внимания и шутники переключатся на какую-нибудь другую жертву.
— Да как же не обращать внимания, когда он висит прямо перед моим носом, — ответил запыхавшийся парень. Теперь он избрал новую тактику — то приседал на корточки, то подпрыгивал высоко вверх, как баскетболист перед броском в кольцо.
— Никита, ты, что, не понимаешь, что тебе это не поможет? — новый приступ хохота, вызванный красочной картиной скачущего как кенгуру одногруппника, душил Веронику. — Ты ж вроде на отлично сдал R0U3. Третьекурсники применили к твоему носу и снежку принцип квантового сцепления, а, проще говоря, наложили на кончик твоего носа проклятие преследования. И всё что в этот момент было рядом с этой точкой твоего лица, а это оказался снежок, будет преследовать тебя, пока они не снимут проклятие.
— Чёрт! Да знаю я! — с досадой выпалил парень, прекратив, наконец, скакать.
— Пойдём, Никита, — Наташа опять взяла под руки друзей и повела в сторону общежития.
Парень крепко держался за одногруппницу потому, что видеть дорогу ему мешал закрывающий обзор снежок.
— Чёрт! Когда уже придуркам-третьекурсникам надоест эта их глупейшая забава?
— В полночь, когда закончится праздник, они по-любому закончат и розыгрыши, — попыталась успокоить Никиту Наташа.
— Чёрт! Мне, что, в общагу вот так идти?
— Конечно, — покатывалась Вероника, — ребята обзавидуются. Особенно, когда снежок растает, и за тобой начнёт таскаться водяной шар.
— Чёрт! — в который раз выругался Никита и дал щелбан снежку. — Какой тупой прикол.
— А, по-моему, очень даже остроумно, — возразила Вероника.
— Когда у нас будет Медиана, я придумаю что-нибудь покреативней, — сказал Никита и приделал снежку импровизированные «уши» и «нос», слепленные из фольги от шоколадки.
Наташа рассмеялась, а любительница споров продолжала дразнить одногруппника:
— Не факт, не факт, превзойти сегодняшний шедевр у тебя вряд ли получится.
— Получится, не сомневайся, — теперь Никита прикрепил к комочку что-то вроде хвостика, и снежный преследователь стал похож на мышонка.
Теперь уже и Веронике надоело спорить, и она от души рассмеялась. Наташе, хохот подруги и креатив от Никиты никак не давал сосредоточиться на мысли о том, какой бы спектакль ей всё-таки разыграть, чтобы вызвать у этих двоих одинаковые чувства. Задача, усложнённая торчащим у Никиты перед носом снежком, оказалась непосильной. Молодые люди уже подошли к общежитию, а Наташе так и не удалось превратить свою идею в легко осуществимый план.
Никита попрощался с одногруппницами и потихоньку поплёлся в сторону своей общаги.
— Слушай, Ника! Надо было наверно Никиту проводить. Ведь запнётся обо что-нибудь и грохнется. Ему же ничего не видно.
— Ещё чего! — возмутилась Вероника.
Подруги поднялись по ступенькам и перед тем как заходить в здание, ещё раз оглянулись проверить, как там передвигается Никита. Картина их взору открылась примечательная. Видимо, как раз в этот момент, шутники-третьекурсники, потеряв интерес к студенту, который покинул компанию прекрасных спутниц, сняли с кончика его носа проклятие. И снежок, как ни в чём не бывало, продолжил свой прерванный полёт. Впрочем, дистанция, которую ему оставалось преодолеть, была не велика, и через мгновение комок снега достиг конечной точки своего маршрута, живописно размазавшись по лицу Никиты. Парень от такой неожиданности чуть не грохнулся на землю. Но его поддержали подоспевшие старшекурсники.
— Ну, хоть на это им ума хватило! — покачала головой Наташа.
Глава 4. Гора пришла к Магомету
Вероника сидела за столом в своей комнате и пыталась сосредоточиться на домашнем задании, но ей мешал раздающийся с улицы смех — третьекурсники продолжали дурачиться. Она подошла к окну взглянуть на их забавы. Двое парней гарцевали верхом на снеговике под улюлюканье и свист столпившихся студентов. Снеговик брыкался и извивался, пытаясь сбросить наездников, которые явно были ему не по душе. Но те отчаянно пытались удержаться «в седле», потому как сброшенный считался проигравшим, и его место тут же занимал следующий желающий. «Родео на снеговике — как глупо», — с улыбкой подумала Вероника. В этот момент она почувствовала солидарность с Никитой, который считал, что они через год смогут придумать развлечения покруче.
Постояв чуть-чуть у окна, Вероника вернулась за стол. Нет, продолжать попытки сосредоточиться, чтобы сделать домашнее задание, было бесполезно. Она решила, что лучше проведёт какое-то время за ноутбуком — проверит электронную почту и почитает новости от друзей в социальных сетях.
В почте её поджидало два непрочитанных письма: одно — от мамы, а второе — от ректора. Вероника пробежала глазами первое и улыбнулась. Это было всего пару строчек, ведь мама писала дочери часто, чуть не каждый день, и новостей на длинное письмо накопиться не успевало. Но даже эти несколько слов, пропитанные теплотой и любовью и перемежённые улыбающимися и целующимися смайликами, всегда поднимали Нике настроение.