Бюро продолжало свою деятельность вплоть до середины 1930-х годов и за это время успело поддержать несколько десятков тысяч евреев: помощь заключалась в защите их от высылки, снабжении документами, предоставлении жилья, часто помощи при трансмиграции (наряду с Палестиной направлениями миграции были страны Западной Европы и США) и репатриации. Однако основной путь решения «восточноевропейской проблемы» Бюро видело в трудоустройстве мигрантов. В частности, в 1922 году Бюро была опубликована цифра в 40 тысяч рабочих мест, предоставленных восточноевропейским евреям300.
Организации, входящие в состав Бюро, не всегда проводили благотворительные акции под его эгидой. Иногда они действовали изолированно: так, например, в 1922 году Благотворительный союз немецких евреев взял на себя заботу о группе еврейских детей с Украины, оставшихся сиротами после погромов. Дети были распределены по детским домам Германии, получили материальную поддержку и профессиональное образование301.
Состав еврейской эмиграции был неоднороден, к «восточным евреям» формально относились и галицийские ремесленники или мелкие торговцы, и петербургские юристы или литераторы, которые едва ли сумели бы найти общий – в буквальном смысле слова – язык со своими сородичами. Стереотип остъюден, закрепившийся в сознании немецкого (да и не только немецкого) обывателя, – бывший житель местечка, ведущий традиционный образ жизни и говорящий на идише. Русские евреи стремились подчеркнуть свое отличие от местечковых евреев: русский еврей – обитатель крупного города, носитель русского языка и русской культуры, принадлежащий к русской интеллигенции. Во всяком случае, к созданию именно такого образа стремились деятели Союза русских евреев, важнейшей организации самопомощи, созданной русско-еврейскими эмигрантами в Германии. Подобный стереотип, отчасти верный (но лишь отчасти!), утвердился и в исследовательской литературе302. В реальности, однако, большинство бенефециантов того же Союза русских евреев вовсе не относилось к интеллектуальной элите, о чем подробнее пойдет речь в следующей главе.
Русские евреи, дистанцируясь в определенной степени от своих менее европеизированных единоверцев, в то же время отнюдь не отказывались от этих бедных – в прямом смысле слова – родственников. Более того, они восхищались их естественностью и приверженностью традициям. Суждения русских евреев об остъюден напоминали суждения немецких евреев, не случайно в их текстах можно уловить знакомые интонации. Так, тема родства с восточноевропейскими евреями и благотворного влияния остъюден на евреев западных была центральной в статье Е. Рабиновича с характерным названием «Ex oriente lux!» («Свет с востока!»), посвященной «германским настроениям» и опубликованной в парижском журнале «Еврейская трибуна». Анализируя роман «Тоѓу ва-воѓу», созданный немецким сионистом С. Гронеманом, Рабинович замечал:
то, что придает этому роману глубокий интерес – это попытка художественного воспроизведения того глубокого идейного содержания, которое приносят «культурному» германскому еврейству «дикие» евреи из Литвы, Польши, Украины, – короче говоря – русские евреи. Если немецкое еврейство еще существует вообще как таковое – как говорит автор, – то только потому, что время от времени в него вливается живительная волна с востока. Ибо в обоих своих ликах – ассимиляторском и ортодокском – немецкое еврейство одинаково перестало быть чем-то настоящим: одни разучились быть евреями, другие не научились быть немцами. Одно из двух: или карикатурная «германизация» с вечным стыдом своего еврейского происхождения и объективной и субъективной невозможностью забыть его – или сохранение внешнего обряда, не только без внутренней религии, но и без сознания того символического значения, которое живет в самом обряде даже тогда, когда непосредственная вера уже давно исчезла303.
Картина была бы неполной без упоминания еще одного мотива, который возникает у немецких евреев – защитников остъюден в середине 1920-х годов, – это разочарование в подопечных.
В 1925 году Гарри Эпштейн писал своему коллеге Исроэлу Таубе: «Наибольшие трудности, с которыми я сталкивался за время моей утомительной, но до сих пор успешной деятельности, мне доставляли те, от кого этого можно было меньше всего ожидать, – сами восточноевропейские евреи»304. То же самое отмечали и создатели Союза восточноевропейских евреев (Verband der Ostjuden): «Несмотря на нападки на восточноевропейских евреев, сами жертвы отказывались дать серьезный организованный отпор. Как от немецких евреев можно было ожидать защиты, если сами восточные евреи не пытались себя защитить?»305
Полагаем, что эти упреки были не вполне заслуженными. Если говорить о нападках политических, то восточноевропейские евреи вряд ли имели какие-либо возможности постоять за себя, не будучи гражданами Германии, да и не слишком хорошо, в большинстве своем, владея немецким языком. Что же касается помощи в адаптации в новой стране, юридической защите эмигрантов, то в этом отношении восточноевропейские евреи проявили, на наш взгляд, достаточно высокую способность к самоорганизации, в значительной степени «вывезенную» из России.
Мы говорим не об остъюден вообще, а о русских евреях, создавших одну из самых эффективных благотворительных организаций русского Берлина – Союз русских евреев в Германии. О нем пойдет речь в следующей главе.
Глава 3
СОЮЗ РУССКИХ ЕВРЕЕВ
В ГЕРМАНИИ
История организаций, представлявших интересы восточноевропейских и российских евреев, находившихся в Берлине, начинается еще до Первой мировой войны. Наиболее известной из них является Русский студенческий союз (Russischer Studentenverein) – организация, созданная в 1880-е годы для объединения студентов, приехавших для учебы в университетах Германии. В нее входили почти исключительно евреи. Наиболее националистически настроенные студенты-евреи в 1889 году вышли из состава этой организации и создали свою – Русско-еврейский научный союз (Russisch-Jüdischer Wissenschaftlicher Verein), программа которого подчеркивала еврейский национальный характер организации306.
Обе организации – Русский студенческий союз и Русско-еврейский научный союз – являлись, по сути, клубами дебатов, в которых еврейские студенты продолжали политические споры, начатые еще в России. Многие члены Русско-еврейского научного союза стали впоследствии известными сионистскими деятелями. Среди них – Лео Моцкин (участник первого Сионистского конгресса, впоследствии – глава Всемирной сионистской организации), Хаим Вейцман (первый президент Израиля), Шмарья Левин (общественный деятель и журналист), Виктор Якобсон (дипломат, представлявший сионистскую организацию во время войны в Константинополе, а позже – Еврейское агентство при Лиге Наций в Женеве), Нахман Сыркин (основатель социалистического сионизма).
Практически все организации, поддерживавшие еврейских мигрантов до и во время Первой мировой войны, были созданы немецкими евреями (как националистами, так и просветителями, как сионистами, так и либералами), которые желали оказать безвозмездную помощь своим восточноевропейским единоверцам и в то же время преследовали иногда те или иные собственные политические цели. Восточноевропейские евреи относились к немецко-еврейским благотворительным организациям двояко: с одной стороны, они были благодарны немецким евреям за поддержку, с другой – их не устраивало положение «бедного родственника», которому помогают, однако не дают возможности действовать самому.
Стремление самим участвовать в благотворительной помощи своим соплеменникам побуждало общественных деятелей, в том числе общинных лидеров, приехавших из России, сотрудничать с немецкими сионистами, прежде всего с активистами Народного дома и Центрального благотворительного общества307. Однако многих эмигрантских лидеров не вполне устраивал характер сотрудничества: они хотели создания собственных организаций. Их мотивы можно понять из переписки в 1921 году по поводу их возможного объединения между недавно возникшими Союзом восточных евреев и Союзом русских евреев в Германии. Союз восточных евреев направил Союзу русских евреев следующую ноту:
Восточные евреи передавали до сих пор их опеку и защиту немецким евреям. Это далеко недостаточно. Поведение немецких евреев при этом находится в первую очередь в зависимости от их собственных интересов, контроль же и корректив со стороны тех, кого это больше всего касается, т.е. самих же восточных евреев, – отсутствует совершенно. В Арбейтерфюрзоргеамт308, которая должна служить центром для защиты политических интересов восточных евреев, находятся, кроме немецких организаций, из представителей восточных евреев только социалисты309… Это противоречие было в прошлом облегчено тем, что для целей вспомоществования восточным евреям немецким организациям были предоставлены американские деньги310. Этих американских денег теперь не имеется, в связи с этим материальное положение всех организаций вспомоществования, как и моральное положение восточных евреев среди общества немецких евреев, становится крайне критическим… Для разрешения всех этих вопросов есть один ответ: Самопомощь Восточных Евреев. Все наличные силы восточных евреев должны быть мобилизованы и соединены в одно целое. Немецкие евреи должны видеть, что восточные евреи сами исполняют свой долг и должны эту действительную силу чувствовать и уважать…311
В Берлин переносится деятельность и штаб-квартиры многих организаций, созданных еще в Восточной Европе, среди них были ОРТ – Общество распространения труда между евреями, ОЗЕ – Общество здравоохранения евреев. Наконец, несколько организаций учреждается уже в Германии, в том числе Союз восточных евреев, Союз русских евреев в Германии и Союз еврейских студенческих объединений в Германии. Насколько можно судить, организации активно противопоставляли себя друг другу, и немецко-еврейские филантропы не были готовы разбираться в этих различиях. По этому поводу иронизировал лидер сионистов-ревизионистов В.Е. Жаботинский:
Сионизм, голусный312 национализм – не только политический, но и социальный, словом, все, что можно было бы назвать словом народничество, где национальное и демократическое начало тесно переплетаются, – это для наших западных братьев – одно и то же. Конечно, мы, восточные евреи, искушенные в различении самых тонких оттенков политической окраски, отлично знающие ту «пропасть», которая отделяет гебраистов от идишистов, сторонников сейма от поклонников национального самоуправления, – мы смеемся над невежеством западных евреев, для которых официальный сионист Моцкин и официальный фолькист Ефройкин кажутся товарищами по партии… однако… западные евреи ведь, пожалуй, правы313.
Организации еврейских мигрантов не были изолированы от организаций остальных беженцев из России. Русские евреи были социально активны, некоторые из них были к тому же состоятельны и сумели переправить часть своих капиталов за рубеж. В Берлине доля евреев среди российских эмигрантов была выше, чем в какой-либо из других «столиц» изгнания. Неудивительно, что евреи составляли значительную часть, а то и большинство во многих организациях русской эмигрантской взаимопомощи: Союзе русской присяжной адвокатуры, Союзе русских врачей, Обществе друзей русской печати314, Обществе помощи русским гражданам в Германии315, Союзе русских торгово-промышленных и финансовых деятелей316, наконец, в Объединении русских общественных организаций Берлина («Объединение 1916 года»), возглавлявшемся И.В. Гессеном317.
Все эти организации объединяла идея самопомощи, общая для многих эмигрантских организаций, в частности, характерная для самой известной русской благотворительной организации – Земгора (официальное название – Земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей). Земгор был создан в Париже в начале 1921 года, имел филиалы в Чехословакии, Германии, Болгарии, Польше, Греции, Югославии и Китае318. Идея самопомощи, активно проводившаяся в жизнь Земгором, предполагала не только выдачу пособий, но также «трудовую помощь». А именно – содействие в создании предприятий, получении работы и, соответственно, оплаты труда.
Бюро попечительства о рабочих предложило такую формулировку этой идеи: «продуктивное снабжение» («produktive Fürsorge»). Мигранты обеспечивались работой, что страховало их от высылки, для Бюро же такой вид помощи оказывался дешевле, чем содержание безработных. С точки зрения социальных последствий он был безопаснее, поскольку давал некоторые гарантии, что восточноевропейские евреи не станут бродягами и попрошайками319. Однако чаще всего организация мастерских и курсов оказывалась убыточной для благотворительных обществ. По тому же пути – организации «самопомощи», которая должна была позволить нуждающимся заняться производительным трудом, – пытались идти и русско-еврейские благотворительные организации.
Цель трудовой «продуктивизации» евреев преследовало прежде всего ОРТ – организация, основанная в 1880 году в России. ОРТ (Общество ремесленного труда, позднее – Общество распространения труда) поначалу именовалось Обществом ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России. ОРТ было основано в Петербурге по инициативе известного предпринимателя Самуила Полякова. В его создании приняли самое живое участие барон Гораций Гинцбург, предприниматель и общественный деятель Леон Розенталь, ученый-физиолог и писатель Николай Бакст. Целью организации было распространение и поощрение среди евреев России квалифицированного профессионального и сельскохозяйственного труда. Со временем правление общества демократизировалось. Признанным лидером ОРТ становится депутат I Государственной Думы трудовик Леонтий Брамсон. Усилия ОРТ теперь были направлены не столько на «прямую» филантропию, сколько на профессиональную подготовку ремесленников (и квалифицированных рабочих, например электриков), на помощь профессиональным школам и курсам.
В период Первой мировой войны Общество ремесленного труда вместе с другими еврейскими организациями помогало еврейским беженцам, выселенным из прифронтовой полосы по распоряжению командования русской армии. Помощь заключалась в организации курсов для взрослых и профессионального образования детей; беженцам также помогали найти работу. В период Гражданской войны ОРТ оказывало помощь пострадавшим от погромов. Таким образом, ОРТ уже имело определенный опыт работы по оказанию помощи беженцам, хотя и на другой почве.
В августе 1921 года на конференции Общества ремесленного труда в Берлине было принято решение о преобразовании ОРТ во всемирную организацию. С этого времени штаб-квартира ОРТ находилась в Берлине, его филиалы открылись в разных городах Германии. ОРТ стало не только благотворительной организацией, но и культурным, политическим и интеллектуальным центром русско-еврейской эмиграции в Берлине. По словам одного из лидеров ОРТ Д.В. Львовича, «наш президиум, наше Центральное [правление]… не что иное, как собрание представителей разных центральных комитетов трудовиков, эсеров, Бунда, – даже меньшевиков. Разве это собрание не важнее отдельных центральных комитетов?»320 Деятельность организации в Германии в основном завершилась с приходом к власти нацистов, но и после установления нацистской диктатуры одна из мастерских ОРТ в Берлине продолжала функционировать еще около 10 лет321.
Необходимо заметить, что среди руководителей всемирного Общества распространения труда не было единого мнения по вопросу об отношении к СССР. Многим советский эксперимент казался заслуживающим поддержки, в особенности учитывая усилия советский власти по приобщению евреев к производительному труду. Понятно, что под трудом понимался труд прежде всего физический. Если Л.М. Брамсон был принципиальным противником советского режима, то другой руководитель ОРТ, доктор А.З. Сингаловский, сочувственно относился к ряду мероприятий советской власти, особенно к политике «продуктивизации» советского еврейства, к привлечению евреев к сельскохозяйственному труду. Руководители берлинского ОРТ искренне хотели помочь советским евреям, а СССР, в свою очередь, нуждался в средствах. В результате в 1923, затем в 1925 году были подписаны соглашения о деятельности всемирного Общества распространения труда в Советском Союзе. В 1926 – 1930 годах на помощь советским евреям было ассигновано 4,7 миллиона рублей, из них 3 миллиона 225 тысяч – на приобретение оборудования для еврейских ремесленников и ремесленных кооперативов; 902 тысячи – на помощь еврейской сельскохозяйственной колонизации; 288 тысяч – на профессиональное образование, 57 тысяч – на техническую помощь, 288 тысяч – на разные нужды. В конечном счете деятельность ОРТ в СССР была пресечена в начале 1930-х годов322.
Несомненно, что на первое место среди международных еврейских благотворительных организаций, не по времени создания, а по значению, должен быть поставлен американский Комитет по распределению фондов помощи евреям, пострадавшим от войны (с 1931 года – Американский еврейский объединенный комитет по распределению фондов, American Jewish Joint Distribution Committee), сокращенно Джойнт. Джойнт был основан 27 ноября 1914 года по инициативе известных американских еврейских общественных деятелей (и людей весьма состоятельных) – Феликса Варбурга, Джейкоба Шиффа и Льюиса Маршалла на базе трех организаций: Американского еврейского комитета помощи (основанного влиятельными еврейскими деятелями, главным образом немецкого происхождения), Центрального комитета помощи (созданного лидерами американской ортодоксии) и Народного комитета помощи (основанного еврейскими рабочими организациями)323.
В годы Первой мировой войны Джойнт оказал помощь сотням тысяч евреев Российской империи и Австро-Венгрии, оказавшихся на положении беженцев и лишившихся крова в районах военных действий. Около 15 миллионов долларов Джойнт направил на помощь евреям в подвластной Турции Палестине. В 1919 – 1920 годах Джойнт израсходовал 22,7 миллиона долларов на организацию учреждений в помощь евреям, пострадавшим от погромов в Польше и на Украине. Благотворительность в стране, охваченной Гражданской войной, отнюдь не была делом безопасным. Двое представителей Джойнта, Исраэль Фридлендер и Бернард Кантор, были убиты на Украине. Один из них, доктор Исраэль Фридлендер (1876 – 1920), был профессором Еврейской теологической семинарии в Нью-Йорке, ученым-семитологом и историком. В числе прочего перевел на английский язык «Историю евреев в России и Польше» С.М. Дубнова. Фридлендер, который часто отрывался от письменного стола для работы в различных еврейских общественных организациях, отправился в 1919 году на Украину по поручению Джойнта, где и погиб через несколько месяцев от рук бандитов324.