Лейтенант указал на солдат, дружно, под команду сержанта размахивающих самодельными метлами.
Подполковник кивнул:
— Вижу! Хорошо! Ты давай на КТП. А я тут с автомобилистами поработаю. О нашем разговоре никому. Жене – только о квартире. Понятно?
— Так точно! Не волнуйтесь. Все сделаю как надо, товарищ подполковник!
— Иди, Игорь! Вскоре жду от тебя первый рапорт!
— Я предоставлю его вам!
Лейтенант развернулся и побежал к зданию контрольно-технического пункта.
Подполковник ухмыльнулся, проводив его взглядом.
«Как мало надо, чтобы сделать человека счастливым, и… полностью подчинить себе! Сначала по службе, потом и по другим делам. Везде необходимы свои, надежные и зависящие от тебя люди. Петров – один из них. А ротного надо убирать. Слишком самостоятелен, независим, такой просто опасен. Вот и избавимся от него руками сопляка лейтенанта. Доносы, а иначе рапорта на своих сослуживцев не назовешь, были, есть и останутся документом огромной разрушительной силы. Не зря на них в целой стране порядок устанавливался и убирались неугодные. История многому учит».
Подполковник направился к группе солдат, метущих асфальт. Сержант, увидев командира части, заорал:
— Взвод! Смирно!
И побежал навстречу подполковнику.
Перейдя за пять-шесть метров на строевой шаг, застыл перед Грабовым, приложив руку к правому виску:
— Товарищ подполковник! Взвод материально-технического обеспечения занимается, согласно распорядку дня, уборкой территории парка. Командир первого отделения сержант Жуков!
Грабов козырнул:
— Вольно! Продолжать работы!
Сержант продублировал команду командира части:
Грабов спросил:
— А где командир взвода?
Как будто подполковник не знал, что старший лейтенант Кутенко дома, отдыхает после приема товара наркоторговцев.
Жуков пожал плечами:
— Не могу знать, товарищ подполковник! Был здесь. Недавно в ПТОРе видел, а куда сейчас пошел? Может, в боксы второго отделения подвоза ГСМ?
Подполковник впился в сержанта пронзительным взглядом:
— Ты почему лжешь, Жуков? Взводный не может находиться в парке, так как я поручил ему другое дело. Прикрываешь старшего лейтенанта? Считаешь, что так и надо делать? Развели, вашу мать, круговую поруку. А он вас в случае с молодыми не прикрыл!
Жуков вытянулся в струну:
— Виноват, товарищ подполковник!
— А раз виноват, будешь наказан! Объявляю тебе замечание.
— Есть замечание!
— Конфликт с молодыми погасили?
— Так точно!
И вновь подполковник бросил быстрый взгляд на командира первого отделения:
— Так, говоришь, погасили? Каким образом?
— Ну, поговорили; кого надо, припугнули, но без рукоприкладства; кого замаслили, взяв под защиту!
— Что ж, посмотрим, как вам это удалось! Постройте взвод вдоль машин транспортного отделения!
— Есть!
Спустя пять минут подразделение было в сборе.
Сержант подал команду:
— Взвод! Смир-но! Равнение на средину!
И, чеканя шаг, пошел к комбату.
Грабов отмахнулся:
— Вольно! Отставить доклад!
И тут же:
— Первая шеренга два шага вперед, марш! Круг-гом!
Солдаты, стоявшие впереди, сделали два шага и одновременно развернулись, образовав между шеренгами своеобразный коридор, по которому медленно, вглядываясь в лица военнослужащих, пошел командир части.
Остановился возле рядового 2-го отделения.
— А что это у тебя за ссадина под глазом, боец?
Солдат представился:
— Рядовой Степанов!
И объяснил:
— Во время занятий по физподготовке сорвался с турника и… неудачно приземлился. Ударился о бордюр. Хорошо вскользь!
— Сколько служишь, Степанов?
— Полгода, товарищ подполковник!
— Вот как? И за полгода так и не научился выполнять упражнения на перекладине?
— Виноват!
— Да, виноват! А скажи мне, Степанов, кто тебя вчера ночью заставлял под кроватями полотер таскать?
Рядовой изобразил удивление:
— Извините, товарищ подполковник, но ночью я спал!
— Спал, значит?
— Так точно!
— И все из тех, кто прослужил полгода вчера, как положено отдыхали после отбоя и до подъема?
Грабов обратился ко всему взводу. И это подтвердили голоса с разных сторон.
— Значит, прошедшей ночью все молодые солдаты спали безмятежным сном?
За подчиненных ответил Жуков:
— Так точно, товарищ подполковник, за исключением, естественно, внутреннего наряда.
Подполковник повысил голос:
— А вот у меня имеется другая информация. О том, что ночью старослужащие издевались над молодыми. Так кто лжет? Тот, кто проинформировал меня о проявлении во взводе «дедовщины», или все вы, стоящие в строю?
Взвод молчал.
Подполковник вывел все того же Степанова:
— А ну-ка, рядовой, доложи, что на самом деле ночью происходило в вашей казарме? И предупреждаю, солжешь, я тебя в пехоту отправлю, с гранатометом по полигону бегать! Ну?
Степанов упрямо пробурчал:
— Ничего не знаю, товарищ подполковник, я вчера лично спал.
Грабов толкнул рядового в строй:
— Ладно! Будем считать, что мне предоставили недостоверную информацию! Но предупреждаю всех военнослужащих: сокрытие даже малейшего проявления внеуставных взаимоотношений грозит в дальнейшем, если сразу не принять соответствующих мер, обернуться серьезными проблемами! А посему разрешаю и требую ото всех, кто станет жертвой или свидетелем проявления «дедовщины», докладывать об этом непосредственно мне, а не командиру взвода, как того требует субординация. А если кто из сержантов или так называемых «дедов» попытается помешать этому, то я тому служаке не завидую. Под трибунал отдам тут же. Следующий вопрос. Переписка с родителями.
Подполковник указал на рядового, стоявшего рядом со Степановым:
— Вот ты, боец, когда последний раз отправлял письмо домой?
Солдат ответил:
— Рядовой Дядько! Недели две назад, товарищ подполковник!
— А получал из дома когда?
— Три дня как прошло!
— И не удосужился ответить? Или у тебя для того, чтобы матери пару строчек черкануть, времени не хватает? Стыдно, рядовой! А тебе, сержант, я объявляю выговор.
Сержант Жуков ответил:
— Есть выговор!
Подполковник приказал:
— Исходя из того, что у вас во взводе бардак с перепиской, приказываю, раз в неделю, конкретно в пятницу, после ужина всему взводу под надзором командиров отделений писать письма родным и близким. Сдавать их сержантам. Тем – командиру взвода. Ну а далее послания пойдут по адресам. А то, смотрю, по-другому не получится. С этим все ясно?
Взвод хором ответил:
— Так точно, товарищ подполковник!
Грабов недовольно спросил:
— Мало каши в обед съели? Не слышу ответа!
Личный состав уже гораздо громче проорал:
— Так точно, товарищ подполковник!
— Вот так! Сержант Жуков, разведите подчиненных по рабочим местам и – ко мне!
Когда командир отделения, выполнявший обязанности заместителя командира взвода, вновь подошел к комбату, подполковник сказал:
— Теперь вижу, что конфликт вам удалось погасить. Это хорошо, но не дай вам бог еще раз устроить подобное.
— Я все понял, товарищ подполковник!
— Надеюсь! Теперь насчет писем. Я не зря завел о них речь. У вас во взводе с этим делом бардак. Кто, когда и что пишет, не контролируется. Почтальон со всем справиться не может. Поэтому данную миссию возлагаю на вас, старослужащих. Рассаживайте солдат и следите, чтобы все писали. Письма принимать в открытом виде. И передавать взводному. Ни одна жалоба не должна выйти за пределы части. Время на послание ограничьте. Особо расписывать нечего. Только: служба идет нормально, командиры заботливы, как отцы родные, никакой «дедовщины» нет и в помине, часть образцовая. И все! Ясно?
— Так точно, товарищ подполковник!
— А ясно, свободен! Да гляди, чтобы больше ни у кого ссадин на мордах я не видел. Пошел!
Отправив сержанта к подчиненным, командир части покинул парк. Присел у казармы первой мотострелковой роты. Закурил. Взвод материального обеспечения нужно держать под особым контролем. Особенно первое отделение взвода боеприпасов, чья боевая техника стоит в боксах верхних складов. Там, где хранится ценный товар – наркотик. Лишних лиц туда допускать нельзя, но и совсем закрыть склад невозможно. Просто необходимо обеспечить надежный контроль над действиями солдат при обслуживании техники. Этим займется сам взводный Кутенко. Он в курсе нелегальных дел комбата, получает свою долю, вот пусть и отрабатывает ее. До поры до времени.
Грабов только собрался направиться в клуб части, выбросив в урну окурок, как его сотовый телефон издал сигнал вызова.
— Слушаю!
Раздался знакомый голос Рустама:
— Это хорошо, что слушаешь, Сергей! Послушать есть что!
— Ну, так говори!
— Не по телефону! Ты давно в запасном районе части не был?
— Это хорошо, что слушаешь, Сергей! Послушать есть что!
— Ну, так говори!
— Не по телефону! Ты давно в запасном районе части не был?
— Тебе какая разница? Или ты записался в проверяющие штаба бригады?
— Нет! Мне с мусорами не по пути. А вот к тебе разговор имеется. И не по телефону! Выезжай-ка в лес, подполковник. К своим капонирам, здесь и поговорим.
— Что-то серьезное?
— Я все сказал! Жду!
Грабов, отключив телефон, чертыхнулся: «Чертов басмач. С чего это он сегодня сюда прикатил? Какой-то сюрприз приготовил».
Он прошел к штабу. Дежурный вызвал командирскую машину. Выехал с территории с водителем, человеком надежным, проверенным, прапорщиком Григорием Детруном.
Миновав ворота контрольно-пропускного пункта, Детрун спросил:
— Куда едем, Сергей Александрович?
— В запасной район. К капонирам взвода материального обеспечения.
Прапорщик удивился:
— Нас там ждут?
— Не нас, а меня! Ты в стороне, но начеку, оружие с собой?
— Конечно! Пистолет! Намечается серьезный базар?
— Не знаю! Рустам внезапно объявился! С чем, непонятно!
— Какую-нибудь новость в своем горбатом клюве принес. Ему кататься по стране не безопасно. Просто так сюда не поехал бы!
— Ты прав! Но чего гадать? Скоро все узнаем!
«УАЗ» командира части въехал в лес, где и начинался запасной район батальона. Рустам стоял на грунтовке, широко расставив ноги.
Детрун проговорил:
— Стоит, как хозяин! Черт немытый! Кто бы знал, как я презираю этих наглых черножопых казбеков. Пантов выше крыши, но только тогда, когда за ним сила. Вот тогда абреки и гордые, и наглые, и смелые. А как только петух жареный клюнет в темечко, так разбегаются трусливыми шакалами. Брали мы таких в Чечне. Еще в первую кампанию. Ствол ко лбу приставишь, и хоть противогаз надевай! Обсирались тут же! И этот такой же!
Комбат произнес:
— Нет, этот, Гриша, не такой! Этот не обосрется! И взять себя не даст! Поверь, я знаю, что говорю!
— Да? Ну, что ж, с достойными людьми и работать приятней. Хотя я бы их всех одной атомной бомбой еще в новогоднюю ночь 95-го года кончил. Не стало бы Чечни, и хер с ней. Но и проблем бы тоже потом никак не возникло, кроме воплей наших мудаков правозащитников. Да и тем пасти закрыли бы легко! Раз в жало заехал – и все дела… Но ладно, подъезжаем! Мне сразу вас оставить один на один?
— Посмотрим! Тормози!
Прапорщик остановил «УАЗ» в сантиметрах от Рустама, так и не отошедшего в сторону. Имел, чертила, крепкие нервы. Чеченец положил руки на капот, посмотрел в глаза прапорщику, покачал головой, оттолкнулся и подошел к Грабову:
— А у тебя не водитель, Серега, а каскадер! Только в следующий раз пусть оставит свои трюки для солдат, а то вместо аплодисментов получит пулю в лоб.
Рустам наклонился:
— Эй! Ты слышишь меня, прапор?
— Слышу!
— Хорошо запомни мои слова! Я шутить не люблю! И не понимаю, когда другие шутят!
Поднялся, бросив командиру части:
— Выйди, Граб, прогуляемся! Прапорок пусть остается охранять тачку!
И пошел через кусты на поляну, где были оборудованы капониры для автомобилей взвода материального обеспечения.
Проводив чеченца взглядом, Детрун сплюнул на траву. Окна «УАЗа» были сняты.
— Чмо черножопое! Но крутой! Это видно! Не то что Артур. Хотя для меня они все одинаковы.
Подполковник взглянул на водителя:
— Все сказал?
— А что?
— А то, чтобы я больше подобного от тебя не слышал. Ты понял меня, прапорщик!
Детрун недовольно ответил:
— Понял! Противно, блядь, но у них «бабки». Вот жизнь пошла?! Охренеть не устоять!
— Заткнись и жди здесь. Из машины не выходить!
— А если поссать захочу?
— Дверь открой и ссы! А, вообще, памперсами запасись, раз такой зассанец!
— И это мне ты говоришь, Сергей Александрович?
— Нет, березе, что растет слева!
Подполковник покинул кабину армейского легкового вездехода и отправился следом за чеченцем.
Тот стоял посередине поляны. Дождавшись подхода Грабова, жуя травинку, сказал:
— А прапорок у тебя, Сергей, борзый! Слышал, он в Чечне отличился? Даже орден заслужил?
Подполковник подтвердил:
— Да, и орден, и медаль!
— Сука! «Отличился»?! Дошел слушок, как твой Детрун мародерничал. И пошли его опять на Кавказ, то он, как и прежде, станет на «зачистках» людей валить да дома грабить!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Твой прапор должен сдохнуть!
Грабов от изумления и неожиданности рот открыл:
— Сдохнуть? Но он в команде. Работу исполняет исправно, надежен. Детрун один из лучших наших людей!
Рустам повысил голос:
— Наших? Ты сказал наших? Нет, Граб! Этот ублюдок мне никогда своим не будет. И закончим базар. Прапор приговорен, сам сможешь убрать?
— Нет!
— Я так и знал! Ладно, лично займусь им! Он где обитает, в военном городке?
— Нет! У Детруна свой дом в Осиновске!
Чеченец спросил:
— Адрес!
Подполковник произнес упавшим голосом:
— Артур знает, где живет прапорщик!
— Он женат?
— Да, но сейчас семья уехала к родителям жены. Супруга и двое детей!
— Прекрасно!
Грабов умоляюще взглянул на чеченца:
— Рустам! Может, не надо, а?
— Я сказал, он должен сдохнуть, значит, сдохнет! Кроме общего дела, есть еще то, что называется кровной местью. Прапор должен ответить за все, что творил в Чечне!
— Но мы не знаем, что он там делал. Может, в штабе сидел!
— Нет, Сергей, он не в штабе сидел, и хватит об этом!
— Погоди, погоди! Но смерть прапорщика может вызвать ненужный шум в части, разбирательство, следствие, наконец! А у нас товар на складе!
Чеченец усмехнулся:
— Не волнуйся. Шум если и будет, то часть не заденет! У вас в Осиновске природный газ проведен?
— Черт его знает! Но Детрун пользуется баллонным, это точно.
— Вот видишь, все складывается как нельзя лучше. Но черт с ним, с твоим прапором. Можешь забыть о нем! Поговорим о товаре! Собственно, ради этого я и приехал сюда!
Подполковник насторожился:
— А что? Произошел какой сбой?
— Боишься?
— Ты бы на моем месте не боялся?
— Каждый должен быть на своем месте. Но успокойся, никакого сбоя не произошло. Напротив, дело расширяется.
Грабов переспросил:
— Расширяется? Что ты хочешь этим сказать?
— Твоя часть и ты лично зарекомендовали себя с самой лучшей стороны и там, – чеченец указал наверх, – где серьезные люди планируют маршруты транзита наркоты, убедившись в надежности твоей перевалочной базы, решили через нас пустить очень крупную партию героина. Такую крупную, которую еще не запускали в Россию! А это что означает, Граб? А это означает, что и денег мы получим на порядок больше, нежели получали до сего времени. И еще, что, думаю, обрадует тебя не меньше, чем увеличение доли. Проводка этой партии станет первой такой крупной и одновременно последней через Осиновск!
— Почему?
— Потому, что дважды крупняк по одному и тому же маршруту не запускают! А еще потому, что скоро ты будешь переведен в Белогорск!
Подполковник удивился:
— С чего ты это взял?
— Люди, Граб, которые занимаются транзитом наркоты, знают очень многое! Тебя ждет повышение, а без тебя точка теряет надежность. На Лопухова ставить никто не будет! Так что скоро все изменится.
— А что будет с грузом, который лежит сейчас на складе?
Чеченец кивнул:
— Вопрос своевременный. А посему слушай внимательно. Товар, что сейчас находится на складе, сегодня в ночь выведешь сюда. Тут, где стоим мы, будет ожидать «КамАЗ». Перебросишь груз, как обычно, и вернешь машину на склад!
— Но ночью вывести «КамАЗ» со склада невозможно?! Он под охраной караула!
— Это я не хуже тебя знаю! Но у тебя есть еще время сегодня пустить «КамАЗ» на территорию части. А лучше куда-нибудь в другое место. А утром, когда он будет пуст и склад вскроют, вернешь его на место. Для этого используешь Лопухова.
Подполковник взглянул на часы:
— Тогда надо запускать его прямо сейчас!
— Запускай! Ничего не имею против! Это твоя работа.
Грабов вызвал заместителя, подробно поставил ему задачу. Майор приступил к работе. «КамАЗ» он предложил отогнать к болотам, а оформить отсутствие краткосрочной командировкой. Такое практиковалось. Администрация поселка часто обращалась за помощью в батальон. То просила выделить солдат для каких-то неотложных, аварийных работ, то кран, то БАТ – большой артиллерийский тягач, на очистку дорог от снега, но чаще – машины и автобус. Что-то или кого-то куда-то перевезти. И всегда Грабов оказывал им помощь. Хорошие отношения с администрацией приносили свои плоды. Имея приличный доход от наркоты, Грабов не брал денег, хотя глава районной администрации предлагал ему их. Подполковник взамен помощи просил встречные услуги. Цемент, плиты, асфальт, дорожную технику. То, что позволяло ему содержать территорию городка в образцовом состоянии. И заслужить имидж офицера честного, неподкупного, отзывчивого, думающего о подчиненной части, а не о личной выгоде. Так что выход «КамАЗа» не вызовет подозрений.