— А как же тот разговор по мобильнику? Алексей ведь разговаривал по-русски.
— В принципе, вы же мне рассказывали, о чем разговор, так что я тоже как бы в курсе.
— Его жене сообщили?
— Ищут. В Москве ее нет, в офисе ее отвечают, что мадам никому не докладывается, сказала только, что вернется через пару недель. Похоже, там к этим ее штучкам уже привыкли, никто не удивился. Единственное, чем они смогли быть полезными, так это дать номер ее мобильника, но телефон она, похоже, отключила. Так что пока будут бить только в эту точку: звонить на мобильный.
— В офисе знают о трагедии?
— Теперь знают, так что наверняка что-нибудь придумают. Ладно, это все детали. Давайте лучше действительно пойдем на пляж. Только не на общий, как вы хотели, а на мой собственный. Тут шагов двадцать вниз к морю.
— С наслаждением, Исмаил-бей. Тогда я с вашего разрешения пойду надевать купальник.
— Я мог бы вам помочь, — предельно серьезным голосом сказал Исмаил-бей.
Я сделала то, что у меня называется «глаз-кокет» и, пытаясь тоже быть серьезной, ответила:
— Даже не знаю, смогу ли я вас отблагодарить за эту помощь.
— Сможете, сможете, — заверил меня Исмаил-бей и… подхватив на руки понес вглубь спальни. Совсем вглубь — в роскошную ванную комнату…
Действительно, в такую жару на пляже было делать совершенно нечего, а так я еще по ходу дела и выучилась обращаться с джакузи. Заполнила, так сказать, пробел в своем образовании. Впрочем, научилась я не только этому. Все-таки есть колоссальная разница, между мужчиной, думающим только о своем удовольствии, а потом, если время и силы останутся — о партнерше, и мужчиной, который думает только о партнерше, а о себе — если время и силы останутся. Где-то краем сознания у меня даже промелькнула мысль, что сейчас я беру такую высокую планку, что мне чрезвычайно трудно будет потом довольствоваться общепринятыми стандартами. Если вообще захочется… со временем.
Когда мы снова сидели на террасе, было уже около пяти часов. Мне было стыдно, но все прошедшее пробудило во мне просто зверский аппетит. Причем хотелось не бутерброда или там банана, а хорошего бифштекса с кровью и полагающимся гарниром. Пока же я вкушала, так сказать, аперитив: мой излюбленный джин с тоником, а мой партнер смаковал из высокого массивного бокала ледяное пиво.
— Пора подумать об обеде, вы не находите? — спросил он, нарушая молчание.
Я уже привыкла к тому, что Исмаил-бей каким-то образом читает мои мысли (не все, конечно, не все!), поэтому вопросу даже не удивилась и ответила на него благодарной улыбкой.
— Что бы вам хотелось, дорогая? Поехать куда-нибудь или остаться дома?
— На ваш выбор, Исмаил-бей.
— И меню тоже?
— Нет, меню я готова помочь составить.
И я поделилась своими гурманскими фантазиями.
— Тогда идите одевайтесь, меняйте цвет глаз и вообще будьте еще красивее, чем обычно. Я поведу вас в заведение, которое славится именно такими блюдами. Называется «Безумная луна».
— Почему «безумная»?
— Аллах ведает! — махнул рукой Исмаил-бей. — Наверняка для привлечения туристов. Но такое мясо, которое вы хотите, готовят там отменно. И вино к нему подают соответственное — настоящее, греческое, с правильной температурой.
— Избалуете вы меня, Исмаил-бей, — лицемерно вздохнула я. — Стану гурманкой, лентяйкой, лакомкой…
— Женщину это только украшает, — усмехнулся Исмаил-бей.
Последнее слово все-таки осталось за ним. Я послушно поднялась и пошла переодеваться и наводить красоту. Появившаяся горничная открыла мне тайну платяного шкафа в спальне, куда мне все было недосуг заглянуть. Оказалось, что он забит нарядами так, что спрятать между ними, например, мужчину, было бы практически невозможно. Но и выбрать из всего этого великолепия что-то одно тоже оказалось не самым легким занятием в моей жизни. Слава Богу, горничная свое дело знала туго и всего лишь через пятнадцать минут подобрала мне просто прелестный ансамбль: сиреневые шелковые брюки с туникой, чуть темнее, и подходящим по цвету шелковым же шарфом. Вчерашние босоножки отлично ко всему этому подошли, так что мне осталось только вставить линзы и подкраситься. Конечно, вчерашней красавицы не получилось (я же не профессиональный визажист!), но в целом отражением в зеркале я осталась довольна и, захватив свою сверкающую и блистающую сумку, вышла к Исмаил-бею в гостиную. Конечно, он уже ждал меня и, конечно, опять был весь в белом.
— Вы, как всегда, ослепительны, Фэриде, — встретил он меня улыбкой. — Не передумали еще выйти за меня замуж?
— Сказка не может длиться вечно, Исмаил-бей, — улыбнулась я в ответ. — Через какое-то время я буду не новой любимой игрушкой, а лишь «одной из». Стоит ли ради этого совершать какие-то официальные действия? Я уеду — вы забудете обо мне.
— А если не забуду? — спросил он неожиданно серьезно.
Я пожала плечами?
— Самолеты в Москву летают каждый день. Впрочем, у вас, кажется, есть собственный.
— Упрямая девчонка! Но вы умница, хотя, по-видимому, просто не представляете себе всех моих возможностей.
— Кое-какие представляю, — сообщила я ему, потупившись. — Но не сомневаюсь, что еще не все.
— Мы еще вернемся к этому разговору, дорогая Фэриде. А сейчас нас ждет лучший столик в ресторане. Я уже заказал. Поедем?
— А это далеко?
— На машине — пять минут. Но если вы хотите прогуляться…
— Мы можем прогуляться и на обратном пути, не так ли? Прохлада звездной ночи, лунный серп, тысяча вторая ночь Шехерезады.
«И вторая ночь Фэриде-ханум», не без грусти подумала я. Что ж, ничто не длится вечно, нужно брать от жизни то, что она дает и не строить грандиозных планов.
Ресторан «Безумная луна» именно сегодня как-то оправдывал свое название. Приближалось полнолуние, и огромная, нежно-желтая луна действительно производила впечатление чего-то иррационального. Столики стояли не впритык друг к другу, как в большинстве турецких заведений общественного питания, а на некотором удалении друг от друга. Я обратила внимание на то, что большинство столиков было на две персоны, наверное именно поэтому особого скопления публики не наблюдалось. Турки — люди общительные, гулять любят большими компаниями, туристы тоже обычно как-то кучкуются. Так что здесь был ресторан для любителей интима, так, во всяком случае, я это поняла.
Заказ много времени не занял, нам предложили подождать минут десять-пятнадцать, а пока попробовать их фирменную закуску: баклажаны с чем-то там еще. Вот вино принесли сразу и оно оказалось выше всех похвал. Темно-красное, слегка тягучее, но ни в коем случае не приторное. Почему-то мне показалось, что именно такое вино уместнее было бы назвать фалернским, менее экзотические названия не отражали его сущности. Настроение у меня было лирически-безмятежным, где-то на грани эйфории, о чем я и сообщила Исмаил-бею.
— Именно этого я и добиваюсь, дорогая Фэриде, — откликнулся он. — Именно тем, чтобы такое ваше настроение сохранилось как можно дольше.
— Должна признать, вам это блистательно удается, — улыбнулась я, отпивая еще один небольшой глоток вина.
Еще одна пара прошла мимо нас чуть глубже в ресторан и сели за такой же уютный, как у нас, столик. К ним мгновенно подлетел официант, но заказ принимал дольше, чем у нас: гости говорили на не слишком беглом английском, проще говоря, на очень плохом английском. Наконец, проблема была решена и официант отошел.
Тогда я увидела лицо мужчины. Дама сидела ко мне спиной и я видела только длинные, вьющиеся темные волосы, да спину, обтянутую красным шелком. Наверное, она была красива, потому что тот, кто сидел с ней за столиком, некрасивых женщин не воспринимал вообще.
Потому что в пяти метрах от меня в ресторане под названием «Безумная луна» сидел тот, которого я хотела сегодня видеть меньше всего на свете. Которого, по большому счету, мне видеть вообще не хотелось, потому что я не готова была еще ответить за свою реакцию при предполагаемой встрече.
За соседним столиком сидел Олег.
Глава 7. Друзья встречаются вновь
— Что с вами, дорогая? — встревожено спросил Исмаил-бей, наклоняясь ко мне через столик. — У вас такой взгляд, будто вы увидели привидение.
— Примерно так и есть, — чуть сдавленным голосом ответила я. — За соседним столиком сидит та пара, разговоры которой мы сегодня слушали по диктофону. Мужчина сидит лицом ко мне.
Исмаил-бей резво обернулся и щелкнул пальцами. Тут же подскочил официант.
— Стакан минеральной воды даме. Со льдом и лимоном.
В общем, как всегда оказался на высоте: посмотрел на того, кто сидит сзади него, не привлекая к этому внимания. Господи, если бы я так могла управлять своими эмоциями! Но согласитесь, сюрприз оказался внушающим. Слава богу, я не склонна к обморокам, иначе обязательно бы в него грохнулась. Одно дело знать, что человек находится в одном с тобой городе, совсем другое — убедиться в этом лично.
В общем, как всегда оказался на высоте: посмотрел на того, кто сидит сзади него, не привлекая к этому внимания. Господи, если бы я так могла управлять своими эмоциями! Но согласитесь, сюрприз оказался внушающим. Слава богу, я не склонна к обморокам, иначе обязательно бы в него грохнулась. Одно дело знать, что человек находится в одном с тобой городе, совсем другое — убедиться в этом лично.
Передо мной возник стакан с соломинкой и кусочком лимона, мастерски насаженным на ободок. Я выпила несколько глотков, как можно медленнее достала сигарету, бесконечно долго вставляла ее в мундштук, в общем, тянула время, как могла. И только закурив, сообразила, что сделала глупость. О моей привычке курить только с мундштуком Олег знал прекрасно и эта мелочь могла привлечь ко мне излишнее внимание.
Каким образом появилась у меня привычка курить сигареты — с фильтром! — через мундштук, я даже вспомнить не могу. Наверное, началось все с янтарной безделушки, подаренной мне одним и забытых уже поклонников, а потом я обнаружила, что это в общем-то довольно приятно, хотя окружающие поначалу и изумлялись. А когда я увидела, сколько черной, мерзко пахнущей смолы остается внутри мундштука, другого способа использования табачной палочки я уже и не признавала. Со временем у меня даже образовалась внушительная коллекция этих предметов: от простых пластмассовых, купленных по необходимости, когда я забывала настоящие мундштуки дома, до сугубо декоративных, чуть ли не полуметровой длины, с которыми курить было просто неудобно, и которые я держала исключительно для выпендрежа. Исмаил-бей подметил эту мою привычку с первого же вечера и уже успел подарить мне сказочной красоты трубочку из черного дерева, отделанную серебром, которой я в данный момент и воспользовалась вместо своего обычного янтарного.
Впрочем, беспокоилась я напрасно. Олег на меня почти не смотрел, только раз мазнул довольно безразличным взглядом. Да и в ресторане царил приятный полумрак. Нужно обладать очень изощренным воображением, чтобы в восточного типа брюнетке, одетой так, как одеваются очень богатые турчанки, опознать свою прежнюю русоволосую и сероглазую пассию, одевавшуюся хоть и со вкусом, но весьма скромно. Я мелкими глотками пила минеральную воду и чувствовала, как первоначальное состояние шока сменяется удивительным безразличием. Вот сидит мужчина, в которого я еще совсем недавно была влюблена, более того, сидит с другой женщиной, а меня это практически не волнует.
— Пришли в себя? — услышала я голос Исмаил-бея. — Кажется, даже порозовели.
— Все в порядке, — спокойно ответила я, — просто я не ожидала, что мы столкнемся так скоро. Действительно, Кемер маленький город.
— Ну и выдержка у вас, дорогая Фэриде, — усмехнулся Исмаил-бей. — Девять из десяти моих знакомых женщин в такой ситуации сделали бы одно из двух? Либо свалились в обморок, либо вцепились в волосы соперницы.
— Я не предрасположена к обморокам, — сообщила я, — у меня другие недостатки. А драка — это вообще не мое амплуа. Возможно, все дело просто в том, что у меня довольно вялый темперамент…
— Я бы этого не сказал, — усмехнулся Исмаил-бей.
Я вспыхнула. Есть все-таки вещи, способные заставить меня покраснеть.
— Я же не дралась с вами, — только и нашлась я, что ответить.
— Будем продолжать трапезу или уйдем, чтобы сберечь ваши нервы?
— При чем тут нервы? Я по-прежнему хочу есть, и присутствие моего… знакомого за соседним столиком не считаю поводом остаться голодной. Тем более, что меня он, слава Богу, не узнал.
— Вас и Алексей не узнал при ярком свете на расстоянии вытянутой руки, а здесь это тем более проблематично.
— Думаю, что меня родная мама в таком виде не узнала бы.
Все-таки я старалась говорить как можно тише. Внешность Олегу, конечно, ничего не говорила, а вот голос сказал бы очень многое. Тем более, что дураком он не был. Циником, расчетливым дельцом, возможно, даже убийцей, но только не дураком. Иначе наш с ним роман вряд ли бы вообще завязался.
В этот момент к нам подошел какой-то человек и с поклоном вручил Исмаил-бею пакет. После чего сказал несколько коротких фраз и замер в ожидании.
— Я вас оставлю на минуту, дорогая, — поднялся из-за столика Исмаил-бей. — Ни о чем не беспокойтесь, вас охраняют круглые сутки, даже если я рядом с вами. А пока посмотрите вот это, если любопытно.
Он ушел, а я вскрыла пакет, принесенный незнакомцем. Там было несколько десятков фотографий, явно любительских, но запечатлены на них были отнюдь не природные красоты турецкого курорта. Скорее, фотографа интересовала моя скромная персона в различных ипостасях. Вот я собираю пляжные принадлежности после последнего купания перед отлетом. Ага, вот и наша встреча с администратором, царствие ему небесное, попала в историю. Даже знаменитый сувенир видно — вот я уже распаковала его и держу в руках. Вот я сажусь в такси, номерной знак которого просматривается очень даже отчетливо. Вот выхожу из него, шофер достает из багажника мою сумку. Вот я на таможенном контроле. А вот поднимаюсь по трапу самолета. Снимок сделан издалека, но узнать можно, хотя бы по знаменитой черной широкополой шляпе. Эх, так и не удалось мне всласть в ней покрасоваться на курорте. А ведь она мне очень идет…
А вот это уже определенно не я. Пляж тот же самый, но около двух лежаков рядом стоят Олег и его черноволосая красотка. Что за пристрастие к цвету когда-то родного флага — купальник на ней ярко-красный, ярче того платья, в которое она сейчас облечена. Идут к воде, взявшись за руки — боже, как трогательно! Вот она одна выходит из воды, Олег, по-видимому, еще не накупался, так что получился очень недурной портрет выходящей из волн морских Афродиты. Впрочем, та кажется, была блондинкой.
Пока я просматривала фотографии, меня не покидала мысль, что где-то уже я эту бабу видела. Но я никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Хотя странно — личность яркая, такую встретишь — не забудешь. Ну, не беда, может быть еще вспомнится. А не вспомнится — значит, не так уж и важно. Меня гораздо больше занимали размышления о том, что несколько дней я находилась практически под непрерывной слежкой, да еще с фотокамерой, и ничего об этом не знала. Даже крохотного подозрения не шевельнулось. А еще говорят, про какое-то там шестое чувство. Возможно, оно и существует, но у меня, скорее всего, тоже находится в отпуске.
В этот момент вернулся Исмаил-бей и занял свое место напротив меня. По выражению его лица я поняла, что пока (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить), никаких новых глобальных неприятностей не случилось и можно спокойно продолжать трапезу.
— Ну, насмотрелись на изображение собственной персоны? — спросил он с улыбкой. — Плохо только то, что мои люди засекли этого типа с фотокамерой в самый последний момент.
— Но засекли же!
— Все равно, плохая работа, но я им уже сделал внушение.
— Только шляпы жалко, — вздохнула я.
— В каком смысле? — изумился Исмаил-бей.
Я вкратце поведала ему историю своей рефлексии о модном головном уборе, закончив ее своей любимой фразой:
— Ну, в конце концов нельзя же иметь все сразу!
— Это еще почему? — искренне изумился Исмаил-бей. — Можно. Было бы желание, ну, и деньги, конечно.
— Желание-то у меня есть, — вздохнула и.
Мы оба непроизвольно расхохотались. Сама того не желаю, я сказала весьма рискованную двусмысленность, но Исмаил-бей проявил себя джентльменом и не стал делать из неосторожной фразы какие-то далеко идущие выводы.
Очень кстати принесли основное блюдо, которым я всерьез и занялась. На голодный желудок, конечно, соображается легче, но объявлять голодовку я не собиралась. Тем более, что мясо было приготовлено отменно, именно так, как я люблю, и как у меня чрезвычайно редко получается. Да и физических нагрузок в этот день было вполне достаточно, чтобы пробудить аппетит даже в такой малоежке, как я.
— Где мы с вами сегодня будем танцевать, дорогая? — спросил меня Исмаил-бей.
— Только не здесь, — моментально откликнулась я.
За истекший период я уже насмотрелась на своего бывшего возлюбленного. Удовольствия мне это зрелище, прямо скажу, не доставило. И дама его мне была сто лет неинтересна. Если бы я могла еще слышать, о чем они там воркуют, возможно, сидение здесь еще имело бы хоть какой-то оттенок осмысленности. Но до меня долетали какие-то обрывки каких-то ничего не значащих фраз, так что это было уж совершенно бессмысленно.
— Здесь есть плавучий дансинг, неплохое местечко, только немножко слишком демократичное. Ну и, конечно, «Тюркиз-отель», там собирается только рафинированная публика.
— На ваш выбор, — Исмаил-бей, — кротко ответила я. — Вы так прекрасно танцуете, что место, право, не имеет значения. Вот принесут десерт…