— А за Бодаленом? — прошептала она.
— О да. Его я найду, и правосудие восторжествует.
— Цу Чао будет подле него — и если одна из твоих стрел ненароком попадет в колдунишку, так тому и быть.
— Где он, в Гульготире?
— Ты угадал. Наверное, там он чувствует себя в безопасности. А теперь я оставлю тебя. В мои годы трудно так напрягаться. — Он молчал, и она покачала головой. — Что же ты, даже не поблагодаришь старую Хеулу?
— За что мне тебя благодарить? Ты причинила мне боль, и только.
— Ну нет, дитятко, я спасла твою жизнь. Вглядись в себя — ты больше не хочешь остаться здесь и умереть рядом со своей милой Даниаль. Волк вернулся. Нездешний ожил.
Гневные слова подступили к его горлу, но Хеула уже исчезла.
Глава 7
Мириэль все еще мучилась головной болью, но острые терзания прошлой ночи уже притупились. Девушка встала, оделась и вышла наружу. Ангел рубил дрова. Раздетый до пояса, он умело махал топором, раскалывая толстые чурбаки. Увидев Мириэль, он вогнал топор в колоду, взял рубашку и подошел.
— Ну, как ты чувствуешь себя сегодня?
— Я готова.
— Ну нет, утром тебе лучше отдохнуть. Цвет лица у тебя нехороший.
Было прохладно, и она вздрогнула.
— Они еще вернутся сюда.
— Тут уж мы ничего не можем поделать, Мириэль.
— Остается только ждать?
— Вот именно.
— Тебя это как будто не волнует.
— Отчего же? Просто я давно уже научился не беспокоиться о том, чего ты изменить не можешь. Допустим, мы могли бы убежать, но куда? Мы не знаем, где они находятся, и можем наткнуться прямо на них. Здесь мы по крайней мере у себя дома, и твой отец придет сюда. Поэтому будем ждать.
— Я могла бы найти их по следам.
Он покачал головой.
— Ни Морака, ни Белаша с ними не было, и я их выслеживать не стал бы. У них наверняка рассажены часовые на холмах и деревьях. Они увидят нас раньше, чем мы их. Нет уж, подождем Нездешнего.
— Терпеть не могу сидеть сложа руки.
— Я знаю. — Он положил ей руку на плечо. — Это труднее всего. Так же было и со мной, когда я ждал вызова на арену. Я слышал лязг мечей, чуял запах песка и опилок, и мне каждый раз становилось тошно.
Глаза Мириэль внезапно сузились.
— Кто-то идет.
Он оглянулся, но никого не увидел.
— Где?
Она указала на юг, где с высокой сосны вспорхнула стая голубей.
— Может, это твой отец?
— Может, и он. — Она повернулась и ушла назад в хижину. Ангел, одной рукой опираясь о перила крыльца, другой взялся за обтянутую кожей рукоять короткого меча. Мириэль вышла, тоже опоясавшись мечом и повесив через плечо перевязь с метательными ножами.
На краю поляны появился высокий мужчина, увидел их и зашагал вниз по склону. Солнце золотило его волосы. Он шел надменно, с грацией зверя. “Точно князь в своем поместье”, — с гневом подумала Мириэль. На нем был дорогой камзол оленьей кожи с густой бахромой на плечах, по бокам висели две короткие сабли в черных кожаных ножнах, украшенных серебром. Темно-коричневые узкие штаны были заправлены в высокие, до бедер, кавалерийские сапоги, приспущенные голенища открывали взору шелковую кремовую подкладку.
Подойдя поближе, он поклонился Мириэль, взмахнув рукой на придворный манер.
— Доброе утро, Мириэль.
— Разве мы знакомы?
— Пока еще нет, к глубочайшему моему сожалению, — произнес он с улыбкой, и она вспыхнула. — Ага, Ангел, и ты тут, — сказал незнакомец, словно впервые разглядев гладиатора. — Принцесса и тролль! Я словно в сказку попал.
— Вот как? — откликнулся Ангел. — Мне, глядя на тебя, кажется, что я попал в значительно менее приятное место.
Пришелец беззлобно усмехнулся.
— Я скучал без тебя, старина. Все стало не так, когда ты ушел. Ну, как твоя лавочка?
— Прикрылась, да ты и сам знаешь.
— Да, теперь припоминаю, кто-то говорил мне об этом. И я с грустью воспринял эту весть. Так что ж, угостит меня кто-нибудь завтраком или нет? От Касиры до вас путь неблизкий.
— Кто этот хлыщ? — осведомилась Мириэль.
— В самом деле, Ангел, представь же нас.
— Это Сента, один из убийц, подосланных прикончить твоего отца.
— Весьма изящно изложено. Однако к этому следует добавить, что я не стрелок и не убиваю из засады. Мое оружие — меч, госпожа, и я, возможно, владею им лучше всех в этой стране.
Пальцы Мириэль сомкнулись вокруг рукояти, но Ангел удержал ее за руку.
— Быть может, он большой нахал, но он совершенно прав, — сказал он, глядя прямо в глаза Сенте. — Фехтует он отменно, поэтому будем сохранять спокойствие. Приготовь нам что-нибудь поесть, Мириэль.
— Это ему-то? Ну уж нет!
— Доверься мне, — мягко сказал Ангел, — и делай, как я говорю.
Мириэль заглянула в его серые, как кремень, глаза.
— Ты правда этого хочешь?
— Да.
Она резала холодное мясо дрожащими руками, смущенная и растерянная. Ангел такой сильный, и она знает, что он не трус. Зачем же он потворствует этому человеку? Неужели боится?
Мужчины уже сидели за столом. Когда она вошла, Сента встал.
— Ваша красота поистине ослепляет. — Она ответила кратко и грубо, и он вытаращил глаза. — Что за выражения из уст дамы!
Взбешенная и сконфуженная Мириэль поставила поднос и прикусила язык.
— Видел ты Морака? — спросил Ангел, разламывая хлеб и протягивая кусок Сенте.
— Нет еще, но я передам ему послание. С ним Белаш, известно это тебе?
— Меня это не удивляет, странно скорее то, что ты не с ним. Вы с Мораком — два сапога пара: те же улыбочки, те же хитрые замашки.
— На этом наше сходство и заканчивается. У него гнилая душа, Ангел, и скверные желания. Мне больно, что ты считаешь нас похожими. — Сента взглянул на Мириэль. — Должен вам сказать, что хлеб у вас отменный. — Мириэль промолчала, но он словно бы и не заметил этого. — Славные тут места. Близко от моря и еще не осквернены человеком. Когда-нибудь я тоже построю себе дом в горах — с такой же любовью и старательностью. — Его взгляд перешел на оружие на стене. — Это арбалет Крига, не так ли? Ну-ну! Его сожительница тоскует без него в Касире, но что-то подсказывает мне, что он к ней не вернется.
— Он был такой же, как ты, — вкрадчиво сказала Мириэль. — Думал, что все сойдет легко. Но когда ты встретишься с Нездешним, то поймешь, что легкой будет только смерть.
— Все мы смертны, красавица, — засмеялся Сента. — Если он хорошо владеет мечом, то может настать и мой черед.
Теперь засмеялся Ангел.
— Странный ты человек, Сента. С чего ты взял, будто Нездешний захочет сойтись с тобой в поединке? Ты его даже не увидишь, и все, что ты почувствуешь, будет стрела, пронзившая твое сердце. Да и ее ты будешь чувствовать недолго.
— Не находишь ли ты, что это не совсем честно? — Улыбка Сенты померкла.
— Для него это не забава, в отличие от тебя.
— Это разочаровывает. Возможно, я неверно судил о нем. Если верить тому, что я слышал, он не должен быть трусом. Но рассказчики всегда преувеличивают, не так ли?
— Странное у тебя понятие о трусости, — сказала Мириэль. — Когда в дом вползает змея, человек не ложится на живот, чтобы сразиться с ней на равных. Он раздавливает ей голову ногой и вышвыривает ее вон. Нельзя поступать с гадами так же, как с людьми.
Сента медленно захлопал в ладоши, словно в театре, но в его голубых глазах блеснул гнев. — Доедай, — тихо напомнил Ангел.
— А потом, полагаю, мне следует уйти? — спросил Сента, накалывая ломтик мяса на нож и поднося ко рту.
— Нет, Сента, — умереть.
Нож замер в воздухе. Сента потряс головой.
— За тебя мне никто не платил, старик.
— Какая разница? Плату получить все равно будет некому. Я жду тебя снаружи.
Старый гладиатор встал и вышел.
— Превосходный завтрак, — сказал Сента Мириэль. — Могу ли я остаться на ужин?
— Не убивай его!
— Что? — искренне удивился Сента. — У меня нет выбора, красавица. Он сам вызвал меня. Неужели вы с ним?.. Нет, не верю. — Сента встал. — Мне очень жаль. Правда. Я питаю слабость к этому старику.
— Не так уж он стар.
— Он вдвое старше меня, Мириэль, а для бойца на мечах это глубокая древность.
— Если ты убьешь его, тебе придется убить и меня, так и знай.
Сента вздохнул и поклонился ей без тени насмешки в глазах, повернулся и вышел на свет. Ангел стоял футах в тридцати от двери с мечом в руке.
— По правилам арены? — спросил Сента.
— Как тебе будет угодно.
— Ты уверен, Ангел? Нам нет нужды драться. И ты отлично знаешь, что победа будет не за тобой.
— Меньше слов, парень, больше дела! Сента обнажил саблю и двинулся к нему.
Нездешний вышел из-за дерева и увидел, как они описывают круги.
— Эй, Ангел! — позвал он. Бойцы остановились, глядя, как он спускается по склону в сопровождении коренастого надира. По описанию Ралиса Нездешний догадался, что противник Ангела — Сента.
— Оставь его мне! — сказал Ангел.
— Я никому не позволю драться за меня, — ответил Нездешний, отметив прочную стойку Сенты и его снисходительную улыбку. В молодом воине не было страха — только холодная уверенность, граничащая с высокомерием. Нездешний подошел поближе. Он еще не обнажил оружия и видел, что взгляд Сенты прикован к ножнам у него на поясе. — Ты охотишься за мной? — спросил Нездешний. Теперь их разделяло всего несколько шагов. — По поручению Гильдии, — ответил Сента, сделав шаг назад.
Нездешний продолжал надвигаться на него.
— По правилам арены? — спросил молодой человек, когда воин в черном подошел вплотную.
Нездешний с улыбкой откинул голову и треснул Сенту лбом в переносицу. Тот отшатнулся, и Нездешний двинул его локтем в челюсть. Сента грохнулся наземь, выронив меч. Нездешний сгреб его за длинные золотистые волосы и поставил на колени.
— Я не дерусь на поединках, — сказал он, снимая с перевязи острый как бритва нож.
— Не убивай его! — крикнул Ангел.
— Как скажешь. — Нездешний отпустил Сенту, и тот опять сполз на землю. Нездешний убрал нож на место и пошел к хижине.
— Здравствуй, отец, — сказала Мириэль, обнимая его. Он прижал ее к себе, гладя по спине и прижимаясь к ее волосам.
— Надо уходить, — дрожащим голосом прошептал он. — Мы пойдем на север.
— Что случилось? — спросила она.
— После поговорим. Уложи две котомки — еду на три дня, зимнюю одежду. Ты сама знаешь, что нужно. — Она кивнула, глядя мимо него, на дверь хижины. Надир стоял у порога. — Я встретил его в горах, — сказал Нездешний. — Это Белаш.
— Но ведь он…
— Был — но Морак его предал и бросил на верную смерть. — Нездешний поманил надира к себе. — Это моя дочь Мириэль.
Белаш молча, без всякого выражения, оглядел оружие, которое она имела на себе, и прошел на кухню, где отрезал себе хлеба и сыра.
— Можно ему доверять? — шепнула Мириэль.
— Разумеется, нет, — с широкой улыбкой ответил Нездешний. — Но он будет нам полезен там, куда мы направимся.
— В Готире?
— Да.
— Что заставило тебя передумать?
— Я должен найти там одного человека. Ступай укладываться.
Она отошла и оглянулась.
— Почему ты пощадил Сенту?
— Ангел меня попросил, — пожал он плечами.
— Не слишком веская причина.
— Не хуже всякой другой.
Мириэль ушла, и Нездешний сел в кресло перед погасшим очагом. Вошел Ангел, волоча на себе Сенту. Из сломанного носа воина лилась кровь, и запухшие глаза не хотели открываться. Ангел усадил его на скамью у стола, и кровь полилась на столешницу. Ангел отыскал тряпицу, которую Сента прижал к лицу.
— Почему Белаш еще жив? — шепнул Ангел, подойдя к Нездешнему.
— Так мне заблагорассудилось.
— Подобные причуды могут привести к смерти. Это не люди — это дикари, демонское отродье. Мне сдается, ты совершил роковую ошибку.
— Я их и раньше совершал. Ничего, время покажет. Ляг на скамью, — сказал Нездешний Сенте. — Так кровь быстрее остановится.
— Спасибо за заботу, — прогнусил раненый.
Нездешний сел рядом с ним.
— И вот тебе мой совет: не лезь ко мне снова.
Сента бросил окровавленную тряпку и шмыгнул носом.
— Ты преподал мне полезный урок, — с деланной улыбкой сказал он. — Я его не забуду.
Нездешний встал и вышел из хижины. Ангел последовал за ним.
— Ты так и не спросил меня, почему я за него вступился.
— Мне все равно. — Нездешний погладил растянувшегося в тени пса. Тот напряг шею и глухо зарычал. Нездешний почесал ему морду. — Какая разница, Ангел?
— Зато мне не все равно. Я твой должник.
— Как успехи у Мириэль?
— Успехи есть. Но я не возьму твоих десяти тысяч.
— Возьми — мне они ни к чему.
— Дело не в этом, будь ты проклят!
— Чего ты злишься?
— Куда ты собираешься уходить?
— На север.
— Можно мне с вами?
— Зачем? — искренне удивился Нездешний.
— Мне больше некуда деваться, и я мог бы по-прежнему учить Мириэль.
Нездешний кивнул и помолчал некоторое время.
— Что-то произошло, пока меня не было, — между вами, хочу я сказать?
— Ничего! — покраснел Ангел. — Боги, дружище, да мои сапоги и то старше, чем она!
— Она могла бы выбрать и похуже. Ангел, — а я должен найти ей мужа.
— Долго искать не придется. Она славная девушка, и ты сможешь пристроить ее не хуже, чем сестру.
— Ее сестры больше нет, — перебарывая себя, чуть слышно выговорил Нездешний. Лицо Криллы снова встало перед ним, и он ощутил, как нарастает внутри холодная, неистовая ярость. — Вот почему за мной охотятся. Ее убил сын Карнака, и правитель нанял убийц, боясь, что я разыщу мальчишку.
— Милосердные боги! Я не знал, что это Крилла. На суде имя жертвы не упоминалось. Бодалена на год изгнали из страны.
— Суровый приговор, ничего не скажешь.
— Уж не к нему ли ты собрался?
Нездешний сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Я иду на север. В Готир.
— Что ж, весьма разумно. Не можешь же ты выступить против целой дренайской армии. Однако ты меня удивил, я думал, месть для тебя превыше всего.
— Как видно, с годами я размяк.
— Что-то непохоже было, когда ты уложил Сенту, — ухмыльнулся Ангел. — И где ты, черт побери, откопал этого пса? Безобразнее зверя я в жизни не видел. Погляди на его рубцы!
— Он медвежатник. Ушел на покой, вроде тебя. Сента с распухшим носом и забитыми кровью ноздрями выполз на порог, когда Ангел нагнулся погладить пса.
— А сходство и впрямь разительное, — заметил он. — Будь здесь твоя мать, она не знала бы, кого из вас двоих позвать к обеду.
— У тебя опять кровь пошла, — сказал Ангел. Пес, ворча, показал клыки, и он выпрямился.
Сента сплюнул кровью и подобрал свою саблю, так и валявшуюся в пыли. С клинком в руке он двинулся к Нездешнему.
— Милосердие — животное редкое. Ты полагаешь, что поступил разумно, оставив мне жизнь?
— Если окажется, что это было ошибкой, я тебя убью, — заверил Нездешний.
— Странный ты человек. Почем ты знал, подходя ко мне так близко, что я не вспорю тебе живот?
— Я этого не знал, — пожал плечами Нездешний.
Сента кивнул.
— Пожалуй, я тоже пойду с вами. Я слышал, ты говорил Ангелу, что идешь на север. Мне всегда хотелось вернуться в Готир. Я пережил там славные деньки.
— С чего ты взял, будто твое общество будет мне приятно?
— Ни с чего — но я слышал и другое, что очень заинтересовало меня.
— Что именно?
— Ты сказал, что подыскиваешь Мириэль мужа.
— И ты знаешь, где его найти?
— Ах, как смешно! Я богат, да и собой неплох, вопреки твоим стараниям. И отец все время брюзжит на меня за то, что я не даю ему внука. Так и быть, возьму ее у тебя с рук долой.
— Ядра Шемака, ну и нахал же ты! — вспылил Ангел.
— Ничего, мне такие по душе, — сказал Нездешний. — Я подумаю.
— Ты это серьезно? Всего несколько минут назад этот человек хотел убить тебя за деньги. Он наемный убийца.
— Это, разумеется, ставит меня ниже того, кто убивает на арене, — вставил Септа.
— Сумасшедшие! — буркнул Ангел, уходя в хижину.
Сента вложил саблю в ножны и спросил:
— А зачем мы, собственно, идем на север?
— Я должен найти кое-кого в Гульготире.
Мириэль вышла к Сенте с миской теплой воды и чистой тряпицей. Она не слышала, о чем говорили Сента с отцом, но видела, что молодой человек вернул себе саблю. Сента взглянул на нее припухшими глазами и улыбнулся.
— Милосердная забота о павшем герое?
— Хорош герой. — Она обмакнула тряпицу в воду и стала осторожно смывать кровь с его лица. Он взял ее за руку.
— Он наступил мне на голову, но в лес не выкинул.
— Скажи ему за это спасибо, — сказала она, высвободив руку.
— Он молодец, сразу меня раскусил. Он знал, что я не убью его, пока он не обнажит оружие.
— Что ты намерен делать теперь?
Он усмехнулся и тут же поморщился от боли в носу.
— Уйду в монастырь и посвящу свою жизнь делам милосердия.
— Я серьезно спрашиваю.
— Слишком серьезно, красавица. Ты смеешься когда-нибудь? Любишь танцевать? Назначаешь свидания молодым людям?
— Не твое дело. И перестань называть меня красавицей, мне это неприятно.
— Нет, приятно, просто ты смущаешься.
— Ты по-прежнему намерен убить моего отца?
— Нет.
— И я должна тебе верить?
— Это уж как тебе угодно, красавица. Сколько тебе лет?
— На будущее лето будет восемнадцать.
— И ты еще девушка?
— Тебе это незачем знать. — Она подхватила миску и вернулась на кухню, где Белаш все еще сидел за едой. Он уже уничтожил львиную долю окорока и полкруга сыра. — Тебя что, месяц не кормили? — рявкнула она.
Он посмотрел на нее темными, лишенными выражения глазами и приказал: