– Но ведь вы-то молоды, Евгения Максимовна. Тем не менее люди отзываются о вас как о прекрасном специалисте, знающем свое дело.
Я внесла поправку:
– Окончание одного учебного заведения позволяет мне быть на высоте.
Ветров заинтересовался:
– Какого, если не секрет?
На всякий случай я его предупредила:
– Вам это ни о чем не скажет, Александр Геннадьевич.
Работодатель не понял намека. Настоял на своем:
– Ну а все-таки?
Я села на свободный стул. Достала сигареты. И вежливо сказала:
– Ворошиловка.
Старичок Анатолий поперхнулся кофе и закашлялся. Ветров так и не понял ничего: я была права насчет его неосведомленности. Смотрел то на меня, то на странно себя поведшего охранника.
Спросил, не выдержав, наконец:
– Ты чего, Толян?
Тот прекратил кашлять. Помотал головой:
– Да кофе не в то горло попал, шеф.
– Точно?
– Почти.
Я закурила. Спросила:
– Вы что-то знаете об этом заведении?
Старичок ответил неопределенно:
– Слышал.
Ветров приложился к бутылке еще раз и захотел подробностей:
– А что именно ты слышал?
– Там готовят боевиков экстра-класса, шеф.
Ветров удивленно на меня посмотрел. Спросил:
– Вы что, Евгения Максимовна, – боевик?!
Я собиралась было кивнуть, но передумала. Испугается еще, откажется от услуг телохранителя. Мне такой расклад не нужен. Мне работа нужна. И деньги соответственно. И не боевик я вовсе. Вот так и скажу:
– Нет. С чего вы взяли? Я училась на телохранителя, Александр Геннадьевич. И только на него.
– А разве это не одно и то же?
– Это разные вещи. Хоть и «расстояние» между ними небольшое. Все от человека зависит. Добрый идет в охрану. Злой, напротив, – в боевики.
– Интересно! Вот, значит, откуда террористы выходят…
Я озвучила определение, которое считала правильным:
– Террористом любой может стать, Александр Геннадьевич. Для этого нужна бомба побольше, чтобы разрушения учинить, и сила воли, позволяющая не свернуть на половине пути к исполнению теракта. Только и всего.
– Занятно. – Он посмотрел на охранника: – Ты тоже так считаешь, Толян?
– Тоже, шеф.
Ох и не прост этот старичок! Знает немного больше, чем хочет показать на деле. Надо бы взять его на примету. Глядишь, еще какая-нибудь его интересная особенность откроется. Вполне возможна и принадлежность – в прошлом – к одной всемогущей конторе, всем известной по советским временам. Безопасность родины она обеспечивала.
Я встала, затушив сигарету в пепельнице, и сказала:
– Я, пожалуй, пойду. Надо еще и дом ваш проверить – на предмет «жучков».
Ветров не стал меня удерживать:
– Ладно. Как хотите. Я вам препятствовать не буду.
Анатолий ничего не сказал. Во взгляде его читалась глубокая задумчивость.
В доме, как уже было сказано, имелось два этажа. На первом – просторный холл, четыре жилых комнаты, нечто вроде кладовой и ванная с туалетом. На втором – столовая, десять комнат и спальня. Предстояло обыскать каждый угол, все, что только можно. Особенно была мне интересна система вентиляции. Из нее ведь реально весь дом прослушать, перегородок в ней не имеется. Ну а начинать обыск – так проще – лучше с самого низа. Подвал – первый на очереди. Там можно найти не только пакостную электронику, а и еще много чего. Когда пытаются что-нибудь скрыть – обязательно прячут это поглубже и пониже. Оружие там, клады, тайники, что-то иное. Могут запрятать и трупы. Сейчас узнаем – что именно.
Я деловито потерла руки. И толкнула дверь в подвал.
Несколько помещений, заваленных всяческим хламом. Старая мебель, старый мотоцикл, коробки с тряпьем. Где же консервы, так «характерные» для подвалов? Неужели тут все свежее, из магазинов? Где же пыльные бутылки вина? Выпиты? Странно. Хоть бы порядок навели, что ли.
Осмотрев лестницу и прилегающие к ней темные углы, я выволокла на свет божий запыленный чемодан.
Прислушалась, попыталась обнаружить, следят ли за мной. Не определила. Тогда, плюнув на приличия, я вскрыла нехитрый замок. Не дело, конечно, по чужим вещам лазить, но выяснить кое-что не помешает. Может, что-то дельное мне попадется. В таких чемоданах обычно нечто важное и хранят.
Ошибочка вышла. Взгляду моему предстало множество писем. Чтобы их все перечитать, неделя понадобится. За это время от Ветрова живого места не останется, пока я чтением буду заниматься. Не пойдет. Лучше положить их на место. Как было.
Управившись с этим, я отошла от лестницы и осмотрелась.
Обычно прослушку на открытые места ставят. Где-нибудь под потолком – в лампочки, в люстры. Или просто в картины и телефоны запихивают. Под столы. В углы. Но зачем ставить прослушку в подвале? Хм… Я «жучки» ищу – или компромат на Ветрова? Компромат… или «жучки»? Ладно – все вместе.
Встряхнувшись, я принялась обыскивать все, что только можно. Пусть в подвале я и не найду ничего, но на этажах – точно. Это я о «жучках». Секреты… Секреты этого дома я постараюсь найти все же в подвале. Того, что удастся узнать через органы, думаю, маловато окажется.
…В стене последнего подвального помещения обнаружилась пустота. Кто-то аккуратненько оборудовал здесь небольшой тайничок; кирпич легко вытаскивался с помощью тоненькой веревочки, привязанной к нему. Внутри, в нише, – записная книжица, недорогая, – безликий ключик и четыре фотографии незнакомых мне людей. Достав телефон, я сфотографировала поочередно все страницы книжки. Напоследок я скопировала и фотографии. Мало ли… Вдруг это и есть враги Ветрова? Тогда мне будет проще их найти. Выяснить их личности, посетить каждого, допросить и в полицию сдать. Все дело – в технике.
Кроме тайника, я обнаружила всего-навсего два «жучка»; один торчал под лампочкой, другой тихо прятался под столом. Тот, кто их здесь установил, плоховато знал свое дело. Шпионские штучки имели маленький радиус действия и вообще устарели давным-давно. Могло быть и так, что их здесь установили с самого начала, когда Ветров только заселился в новый дом. Ну а если посмеяться – прибыли они сюда вместе с лампочкой и столом. От прежних хозяев, если таковые у них имелись.
Сложив добычу в пакет, я отправилась к выходу.
Едва я закрыла дверь, как столкнулась с Ветровым, он поджидал меня, опершись о косяк. Трезвый, что было странно. Одет он был по-дорожному. За его спиной стоял один из охранников. Дмитрий, кажется.
Я насторожилась:
– Куда-то собрались?
Ветров кивнул:
– В город мне надобно съездить, Евгения Максимовна. Извините, что я заранее вас не предупредил. Мне только сейчас позвонили, сложившаяся ситуация требует моего присутствия.
Я собиралась было высказаться насчет такой внезапности, но поняла, что опоздала, извинения он уже принес. Спросила о другом:
– А как же покушения? Не боитесь?
– Волков бояться – в лес не ходить. Да и вы меня охранять будете, Евгения Максимовна. Так что ничего страшного в небольшой поездке в город я не вижу.
Я посмотрела во двор сквозь выбитое окно. Поставила условие:
– Мне нужно подготовиться. Да и маршрут я сама назначу. Устраивает вас такое?
Ветров согласился:
– Полностью. – И взглянул на наручные часы: – Только вот времени у вас немного. Двадцать минут.
– Вполне достаточно.
Быстро переодевшись в более приличествующую женщине одежду, в свою двойку кремовую, и собрав волосы в узел на затылке, я оглядела себя в зеркало, напялив еще и очки. Так и есть. Выгляжу как бизнес-леди. Элегантно и мило. И не подумаешь обо мне, что я могу в челюсть заехать – тяжко и очень болезненно. Осталось только губы накрасить яркой красной помадой. Накрасившись, я приступила к изучению и выбору маршрута внезапной срочной поездки в город.
Ветров явно удивился переменам в моем внешнем виде. Но, быстро справившись с эмоциями, известил меня, что предстоит нам заехать по трем адресам. Заехать, побыть в каждом месте минут по сорок и – назад. Еще он сказал, что едет только по причине небольших трудностей, возникших на одном из складов. Два же других адреса – простая формальность. По пути как бы… По пути так по пути. Учтем и это. Поедем сначала на склад. Преимущественно по центру города. Петлями всякими. Киллер, если он и притаился где-то, напасть в людном месте побоится. Ну а если он и вздумает это сделать, то предугадать наш маршрут и устроить засаду он будет не в состоянии. Если только у склада…
– Александр Геннадьевич, у меня к вам вопрос.
– Какой?
Я припомнила его слова насчет «небольших» складских трудностей и спросила:
– Что там случилось, на складе? Диверсия какая-нибудь?
– Никакой диверсии, Евгения Максимовна. Пришло много товара, мой заместитель не знает, куда его размещать.
Я успокоилась. Подозрения о подготовленной засаде у ворот склада и выманивании Ветрова из его особняка посредством диверсии не нашли своего подтверждения. Можно было спокойно ехать, не озирая каждый угол и каждый поворот в поисках плохих разбойных личностей, нанятых совсем уж нехорошими людьми. Но ехать только по центральным улицам. И преимущественно – петлями. Мало ли… Может, это злопыхатели и террористы прислали столько товара на склад и теперь ждут у ворот, готовые изрешетить машину «мамонта», едва лишь он появится на расстоянии «полета стрелы». А заодно и меня пулями накормят.
Пока я раздумывала, во двор заехал здоровый черный джип какой-то неизвестной мне марки. Развернулся неторопливо и замер. Водитель вышел из машины и закурил. О чем-то говорил с охранником на воротах, а тот в это время осматривал днище и салон внедорожника.
– Ну что, едем? – Ветров вопросительно на меня взглянул.
Дмитрий точно так же на меня посмотрел. Но уже – с пониманием. О насмешке или издевке не могло быть и речи; раз шеф прислушивался к моему мнению, значит, не зря это делает.
Я кивнула:
– Едем.
Со второго этажа спустился «индеец» Колян – я его так окрестила. Надменное выражение его рожи изменилось на серьезное. Тоже, видимо, понял, что сейчас главная – Евгения Максимовна Охотникова. И подчиняться надо ей. Не то… Плохо будет, в общем. Шеф рассердится и по шее ему настучит своей тяжелой рукой. А то и уволит вовсе. В руках он держал десантный вариант «калашникова». Судя по всему, собирался отдать свою жизнь дорого. Под его пиджаком обрисовалось еще что-то огнестрельное. И не в единственном числе.
Старичок Анатолий остался, судя по всему, охранять дом.
Я села рядом с водителем, хоть мне и пришлось для этого «обнаглеть»: Колян явно туда сам хотел залезть. Не получилось. А так и должно быть. Я – главная! А кто не согласен – попрошу идти пешком. Ну а если пешком неохота, могу одолжить свой «Фольксваген» напрокат. Часовая аренда – триста долларов. Нет, четыреста… Все. Шутки в сторону. Выехали. Теперь мне следует быть осторожнее. Машина одна, и все пули полетят в нее. Все до одной. Хорошо, что она бронированная хотя бы, можно использовать ее в качестве укрытия при перестрелке.
До склада мы добирались долго. Попали в пробки, словно у всех автолюбителей Тарасова не вовремя возникло желание прокатиться по центральным улицам. Ветров начал было беспокоиться, но я убедила его не нервничать, сказав, что, направься мы в объезд, просто не доехали бы. Совсем не доехали бы. Еще я добавила, что специально так маршрут составила, обезопасив его, Ветрова, от всяческих засад со стороны неведомых злопыхателей. Напомнила также о его обещании – во всем меня слушаться. Охранники тоже пробовали пороптать, но смолкли под суровым взглядом шефа. Оба.
Склад оказался здоровенным комплексом, никак не заслуживающим такого обыденного названия. Имел он охрану, высоченный забор, около сотни человек персонала, как позже выяснилось, и огромную площадь. Сюда половина жителей города втиснется с легкостью, если немного их «утрамбовать». Стадион целиком войдет. Военная часть разместится со всей своей техникой!
У меня невольно возник вопрос, едва мы въехали через ворота:
– Это сколько же прибыло товара, что он не помещается на такой территории?!
– Много, Евгения Максимовна. – Ветров скупо улыбнулся. – Очень много. – Он указал на ряд фур, стоявших под вместительным навесом слева: – Даже половину еще не выгрузили. А еще пятнадцать машин утром подойдут. Сейчас вот втык заместителям и кладовщику устрою, и дальше поедем.
Я посмотрела на фуры, направо тоже взглянула. Признала очевидный факт:
– Солидный у вас бизнес, Александр Геннадьевич!
– Не жалуюсь.
При таком товарообороте и я бы не жаловалась. Жила бы себе припеваючи, разъезжая на лимузинах и попивая дорогущее вино на завтрак, обед и ужин. Икрой бы черной питалась. А хлеб – из Германии самолетом заказывала бы. Как и цветы – из Голландии. Хорошо бы жила. Отлично даже. Ну а покусись кто-либо на мою жизнь – я вспомнила бы, чему меня в Ворошиловке обучили. Сама бы всех «покусала» с усердием. С успехом, вернее.
Ветров велел водителю подъехать к одному из ангаров. Когда мы подъехали, охране он сказал так:
– Вы, парни, пока в машине побудьте. Я с Евгенией Максимовной схожу.
Рожи здоровяков покраснели, но вслух они ничего не выдали. Явно обиделись на шефа. А заодно и на меня. Дескать, как это – с Евгенией Максимовной?! А мы для чего? Машину толкать до заправки, если бензин внезапно кончится? Или из грязи ее вытаскивать, стрясись таковая оказия на пути?
Я мысленно обрадовалась. Хоть как-то обошла сильный пол вправе быть тем, кем я являюсь! Выйдя из машины, я подождала, пока мой работодатель не соизволит выйти. Он что-то еще сказал охране, но я этого уже не слышала. Осматривалась.
У одной из фур происходило какое-то движение. Шустрые грузчики в одинаковой одежде весело укладывали одинаковые коробки. Рядом стоял пузатый кладовщик с планшеткой в руках. Что-то записывал. Иногда покрикивал на людей. В кабине тягача восседал водитель, покуривая и пуская дым в открытое окошко. Время от времени из ангара выезжал автопогрузчик и забирал коробки. Обычная складская суета. Я-то грузчиком никогда не работала, но именно так все себе и представляла. Вот кончится рабочий день, грузчики пойдут к пивному ларьку, «наедятся» там крепкого пива, а утром, с больной головой, снова на работу. И так каждый раз. Некоторые, я слышала, прямо на работе умудряются напиться. Шатаются, все роняют, матерятся. Эх и работа, медь ее так! Лучше уж телохранителем быть – по крайней мере, поясница не болит. Да и трезвым ходишь всю дорогу…
Ветров наконец вылез из джипа. Обозрел происходящее с высоты своего немалого роста. И направился к ангару. Я пошла за ним.
А вот такого я себе еще не представляла! Целые горы мешков и коробок. Пирамиды, в натуре. Гигантские. На одной из таких пирамид, словно муравьи, суетились пятеро грузчиков. Передавали цепочкой коробки наверх, а самый последний их ровно укладывал замысловатым способом. Все выше и выше. До самого далекого потолка. Это какие ж руки надо иметь?! Я смущенно вспомнила свои утренние пробежки и силовые – в моем понимании – тренировки. Смущенно заставила себя забыть о личных рекордах. Парни-то весь день так вот коробки и мешки тягают, а я… Впрочем, я больше в боевых искусствах смыслю. А значит – я круче. Сила не так уж важна. Главное – реакция и выносливость… Нет, но вот чтобы весь день коробки перекидывать с места на место – это жуть! Конечности отвалятся. Или самовольно в локтях сгибаться начнут. Надо бы попробовать как-нибудь мужиком переодеться, замаскироваться. Попроситься на такую вот работу. И проверить, насколько я вынослива. Если выживу, буду потом внукам рассказывать, как я грузчиком целый день работала.
Перестав смотреть на работяг, я стала наблюдать за Ветровым.
Тот деловито прошествовал в подсобное помещение. Через секунду оттуда послышались сердитые матюги и выскочили еще трое грузчиков. Полупьяных, судя по их виду. Незамедлительно они скрылись среди пирамид товара, ежесекундно оглядываясь на подсобку. Меня они так и не заметили. Ветров вскоре тоже вышел. В руках он держал початую пятилитровую емкость с пивом. Осматривал склад в поисках провинившихся. Не обнаружив никого, он направился к разгружаемой фуре. Вернее, к пузатому кладовщику. Я поняла, что еще чуть-чуть, и прольется чья-то кровь. Если уж не кровь пузатого, то типов, попавшихся ему под руку. Его, Ветрова, понимаешь, обстреливают, машины его взрывают, охрану с водителем убили, а на собственном складе – бардак, пьянка, разгильдяйство и жуткая халатность!
Слушать ругань у меня не было желания, поэтому я вышла на улицу.
На собственном складе Ветрову ничто не могло угрожать. Засаду хитрую здесь не устроишь, кругом охрана. Так что можно и оставить его ненадолго. Пусть побеседует с подчиненными. По душам. Да и не хотелось мне слушать сплошные матюги, коими мой работодатель собирался охарактеризовывать поведение грузчиков. Да и помощника кладовщика – тоже.
Выйдя из ангара, я закурила. Посмотрела на ровный ряд грузовиков.
Тяжко, должно быть, так вот с утра до вечера носиться по складам и держать подчиненных в узде. Стоит чуть ослабить хватку – так сразу же все напиваются и работа встает. А то и воровать вообще начинают. Следи, воспитывай их, штрафуй – да при таком раскладе никакие богатства не нужны! Нервная ткань дороже. Ее ни за какие деньги не укупишь. Не восстановишь. Будешь богатым, известным и обеспеченным. Но с нервным тиком, с бессонницей и с прочим. Впрочем, у меня тоже не самая лучшая работа. Лет пятнадцать пройдет, и все… И больше я не смогу. А платят-то сколько? На карманные расходы единственно и хватает. Ну и, признаюсь честно, на пару слабостей в месяц. Будь то курорт для тетушки или другое что-то равносильное.
Осенний ветерок заставил меня поднять ворот куртки. Еще немного, каких-то три недели, и выпадет снег. Слякоть, грязища еще большая, гололед. А потом и вовсе морозы. Как грузчикам в таких условиях работать? Ладно бы в офисе сидеть, у обогревателя… А тут – в мороз и жару выгружай или загружай. Под открытым небом. На морозе, повторюсь. Так ведь и простудиться можно. Нет, так работать нельзя. А если все же решиться на сей подвиг – то только за огромные деньги. Тысяч за десять-пятнадцать в день. Только так.
Я невольно содрогнулась, представив себя в роли грузчика. Нет, внукам об этом рассказывать не надо. Не поверят, процентов на девяносто. Засмеют еще. Мол, ты что, бабуля?! В маразм впала? Или как? Нет чтобы сказку про роботов рассказать, про инопланетян, соседей по Вселенной… Мелешь не пойми что. Грузчики… Так нельзя.