Он шагнул на невысокий косогор, стараясь держаться по центру Оков, и Немой примостился рядом. На том месте, где вчера оставался труп бесовской бабы, было пусто. Уходящий к воде склон порос мутировавшим камышом, и сверху была хорошо заметна борозда, продавленная в растительности уползшим к реке человеком.
– Она по ходу не подохла, что ли? – зло выдохнул Фикса и тут же уловил боковым зрением, как Муха и его кореша греют ухо. – В озеро уползла?
– Подохла по-любому. – Немой потянулся к подсумку Фиксы и достал оттуда бинокль. – Ей в фанеру десяток маслин прилетел, я дважды в сердце засадил. Потом по ней Наёмники шмаляли, когда она уже там чалилась. Я слышал, как они меж собой базарили. «Ариадну» они не выкупили, но им бугор Сателлитовский приказал замочить всех осоповских с гарантией, и они контрольный выстрел мутили. Башки из-за камыша видно не было, но в сердце ей несколько раз попали с оптики. Никакой Зомбак такой замес не вывезет. Может, зверьё труп утащило… сожрать, в натуре…
Немой приник к окулярам бинокля и замолчал, всматриваясь в сине-жёлтое месиво помятой растительности.
– Муха! – Фикса оглянулся. – Давай сюда одного узкоглазого! Сунь ему в клешню «Отмычку», пройдёт через Оковы – отберём! – Он посмотрел на Немого: – Зашлём раба к воде, пусть пробьёт, где край стрёмного пространства. Надо подойти туда, где ещё крышу не взрывает, оттуда будет видно лучше! Если зверьё жмура в камыши уволокло – заметим! Будем оттуда доставать. Нам только клешня с «Ариадной» нужна, остальное пусть хоть всё схавают.
Первый узкоглазый долго не вмыкал, что от него требуется, потом попёр к воде слишком резво и зомбировался хрен знает на каком именно шаге. Пришлось завалить его, пока остальные не просекли, что с ним бесовщина случилась. Второй шёл медленно, потому что увидел труп первого и очканул до дрожи в копытах. Постоянно оборачивался с перекошенной ужасом узкоглазой рожей, боялся получить маслину в спину. Поэтому момент, когда Зов прибрал его к рукам, было видно очень хорошо. Глаза остекленели, рыло расслабилось, но через секунду на нём уже нарисовалась злобная заточка, и новоиспечённый Зомбак оскалил дёсны, типа, собрался порвать Фиксу с Немым. Там его и замочили с четырёх стволов сразу, потому что кодла Мухи к тому времени уже тусовалась рядом. Больше шмалять не пришлось. Третий раб идти к трупам не захотел, но, получив прикладом в фанеру и по почкам, обгадился от страха и на карачках пополз куда надо. Перед жмурами ему велели остановиться и минуту пасли за ним издали. Ни хрена с рабом не случилось, и его отправили дальше. Сделав два шага, узкоглазый зомбировался, и точная граница смертельного рубежа стала ясна. Тут зомбированный узкоглазый оскалился, типа, озверел, но на братву не бросился. Вместо этого он ломанулся вдоль озерца через камыши в сторону Эпицентра, и метров через пятнадцать его сожрала какая-то тварь, отсюда не разглядеть.
– По-любому нашего жмура зверьё уволокло, – уверенно заявил Муха, глядя на то, как едва заметная в камышах толстая змееподобная мерзость утаскивала задушенного раба глубже в заросли. – В натуре, так же, как этого фраера! Фикса! – Он посмотрел на своего лидера: – Я подгребу к жмурам и заценю камыши оттуда? Бинокль у меня есть.
– Иди, – разрешил Фикса. «Ариадна» показывала впереди безопасный проход, и прощёлкать «Оправу» в аномалии ему не грозит. – Близкие твои пусть следом идут, прикроют, если кипиш начнётся. Мы с Немым однорукие сейчас, понта от нас не до фига.
Муха добрался до безопасного рубежа и приложился к биноклю. Его кореша подкатили следом и шарили стволами волын по сторонам, выискивая через «Филины» зашкерившихся мутантов. Фикса молча ухмыльнулся. Беспонтовая тема. Змея холодная, её «Филин» не срисует, иначе он сам бы туда пошёл. Ничего, их там пятеро, если что – вывезут. Лишь бы «Оправу» не прошляпили, с осколками сейчас конкретный напряг, который с каждым днём будет только расти.
– Вижу место, где та баба лежала! – заявил Муха, не отрываясь от бинокля. – Вмятина в мокрой траве большая! От неё к воде по грязи глубокая борозда ведёт! Волоком тащили, в натуре, совсем недавно, свежая борозда! В само озеро, что ли, её уволокли?! Под воду… – Он на секунду умолк. – Следы вижу какие-то! Сейчас приближу… Точняк, следы! Вот кто её тащил! Только это… – Муха снова замолчал, вглядываясь в отпечатки. – Мелкие они какие-то… Типа, детские совсем… босые… три пальца всего на ноге…
– Унк… – судорожно выдохнул кто-то из его кодлы, торопливо осеняя себя крестным знамением. – Это Унки живут у воды и подгребают, когда кто-то должен на погост заехать! И пальцев у них три, братва базарила! И ростом они как шкет малолетний! А силищи у них немерено! Орут так, что наглушняк мочат сразу же!
Вся кодла Мухи резко присела, ощетинившись волынами, перепуганно завращала башками и начала пятиться назад. Фикса невольно отшагнул, пригибаясь. А ведь Муха в цвет базарит! Детские следы – это Унк, больше некому, а там, куда приходит Унк, кто-то по-любому зажмурится!
– Валить надо, пока живы, – тихо произнёс Немой, шаря по камышам тревожным взглядом. – В озеро он её уволок, наверное, хавает сейчас… Как бы не вылез, тут только что трое фраеров окачурились…
– Валим отсюда! – решил Фикса. – Эту «Ариадну» уже никто не надыбает! Муха! Шевелите копытами, пока эта нечисть не подгребла!
Спустя две минуты бандитский отряд скрылся в лесу, унося собранные с трупов трофеи. Фикса держал боевиков плотной группой и шёл так быстро, насколько позволяла «Ариадна». Каждые полминуты он оглядывался, убеждаясь, что кодла идёт чисто и никакой стрём не собирается вклиниться в толпу братвы, но взгляд невольно скользил дальше. Туда, где позади, в кустах, упаси господи, может появиться сгорбленная детская фигурка в лохмотьях. Сам Фикса Унка не видел ни разу, Бог миловал, но рассказов о них наслушался вдоволь, особенно после того, как один такой вышел на плантации Синьки и замочил толпу Наёмников вместе с одним из их бугров за секунду.
Замутить вторую «Ариадну» не срослось, это, в натуре, крайне хреново. Когда ещё представится такой шанс… Но один плюс у провалившейся темы всё же был. Фикса прислушался к окружающим звукам и мысленно ухмыльнулся. За лесом больше не шмаляют, замес окончился. И даже если Наёмники не замочили Костыля, Фикса самолично насадит его на перо за то, что подписался кодлой рулить, больше всех понтил, типа, круче него старшего в бригаде нет, а по концове не вывез. За замоченную братву кто-то должен ответить.
В полукилометре от уходящего в глубь леса бандитского отряда, на берегу маленького вытянутого озерца из синюшных камышовых зарослей выглянула маленькая обезьянья мордочка. Короткая густая жёлтая шерсть, покрывающая детское лицо, сливалась с пожухлыми верхушками камыша, и почти незаметные среди растительности жёлтые глаза окидывали внимательным взглядом опустевший косогор. Не найдя поблизости никакой опасности, обезьянка бесшумно скользнула через тростник к воде и с завидной быстротой заработала маленькими ручками, разгребая наваленную прямо на воду кучу растительности. Под охапками обмётанной жёлтой сыпью синей травы обнаружилось женское лицо, едва выпирающее из воды. Погружённой под воду девушке с длинной косой на вид было не более двадцати лет, и полевой комбинезон ГНИЦ с нагрудной нашивкой «д.б.н. Лаванда» был ей явно не по возрасту. Маленькая обезьянка ухватилась цепкими трёхпалыми ручками за промокший ворот многократно простреленного на груди комбинезона и потащила девушку на берег с силой, никак не сочетающейся с внешностью годовалого ребенка. Вытащив свою ношу на берег, обезьянка по-звериному отряхнулась и принялась сосредоточенно выжимать на себе промокшие самодельные штанишки-бриджи. Закончив с этим занятием, она положила ладошку девушке на лоб и энергично потрясла ей голову.
– Тётя Лаванда хорошая! – Обезьянка заглянула в открывающиеся серые глаза и обнажила в улыбке маленькие острые зубки. – Ася тоже хорошая!
– Ася?.. – Лаванда с трудом сфокусировала зрение. – Откуда… – Грудную кость прорезало острой болью, и Лаванда закашлялась, отчего боль стала ещё сильнее. В памяти всплыли события последних суток, и она с трудом подавила кашель: – …откуда… ты здесь?
– Раньше Асе было больно, – обезьянка запрыгала на месте, словно маленькая шимпанзе, – тётя Лаванда пришла помочь! Асе стало хорошо! – Лишённые зрачков жёлтые глаза довольно сузились. – Когда тёте Лаванде стало больно, Ася тоже пришла помочь! – Обезьянка наклонилась к Лаванде почти в упор и снова заглянула в глаза: – Тебе хорошо?
– Я не уверена… – Лаванда дотянулась до груди и попыталась ощупать себя. Глубокие вдохи вызывали резкую боль, дышать можно было лишь медленно и очень неглубоко, двигать руками так же было весьма болезненно. Похоже, сломано несколько рёбер и трещина в грудной кости. Вяло скользящая по груди ладонь наткнулась на россыпь чего-то твердого, и Лаванда заставила непослушную руку залезть за пазуху. Пальцы коснулись влажной прохлады «Живой Воды», незримо распределившейся по всей грудной клетке, и тут же уперлись в несколько инородных тел. Их удалось вытащить без труда, и пару секунд Лаванда разглядывала лежащие в ладони смятые автоматные пули. Значит, её спасла «Живая Вода». Инопланетное вещество не только защитило от зомбирования, но и удержало пули и даже свело к минимуму запреградное поражение. В сознании вспыхнула картина гибели учёных, и на глаза невольно навернулись слёзы.
– Я не уверена… – Лаванда дотянулась до груди и попыталась ощупать себя. Глубокие вдохи вызывали резкую боль, дышать можно было лишь медленно и очень неглубоко, двигать руками так же было весьма болезненно. Похоже, сломано несколько рёбер и трещина в грудной кости. Вяло скользящая по груди ладонь наткнулась на россыпь чего-то твердого, и Лаванда заставила непослушную руку залезть за пазуху. Пальцы коснулись влажной прохлады «Живой Воды», незримо распределившейся по всей грудной клетке, и тут же уперлись в несколько инородных тел. Их удалось вытащить без труда, и пару секунд Лаванда разглядывала лежащие в ладони смятые автоматные пули. Значит, её спасла «Живая Вода». Инопланетное вещество не только защитило от зомбирования, но и удержало пули и даже свело к минимуму запреградное поражение. В сознании вспыхнула картина гибели учёных, и на глаза невольно навернулись слёзы.
– Асенька, где мы? – Лаванда заставила себя выглядеть спокойной, чтобы не волновать ребёнка.
– Мы играли в прятки со злыми дядями! – Обезьянка вновь довольно запрыгала. – Они играли нечестно, у них был «Филин», как у папы! Но мы победили! Они нас не нашли! – Мохнатая ладошка схватила Лаванду за руку и настойчиво потянула на себя: – Пойдём! Нам надо гулять! Туда!
Кривая трехпалая ручонка с острыми коготками указала куда-то за лесной массив, и Ася заявила:
– Добрый зайчик там! И дядя Айболит тоже там! Нам надо гулять туда! Пойдём! Пойдём!
Лишенное зрачков жёлтоглазое существо ещё раз прислушалось к Всеобъемлющему Единству Бытия и уверенно подытожило:
– Надо гулять туда! Добрый зайчик ждёт! Он помогает дяде Айболиту! Потому что дяде Айболиту нужно помочь! Пойдём! Пойдём! Они тоже играют в прятки! Будем играть вместе!
Всё ещё наполовину лежащая в воде Лаванда попыталась подняться и вновь задохнулась от пронзившей тело боли. Встать удалось только с четвёртой попытки, в процессе чего выяснилось, что «Ариадна», которую ей отдала Бэмби, всё ещё зажата в кулаке. Просто пальцы онемели и не чувствуют метаморфит. Со второго раза свободную руку удалось запустить в подсумок с медикаментами, и Лаванда извлекла оттуда шприц-тюбик, слабо светящийся жёлтым содержимым. Айболит всегда тщательно следит за герметичностью расфасовки, и за сохранность препарата можно не переживать… Она зубами сорвала с иглы защитный колпачок и ввела препарат себе в бедро. Острая боль сменилась тупой, дышать стало легче, и к затуманенному зрению вернулась острота. Зелёная муть вверху стала небом Жёлтой Зоны, сине-жёлтое марево вокруг оказалось ядовитой растительностью, курящейся кое-где легким маревом токсичных испарений, и вокруг тотчас вспыхнули отпечатки разбросанных всюду аномалий. Повинуясь инстинкту самосохранения, надпочечники выбросили в кровь порцию адреналина, и в голове прояснилось.
– Пойдём гулять! – Обезьянка осталась довольна произошедшими с Лавандой переменами и, бодро вскарабкавшись ей на плечо, вновь протянула трёхпалую ручку-лапку в указующем жесте: – Надо гулять туда!
* * *– Они все погибли! А мы просидели здесь, в безопасности, и ничего не сделали! – Рас в ярости пнул ногой стену гостиничного номера. – Если бы мы были там, то наши смогли бы отбиться!
– Не смогли бы, – угрюмо буркнул Кварц. – И ты это знаешь.
Контрразведчик сидел полностью одетым на неубранной кровати с безразлично-стеклянным взглядом и машинальными движениями поправлял грим. С момента провала операции по разоблачению тандема он почти ни на что не реагировал, спал в одежде, не разуваясь, и ещё недавно белое постельное бельё стало тёмным от грязи. Иногда его удавалось убедить выйти из гостиницы и побродить по Сателлиту с целью сбора информации, но в основном этим занимался Водяной. Раса в лицо знали слишком многие, и Кварц в первую же минуту меланхолично порекомендовал ему не маячить на глазах у кого бы то ни было даже в гриме. Служба безопасности Сателлита изо всех сил била землю копытом в поиске пособников террористов, и фотографии всех «агентов вражеских спецслужб» висели на стенах каждой «шайбы», закрывавшей входы в подземное нутро Сателлита. Каждая из таких ориентировок не только содержала изображение обычного внешнего вида разыскиваемых преступников, но и была снабжена серией фотороботов, призванных показать бдительным горожанам наиболее вероятные варианты того, как скрывающиеся от правосудия террористы будут выглядеть в гриме. Превзойти мастерство Кварца аналитикам Тандема не удалось, ориентировки совпадали с изменённой внешностью слабо, но рисковать не стоило, и контрразведчик не позволял ему выходить из номера без особой необходимости. Рас просидел перед телевизором почти сутки, ожидая новостей от официальных представителей РАО, но все телеканалы Сателлита транслировали развлекательные передачи вперемешку с обличительными ток-шоу, на которых знатоки всех мастей гневно обличали «предателей Родины, променявших страну на деньги заокеанских хозяев», в разных интерпретациях повторяя всё то же самое, что было объявлено правительственной комиссией.
– С Базы можно было незаметно уйти! – Молодой сталкер не мог успокоиться. – Пройти через поле аномалий прямо под носом у этих гадов! Оно идёт до леса, через который можно выйти к железной дороге! Я бы смог провести! Водяной бы провёл! Ни с какими ИПами нас бы не догнали!
– У Медведя была «Ариадна». – Голос Кварца звучал всё так же бесцветно. Контрразведчик закончил обновление грима и улёгся на кровать, забросив обутые ноги на простыни. – С ней можно ходить не хуже Водяного, это твои слова, насколько я помню. Но никто не вышел.
– А если вышли?! – тихо ярился Рас. – Может, кому-нибудь удалось! Эти, – он зло кивнул в телеэкран, – точно о таком не расскажут! Кто-то мог выйти! Может, даже все! У нас же заготовлены пути отхода и схроны в глубине Жёлтой, с НЗ! А если кто-то добрался дотуда? Почему Сателлит молчит, если всех убили? Они же любят объявлять о том, как храбрецы из правоохранительных органов огромной толпой при поддержке боевой техники доблестно уничтожили пару-другую террористов, засевших в какой-нибудь дыре! На все лады трезвонят! Почему же сейчас молчат?!
– Они молчат, потому что операция не закончена, – безразлично ответил Кварц, закрывая глаза.
– Она закончилась ещё в восемь утра! – с жаром заявил Рас. – Я сам видел, как грузовики с солдатами возвращались! И все вертолёты пришли обратно, кроме патрульных! Чего они ждут?!
– Тебя, – флегматично произнёс контрразведчик, не открывая глаз. – Меня. Водяного. Они знают, что мы здесь, но не могут найти. В данный момент готовится завершающая стадия операции. Цель – мы. Нас бы уже взяли, если бы ты не пришел. Деньги и вода закончились, Водяной пил из-под крана и превысил суточный лимит, погасить который было нечем. Администратор гостиницы задавал вопросы. Нам просто повезло, что он не позвонил в Службу Безопасности сразу…
В дверь постучали, воспроизводя условный сигнал, и Рас пошел открывать, приготовив зажатую в кулаке рацию, словно кастет. Приблизившись к двери, он хрипло произнес, изменяя тембр голоса:
– Кто? Чего надо? Нас рекламные предложения не интересуют!
– Это я, мужики! – Из-за двери раздался нарочито громкий голос Водяного. – Я ключ забыл!
Эта условная фраза означала, что Водяного не арестовала Служба Безопасности и он не стоит сейчас за дверью в окружении опергруппы, прибывшей на задержание.
Рас впустил его в номер, окинул взглядом пустой гостиничный коридор и тщательно запер дверь на внутренний замок. Водяной прошёл к столу, скинул с плеча рюкзак и принялся выкладывать из него пластиковые бутылки с водой.
– Денег осталось ещё на раз. – Он виновато поморщился и потянулся за одной из бутылок, початой и заполненной едва наполовину. – Я был в трёх магазинах и обошёл почти все кафе. В одном из них слышал разговор. Рассказывала одна тётка, она в госпитале работает, медсестра в приёмном покое, я её видел, когда в прошлый раз там был, пытался Кнопку найти. Медсестра эта сидела в кафе с мужем, они оба только что со смены, похоже, зашли в магазин по дороге домой, купить что-то, встретили знакомых и разговорились. Народа там, за их столиком, собралось много, и ещё больше прислушивалось. В общем, раненых в госпиталь привозили почти сутки, «вертушка» приходила чуть ли не каждый час. Всю информацию РАО засекретило, но медсестра говорила, что хирурги в перерывах между операциями кое-что рассказывали со слов раненых.
– Наши уцелели? – Рас нетерпеливо подался вперёд. – Успели уйти с Базы?
– Базу окружили заранее. – Водяной тяжёло вздохнул. – В штурме участвовало больше двухсот солдат, и ещё большее количество образовывало вокруг неё кольцо, перекрывая пути отхода и в Зелёную, и в глубь Жёлтой. У Службы Безопасности нет опыта боёв в Жёлтой, штурмовые группы были смешанными, потому что половина раненых не являются сотрудниками РАО. Откуда они, медики не знают, но догадаться нетрудно. Какие подразделения Наёмников дали Сателлиту своих людей, не понятно, но кроме них там были ещё какие-то темные личности. Именно они точно знали район, в котором находится наша База, и вывели на неё штурмовые отряды. Обе стороны во время боя применяли «Шестое Чувство», и Служба Безопасности уверена, что на Базе в тот момент находились не все террористы. Недосчитались четверых, включая Болта. Штурм начался вчера под утро и закончился после полудня. Наши держались почти десять часов. Базу расстреляли из миномётов и безоткаток, последний штурм все, кто был ещё жив, отбивали подключёнными к «Шестым Чувствам». Поэтому по ним били прицельно из всех стволов, и гибель каждого считается зафиксированной. Взять Базу так и не смогли, потому что началось вторжение Зомби… Сработала твоя приманка, Рас. Последними погибли Медведь с Бэмби, их штурмовали уже Зомби, но миномётчики продолжали вести огонь, пока «Шестое Чувство» не потухло.