Щупов Андрей
Великие экспериментаторы
АНДРЕЙ ЩУПОВ
ВЕЛИКИЕ ЭКСПЕРИМЕНТАТОРЫ
Охранник изучал документы чуть дольше, чем того требовала обычная бдительность. Вид его выдавал неприязнь, в позе чувствовалось пренебрежение. Беспричинно хмурясь, он листал бумаги, с сопением старого астматика вглядываясь в каждую подпись. Вероятно, наука, по его мнению, являла собой нечто совершенно отличное от того, чем занимались они. Кипы математических формул, калькуляторы, реторты и колбы - это он наблюдал ежедневно, к этому давно привык. И совсем другое дело - царство теней. К этому наука не имела никакого касательства и не должна была иметь. Любопытства по отношению к умершим охранник не принимал ни умом, ни сердцем, и превращать подземную лабораторию в морг казалось ему кощунством. Поэтому те несколько минут, что Нулин и Тония провели в обществе насупленного стража, показались им особенно дискомфортными. Когда с видимым сожалением он все-таки вернул им документы, Тония не смогла удержаться от язвительного замечания:
- Плохо спали, голубчик?
"Голубчик" поднял на нее изумленный взгляд и, побагровев, буркнул под нос какое-то ругательство. Нулин потянул девушку за руку, уже на ходу погрозил пальцем.
- Никогда не дразни диких зверей, девочка. У них есть зубы и когти.
- А у меня обворожительная улыбка! - Тония тут же не преминула добавить: - По счастью , он не будет дышать нам в затылок во время проведения опытов.
- Да, лаборант из него вышел бы никудышный, - вернувшись мыслями к предстоящему, Нулин зябко передернул плечами: - Сегодня у нас ответственный день, ты хоть понимаешь это?
- Я всегда все понимаю, - девушка упрямо тряхнула коротенькой челкой. - И всегда готова к любым испытаниям. А вот ты, Нулин, выглядишь неважно. Через каждые две минуты крутишь на пиджаке пуговицы и глаза держишь не в фокусе.
Глаза не в фокусе... Нулин рассмеялся. Так могла сказать только Тония. Он ласково взглянул на ассистентку.
- Я просто волнуюсь, дружок. В этом все дело.
- Ты неврастеник, - серьезно сообщила она. - Все великие были неврастениками.
- Спасибо...
- Пожалуйста! То, что считается нормой, на самом деле означает толстокожесть и в какой-то степени примитивизм. Я давно поняла, человечество мутирует в двух направлениях - в физическом и интеллектуальном. Отсюда все наши болезни и отсюда все наши гении.
Они остановились перед шахтой скоростного лифта, и Нулин рассеянно застучал по ярко-красной клавише. Дверцы бесшумно распахнулись, приглашая в полумрак кабины.
Пару минут спустя они покинули лифт пятью километрами ниже. Двигаясь по коридору, ведущему в лабораторию, Нулин все еще размышлял над словами Тонии.
- Я не псих, - заявил он наконец. - И не мутант. Просто у меня излишне чувствительная вегетативная система. Плюс неуемное воображение. Сам знаю, что ничего страшного не происходит, и все равно сердце колотится, как у бегуна, а вот здесь какой-то дурацкий ком.
- Вот поэтому я и взяла для тебя успокоительное.
- Успокоительное? - брови его взметнулись вверх. - Что ты имеешь в виду?
- Бурбон. Всего-навсего одну бутылку, но ведь кроме тебя в этом никто больше не нуждается.
- Отлично! - приободрившись, Нулин ущипнул Тонию за локоть. - Умница моя!
- У всех великих должны быть свои умницы...
- Черт возьми, где вы там ходите! - из открытых дверей лаборатории навстречу им шагнул черноволосый гигант. В зубах его дымилась сигара, в руках он держал измятый лист бумаги.
- В чем дело, Густав? Мы пришли точно в назначенный час.
- В назначенный час... А вот это вы видели! - Густав потряс листком. - По-моему, мы об этом не договаривались?
- Что это? - Нулин взял у него бумагу, пробежал глазами по строчкам. - Все в порядке, выписки из завещаний, разрешение на эксперимент, три тела... Что вас не устраивает?
Густав фыркнул.
- Один из мертвецов - мой старый знакомый!
- Вот как? - Нулин пожал плечами. - И что с того?
- Что с того?! - Густава затрясло. - Только не стройте из себя тихоню, Нулин! Я сразу сообразил, чьих это рук дело! Вы знали, что мы не ладили с покойным, и после того, как я устроил вам разнос...
- Разнос? О каком разносе вы говорите? - Нулин нервно ухватился за пуговицу пиджака. - Кажется, несмотря на все ваши потуги, эксперимент нам все-таки разрешили. Или я ошибаюсь?
- Не понимаю, - Тония отобрала у них документ, бережно разгладила ладонями. - Ладно, он ваш старый знакомый и вы с ним не ладили... Пусть. Но ведь он умер. Что вас беспокоит?
- Смелее, Густав! В конце концов мы не паталогоанатомы.
- Этого еще не хватало! - Густав метнул в сторону Нулина сердитый взгляд. - Как бы там ни было, вы обязаны были поставить меня в известность. Мне отнюдь не улыбается проводить опыт над человеком, которого я знал.
- Но мы можем заняться им в самую последнюю очередь.
- Это не меняет дела! Я не собираюсь возиться с ним!
- Вы и не будете этого делать, Тония прошла в лабораторию и, устроившись в кресле оператора, деловито защелкала тумблерами картографа. - Возиться с телами покойных придется нам, а вы будете только наблюдать. Или вы чего-то опасаетесь?
- Признайтесь, Густав, вы ведь боитесь мертвецов? - Нулин растянул губы в улыбке.
- Причем здесь это? Боюсь, не боюсь... Это неприятно, понимаете?! И потом, если не ошибаюсь, вы собрались доказать обратное? То есть, как раз тот факт, что они не мертвы или, вернее, не совсем мертвы.
- Ах вот что вас пугает! Великолепно!.. Но не вы ли на вчерашнем совещании выражали бурную уверенность в невозможности положительного результата?
- Совершенно верно! - загрохотал Густав. - Я и сейчас убежден в этом. То, что вы затеваете, не что иное, как несусветная чушь! Профанация всех последних научных установок! Об этом даже нелепо говорить... Вы опускаете аппаратуру для снятия энцефалограмм в одну из исследовательских шахт и ждете, что ваши покойники оживут, Чего ради?!..
- Никто не говорил об оживлении, - Обиженно возразил Нулин. - Все остается по-прежнему. Мы лишь изолируемся тела умерших от различного рода помех и многократно повышаем порог чувствительности приборов.
- Кроме того не забывайте о металлоодежде, - вставила Тония. - Живое человеческое тело тоже может являться источником помех. Кстати, Густав, вы получили комплект белья?
- Черт побери! Конечно, получил! И вы прекрасно об этом знаете!
- Но вы могли по забывчивости не воспользоваться им, - заметила Тония.
- Ага... Стало быть, мне раздеться? - Густав театрально склонил голову набок.
- Разумеется, нет. Мы охотно поверим вам на слово, - Нулин торопливо замахал руками.
- Благодарю покорно!
В лаборатории повисла тишина. Перенеся свое кресло в отдаленный угол, Густав немедленно принялся за примерку физиономических масок, перебирая все - от снисходительного презрения до горделивого безучастия аристократа-отшельника. В конце концов мина скептика-максималиста показалась ему наиболее соответствующей моменту и после долгого колебания он решил остановиться на ней. Не обращая внимания на оживленную мимику коллеги, Нулин занимался аккумуляторной сетью, Тония же легко и непринужденно сновала меж лежащих на прозекторских столах тел. Впрочем, тишина длилась недолго. Молчаливое созерцание оказалось для Густава занятием чересчур тягостным.
- Чепуха! - с пафосом заявил он. - Мертвый мозг - это всего-навсего неодушевленная материя. Нет биотоков, не будет и информационного сигнала. То есть, вероятно, какие-нибудь помехи вы поймаете, но выдать их за энцефалограмму вам не удастся.
- Именно с этой целью институт прислал сюда столь недоверчивого наблюдателя! - подхватила Тония. - Разве вас не прельщает возможность уличить нас в нечистоплотности?
- А вы думаете, мне это не удастся?
- По-моему, насчет того охранника мы погорячились, - Нулин многозначительно взглянул на лаборантку.
- Какой еще охранник?.. - Густав недоуменно шевельнул бровью.
- Это предназначалось не для ваших ушей, - Нулин вместе со стулом развернулся к Густаву. - Вы болтливы, Густав. А я-то считал, что болтливее меня не найти человека.
- Идите к черту, - Густав устало отмахнулся. - Делайте, что хотите. Все, что вы поймаете на экранах, будет из разряда помех и наводок.
- Шахта, - напомнил ему Нулин. - Для того мы и спустились на такую глубину. Взгляните на любой из приборов. Мы снабдили их дополнительными фильтрами и экранировали все, что могли, включая самих себя. А вместо обычной электросети у нас аккумуляторные батареи. И напомню, что именно здесь проводилось уточнение количества нейтрино, испускаемых солнцем. А если вы по-прежнему боитесь своего недруга...
- Да замолчите вы наконец! - взмолился Густав. - Я уже сказал, делайте что хотите!
- Последую вашему совету, - Нулин распахнул дипломат и вытащил на свет бутылку "Бурбона".
- Вот это на вас больше похоже, - пробурчал Густав. - Ей богу, для этого стоило спускаться на пять тысяч метров под землю.
- Не питайте надежд. Я не собираюсь напиваться, - Нулин подмигнул Густаву. - Хотите правду, коллега? Так вот... Я честнее вас, и потому могу честно признаться, что мне не по себе. Я вижу перспективы, которых вы не видите, и если в ближайшие час-два выяснится, что я ошибся, то рухну не я, рухнут великие идеи, которые могли бы приподнять перед человечеством занавес незнания. Вот поэтому с вашего разрешения я отхлебну самую малость.
- Речь Цицерона, - Густав издевательски похлопал в ладоши.
Нулин невозмутимо приложился к бутылке. По его выпуклому, с залысинами лбу скатилась бусинка пота.
- Тония, ты ведь справишься с датчиками? Мы будем последовательно подключаться к пациентам, пробегаясь по всем параметрам.
Преданно взглянув на "великого" теоретика, Тония с готовностью кивнула.
* * *
Тишина действовала угнетающе. Слишком уж поздно люди осознают, что шум становиться их постоянным спутником. К настоящей тишине следует привыкать заново и постепенно. Так или иначе, за время, проведенное в шахте, каждый из присутствующих успел до нюансов изучить дыхание соседей. Более всего безмолвие раздражало не занятого ничем Густава. Наблюдая за работой Тонии и Нулина, он то и дело обмахивался кожаной папкой или же вставал, принимаясь мерить лабораторию порывистыми шагами. Коллеги по-прежнему не обращали на него внимания, переключая тумблеры, терпеливо взирая на экраны осциллографов. Спутанным шлейфом провода тянулись от приборов к неподвижным телам. Набором рукояток Тония меняла рабочую частоту, постепенно повышая порог чувствительности. Через равные промежутки времени Нулин включал картограф, занося данные на бумажную ленту. Сигнала не было.
- Какого черта это записывать на ленту? Ничего же нет!
- Как знать, как знать... - Нулин откинулся в кресле и озабоченно потер виски. - Все! Сделаем перерыв. Надо отдохнуть и подумать. Возможно, что-то мы делаем не так.
- В этом я не сомневаюсь, - ядовито подтвердил Густав.
Не замечая его реплик, Нулин обратился к Тонии.
- Мы провели уже две трети измерений... Честно говоря, я полагал, что результаты проявят себя уже на этой стадии.
- А что, если попробовать с другим клиентом? - Тония качнула головой в сторону мертвых тел.
- Попробовать безусловно можно, но... - Нулин развел руками. - Тогда эксперимент будет не столь убедителен. То есть теоретически я допускаю, что энергетика людей достаточно различна, и все-таки некую толику мы должны обнаружить в каждом отдельном случае.
- Но мы ведь еще не закончили.
- На это я и надеюсь, хотя... - Нулин нервно прикусил губу. - Нет, об этом лучше не думать,
- Ты снова волнуешься, - заключила Тония.
- Да, вероятно, - Нулин, встрепенувшись, потянулся к бутылке. Замечательно, что ты прихватила ее для меня.
- А вы предложите ей тоже пару глотков, - съязвил Густав. - К концу бутылки, могу поклясться, вы увидите на экранах все, что захотите.
Нулин поморщился.
- Даже если это шутка, Густав, то она не блещет умом.
- Умом?.. А что такое, по-вашему, ум? Что умно и что неумно? Или умно верить в мистическую чушь, о которой вы разглагольствовали накануне?
- Чтоб вас разорвало на части!.. - Нулин налил в бокал виски и отхлебнул. - Не понимаю... Вы же не случайный человек в науке и не первый встречный, в конце концов. Так или иначе вы тоже занимаетесь биофизикой. Откуда же такой снобизм, такое невежество?
- Наука - это прежде всего факты, - отрезал Густав. - Факты и здравая логика!
- Хорошо, пусть. А как же быть с необъяснимым?
- Господи! Да для этого и существует наука! Чтобы объяснять и изучать. Наука, а не религия с мистикой. Поверьте мне, рано или поздно мы объясним все!
С гримасой отвращения Нулин взглянул на помощницу.
- Ужасно! И такие вот люди занимают все ключевые посты в государстве. Стоит ли удивляться, что всюду войны, болезни и волнения. Густав с Густавом никогда не договорятся...
- Абсолютно верно!
Нулин обернулся к оппоненту.
- Послушайте, Густав, а может, вам тоже налить?
- Давайте, чего уж там... Капельку "Бурбона", пожалуй, можно...
- Ни в коем случае! - торопливо вмешалась Тония. - Чего будут стоить его слова, когда кто-то обнаружит, что он пьян!
- Пьян... Все равно ничего у вас не выйдет.
- Не сглазьте, Густав!
- Я вот думаю, а если все-таки попытать счастья с другим телом? Например, подключиться к бывшему приятелю нашего уважаемого наблюдателя?..
- Нулин!.. Кто здесь, черт побери, командует?! Вы или эта девчонка? Почему вы позволяете ей всюду совать свой нос?!
- Тония - не просто лаборант. Мы партнеры, работающие над общей идеей.
- Партнеры, - Густав усмехнулся. Знаю я это партнерство...
Нулин долгим взглядом посмотрел на него.
- Ох и зануда же вы. Вам не говорили еще этого?
- Вы первый. И надеюсь, последний.
- Наверняка, нет. Вам будут говорить это часто, в лицо и заглаза, до самой вашей смерти.
- Однако, милая беседа! - Тония рассмеялась. Взглянув на нее, Нулин тоже поневоле улыбнулся.
- Наверное, это действительно смешно. Два взрослых человека перепираются, как малые дети. Может быть, покончим с этим, Густав? Раскурим, так сказать, трубку мира?..
- Не выйдет! представитель института решительно мотнул головой. - Мы слишком по разному смотрим на мир.
Нулин вздохнул.
- В этом вы, пожалуй, правы. Я верю в то, во что не верите вы, и наоборот. Моих истин вам не понять, а ваши для меня непреемлимы.
- Я бы заменил последнее слово на "недоступны", - воинственно заявил Густав.
Нулин улыбнулся.
- Пусть будет так, не возражаю. Мне действительно во многом недоступно ваше миропонимание.
Сказано это было так, что Густав немедленно взъерошился.
- Что вы имеете в виду?!
- Что угодно. К примеру, человеческий мозг. Вы в него верите, а я нет.
- Вы не верите в человеческий разум?
- Скажем иначе: я не верю, что разум и мозг составляет единое целое. Человеческий мозг, как и мозг животного, представляет собой хранилище самых разнообразных рефлексов. Наше тело - сложнейший биологический механизм. Центр управления - мозг. Он помогает нам работать и насыщаться, реагировать на боль. Он хранит наши воспоминания, помогает сопоставлять и сравнивать, но он не способен родить ничего нового. Истинный интеллект где-то вне нас. Отыскивать его с помощью скальпелей и микроскопов - дело бесполезное.
- Вы предлагаете человечеству сидеть сложа руки?
- Я предлагаю обратиться к здравой логике, той самой, о которой вы упоминали. Именно она подсказывает, что все наши знания далеко несовершенны, а большей частью и абсолютно ложны. Почему?.. Да по той простой причине, что мы вынуждены изучать мир через замочную скважину! Мы чувствуем конечное число запахов, и с этим ничего не поделаешь. Мы слышим ограниченный диапозон частот, не умея отличать звуки друг от друга более чем на полутон. А то, что мы наблюдаем визуально, меньше всего соответствует действительности. Узкий спектр доступных нам волн способен донести лишь крайне усеченный облик окружающего. И вся ваша здравая логика, Густав, просто обязана подталкивать к идее, что все мы существа более сложного порядка, чем это видится в зеркале.
- Ну да. На самом деле мы чудовища с рогами, облаченные в светящиеся ауры, - хмыкнул Густав.
- Насчет рогов не знаю, а аура - вещь вполне возможная. По крайней мере я не вижу причин, чтобы отвергать базисное представление о человеке, как о существе, состоящем из семи тел. Ну это вы, конечно, слышали: эфирное тело, астральное, ментальное... Суть не в этом. Возможно, их вовсе не семь, а больше или наоборот меньше. Главное, что они есть! И качественно отличаясь от изученной нами материи, они существуют совершенно по иным законам!.. Вы тут сделали выпад против религии с мистикой. Зачем?.. В подобном отрицании нет ни капли вашей пресловутой здравой логики...
- Да что вы привязались ко мне с этой логикой! - огрызнулся Густав.
- Это ваши слова, - Нулин пожал плечами. На его выпуклом лбу вновь заблестели капельки пота. - Любой нигилизм ошибочен. Оптом отвергая религиозную философию, мы лишаем себя чрезвычайно многого. Не следует забывать, что религия старше науки, а врачевание старше медицины. В первом случае нас интересует истина, во втором - здоровье, и неважно кто более прав - древние или наши современники. Если нам предлагается теория семи тел, мы должны прежде всего задуматься, а не рубить направо и налево.
Густав собрался было что-то возразить, но строгий взор Тонии пригвоздил его к креслу. В смущении он только махнул рукой.
- Я бы посоветовал вам заглянуть в пророчества Туленхэйма, продолжал с увлечением Нулин. - Живя свыше пятисот лет назад, этот человек писал о том, о чем мы сейчас говорим. Возможно, он был одним из первых, пытавшихся объединить науку и религию. В его трудах вы найдете размышления о жизни после смерти, о двухчастной теории тела, о библии, имеющей второе и третье толкование. И он же, кстати, утверждал, что настоящее человеческое тело большей частью своей невидимо и неощутимо, - Нулин обвел вокруг себя руками. - Вы понимаете? Он имел в виду даже не ауру, а нечто большее! Биополе, аура, эфирная оболочка - это все игра слов. Хотя принципиальная суть у них общая. И прежде всего она подводит к тому, что дух или высший интеллект сосредоточены вне физического тела. Те же нейроны, возможно, представляют собой всего-навсего простейшие биосенсоры, передающие волю ауры к мышцам и различным органам. Впрочем, это упрощенная схема. Вместо иерархической модели "аура-мозг-тело" мы скорее всего наткнемся на невообразимо запутанный клубок из взаимозависимостей. И нам бы вовек не разгадать этого ребуса, если бы не одно обстоятельство...