Первой неприятного зрелища с окровавленными открытыми переломами не выдержала Ирена. Ее стало рвать, и Николай короткими шажками стал подталкивать девушку в сторону храма. Потом туда же потянулись и остальные женщины. В том числе и представительницы кочевого племени.
– Нам тоже здесь делать нечего, – решил Юниус.
Но только он собрался идти ложиться спать, как с южной стороны, из-за того самого бархана с глушилкой взмыл уже хорошо знакомый вертолет без опознавательных знаков. На какое-то время он завис вверху, правым бортом рассматривая происходящее на земле и лишь слегка покачивая задранным хвостом. Вслед за этим летающим монстром на бархан один за другим взлетели еще три джипа из кольцевого ограждения. Не останавливаясь, они так и поехали в сторону своих погибших подельников. Правда, делали теперь это осторожно, с гораздо меньшей скоростью.
Бандиты в вертолете если и были шокированы потерями в своих рядах, то об отступлении все равно не помышляли. Наоборот, они продолжили отчаянную атаку. Резко взвыли турбины, вертолет мастерски развернулся левым бортом, с которого на турели свисал крупнокалиберный пулемет, и в таком положении пошел в атаку. Грохот выстрелов прорвался так отчетливо сквозь шум работающих дизелей, что никто не усомнился: теперь стреляют прямо в людей. Но именно высокий профессионализм пилота его и подвел. Если бы он просто продолжал висеть на месте, трагедии бы не случилось, а так он, словно на показательных стрельбах, понесся левым бортом вперед, одновременно опускаясь на высоту метров в сорок.
Он столкнулся с невидимым куполом чуть западнее застывших джипов – и зрелищем катастрофы приковал к себе внимание надолго. Даже женщины дружно выглянули из арки храма.
Словно в замедленной съемке, вдруг стали гнуться и крошиться лопасти. Их осколки разрушительным веером рванули назад и в стороны, накрывая при этом и три других приближающихся джипа. Затем смялся корпус кабины, разрываемый изнутри осколками идущего вразнос двигателя. И уже вся эта масса, сползая по окрасившейся топливом до того невидимой сфере, не долетев до земли десяток метров, вспыхнула грандиозным коптящим факелом. При ударе о песок произошел повторный взрыв, но теперь настолько мощный, что сгустки пламени долетели до остановившихся джипов. Даже при первом взгляде в ту сторону было видно, что и там бандиты понесли потери: как минимум тяжелые ранения. Несколько человек вывалились на песок и катались по нему, пытаясь сбить пламя с одежды. Еще несколько короткими перебежками отбегали от брошенных автомобилей. Выбрав удобные, по их мнению, позиции, бандиты открыли по лагерю археологов обильную и беспорядочную стрельбу.
Но теперь уже все отнеслись к этому на удивление спокойно, словно в подобных переделках побывали не один десяток раз. Ко всему прочему, дождавшись, пока бандиты израсходуют почти весь боезапас и остановятся в недоумении, Оливер угрожающе помахал им кулаком, а напоследок показал несколько жестов из русского и американского арсенала самой унизительной вульгарщины.
Юниус к этому эпатажу отнесся с полным равнодушием и на этот раз со всей решительностью довел-таки свое тело во внутренности храма. Ловкая, поворотливая Лариса вместе с Николаем уже успела соорудить постель из надувных матрасов для божественной парочки в одной из палаток, и Абелия растянулась на них с томным блаженством. Глаза ее сразу закрылись, а губы зашептали:
– Спать, только спать…
Юниус, со старческим кряхтением рухнувший рядом, умудрился напоследок пошутить деревенеющими губами:
– Может, мы все-таки вначале отправимся на бал? Как Пеотия?
Его единственная за шесть тысяч лет супруга вполне отчетливо открыла левый глаз и пригрозила:
– Я тебе это припомню! Но не сейчас… потом…
Выскользнувшая из палатки последней Лариса постаралась запахнуть плотно закрывающиеся створки брезента. Затем обернулась ко всем присутствующим в храме и приложила палец к губам:
– Если кто-то посмеет наших гостей разбудить шумом, я собственноручно зажарю провинившегося им на завтрак!
Все дружно кивнули. Только Александр Константинович в это время уже стоял за спиной Пузина и с нетерпением выпытывал самые последние новости:
– Ну не томи! Рассказывай!
Глава 14
ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД
Еще во время сосредоточения в госпитале основной массы инфекционных больных среди них образовалась маленькая группка из бывших граждан уничтоженного Хрустального города. А началось все с того, что на пятнадцатый день один из самых подвижных выздоравливающих пациентов обратился к сестре милосердия со странным вопросом:
– Извините, а много людей в этом госпитале вообще?
– Тысячи! – ответила измученная бессонницей и тяжким трудом женщина.
– И все только из Харди?
– Да откуда мне знать? У нас сейчас одна задача: спасти как можно больше людей.
– А у кого я могу узнать, допустим, про своих друзей или земляков?
– Да ни у кого. Разве что сам пройдешься по всем палаткам и выспросишь у пациентов. А нам некогда такими делами заниматься.
Она поспешила по своим делам, а больной, который в недалеком прошлом числился вторым пилотом одного из транспортных самолетов, подхватил свои костыли и отправился в дальний путь, бормоча:
– Все равно мне в сорок лет двигаться не просто полезно, а необходимо…
Уже в первый день он узнал, кто такой капитан и откуда тот родом. К третьему дню сумел отыскать еще пять человек из Океании и создал в госпитале, так сказать, землячество. А на четвертый ему удалось прорваться к самому храму, встретиться с необычайно занятым Донтером и доложить о своей готовности по мере улучшения самочувствия выполнять любое поставленное перед ним задание.
Военный лидер обрадовался явившемуся перед ним пилоту несказанно. А вечером того же дня навестил и остальных своих земляков, которых по такому случаю всех передислоцировали в одно место: палатку с двумя равнозначными изолированными отделениями. Потому что из шести подданных Океании три человека оказались женщинами. Причем одна из них, по имени Розалия, была супругой погибшего при катастрофе консула. Точнее, уже вдовой. По счастливой случайности она в самый критический момент прохождения первого цунами вместе со своими подругами оказалась в одном из подвалов. И все они выжили. Разве что эпидемия свалила их с ног раньше других.
Еще один мужчина тридцати шести лет, с умным проницательным взглядом, оказался водителем консульства. Вдобавок он имел отличный послужной список и как человек, служивший больше шести лет в чине капрала. Отчего впоследствии к нему так и прилипло прозвище «капрал» как основное имя. А вот третий соотечественник из Океании был стар, немощен и чуть ли не при смерти. Его лысая, мечущаяся в горячке голова блестела от пота, и осмотревший больного Бензик с прискорбием констатировал:
– Слишком слаб, в таком преклонном возрасте может и не выжить.
По утверждениям Розалии, она знала этого человека:
– Это господин Юран, из рода Гердако. Кажется, ему семьдесят три года. Он из числа почетных гостей, прибывших самолетами на бракосочетание. Муж говорил, что старик – академик, один из самых знаменитых астрономов мира.
Новость капитана немного разочаровала. Ведь он всеми силами пытался разыскать в первую очередь геологов, механиков и простых кузнецов, которые могли помочь в наращивании военной мощи возрождающегося города. В крайнем случае, архитекторов или специалистов по кустарным промыслам. Конечно, от пилота и водителя автомобиля тоже никакой практической помощи ждать не приходилось. Но они хоть были молоды и полны сил. К тому же – люди, прошедшие хорошую армейскую подготовку. Им Донтер намеревался в будущем доверить самые важные и ответственные посты в администрации, потому что своим землякам доверял во всем безоговорочно. Все-таки воспитание десятков поколений, основанное на честности, гуманизме и личной ответственности, давало о себе знать. Само собой, что со временем он и для старика найдет посильное занятие, слишком уж ощущалась на то время недостача просто сообразительных людей, умеющих вести сложные расчеты, но сначала больному предстояло выжить.
Поэтому в тот день капитан перед уходом просто попросил Бензика:
– Постарайся, чтобы и этот умнейший человек выжил. Астроном ведь тоже может порадовать нас своими знаниями и помочь в возрождении города.
Как он ошибался! Впоследствии, узнав страшную новость, Бензик воскликнул сгоряча прямо в лицо растерянному астроному:
– Лучше бы ты молчал и не «радовал» нас своим всезнайством! Теперь вся оставшаяся жизнь пойдет насмарку!
Но в тот вечер предвидеть такое он не мог. Просто так и умчался по своим важным делам, оставляя образовавшееся землячество выздоравливать и набираться сил. Затем в мрачном калейдоскопе невероятного напряжения пронеслось еще три недели. Осталась позади первая большая битва. Еще через неделю – новое сражение с небольшой армией грабителей и разбойников. И только на шестидесятый день Новой эры выживший и совершенно оправившийся от тяжелой болезни астроном попросил поздним вечером двух лидеров о встрече, передав через Массума, что это дело невероятной важности и касается будущего всего человечества.
– Лучше бы ты молчал и не «радовал» нас своим всезнайством! Теперь вся оставшаяся жизнь пойдет насмарку!
Но в тот вечер предвидеть такое он не мог. Просто так и умчался по своим важным делам, оставляя образовавшееся землячество выздоравливать и набираться сил. Затем в мрачном калейдоскопе невероятного напряжения пронеслось еще три недели. Осталась позади первая большая битва. Еще через неделю – новое сражение с небольшой армией грабителей и разбойников. И только на шестидесятый день Новой эры выживший и совершенно оправившийся от тяжелой болезни астроном попросил поздним вечером двух лидеров о встрече, передав через Массума, что это дело невероятной важности и касается будущего всего человечества.
На совещание в одном из внутренних помещений храма собрались помимо врача и капитана самые доверенные лица. Недавний заместитель по военной части, Даниэль, теперь носил высокое звание главнокомандующего армией Харди. В его прямое подчинение попадали все воинские формирования города, а также интендантское и воинское снабжение. Должность в создавшейся ситуации не столько хлопотная, сколько невероятно ответственная и требующая порой крайней жесткости при общении не только с явными врагами, но и с собственными подчиненными. По всеобщему мнению, Даниэль Баругви с ролью главнокомандующего справлялся великолепно.
Обязанности личного адъютанта Бензика многим горожанам казались мелкими и незначительными. Тем более что выполняющий эти обязанности Массум в последнее время вообще редко находился при своем патроне, пропадая где-то в глубинах катакомб и появляясь на поверхности лишь для приема пищи, общения с лидерами и короткого отдыха. Некоторые подозревали, что мальчонка просто прячется от бытовых неурядиц, то ли отсыпаясь в укромных местах, то ли усердствуя в познании новой, пока еще мало кому понятной религии. На самом же деле Массум больше других посвященных проводил время в путешествии разума, исследуя, познавая и подслушивая все жизненно важное для новой властной структуры города. Мало того, воспользовавшись редкой возможностью лично сопровождать юного разведчика на большие глубины, все трое лидеров как-то собрались внизу и за несколько часов соорудили довольно простую в устройстве платформу. С помощью нескольких рычажных противовесов система через нужное время приподнимала платформу над уровнем воды и освобождала самозатягивающиеся петли для рук и ног – и юный разведчик оживал самостоятельно. Потом он выбирался из-под переплетения ремней, не дающих всплывать раньше времени, и спешил на поверхность. Ограничителем времени утопления служила обыкновенная свеча, которую устанавливали возле спусковой веревки на должной высоте. Лишь только пламя опускалось до определенного уровня, веревка перегорала и отпускала нагруженные камнями противовесы. Даже если бы что-то и застопорилось, как один раз и случилось, спустя определенный срок вниз спешил кто-нибудь из троих посвященных и устранял неисправность, вытаскивая слишком задержавшегося в путешествии разведчика. В итоге Массум знал обо всех угрозах и неприятностях едва ли не раньше того момента, когда они возникали.
Присутствовала на собрании и Розалия. Вдова погибшего при катастрофе консула Океании в последнее время все активнее принимала участие в возрождении хозяйственной жизни города, а заодно и в заботах о здоровье и повседневном быте капитана Донтера. Перебираться жить к нему в комнату на постоянной основе она не спешила, но, судя по всему, дело к тому шло. Да и сам лидер в последнее время с трудом представлял, как мог раньше обходиться без помощи этой активной женщины. Розалии исполнился недавно сорок один год, но выглядела она гораздо моложе. И хотя не блистала особой красотой, но ее активность и живая, общительная натура с лихвой компенсировали недостатки внешности, давая в сумме ту высоту над планкой уровня женского очарования, начиная с которой мужчины влюбляются со всей страстью и безрассудством.
По логике вещей, на вечерней встрече обязаны были присутствовать еще два человека. Но бывший водитель консулата оказался человеком с отменным военным и спортивным прошлым и коротким послужным списком в качестве охранника консульства, поэтому сразу после выздоровления органично влился в воинский строй. И его давнее звание капрала пришлось как нельзя кстати. Теперь он командовал специальным боевым подразделением, в обязанности которого входило нанесение упреждающих ударов по тем самым бандам, которые стремились к столице, словно мотыльки на свет ночного фонаря. Как правило, подразделение выдвигалось в хорошо подготовленные места для засады или совершало ночное нападение на спящий лагерь противника. При соответствующей разведке Массума и грамотных тактических подсказках остальных единомышленников банды в последнее время решили уничтожать практически на ближних подступах к столице, избегая при этом как ненужных жертв в самом городе, так и неизбежного разграбления выдвинутых за его черту крестьянских поселений. Поэтому капрал в данный момент руководил одной из важных ночных вылазок.
Вторым отсутствующим человеком был пилот транспортного самолета, теперь уже канувшего в Лету. За несколько дней своего активного содействия и помощи он показал себя замечательным дипломатом, умелым организатором и не менее искусным политиком. Сразу бросалось в глаза, как он, походя и с неиссякаемым жизненным оптимизмом, решает любые разногласия, возникающие между людьми и группировками, завоевывая при этом заслуженное признание и уважение. За ним тоже стал закрепляться определенный авторитет, и все чаще поговаривали, что пилот лучше всех разбирается в спорных вопросах человеческих отношений. Именно поэтому его три дня назад отправили с группой воинов на юг, где в данный момент обитало огромное количество выживших в недавней катастрофе. Пилот нес им официальное приглашение к тесному сотрудничеству и внушительный пакет экономических, военных и политических предложений. В частности, давалось приглашение любому количеству желающих поселиться в Харди или в окрестностях под прикрытием его крепостной стены. Или, например, предлагался обмен караванами не только с продуктами, но и с прочими необходимыми в хозяйстве мелочами, производство которых планировалось наладить в недалеком будущем.
Было и еще несколько человек из жителей Харди, достойных доверия в полной мере, но напряженная работа и мизерное время для отдыха не позволили им сегодня присутствовать. Общее дело ставилось во главу угла и ценилось наравне с собственной жизнью, что давало повод для оптимизма в прогнозах о возрождении города.
В общем, на неожиданное собрание капитан Донтер и врач Бензик прибыли хоть и страшно уставшими, но с надеждой, что новости будут хорошими, несущими пользу городу и его жителям. Так и заявил Донтер вместо приветствия:
– И чем вы нас порадуете, уважаемый Юран из рода Гердако?
Лысый сухонький старичок обвел собравшихся на удивление горячим боевым взглядом и остановил его на вдове консула:
– Госпожа Розалия наверняка помнит, что я прибыл сюда со своим коллегой?
– Конечно, – подтвердила женщина. – Такой седой, очень активный мужчина. Помню, он нас очень веселил массой свежих анекдотов.
– М-да, он такой… был, – грустно вздохнул Юран. – Но сейчас разговор не о наших близких и друзьях, которые ушли от нас, а о том, что грозит выжившим людям. Вернее, даже не выжившим, а их непосредственным потомкам.
– К сожалению, коллега, – Бензик так обращался к астроному из-за равенства в академических званиях, – мы не можем предвидеть всех опасностей далекого будущего.
Докладчик высокого собрания непроизвольно помассировал свою лысину:
– В том-то и дело, что не «далекого». К тому же обидно, что оно не подлежит гипотетическому предвидению, а проистекает из точных и скрупулезных подсчетов.
– Давайте высказываться более конкретно, – попросил раздосадованный капитан. – Хорошие новости я готов слушать сутками, но вот плохие – лучше сразу и в лоб.
– Хорошо, я постараюсь сократить предысторию, – скривился Юран, опять нервно почесывая свою многострадальную лысую голову. – Дело в том, что я со своим коллегой специально и прибыли в Харди, чтобы после церемонии бракосочетания вместе с консулом и представителем науки попасть на прием к первым лицам Хардийской империи. Следовало представить подробные доказательства грозящей Земле катастрофы – и уже после этого по всем возможным дипломатическим каналам привлечь экономическую мощь империи для устранения этой опасности. Потому что, по мнению главных ведущих, сама Океания могла и не справиться со вставшей перед ней непосильной задачей.
– Откуда грозит опасность? – стал еще больше злиться Донтер.
– Как ни дико это звучит, но угроза опять свалится на нашу планету из космоса. Но уже не от коварного, мало знакомого вам Сфинкса, как говорят о нем в народе, а от привычных для нас испокон веков орбитальных спутников. Благодаря совершенным устройствам пузыритовых обсерваторий в городе удалось вычислить, что малая луна Вестник все больше и больше приближается по своей орбите к планете.