А если слова Эдгара были ловушкой? И пока я здесь отвлекаю Смотрителей, он там создает ту самую империю, от которой так твердо отказывался в разговоре со мной. Ведь у него есть Дэниэл… сумасшедший Дэнни, рвущийся к власти, мечтающий возродить былое величие вампиров.
Я представила опустевший город. Дома, улицы, машины, деревья — все есть. Бьются в открытых окнах шторы, сидит в детской коляске белый мишка, предупреждает об опасности красный сигнал светофора… А людей нет. Ни одного. И от каждого угла, от каждой трещинки на асфальте веет страхом и смертью.
— У меня есть новость, — прошептала я, прогоняя из памяти неприятную картинку.
Мы повернули и влились в неспешный поток машин. Здесь было какое-то безостановочное движение, без светофоров, рядов пять или шесть. И все направлялись в одну сторону. Никогда не видела столько машин и таких громадных грузовиков.
— Прекрасно! — Олег неожиданно просиял. — Поэтому мы и торопили твой приезд.
— Почему? — Мне было страшно смотреть на Олега, и я снова отвернулась к окну. А там дома, дома, дома, и больше ничего. Рядом с кажущимися здесь низенькими девятиэтажками вдруг вырастала башня этажей в тридцать или появлялся сияющий металлом и стеклом торговый центр.
— Ты уверена, что приехала одна? Что за тобой… никто не увязался?
— Вы о чем? — Вроде бы я смирилась с тем, что Олег все знает, но оказалась не готова услышать это вот так, в открытую.
— Маша, ты не могла не чувствовать, что у вас в городе есть вампиры. Они должны были тебя искать. Они должны были на тебя выйти.
Голова сама собой опустилась. «Пропала!» — вспорхнула испуганная мысль.
— Они о тебе знали?
Я кивнула.
Осторожней. Главное, не сказать лишнего.
— Они тебе угрожали?
— Ничего не было… — заторопилась я.
— Как же не было! — прервал Олег. — А лошади на твоей конюшне? Их убили вампиры. Как тебе удалось от них избавиться? Они не могли оставить тебя в живых просто так. Ты с ними встречалась? Вы о чем-то договорились?
Надеюсь, молчание не всегда обозначает согласие. Я молчала. А что здесь можно было сказать?
— Дракон, то есть Дима Сторожев, говорил мне, что видел вампира. Он его видел, да? Тогда, на кладбище. Маша, почему ты мне сразу все не рассказала?
— Тогда нечего было рассказывать.
— Маша! — Олег смотрел очень внимательно, словно пытался прочитать в моих глазах все то, что я от него старательно скрывала. Наконец он сухо произнес после молчания: — Думаю, я смогу организовать встречу. Не понимаю, почему ты не хочешь говорить. Надеюсь, остальные смогут тебя переубедить. Я обнаружил в твоем городе нескольких вампиров. И что самое странное, они были рядом с тобой, но тебя не трогали. Я был уверен, что один из них — твой друг Максим, хотя это было бы невероятно. Вампиры не могут долго и так близко находиться рядом с людьми, тем более со Смотрителями. Они их уничтожают.
— Что же вы тогда уехали? — усмехнулась я. — Начали бы с ними воевать, показали бы мне пару приемов.
— Маша, я наблюдатель. Моя задача их обнаруживать. Один я не смог бы ничего сделать. Тогда я решил, что они тебя как-то удерживают, поэтому и было придумано твое участие в Олимпиаде. Приезд сюда — твое спасение. Среди нас ты в безопасности. Ты нам все расскажешь, и мы тебе поможем.
Так вот в чем дело! Меня решили спасать… Какая прелесть. А если я не хочу, чтобы меня спасали?
— У вас всего два дня. Сегодня и завтра. — Даже если я ничего не узнаю, мне надо вернуться. Если я останусь дольше, все сильно запутается. — Так написано в приглашении.
— Потом выходные. Ты можешь задержаться.
Задержаться…
Я снова глянула в окно. Мне надо было собраться, чтобы ответить. Олег на меня странно действовал, мне тяжело было с ним спорить.
Синенькая машинка рядом с нами, то слегка обгоняла нас, то отставала на полкорпуса. Она, как суетливый жучок, резко разгонялась, чтобы через метр снова затормозить. Сейчас все шесть рядов почти стояли. Куда направляются люди в автомобилях?
— Вы сами ограничили себя во времени, — покачала я головой, снова поворачиваясь к Олегу. — У меня два дня.
Олег быстро глянул на часы.
— Посмотрим, что можно сделать.
Весь следующий час смотреть можно было только на ползущие рядом с нами автомобили. Когда же нам удалось выбраться из потока, машина успела только пару раз вильнуть по дворам. И мы приехали.
Густо заросший деревьями двор, кусты боярышника, нависающие над дорожкой. Узкий серый пенал гостиницы. Хорошо запомнилась каменная эмблема над дверью парадного входа — большой лист клевера с четырьмя лепестками. Такой же, как брошка на мне. Меня приняли в Братство Четырехлистника?
Гулкий холл, лестница на третий этаж, окна межэтажных пролетов выходят на заасфальтированный пятачок, на котором скучала старая машина без задних колес. Машина, которая никогда никуда не поедет. Грустно.
Комната меня не интересовала, поэтому я даже толком не огляделась. Заметила кровать, шкаф, стол, стул, телевизор, полинявшую штору и что в люстре не горят две лампочки.
Олег поставил на пол сумку и вопросительно посмотрел на меня. Я упрямо поджала губы. Не нужны мне его уговоры. Если они так торопились меня увидеть, то пускай назначают встречу сейчас. Самое время начать меня спасать. А то я передумаю и спасусь сама.
— Маша, тебя легко отпустили из города?
— Меня некому было останавливать. — Я направилась к выходу. — Луна убывает четырнадцать дней, и вы что, все четырнадцать дней ничего не делаете? Одиннадцатое и двенадцатое — ваша идея!
— Двенадцатое лучше.
Мы спустились по лестнице на первый этаж. Здесь Олег остановился, словно решал, в какую сторону пойти — прямо на улицу или направо, где на двери висела табличка «Ресторан».
— Мне кажется, уже поздно. — Олег смотрел мимо меня. На портье. Я тоже обернулась на него.
Седой мужчина с высокими залысинами надо лбом. Узкое лицо, сурово сдвинутые в недовольной гримасе брови. Я бы в него так пристально не вглядывалась, если бы он вдруг не кивнул нам, а потом на мгновение дольше, чем надо, не задержал на мне взгляд.
— Нам, пожалуйста, ключ от конференц-зала, — попросил Олег.
Мужчина выдвинул ящик стола с ключами. Я заметила, что перед ним лежит папка с вытисненным листком клевера. Тоже с четырьмя лепестками. На руке мужчины был большой перстень с голубой бирюзой. Да они здесь все помешаны на знаках! Кажется, бирюзу носят от насильственной смерти.
Мужчина взял ключ, но не отдал нам, а бросил короткий взгляд на часы.
— Подождите две минуты, — недовольно проворчал он, и этот странный ответ заставил меня поднять глаза на узкий прямоугольник электронных часов с ядовито-зелеными точками, составляющими рисунок цифр. На них было «16–05».
— Да, конечно, — тут же согласился Олег, отходя в сторону. Я же во все глаза смотрела на старика. Чем пять минут пятого отличается от семи минут того же пятого? Старик не отводил взгляда от циферблата. Потом вышел из-за стойки и куда-то ушел.
— Что его не устраивало со временем? — спросила я Олега, сверявшего показания настенных чесов с тем, что было на его наручных.
— Тут дело не во времени, а в сочетании цифр. Шестнадцать, то есть один и шесть, дают в сумме семь. Он ждал двух семерок, шестнадцати ноль семь. Очень хорошее сочетание цифр.
Черт, забыла я про их цифры!
Один… шесть… ноль… пять…
— Но шестнадцать ноль пять вместе двенадцать, — зашептала я, обрадовавшись такой очевидной догадке. — Это хорошее число!
— Оно хорошее всего одну минуту, — качнул головой Олег. Он так спокойно все объяснял, словно делал это ежедневно. — Пока мы будем дверь открывать, двенадцать станет тринадцатью.
— Сочетание цифр, чтобы в сумме было тринадцать, по нескольку раз в каждом часе выпадает. Как вы не путаетесь? — Я теперь тоже не отрывала взгляда от часов. «И раз, и два…» непроизвольно убегали секунды вслед за мигающими точечками.
— Ты тоже скоро привыкнешь. — Олег одобрительно посмотрел на меня. Кажется, он заметил мой счет. — Со временем нужно сообразовываться, оно много значит. Порой секунды могут решить чью-то жизнь.
Я почесала голое запястье. Никогда не носила часов. Мне казалось, что время — что-то незначительное, чтобы замечать его каждую минуту. Достаточно знать приблизительно, что сейчас — утро, день или вечер. И вот теперь обиженное за невнимание к себе время наказывало меня подсчетом секунд. Еще чуть-чуть, и у меня вырастут уши, как у Мартовского Кролика.[8]
— Проходите, — ворвался в наш спор голос портье.
Зеленые точки сложились в 16.07.
Дверь перед нами была открыта — терять драгоценную минуту нельзя.
— А если у него часы начнут отставать? — Мне очень хотелось оспорить такую неочевидную затею с цифрами.
— А если у него часы начнут отставать? — Мне очень хотелось оспорить такую неочевидную затею с цифрами.
— Здесь все просчитано. — Олег взял ключ из рук портье и поманил меня за собой. — Работает целая система.
Мы вошли в распахнутую дверь, и, не успела я оглядеться, Олег повернул в замке ключ. От неожиданности я поежилась. Зачем он закрыл дверь?
Чтобы никак не выдать свое волнение, я сделала несколько быстрых шагов вперед. Небольшой прямоугольник комнаты, посередине длинный стол, на дальней стене уснувший экран телевизионной панели. Никого. Они издеваются надо мной?
— Маша, я только хочу предупредить… — Олег догнал меня. — Может быть, мы тебе покажемся не совсем такими, как ты себе представляла. Не будет ничего, что показывают в кино.
— В кино? — Я перестала его понимать.
— Американцы любят придумывать большие светлые залы, множество компьютеров, операторов, бесконечные звонки, людей в специальной форме. Но мы не стремимся к публичности, у нас частная закрытая организация. Государство о нас не знает, хотя мы работаем по всему миру, сотрудничаем с Европой и Америкой. Надеюсь, тебя не смутит, что все не очень пафосно.
Я мысленно закатила глаза. Сколько можно тянуть время?
— Удачное сочетание минут не теряется?
— Мы все обладаем даром чувствовать то, что является противоположным человеческой природе, чувствовать ее темную сторону. Этому нельзя научиться, с даром рождаются. Мы прошли через многие испытания, прежде чем встретиться. — Олег не улыбался, в его лице появилась растерянность. — Поэтому должна быть понятна наша некоторая настороженность. Я говорил — раньше за подобные таланты сжигали на кострах. Многих уничтожили сами вампиры. Мы не умеем внушать, мы не можем никого ни в чем убедить. Мы можем только видеть и пытаться остановить то зло, что появляется на Земле. Маша, сейчас мы тебя спасаем от большой опасности. И я надеюсь, ты нас нe подведешь.
Олег был очень серьезен. Так и хотелось его ущипнуть и сказать: «Не напрягайся! Все будет хорошо! Сейчас подкараулим Дэна, поставим вашу организацию с ног на голову, и будет отлично!» Но я ничего не сказала. Только сурово сдвинула брови, пытаясь вникнуть в торжественность момента.
Обшитые панелями под дерево стены хранили молчание, безмолвствовали стулья, был недвижим стол. А чего я ожидала? Что все вдруг начнет прыгать и резвиться? Что стулья, отбивая ножки, побегут по столу? Что стены изогнутся? Что из пола полезут призраки минувшего?
Но я прекрасно могла представить, как этот самый стол покрывается красной бархатной скатертью с желтой бахромой, как на нем появляются тяжелые канделябры, по три свечи в каждом. Как в старинные кресла усаживаются люди. Камзолы, панталоны, позолота, пудра с белых париков сыплется на плечи, оседает на носах и щеках. Трещат свечи. Становится душно…
— С каждым годом мы все осторожней, — шептал Олег. Видимо, обстановка и тишина комнаты его угнетали, свою фирменную улыбку он забыл за дверью. — Если бы я не увидел в тебе близкого по духу человека, я бы никогда не привел тебя сюда. Но ты на удивление легкомысленно отнеслась ко всему, что я тебе рассказывал. Маша, если вампиры уговорили тебя встать на их сторону, ты не сможешь отсюда выйти.
— Никто меня ни в чем не уговаривал! — Я старалась не думать об угрозах. Ничего они мне не сделают. Ни-че-го.
— Значит, ты готова нам помочь?
— Да. — Я не давала себе и секунды на сомнения и страх. Никаких мыслей, только действия.
Олег шагнул ближе, кажется, собираясь меня обнять, но тут с противным звоном запрыгал по полу оброненный им ключ. Неприятный звук еще какое-то время витал под потолком, и вдруг раздался голос:
— Заходите!
Стена с монитором начала заваливаться назад.
— Ключ упал… Это плохо, — пробормотал Олег. Затем три раза наступил на упавший ключ и только потом поднял. Снимает с приметы знак «минус»? Надо запомнить.
Олег осторожно взял меня за руку.
— На удачу, — пробормотал он и первым шагнул в темноту.
Короткий коридор привел нас в светлую комнату.
Глава VIII РИТМ СЕРДЦА
Наверное, я все-таки настроилась увидеть нечто в стекле и хромированном металле, сложные аппараты, с десяток компьютеров, тонкие трубочки, по которым бегала бы разноцветная жидкость, и множество людей в спецхалатах. Зеленых. Или лучше синих. И еще там обязательно должны были быть желтые знаки — опасная работа с радиацией.
При чем здесь радиация?
Передо мной была простая комната, беленькая, чистенькая, уставленная цветочными горшками, ярко освещенная лампами дневного света. Круглый стол, накрытый белой скатертью, в левом углу на небольшом подиуме за прозрачной загородкой компьютерный столик, около него на вертящемся стуле сидел крупный рыжий парень. Заметив, что я на него смотрю, он двумя пальцами отдал честь и уставился на меня во все глаза. Я машинально кивнула.
— Здравствуй, Маша!
Ко мне обращалась высокая женщина с худым узким лицом. Она протянула такую же худую узкую ладонь, и я нерешительно коснулась ее прохладных пальцев.
— Ирина, — представилась она. — Олег много про тебя рассказывал. Хорошо, что ты приехала.
— Ничего себе! — Лицо парня вытянулось от удивления, он медленно выполз из-за компьютера. — Не может быть!
— Антон, веди себя прилично, — одернула парня Ирина, недовольно хмуря брови. Представила нас: — Маша… Антон… Он тоже рад тебя видеть.
— Ирка, это нереально! — завопил Антон и спрыгнул с подиума.
Он был бледным, как все рыжие, по щекам разбежалась россыпь веснушек. Покрасневшие от постоянного сидения за компьютером глаза. И очень подвижные длинные крепкие пальцы. Он постоянно ими что-то теребил — сейчас он скручивал в трубочку небольшой листок бумаги.
— Александр! — воскликнул Антон, и я проследила за его взглядом.
Стоящий за кадкой с высоким цветком седой старик чем-то напомнил мне Эдгара, только в его морщинах чувствовались не прожитые столетия, а лет шестьдесят-семьдесят, не больше. Среднего роста, с усталым равнодушным взглядом. На секунду мне показалось, что я сейчас почувствую в нем вампира. Но сердце мое было спокойным, тревоги не рождалось.
— Сядь, Антон! — Голос у старика был такой же утомленный, как и взгляд. — Нереально то, что ты прыгаешь вокруг человека. Олег, поздравляю, ты не ошибся.
— Машенька, это Александр, — представил мне старика Олег. На общем фоне Смотрителей он как будто слегка поблек. Наверное, здесь он был не главный.
Старик вышел вперед и чуть поклонился в ответ на мой внимательный взгляд. Я смотрела на этих людей и ничего не чувствовала. Все так и должно быть? Что же тогда видят во мне они?
— Здравствуйте, — выдавила я из себя, от волнения пряча руки за спину. Неужели все так просто? Передо мной те, кого я искала?
— Здравствуйте, здравствуйте!
Папка с четырехлистным клевером на обложке с хлопком упала на стол, но вздрогнула только я. Мужчина, выдавший нам ключ от конференц-зала, вошел незаметно, остановился около стола, с тем же интересом, что и другие, посмотрел на меня.
— Раз все торопятся, не будем тянуть время, — быстро заговорил он. — Меня зовут Борис. Впрочем, вы уже знаете.
Он дернул правым плечом. На его груди я разглядела табличку: «Старший администратор Борис». Теперь буду знать.
— Ну что же, я надеюсь, все убедились, что мы имеем дело с исключительным случаем.
— Потрясающе! — Антона не смущали одергивания. Он уселся на стол напротив меня и во все глаза стал рассматривать. — А говорили, что такого не может быть.
Мне показалось, что мы ровесники. Или он постарше меня на год или два. Интересно, где они его нашли?
— Раз в год и черт с того света приходит, а ты у меня вообще сейчас отсюда вылетишь, если не вспомнишь, что твой зад должен находиться на стуле, а не на столе, — быстрым речитативом произнес Борис, казалось, давно заученную фразу.
Какое-то время Антон еще сидел, в глазах его плескалось восхищение. Никогда на меня не смотрели с таким восторгом. Если только Макс… Макс!
Я перестала улыбаться, и Антон тут же соскочил со стола.
— Ну так я ничего… — пробормотал он. — Правильно, что приехала. Олег говорил, у вас в городе весело…
— Антон! — Ирина прошла между нами, заставляя Антона отступить. Пояснила: — Он рад тебя видеть. — И, приблизившись, прошептала: — Извини, Антон слишком эмоционален. Мальчишка!
Ирина начинала мне нравиться. Несмотря на то, что она была очень худой, в ней чувствовалась сила. Наверняка она боец, и очень хороший. Не удивлюсь, если она хорошо фехтует.
— Что ж, церемония представления закончена, перейдем к делу. — Борис сел за стол и по-деловому придвинул к себе папку.
— А вас… всего пятеро? — Я не могла не задать этот вопрос. Восторг Антона совершенно лишил меня способности соображать.