Наконец меня позвали обратно в аудиторию и сообщили, что после некоторых сомнений решили поставить мне четверку за то, что я натворила столько ошибок в самом начале. Каково же было удивление моих экзаменаторов, когда эта оценка вызвала у меня такую бурную радость, что я чуть не перевернула все парты от счастья.
В итоге у меня получился тридцать восемь баллов из возможных сорока двух! Знать бы еще, какой балл проходной, ведь в разные годы он колеблется от тридцати до сорока одного…
Целую неделю я провела в неведении, пока, наконец, не вывесили объявление об общем сборе абитуриентов. Там нам сообщили, что в этом году зачисляются все с баллами от тридцати восьми и выше! То есть я набрала минимум баллов, необходимых для поступления.
Я – поступила в университет. В магический университет. Теперь я точно стану настоящим магом!
Глава 15. Новый год по-мориоградски
Донгель. Островлик. Декабрь 5374 – 1 января 5375 года После того, как Дирит Морт и дроуская молодежь поселилась в особняке Лоска, мои обязанности несколько изменились. Лоск продолжал иногда пропадать на целые сутки, но даже когда он находится дома, я теперь в первую очередь должен обслуживать Дирита.
Принц второго Дома оказался не таким привередливым, как Лоск. По крайней мере, он не гонял меня, по тысяче раз передумывая, хотя можно было легко заметить его гораздо более тонкий и изящный вкус. Я продолжал его ненавидеть, в особенности за ту мягкую покровительственную снисходительность, которую он проявлял ко мне.
Постепенно я понял, что Лоск боится своего нового гостя. Боится и уважает. Это заметно по его почтительному отношению к Дириту (в отличие от других гостей) и по тому, что он практически никогда не возражает, потакая любому желанию дроу.
Да и сам принц держался с гораздо большим достоинством, он часто поглядывая на Лоска с легким превосходством, сверху вниз, несмотря на то, что был на полголовы ниже.
Но Лоск не прекратил ночные пытки и когда гости, наконец, разбредались по комнатам, мне, вместо того, чтобы отдыхать, приходилось в течение нескольких часов массировать спящего ниндзю. Каждый раз, когда я пытался прекратить массаж и тихо покинуть комнату, он тут же просыпался и заставлял меня вернуться и продолжать. Часто эта экзекуция затягивалась далеко за полночь, и, не успевал я без сил упасть на кровать в общей комнате рабов, где, кроме меня, жило еще трое эльфов, как пора было вставать… и все начиналось сначала.
Моим сонным состоянием постоянно пользовались молодые дроу, чьим любимым развлечением было, став невидимыми, подставлять подножки или нервировать меня лезвиями своих темных рапир, неожиданно проводя ими по шее, лицу, или портя одежду. Всего за несколько дней они довели меня до состояния, при котором я вздрагивал и просыпался от каждого шороха, а ходить по коридорам (если свидетелей не было), предпочитал на четвереньках.
Лоск, когда я попытался пожаловаться ему на такое поведение гостей, только рассмеялся и издевательски сообщил:
– Так тебе и надо, все равно ни на что больше ты не годишься. И не рыпайся, а то еще хуже будет… Еще и я добавлю.
Поэтому мне приходилось молча терпеть все эти мучения.
Приближался Новый год, праздник, который люди почему-то предпочитают справлять посередине зимы, а не как мы, весной, когда природа начинает просыпаться, деревья выпускают первые зеленые листики, а лесную подстилку покрывает нежнейший ковер из ранних цветов.
Судя по всему, Лоск собирался отмечать этот праздник по человеческому календарю.
Подготовка отнимала у его рабов много времени, видимо, Лоск захотел устроить что-то грандиозное. Но тогда мне было не до этого, я так уставал, что у меня просто не оставалось сил обращать внимание на что-либо еще, кроме моих непосредственных обязанностей.
В результате постоянной усталости я начал путаться в приказах, и Лоск поглядывал на меня все мрачнее и угрожающе. Наконец он, на несколько дней, зачем-то покинул свой особняк, а Дирит не так загружал меня, поэтому мне удалось в свободное время немного отдохнуть.
Когда я вернулся к более или менее нормальному состоянию, если слово нормальный вообще возможно употреблять в моем нынешнем положении, было уже тридцать пятое декабря, предновогодний день.
К моему несчастью прямо с утра вернулся Лоск. Он явился не один, а привел с собой еще двух гостей, тоже, судя по его с ними обращению, выше его по положению.
Один из них был солнечным эльфом, его глаза, как и волосы, сияли золотом, прекрасно сочетаясь с золотисто-персиковой кожей. Пышная прическа создавала иллюзию нимба над головой гостя, а свободный серебреный костюм отлично подчеркивал стройность эльфийской фигуры.
Второй вообще не принадлежал ни к одной из известных мне рас. Он был выше и гораздо мускулистее, глаза его были черными и взирали на мир с насмешливой безжалостностью. Голубые волосы были собраны в хвостик, кожа отливала загорелой бронзой, а тонкий костюм под цвет волос был полностью обтягивающим. Радовало только одно – все это безобразие накрывал широкий синий плащ, хотя бы частично скрывая такое бесстыдство.
Потом прибыл еще один гость. Этот был одет во все белое, его одежда покроем напоминала паладинский костюм, на рубашке даже чуть проступал серебристый крест.
Он был серебреноволосым и голубоглазым. Кожа его была очень бледной, но тем ни менее он не производил впечатления больного, во взгляде, да и в каждом движении чувствовалась сила и смертельная угроза. Его расовую принадлежность мне также не удалось установить, я мог бы отнести его к высшим иртерианам, если бы не слишком высокий для них рост и широкое телосложение.
Несмотря на сильные различия этих троих, у меня было впечатление, что они жители одной местности. Было в них что-то похожее, скорее всего общей являлась тревожная атмосфера, которую они создавали. Кроме этого, было что-то такое в выражении их лиц… что мне очень не понравилось. То же выражение иногда мелькало и у Дирита с Лоском, но гораздо реже.
После того, как гости устроились в отведенных для них комнатах, ненадолго наступило затишье. Но когда вечером все они собрались в обеденном зале на первом этаже особняка, Лоск зачем-то послал за мной и потребовал, чтобы я прислуживал им у стола.
– Вижу, ты не растратил заработанные деньги зря, – продолжил начатый без меня разговор солнечный эльф. – Настоящий торгоградец.
В его устах это ругательство прозвучало как похвала, да и Лоск воспринял его так же, улыбнувшись и чуть церемонно склонив голову.
– Благодарю. Я не мог позволить себе потратить зря благоволение Второго.
– Это ты сейчас так говоришь, – усмехнулся Дирит. – А вспомни, как ты на коленях просил у меня в долг, чтобы не продавать своего звездного!
– Что было – то прошло! – возразил Лоск. – Теперь я гораздо умнее и не привязываюсь, к кому попало.
– Кстати, насчет привязанностей, – обернулся голубоволосый к дроу. – Я до сих пор не понимаю твоей страсти к коллекционированию… Это ведь слабость… Зло.
– Ну, Дартоморт не Мориоград… Не забывай, у нас другие порядки.
– Да, но все же…
– Ладно, поговорим о другом, – поспешил перевести разговор Дирит. – Давайте поиграем в игру вопрос – ответ… Чур я начинаю.
– Дурацкая игра… – начал было возражать голубоволосый, но поскольку остальные согласились, дальше противиться не стал.
– Беломор, какие чувства ты испытываешь ко мне? – обратился дроу к мужчине в белом костюме.
– Ты – мой друг. Я чувствую к тебе некоторую привязанность, но не больше.
– Хорошо, – кивнул Дирит.
– Итак, теперь я, – Беломор несколько мгновений задумчиво вертел бокал в руках.
– Лоск, какой подарок ты мне приготовил к празднику?
После этого вопроса ниндзя почему-то занервничал, резко встал и отошел к окну.
– Ты сам можешь выбрать себе подарок. Я не знаю, что тебе понравится… – ответил он, всматриваясь куда-то вдаль. – Того, что представляло бы для тебя настоящую ценность, у меня нет.
– Ладно, я поступлю именно так, как ты мне предлагаешь. Я выбираю духи "Смертельная страсть"… Да, те самые, которые ты выиграл у Дирита год назад.
– Сейчас, – Лоск направился к двери.
– Нет, погоди. Я никуда не спешу. Теперь твоя очередь.
– А, – ниндзя вернулся в свое кресло. – Дирит, как там у тебя поживает звездный?
– Совсем вырос. Такой замечательный мальчик получился… Только вот парочки у него нет. Если где-нибудь раздобудешь такого же эльфа, девочку, сообщи. Куплю за ту же цену.
– Разумеется! – непонятно чему обрадовался Лоск.
– Беломор, вот если у меня произойдет ссора с одним из твоих учеников и я буду вынужден его убить… Ну, если по другому помириться не получится, – улыбнулся Дирит. – Что ты со мной сделаешь?
– Смотря кого. Если одного дурака, который последнее время совсем распустился, то ничего. А если моего любимчика… убью тебя. Аквас, на что тебе сдался этот моредхел? – махнул в мою сторону Беломор.
– Смотря кого. Если одного дурака, который последнее время совсем распустился, то ничего. А если моего любимчика… убью тебя. Аквас, на что тебе сдался этот моредхел? – махнул в мою сторону Беломор.
– Просто так… Я подумал, что можно было бы неплохо развлечься. У него и физиономия симпатичная и задница ничего, – ответил голубоволосый.
Я замер и мгновенно похолодел.
– Дирит, когда ты задавал прошлый вопрос, ты имел в виду кого-нибудь конкретного? – продолжил Аквас.
– Конкретного. Одного любителя разгуливать в обтягивающем, – дружелюбно кивнул дроу. – Лоск, а какой подарок ты приготовил мне?
– Ну, твои вкусы я знаю. У меня неплохая подборка наземных эльфов. Звездных, правда нет… Да и лунных тоже, но остальные присутствуют. Выбирай любого…
Кроме Ландера, я к нему уже привык, – вышел из задумчивости ниндзя. – Солярис, раз уж речь зашла о подарках, что ты приготовил для меня?
– Амалиссию, – ответил златоглазый, мечтательно прищурившись. – Сок амалиссии.
Ты про него, наверное, не знаешь… он совершенен. Иммунитет к нему выработать очень трудно, противоядие еще не разработано, он вызывает смерть в течение получаса, даже при контакте через кожу. Разумеется, у меня иммунитет есть, – добавил солнечный эльф.
Меня удивила его речь. Эльф – и яд. Отрава. И он говорил о нем таким тоном, будто описывал красоту первого, только что распустившегося подснежника, на котором сияет в лучах солнца капелька кристальной росы.
– Лоск, в преддверии праздника… Мы не пропустим фейерверк, продолжая играть в вопросы? – поинтересовался Солярис.
– Точно, чуть не забыл… Нам уже пора.
Быстро собравшись, они покинули помещение. Уже в дверях, выходящий последним Лоск обернулся и приказал мне убрать со стола.
После выполнения приказа я ушел в сад, надеясь успокоиться и привести свои мысли в порядок.
Эльфы, любящие яды, дроу, разгуливающие по поверхности, друзья… которые с улыбкой обещают убить друг друга… Это было для меня уже слишком. Неужели мир, в который я попал, полностью сошел с ума? Судя по тому, что я видел в Торгограде и слышал здесь, так оно и есть. Недаром эта местность называется Черной Дырой.
Но ведь Мироград казался мне нормальным! По крайней мере не более сумасшедшим, чем мой родной мир… Неужели он – исключение из правил в Черной Дыре? Неужели остальные города совершенно не пригодны для жизни? Или так, или это мне "везет" на подобные места и знакомых. Интересно, что случилось с остальными?
Я впервые со времен прибытия в Торгоград подумал о своих бывших спутниках. Вряд ли их судьба оказалась намного легче моей. Хотя, возможно, им проще перенести подобные условия, ведь, похоже, что никто из них не обладает такой утонченной и ранимой душой, как я. Разве что Вася…
На мое плечо легла чья-то рука, и я отскочил от неожиданности – ведь я не слышал шагов, а слух у меня очень хороший. Неужели это новые шутки этих извращенских дроу…
На дорожке, ухмыляясь во весь рот, стоял Аквас.
– Иди сюда, – он поманил меня пальцем.
Я отрицательно помотал головой, отступая к кустам (уж лучше исцарапаться, чем общаться с этим голубым).
– А зря. Насколько я понял, в тебе паразитирует т'тага?
Меня передернуло от одного названия.
– Не очень приятные ощущения, не так ли? А знаешь, т'тагу ведь вывели мы… мориоградцы. Надеюсь, Лоск позаботился просветить тебя в этой области?
Лоск вообще почти никогда не опускался до объяснений чего-либо и поэтому о мориоградцах я слышал от него только один раз… когда он засаживал в меня личинку. Но и этого воспоминания оказалось достаточно, чтобы меня начала трясти мелкая дрожь. Я продолжал отступать, теперь уже через кусты, а Аквас так же медленно шел ко мне, и при его приближении ветви сами разлетались в стороны, как будто не желая прикасаться к этому мерзкому созданию.
– Понимаешь, т'тага это так… мелочи. У нас есть и куда более совершенные способы усмирения непокорных. Как, например, тебе нравится идея неполного зомбирования? Мысли жертвы остаются свободны… ее разум не поврежден, если, конечно, выдержит осознание того, что делает тело… А что ты скажешь насчет временных провалов памяти… а потом оказывается, что ты в это время убивал, насиловал и мучил тех, кто тебе дороже всего? Лучше всего это работает на ни о чем не подозревающих жителях…
– Я принадлежу Лоску, – хотя обычно мне была отвратительна сама мысль о рабстве, сейчас я попытался обратить его в свою пользу.
– А я – Беломору. Как по-твоему, кто из них сильнее? Если уж говорить честно, даже со мной Лоска нельзя сравнивать… Он выскочка, торгоградец, – с презрением произнес Аквас. – А идиоты торгоградцы думают только о деньгах, в отличие от нас. Мы же тренируем силу… могущество. Как, по-твоему, правильно считать, что на нашей территории нет богов? Отвечу сам – нет. У нас нет ОДНОГО бога, потому что каждый из нас – бог. Мы различаемся по силе, но все мы – боги.
Мы сами творим свою жизнь и распоряжаемся чужими… жизнями тех, кто слабее нас.
Да, я не могу утверждать, что столь же могуч, как, например, здешний Лэт, но вот мой учитель… он по силе практически равен ему. Так что не глупи, мальчик. Иди ко мне.
Я уперся спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Тогда я попытался проскочить мимо Акваса и скрыться в доме, но он схватил меня за волосы и притянул к себе.
– Посмотри на меня. Я – власть. Ты – раб. Ты будешь подчиняться, ибо Я так хочу.
От его взгляда кружилась голова, в глазах на мгновение потемнело… а потом я почувствовал, как мои руки сами поднимаются на его плечи и увидел его приближающееся лицо.
Поцелуй был долгим… и отвратительным. Как ужасно, что я не могу управлять собственным телом, не могу вырваться, убежать… убить эту тварь!
– Идем, – оторвавшись, он вновь поманил меня пальцем, и мое тело подчинилось.
По дороге я пытался вновь обрести власть над собой, отчаянно боролся… думал даже о приступе, вызываемой т'тагой… нет, такого все же не надо. Все было напрасно. И, как назло, нам по пути никого не попалось!
Аквас провел меня в свою комнату и молча указал на кровать. Мое тело село.
– Подожди меня здесь, – усмехнувшись, приказал он. – Я пойду приму ванну.
Он вышел. Я продолжал бороться, но не мог шевельнуть ни одним мускулом… не мог ничего! Лишь глаза принадлежали мне, я мог смотреть по сторонам… но не мог даже закрыть их по своему желанию! Ужас удушливой волной подступал к горлу… хотелось кричать, бежать, плакать… Но тело продолжало сидеть и почтительно улыбаться, ожидая своего пленителя.
Потом он вернулся.
Он вошел в комнату полностью обнаженным, остановился и несколько раз повернулся, демонстрируя мне свое мускулистое тело.
– Ну что, разве у меня не божественная красота? – он рассмеялся, увидев ужас в моих глазах. – Знаешь, иногда я просто обожаю то, что несведущие называют сексуальными извращениями. Хочешь, я расскажу тебе, чем мы сейчас займемся?
Понимая, что я не могу шевелиться, а потому и возразить, он снова рассмеялся. Но этот смех был гораздо более жестокий, чем первый.
Он принялся в подробностях описывать все, что намеревался совершить со мной и наслаждался впечатлением, которое производили на меня его слова. А мне приходилось слушать… Я не мог даже отвернуться, или хотя бы отвести глаза от его безжалостного лица.
Если попытаться посмотреть на это беспристрастно, то из его речи я узнал много нового. О большинстве из описанных им извращений я не только не знал… а даже не представлял, что такое вообще может быть.
Но я не хотел такого знания. Если бы мне был предоставлен выбор, я предпочел бы вообще никогда не слышать об этом. Я все еще пытался бороться… потерять сознание, не видеть в конце концов! Но уже понимал, что все мои попытки напрасны.
Еще тогда, в Торгограде, мне надо было сразу выбрать бордель… оттуда есть хотя бы шанс сбежать. Сама возможность сопротивляться казалась мне теперь верхом свободы.
– Ну что, судя по ауре и твоим очаровательным синим глазам теперь ты дозрел, – констатировал Аквас, наконец, закончив. – Тогда приступим к самому приятному – воплощению моих слов в жизнь.
Я почувствовал, что вновь могу двигаться, и сразу попытался добраться до двери.
Аквас схватил меня и швырнул на кровать, придавив своим весом.
– Помогите! – изо всех сил закричал я, отчаянно вырываясь.
– Ори, ори, никто тебе не поможет, – веселился Аквас, нарочно медленно стягивая с меня одежду. – Можешь еще поплакать… Ах, какие нежные у тебя прикосновения… – Так он реагировал на мои попытки выдавить его глаза и расцарапать лицо. Но у меня ничего не получалось, руки в нескольких миллиметрах от его тела натыкались на непреодолимую невидимую преграду.
– Не надо!
Аквас уже прижал меня к подушкам и почти начал, когда дверь распахнулась. С рычанием, которому позавидовал бы лев, насильник вскочил и развернулся к входу.