Вдруг на грузовике с визгом проносится наш знакомый смешной Раста в шапке. Спешит на паром. Видно, понял, что попал не в Африку, чуть-чуть промахнулся. Успел.
Паром уходит, на пустой пристани три красные машинки ждут, когда поднимут якорь, а потом одна за другой, как после парада на Красной площади, разворачиваются и уезжают. Тихо. Порыв ветра, одна из лодок подлетела метров на десять и упала. Вулкан вздохнул… И снова все замерло. Появился Марио. Большой седой крабовидный красавец старик ведет на веревочке маленького грязно-серого шпица. Они чинно проходят мимо нас и удаляются в лабиринт кубиков. Я же говорила, бывают исключения. Ну все, и нам пора возвращаться…
Обедать. А это – отдельная история на острове.
3
Я люблю уединение, и еще я люблю готовить. Если у вас нет телевизора, радио, а вместо всяких аудио– и видеосредств только шум моря; нет центрального отопления, кроме печки-буржуйки, долго растапливаемой морским топняком, а свет в гостиной заменяет свеча, то для полного счастья остается только иметь газовую плиту, соевый соус, рис и человека, кричащего на весь остров: «Песка фреска-а…» («свежая рыба»).
Все это у меня было.
Поэтому, как только мы приехали, сразу купили кальмара у человека – Пески-фрески тотони и сардинки. Тотони – особый вид кальмара в этих водах. У него огромные глаза, похожие на человеческие, он очень умный. Поэтому лучше его не ловить: жалко. Купить легче. Потом наш знакомый Паоло принес пять маленьких тунцов. Их тут ловят, откармливают на Большой земле и отправляют в Японию. Бросив нам пакет с рыбой, Паоло предложил сделать сашими и заодно пересказал свой диалог с рыбаком.
Рыбак:
– Нет, рыбу не продам, не хочу… А вообще, бери… Нет, не отдам… Ладно, бери, денег не надо, завтра отдашь… Нет, давай деньги, но у меня нет сдачи. Потом отдам.
– Пока!
– Стой! Я же ее не почистил!
В итоге я имела: первое – тотони, второе – сардины (купили сами у Пески фрески); третье – тунца (подарок Паоло) и четвертое – котлетки из мясной лавки. Недурно для первых дней! Я приобрела также соевый соус и рис, мы нарвали лимонов, взяли у Паоло рисовый уксус и оливковое масло. И наступило счастье.
4
Вначале мы съели кальмара, жаренного в соевом соусе, с отварным рисом – первый день. Вечером мы замариновали сардины. На следующий день сделали сашими из сырого тунца. Получилась целая кастрюля сашими. И съели его с рисом и соевым соусом. А вечером того же дня мы съели мясные котлетки и сосиски. Захотелось мяса. Понимали, что не круто, но очень захотелось. Сардинки уже не пошли, оставили на завтра. Да… Хорошо, когда можно есть сашими кастрюлями из «моря-у-тебя-под-окном» с рисом и соевым соусом.
5
Жизнь на острове в отсутствие других питейных заведений концентрируется вокруг маленького кубика около порта с названием громким и нездешним – beech-bar (в переводе – «пляжный бар»). Если присесть на стульчик под январским, особенно редким и поэтому дорогим сердцу солнышком и терпеливо наблюдать, затихнув с чашечкой «кафе доппио», что значит – двойной кофе, или двойной эспрессо (для справки: на Сицилии не понимают, что значит какой-либо другой кофе, кроме эспрессо. Например, на просьбу налить американский кофе они вежливо наливают большую чашку крепчайшего эспрессо и спрашивают при этом: «Американо – это много эспрессо, не так ли?»), – так вот, замерев с чашечкой кофе, можно чуть-чуть вникнуть в темы и «интонацию» жизни островитян. А если при этом стационарно установить видеокамеру, не меняя угол зрения, то, сильно не напрягаясь, получится концептуальное кино, почти Вендерс: больно богатая натура. За неимением видеокамеры я просто зафиксировала фотокамеру в одной точке (дорога к пристани, слева – лодки и море, справа – кубики, впереди – пристань, на переднем плане – столик и стулья) и честно нажимала на кнопку при появлении живых объектов.
Итак, 14 часов 30 минут, день, штиль, светит солнце, на берегу копаются в сетях бородатые ильи муромцы – местные рыбаки-коротышки, за соседним столом чинно читает газету хозяин мясной лавки с лицом дона Карлеоне, напоминающий одновременно героя итальянского боевика (вид сидя) и гнома из известного диснеевского фильма (вид стоя). У местных не принято болтать с чужаками, широко улыбаться, первыми здороваться. Они – Раста, гордые в своем маленьком королевстве. Поэтому проще их не напрягать, сесть тихо, повернуться спиной, взять кофе и ждать…
Приехал на гольф-машинке местный художник Гаэтано. В своей фуфаечке, с большими руками скульптора, с широкоскулым крестьянским лицом, абсолютно выбритым, он совсем не похож на лендлорда. А на самом деле Гаэтано – не только главный украшатель острова, но и держатель местной недвижимости: сложных кубиков стоимостью по полтора-два миллиона евро за штуку, с огромными террасами, смотрящими в море!
Вот так.
Прилетел со скрежетом на своем грузовичке человечек – Песка фреска. Зашумел, заговорил с мясником, сел за столик. На машинке нацарапано: «Khrushchev» (Хрущев), на руке татуировка с великим Че. Левый! Знает Косыгина, Хрущева, Громыко и Подгорного (я и то забыла!). Путина тоже знает…
Хозяин мясной лавки и продавец рыбы, представители абсолютно не конкурирующих бизнесов на острове, потрепались немного, сели в свои машинки и потарахтели в разные стороны…
На велосипеде проехал владелец большой виллы, сицилиец. Он с материка, высокий, пожилой мужчина, не коротышка, лицо благородное, городское, на пенсии, живет на острове почти постоянно. Совершает дневной моцион. До пристани и обратно. Пока сидела, проехал раз десять. Из переулка выкатился дед Черномор – швартовщик и рыбак Марио. С интересом посмотрел в камеру, поболтал с мужиками и лениво пошел на пристань: значит, скоро приедет белый пароход.
Дети прокатили на велосипедах, голубой грузовичок помчался на пристань. Жизнь явно интенсифицировалась, приближая время прихода парома с Большой земли.
Неожиданно, из ниоткуда все пространство пристани заполнилось разномастными машинками и людьми.
Туристы, увешанные спальными мешками, рюкзаками и куртками, сицилийцы в гламурных шапочках (наверное, с соседнего острова Панарея, местного законодателя моды на ночную жизнь), рыбаки, строители и прочий рабочий люд, Пуала (наш друг) и его команда менеджеров (держатели всех услуг для туристов на острове) и так далее…
Красные гольф-машинки (местные престижные «феррари»), белые – поскромнее – с табличкой «Такси», грязные грузовички, чистые грузовички и нечто, скорее похожее на изобретение Винтика и Шпунтика. Все заговорили, зашумели… тем временем пришел паром, и так же внезапно вся тусовка переместилась на пристань.
И тишина. Солнце низкое, предзакатное, вулкан дымит, рыбаки все еще перебирают сети, последний раз проехал городской сицилиец на велосипеде. Паром ушел. Пусто. Как будто ничего и не было. Что же мне это напомнило? Ну да, точно. Жизнь саванны в Африке…
FIN
Глава шестая
Live Journal
Путь самурая
Name: Khakamada
Data: 20.05.2008; 01.35 a. m.
От состояния абсолютного счастья до абсолютного несчастья – один шаг. На этот раз шаг был длиннее: не один год, а целых четыре. Четыре года мы работали в Государственной думе, пытаясь вместе с «Яблоком» провести хотя бы часть законов в жизнь. Были победы, поражения, много ошибок. Но мы рвались вперед, не замечая, что фатальный конец уже неизбежен. И он наступил: жестокий и беспощадный. Все демократы с грохотом проиграли выборы в декабре 2003 года. Их партийные машины вылетели на обочину политического хайвея и, искореженные, срочно эвакуированы в штаб-гаражи, в надежде на ласковый уход и починку. О президентских выборах в марте 2004 года уже никто и не думал. Тут бы раны зализать и отползти туда, где потише.
Я пыталась бороться, считая, что именно сейчас, после тотального проигрыша надо выдвинуть единого кандидата в президенты от демократической оппозиции. Иначе мы действительно поодиночке себя похороним. А заодно и всех, кто за нас голосовал. Я носилась с идеей выдвижения в качестве такового Рыжкова, Явлинского, Немцова, Лукина. Но все как-то вяло отмахнулись, решив набраться сил к политическому сезону 2007–2008. Наконец я решилась и предложила себя. В конце концов, чем я хуже других в протестной кампании? Ясно, что победить было невозможно, но показать, что в Большом городе есть и другие жители – тоже сильная идея. Кстати, абсолютно профессиональная и абсолютно политическая. Но коллеги-демократы отклонили предложение. И со смехом расползлись кто куда, отдыхать – впереди волшебный праздник Новый год!
В этот момент на меня обрушилась вторая волна, уже запредельного кризиса. Тяжело заболела дочь. Страшный диагноз поставили через десять дней после проигрыша политического. Я про все забыла. Не вылезала из больницы. Мы с мужем по очереди дежурили в палате, а потом валялись среди полусобранных для отъезда кульков на государственной даче в полной депрессии.
В этот момент на меня обрушилась вторая волна, уже запредельного кризиса. Тяжело заболела дочь. Страшный диагноз поставили через десять дней после проигрыша политического. Я про все забыла. Не вылезала из больницы. Мы с мужем по очереди дежурили в палате, а потом валялись среди полусобранных для отъезда кульков на государственной даче в полной депрессии.
Как-то ночью я лежала одна на диване и смотрела в потолок. Во всяком случае, со стороны это выглядело именно так. На самом деле я видела не потолок, я смотрела в бездну. Она упорно манила меня, обещая хоть какое-то облегчение. Обессиленная, с чувством глубочайшего презрения к жизни, я наконец заснула…
Разбудил меня громко хлопнувший входной дверью муж. С порога Володя объяснил, что он понял, как нам выбраться из ямы. Я должна принять участие в президентской гонке. Плевать, что никто из коллег не поддержал. Надо идти, взяв на себя личную ответственность. Я оторопела, попыталась объяснить, что сейчас главное – дочь, все остальное – чепуха. И тут последовала абсолютно сюрреалистическая аргументация: «Ты – профессионал и знаешь, что делать. Вот и делай, и тогда в тебе возникнет дух, энергия! Если это произойдет и ты оживешь, то и дочка выкарабкается. Если ты будешь мертвая, нам дочь не спасти. Вот так. Иди, а то мы все загнемся».
Странно, но иногда так бывает: чем абсурднее слова, тем сильнее они действуют, и, что удивительно, часто именно такие «невозможные» пути ведут к свету в конце туннеля.
И я пошла работать. Мною двигало много чувств. И слова Володи, и осознание фатальности происходящего: я чувствовала, что это последние выборы, и не только для меня. Я стремилась наконец-то сообщить на всю страну, какой я хотела бы видеть Россию.
У нас собралась хорошая команда. Обстоятельства медленно, со скрипом, стали поворачиваться в нашу сторону: появились финансовые ресурсы, добровольцы, простые люди убрали страх из сердца и стали помогать. В середине кампании у дочки наступила ремиссия. Ее выписали из больницы, правда запретив жить в городе. Дачи не было, но друзья поселили нас в загородном доме, кстати тоже рискуя. Все-таки – оппозиция. А у хозяина – бизнес. Многие жители Большого города уже тогда начали шарахаться от оппозиции. В то же время соседи доставали лекарства, врачи лечили и благословляли на борьбу. Мы делали все, что могли.
В марте 2004 года, узнав, что я получила, по официальным подсчетам, около четырех процентов голосов, а реально, конечно, больше (а также учитывая, что начинала я с нулевым президентским рейтингом), люди искренне радовались победе. Да, для нас – меньшинства – это была победа, причем более дорогая, чем все предыдущие.
Помню, как-то в начале президентской гонки Алексей Венедиктов удивленно спросил меня на «Эхо Москвы»: «Ирина, зачем вам все это?! Шансов стать президентом, победив Владимира Путина, у вас нет. Вы ведь это понимаете!» И я ответила: «Это путь самурая, и я должна его пройти…»
FIN
FAQ
Андрей Андреевич: Вы действительно считаете, что путь самурая – это путь лидера, даже если он знает, что обречен на проигрыш?
Взлететь на сильных крыльях к вершине своей мечты – путь нелегкий, никто не гарантирует результат. В таких критических ситуациях спасает только уверенность в вашей миссии. Даже если все обстоятельства против вас, вы выиграете, может быть, не сегодня, а потом, и, может быть, сейчас вы даже не представляете, как эта победа будет выглядеть.
Клеопатра: Ирина, получается, вы создали новый закон успеха, причем очень простой: все идут в одну сторону, а ты иди в другую.
Кошечка: Для того чтобы лидеру выйти из кризиса, надо всегда действовать «наоборот», не как все, и тогда придет успех, да?
Нет! Если вы будете использовать принцип «наоборот» формально, ничего не получится. Надо понять, где лежит энергия вашего выхода из кризиса. Если она – в области нестандартных решений, то, как бы абсурдны они ни были, решайтесь – и вперед!
MalyshkaLo: Ну а вообще лидер – это кто? Самый крутой?..
Обычно именно я задаю этот вопрос на семинарах и слышу самые разнообразные ответы:
«Лидер – хороший организатор».
«Лидер знает, чего он хочет».
«Лидер амбициозный».
«Лидер обаятельный».
«У лидера должна быть харизма».
Андрей Андреевич: А в чем подвох? Лидер – это именно харизма!
Ну надо же, все вокруг только о ней и твердят, а что это вообще такое?
Вот недавно я встретилась с уникальным молодым человеком. Ему около тридцати лет, учился в Америке, работал в инвестиционной компании, а переехав в Россию, создал две мощные индустрии.
Разумеется, мне сначала рассказали о потенциальном коммерческом партнере: и то, что это жесткий, темпераментный человек, и то, что он слишком самостоятелен, чтобы удовлетвориться позицией топ-менеджера. Еще – что он очень нестандартно мыслит, упертый, увлекающийся, а главное – прет как танк, сколько бы препятствий ни лежало на его пути.
И вот я иду на встречу, ожидая увидеть перед собой этакого Брюса Уиллиса-на-двадцать-лет-моложе. Приготовилась… и от неожиданности растерялась.
Молодой человек говорил чуть заикаясь и долго собирался с силами, прежде чем решиться начать разговор. И весь он был ну до того интеллигентный, что даже Гарри Поттер рядом с ним показался бы редким хулиганом. Глядя на такого, мысли не допускаешь, что он – владелец предприятий с какими-то запредельными оборотами… В общем, ничего там не нашлось от «матричного» Нео. Но ведь при этом – абсолютный, стопроцентный лидер, владелец пароходов-самолетов, инициатор проектов, с огромным желанием двигаться вперед.
Кошечка: Ну так кто же все-таки лидер?
В нашей стране существуют несколько заблуждений по поводу лидеров.
И главное: «лидер – самый красивый, самый храбрый, самый брутальный, самый непохожий на других».
Это неправда. Лидер – не всегда начальник. Не всегда тот, кто самый яркий или самый громкий. Лидер – не тот, кто себя назначает. Лидер – это тот, кого признают. Подчиненные знают: они могут предлагать лидеру любые идеи, любые решения и выходы из ситуаций, но последнюю точку поставит тот человек, который готов взять на себя личную ответственность.
Спросите себя: вы готовы в критической ситуации взять на себя ответственность за весь коллектив? Вот представьте: все летит вверх тормашками, и вы принимаете решение. Готовы жертвовать своей репутацией, утопить реноме, рискнуть имуществом? Если да – значит, вы готовы к лидерству. И ваш следующий шаг – уход в компанию, где вам дадут лидерскую позицию. В качестве альтернативного варианта – создание собственного проекта.
Если же вы считаете, что вы умнее всех, красивее всех, храбрее всех, но от одной только мысли о возникновении ситуации, в которой вы должны принять решение, вам становится плохо, – тогда вы еще не лидер.
Именно сознание ответственности толкнуло меня вступить в президентскую гонку.
Поэтому, когда судьба подкидывает вам шанс, а вы, под давлением сложных обстоятельств или испугавшись своего непрофессионализма, от него отказываетесь, – вы упускаете мечту! Не надейтесь на свой или коллективный разум. Никакого разума не хватит просчитать все возможные последствия того или иного события. Если в ключевой момент целый хор голосов станет говорить вам: «Не делай!» и только сердце будет твердить: «Давай!» – слушайте свое сердце!
ПофигистПоЖизни: Знаем мы этих лидеров. Куча советников за него вкалывают, а он – чистой воды марионетка.
Вот, кстати, и второе заблуждение! Даже если вокруг лидера куча советников, это значит лишь одно – что он хороший лидер. Ему нужны «знайки». «Знайки» никогда не становятся лидерами: они так много знают, что почти не в состоянии остановиться на каком-нибудь решении, с уверенностью заявив, что оно верное. «Знайки» становятся экспертами. Они готовы советовать с утра до вечера. Но когда их спрашиваешь: «Вы берете на себя ответственность?» (то есть, если все провалится, вы увольняетесь или отказываетесь от вознаграждения) – они отвечают: «Нет-нет-нет, мое дело – посоветовать…» И только лидер принимает ответственное решение. Но за счет «знаек» добивается того, что это решение вырастает из огромного количества вариантов выхода из ситуации, предложенных экспертами.
Грубо говоря, по-простому, конечно, можно харизматически сказать: «Я беру на себя ответственность» – и выдать неподготовленное решение. И сказать: «Я же лидер, я крутой».
Но это чушь! Профессиональная интуиция лидера всегда вырастает из огромного количества знаний, которые он сам освоить не может, и для этого как раз существуют эксперты.