– Я не хочу расставаться.
Я попятилась, качнув головой.
– Все, поздно. Поезд ушел. – И я направилась к машине. На глаза навернулись слезы.
Дэвид еще постоял, упершись рукою в бок и наблюдая за проезжавшими автомобилями. Наконец он вздохнул и поплелся к машине.
Сел за руль и завел мотор, уставившись вдаль.
Я подавила тяжелый вздох. Значит, все кончено. Мы и полгода не продержались, и он порвал со мной в одночасье.
Наверное, Дэвид прав, и это действительно к лучшему.
В молчании он довез меня до дома, притормозил у калитки.
– У тебя предки вернулись, – сказал он, не заглушая мотор.
– Наверное, их вызвали в школу, и теперь меня до конца жизни продержат под домашним арестом, если не бросят в каталажку.
– Ясно, – вздохнул Дэвид и побарабанил пальцами по рулю. – Хочешь, я схожу к ним, попробую все объяснить?
Мне казалось, я вот-вот расплачусь. Стал ком в горле, и оно саднило – поразительно, что я вообще могла дышать. Я чувствовала, что сейчас разревусь как малолетка, и боялась, что это случится при нем – при парне, сидевшем рядом.
– Не нужно, я сама.
– Босс, – тихо позвал Дэвид. В полумраке салона я увидела знакомую россыпь веснушек и его подрагивающий подбородок, и слезы выступили на глаза. Я судорожно нашарила ручку и выбралась из машины.
– Завтра поговорим, – сказала я, захлопнула дверь и ушла, так ни разу и не обернувшись.
Глава 18
– А если я еще раз извинюсь, это что-нибудь изменит?
В понедельник утром я сидела в кабинете директора с родителями. У меня вспотели ноги под льняной юбчонкой и липли к кожаному креслу. Я облачилась во все белое, включая резинку для волос, чтоб подчеркнуть свою невинность, но это пока не действовало.
На правой щеке директора красовался синяк, макушка побагровела, на ней пульсировала вена. Никогда в жизни мне не доводилось видеть директора Данна в гневе – наверное, потому что до сего дня я не давала ему для этого повода, – и впервые в жизни я поняла, почему его все так боятся.
– Вы знаете, Мартин, такое поведение совсем нехарактерно для нашей дочери, – сообщил мой отец, положив ногу на ногу. – Мы сами удивлены не меньше.
– Я от страха! – Я выпучила глаза, между делом прикидывая, не пережимаю ли с невинностью. – Включилась сирена, и…
– Да, и в редакции был заперт ваш молодой человек, – со вздохом добавил директор Данн.
– Что? – ошарашенно спросила я.
Он потянулся за ручкой, взглянул на меня поверх узких очков для чтения и пояснил:
– Ко мне с утра зашел Дэвид Старк и рассказал, как не далее чем в эту пятницу вы спасли ему жизнь.
– А-а-а, – проронила я. Чего только со мной не делали – пинали и били кулаками, нападали с ножом, но все это – чепуха в сравнении с болью, которую каждый раз причиняло мне упоминание его имени. В пятницу, когда после всего случившегося я прибыла домой, родители устроили мне капитальный разнос и наш разрыв с Дэвидом ушел на второй план. Само собой, им позвонили из школы и сообщили про нападение и побег, так что мне пришлось как-то выкручиваться. Я состряпала в спешке историю – ту самую, что втюхивала теперь в кабинете директора. Мол, перепугалась, была не в себе и наломала дров. И, хотя меня наказали, родичи хотя бы перестали орать.
В ту ночь я не могла уснуть. Меня мучили мысли о Дэвиде. Вспоминалось его лицо и надтреснутый голос, когда он позвал: «Босс!» Помимо всего прочего, мы по-прежнему оставались оракулом и паладином. Попробуй-ка разорви эту связь, навеки скрепленную магией. Я ворочалась на постели, ломая голову над тем, как мы теперь будем жить в паладинско-оракульском смысле и не отразится ли это на периазме. Мне пока не хотелось встречаться с Дэвидом – видеть-то его было тошно, а заново проходить через страсти, подобные пятничным, – и подавно.
– Харпер! – Голос директора вывел меня из задумчивости. Все это время он о чем-то со мной разговаривал.
– Да, сэр, – обронила я, придвинувшись на краешек кресла.
Он вновь протяжно вздохнул, и его зеленые водянистые глаза остановились на мне.
– Я мог бы сдать вас властям. – Директор постучал по столу перевернутой ручкой. – Обвинить в нападении.
У меня душа ушла в пятки, вспотели руки.
– Да, сэр, – покорно проговорила я.
– И как минимум отчислить. – Постукивания участились, родители затаили дыхание. Я взглянула на маму. Она сидела, скрестив ноги под стулом и сложив руки на коленях. На ней тоже было все белое, за исключением бежевого белья.
Директор Данн откинулся в кресле.
– Но! Поскольку такое поведение для вас нехарактерно и вы действовали во имя спасения своих одноклассников, я не сделаю ни того ни другого.
Я с облегчением вздохнула и даже как будто обвисла в кресле.
– Божемойспасибовамбольшое, – торопливо пробормотала я, поднявшись с места, и потянулась вперед, чтобы пожать ему руку.
Директор отпрянул, и мама дернула меня за подол.
– Присядь, дорогая.
Когда я села, Данн продолжил:
– Но не думайте, что это сойдет вам с рук. Я считаю, вы должны посвятить по меньшей мере сто часов свободного времени общественным работам в школе до конца учебного года.
Мельком взглянув на меня, он посмотрел на дверь, очевидно намекая на кафедру языкознания. Коридор уцелел, но дым и вода нанесли столь серьезный урон, что занятия на время перенесли в кафетерий.
– Бог видит, работы для вас предостаточно, – добавил директор со вздохом. Я встала, на этот раз без попыток до него дотянуться, и поблагодарила:
– Спасибо! Обещаю, подобного больше не повторится и я буду помогать вам изо всех сил.
Директор Данн хмыкнул и вновь принялся постукивать ручкой.
– Что ж, поживем – увидим.
Выйдя в секретарскую, я повернулась к родителям и лучезарно улыбнулась:
– Ну что? Видите, все утряслось.
Папа сунул руки в карманы и стоял покачиваясь на каблуках. У него была забавная манера смотреть на меня слегка набычившись. Так же он вел себя и с Ли-Энн, и в те времена это неизменно предвещало нам большие неприятности.
Очевидно, подобная ситуация была и теперь, поскольку голос его был тверд.
– Только не надо думать, что если ты чудом выкрутилась и избежала исключения, то перед нами ты тоже чиста.
Мама опустила мне на плечи ладони.
– Мы все равно волнуемся, милая. В последнее время ты сама не своя, вот уже… – Она воззрилась в потолок. – Пожалуй, несколько месяцев. И если в припадке ужаса ты способна напасть на директора школы, то…
– Я не нападала, – перебила я. – Я рефлекторно так поступила, чтобы спасти людей.
Мама не сводила с меня глаз, между ее бровями пролегла морщинка беспокойства, и я как можно искренне ей улыбнулась: «Я все поняла, мамочка».
Она нахмурилась еще сильнее – явно не купилась, и я поспешила добавить:
– Мне пора на урок, давай поговорим после школы или после записи на конкурс.
– На конкурс? – тревожно переспросила она, и я кивнула:
– «Мисс Пайн-Гроув». Би очень хотела пойти. Ладно, поговорим потом. Пока! Целую! – я быстренько чмокнула ее в щечку, потом чмокнула отца и на всех парах кинулась к дверям, оставив их в полной растерянности в пропахшем горелым кофе кабинете.
Остаток дня пролетел как-то суетно. Из-за пожара все пошло наперекосяк, и уроки проводили где придется – английский, допустим, в спортзале. Миссис Лорен разослала имейлы, объявив газетную сходку в компьютерном классе. За весь день Дэвид ни разу не попался мне на глаза – наверное, избегал. Ну и хорошо. Я тоже пока не готова с ним встречаться.
И все же, войдя в школьную редакцию и не обнаружив его там, я всерьез забеспокоилась. Он мог затаиться на переменах и где-нибудь отсидеться в обед, но бросить на произвол судьбы родную газету – это что-то новенькое.
За компьютерами в глубине класса сидели Чи и Майкл. Я подошла к ним и спросила как бы между прочим:
– Вы Дэвида случайно не видели?
Чи качнула головой и взглянула на меня вполоборота:
– Он не пришел. Твоего парня полдня в школе не было, а ты только спохватилась?
Так значит, Дэвид не сказал им о нашей размолвке. Я, впрочем, тоже никому не разбалтывала, за исключением разве что Би.
Кивнув, я пожала плечами и попятилась к двери.
– Я просто подумала, что он может сюда зайти.
Ребята оставили мою реплику без внимания, и я подошла к одной из свободных парт, поставила сумку. Не представляю, что мне здесь делать без Дэвида. Обычно мы работали вместе. Я вычитывала статьи, предлагала варианты раскладки, отбраковывала неудачные снимки. В конце концов, школьный альбом – он на долгие годы, на память потомкам; бывают такие ракурсы, что и врагу не пожелаешь. Одним словом, без Дэвида я не знала, куда мне деваться.
К тому же я беспокоилась.
Миссис Лорен пока не показывалась, поэтому я достала мобильник и переместилась в дальний угол класса. Здесь пахло маркерами для белой доски, и мне, как ни странно, взгрустнулось по запаху свежих чернил газетной типографии.
Склонившись над телефоном, я торопливо набрала номер Дэвида. Он взял трубку с третьего гудка, и я отвернулась к стене.
– Босс, – поздоровался он, я прикрыла глаза и попыталась взять себя в руки, чтобы голос не дрожал и не звучал слезливо.
– Привет, – ответила я с натужной бодростью. – Что, школу прогуливаешь?
На том конце провода послышался тяжелый вздох.
– Да, я подумал, так будет лучше. К тому же мне нужно было выкроить время, чтобы покопаться в библиотеке Сэйлор.
Я нахмурилась, пытаясь решить, нравится мне это или нет. С одной стороны, хорошо, что он решил докопаться до сути. В библиотеке Сэйлор скопились тысячи старых книг, а мы толком и не начинали приобщаться к великому знанию. А с другой – сердце кровью обливается, как представлю его одного в большом доме, роющегося в старинных вещах Сэйлор.
– Что-нибудь раскопал? – спросила я, и Дэвид снова вздохнул. Наверное, он придерживал трубку плечом, листая толстенную книгу. Я услышала шелест страниц и поняла, что в своих предположениях не ошиблась.
– Так, по мелочи, – ответил он. – Пока ничего существенного, но это лучше, чем ничего.
– Точно, – поддержала я. И тут же неожиданно для себя предложила: – А ты заскочи ко мне попозже с книжками, если захочешь. Неплохо бы нам подготовиться к тому, что будет дальше. Особенно если учесть, какое нешуточное нам перед этим выпало испытание.
Последовала пауза, но через пару секунд Дэвид пришел в себя.
– Заметано. После школы?
Я оглянулась. Чи сидела, уткнувшись в монитор, хотя уже не печатала, и у меня закралось подозрение, что она прислушивается.
Понизив голос, я сказала:
– Да, только у меня сначала запись на конкурс, а потом я свободна. Если родичей дома не окажется, открой дверь запасным ключом. Он лежит…
– Я помню, – перебил Дэвид и замолчал. Мне тут же представилось, как он ерошит свои волосы.
Возможно ли такое? Быть оракулом и паладином и делать вид, что сердце не обливается кровью, когда мы общаемся. Сидя в компьютерном кабинете рядом с друзьями Дэвида, я мечтала, чтобы мы с ним вообще не начинали встречаться. Чтобы мы взвесили за и против и решили, как взрослые люди, что не стоит усложнять себе жизнь.
А значит, он не поцеловал бы меня на Котильоне и мы не смеялись бы, взявшись за руки, и не делали бы всего того, по чему я уже стосковалась.
Мне вдруг пришло в голову, а не посещают ли схожие мысли и Дэвида, но тут он произнес:
– Что ж, до встречи. – И повесил трубку.
Глава 19
В актовом зале досугового центра пахло полиролью для пола и средством для мягкой мебели на пару с неуловимым запахом старого здания. Но сегодня к нему примешивался отчетливый вкус унижения. В местном клубе происходило большинство заметных мероприятий. Страшно представить, сколько судеб было поломано на этой сцене. У Ли-Энн была одноклассница, Сидней Линнет, так ее вырвало на торжественном вручении дипломов по поводу окончания средней школы. Каждый год на рождественских встречах здесь писался какой-нибудь детсадовец. Я и сама познала боль поражения, когда Дэвид побил меня в конкурсе по орфографии.
И, видимо, вновь мне не избежать позора.
– Нe дуйся, мы ж не на гильотину идем, – заметила Би. – К тому же тебе нравится быть на публике.
– Мне нравится высказываться перед людьми, – возразила я, случайно поддав ей коленкой. – Командовать, распоряжаться, но не выступать.
– Справедливо, – отозвалась Би, осматриваясь в зрительном зале. – И только поэтому у тебя такой вид, будто ты пол-очка не дотягиваешь до диплома. Ну, колись.
Я попыталась улыбнуться.
– Да просто задумалась.
Би поджала губы и насупилась.
– О Дэвиде?
Я со вздохом кивнула, и Би взяла меня за руку.
– Слушай, я знаю, как больно расставаться. Но может быть, так будет проще? Теперь вы вроде коллег.
– Ага, коллеги, обреченные всю жизнь провести вдвоем, – уточнила я, и Би опустила глаза. – И теперь оба моих «сослуживца» – мои бывшие парни, и с обоими я когда-то целовалась, и мы связаны не разлей вода. На века.
Би вздохнула.
– Ну да, это все усложняет. Ну а что ты хотела? Пожениться, завести с ним детей – предсказателей судеб?
– Так не бывает, – сказала я, подразумевая передачу оракульского дара по наследству.
Но Би поняла по-своему:
– Вот именно. Взять хотя бы нас с Брэндоном, или тебя с Райаном, или Мэри-Бет с Райаном. Может, конечно, твои родители встретились в школе и поженились, но это скорее исключение. Так что рано или поздно вы все равно бы расстались.
– Надо будет спросить его на досуге, предвидел ли он такой поворот, – попыталась пошутить я.
Долго объяснять, что все случилось слишком быстро и было очень запутанно; что для людей, имеющих дело с ясновидящим, мы непростительно мало говорили о будущем. Мы жили одним днем, не зная, что уготовано нам на завтра…
И сами видите, к чему это привело.
Я поглядела на сцену. Там выступала девушка, являя публике сомнительное действо, которое можно было, пожалуй, назвать неким танцем-модерн. Она нелепо подергивала руками, и ее костюм, на мой взгляд, был чуточку коротковат. Наверное, она обучалась в Школе танцев Пайн-Гроув, находившейся тут же, через дорогу. Мы с Ли-Энн тоже когда-то ходили на танцы, но только при Школе сценического мастерства, потому что учебу в Школе танцев Пайн-Гроув наша мама считала злостной авантюрой.
Девчонка замерла на сцене, задрав ногу за ухо, и я вынуждена была признать, что мама права.
Я представила себя на месте этой девчонки. Как я на сцене выделываю кренделя с этим дурацким жезлом. Сделав глубокий вдох, я расправила плечи и устремилась к сцене, спускаясь между расположенными с легким наклоном рядами. У первого ряда стоял длинный стол, за которым сидела женщина. Перед ней громоздились стопки бумаг.
– Мисс Плюмли? – обратилась я к ней. Следом за мной притащилась и Би. Женщина обернулась, откинув накрашенными ноготками блестящую черную прядь. На левой руке сверкнул до нелепости крупный бриллиант, едва не ослепив меня отразившимся светом софитов. И отчего-то вспомнилось, что Сара была помолвлена с Беннетом, нашим новым дантистом, который недавно приехал в наш город.
Когда мы с сестрой были маленькими, Сара Плюмли дружила с Ли-Энн, хотя та была младше ее на несколько лет. Мы ходили в одну церковь, и когда Ли-Энн еще только записывалась в команду чирлидеров, Сара уже заканчивала школу.
Несколько лет назад она выиграла конкурс «Мисс Пайн-Гроув», и с тех пор он держался главным образом на ее плечах.
На наше появление Сара отреагировала с неподдельной радостью.
– Ну боже мой, Харпер! – протянула она. – Только не надо на «вы», я тебя умоляю, я ж не намного старше тебя. Для вас, девочки, я просто Сара.
Она слащаво тянула слова, и в ее подаче это имя прозвучало как «Сайра».
Я улыбнулась и обняла ее, когда она поднялась со стула.
– Ладно, Сара.
– Так-то лучше. – Она подмигнула и посмотрела на Би.
– Би, дорогая, как ты? Кажется, мама твоя говорила… – Ее взгляд затуманился. – Куда-то ты ездила. В лагерь?..
– В лагерь для чирлидеров, – пробормотала Би, и я решила вступить в разговор, пока Сара не углубилась в расспросы.
– Ну и как тут у вас? Тьма народу? – поинтересовалась я, кивнув в сторону сцены, где толклись без порядка девчонки.
Сара сердито отмахнулась.
– Да это наказание господне. С этими девчонками никакого сладу – проще котят выдрессировать, чем заставить их подчиняться, но что поделаешь?
Она прищурилась, окинув нас оценивающим взглядом.
– Вы пришли мне помочь? Потому что, признаюсь честно, от помощи я бы не отказалась. Особенно от помощи такого организованного человека, как ты, Харпер. До меня дошли слухи, что ты практически вытянула на себе Котильон.
Сара покачала головой, и по ее плечам рассыпался каскад шелковистых волос.
– Хотя даже тебе не под силу укротить стихию. Землетрясение было – кошмар!
Не в бровь, а в глаз. Я улыбнулась и покачала головой.
– Вообще-то мы пришли записаться на конкурс.
Сара нахмурилась:
– Это, конечно, похвально, но запись закончилась на прошлой неделе. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но внести тебя в списки не могу. Это было бы несправедливо.
С языка чуть было не сорвалась колкость, но я сдержалась. Всего в конкурсе будет участвовать, дай бог, два десятка девчонок, так что вряд ли наше с Би внезапное появление вызовет сумятицу. Впрочем, лаяться с Сарой было бы некстати. Как любит говаривать бабушка Джуэл, пчелки летят на нектар, а не на уксус.