Ли Киллоу
Сад Сирен
Силиковиталовые сады теперь в большой моде. С тех пор, как новый владелец Далриа переименовал его в Сад Сирен и превратил в обязательную для обозрения достопримечательность Гэйтсайда, не проходило и недели, чтобы очередная состоятельная дама не играла перед моим носом своей чековой книжкой, интересуясь, сколько я хочу за кристаллоскопии. В таких случаях оставляю ее на Ли Эмриса, моего партнера, всегда умеющего тактично отказать настойчивой просительнице. Сад Далриа — действительно мое творение, признание в любви Лорне Далриадиан, повторить которое я не смог бы ни для кого. С тех пор я даже не захожу в Далриа, все необходимое для сада делает Ли.
Избавиться же от снов — не в моей власти. В них я брожу по ступеням террас, по дорожкам, прохожу мимо поющих групп, отдыхаю на каменной скамье в тени старых деревьев. Я слышу звучание колоколов и дрожащих натянутых струн, смех, еле различимый в музыкальных аккордах. Я поднимаюсь навстречу Лорне Далриадиан, она подходит ко мне, ее глаза прячутся под длинной челкой. Я протягиваю руку, чтобы убрать волосы с глаз, но вдруг — треск, ужасающий скрежет, он все громче — и я просыпаюсь. Я не могу заснуть и, закутавшись в одеяло, дрожу всем телом от смешанного чувства горя и ярости.
Была поздняя весна, когда впервые она вошла в мою контору. Стоял один из кристально чистых дней в горах, дома в Гэйтсайде переливались всеми цветами радуги. Она вошла и посмотрела на меня. Этот взгляд парализовал на минуту мои речь и ноги. Дело не в красоте, женщины ее класса всегда прекрасны (если не от природы, то с помощью хирурга или косметолога). У нас было много подписчиков среди таких, но их присутствие не вызывало благоговейного трепета. С таким же эффектом она могла быть и ведьмой. Все, что я увидел — были ее глаза — самые выразительные из всех существовавших зеркал души. Переливающиеся, как радуга, калейдоскоп, северное сияние.
Пульсирование цветов загипнотизировало меня. Я стоял, наблюдая, как меняются оттенки радуги — от зеленого к фиолетовому. Пока она не опустила ресницы, густые и темные, похожие на веера из перьев, я не мог осознать, что она говорила.
Она представилась и спрашивала о моих кристаллах. Голос вызывал в памяти школьницу, присевшую в робком реверансе.
Тем временем я почувствовал, что снова обрел способность говорить.
— Да, у нас хороший выбор. Что Вы предпочитаете: просто купить или оформить подписку?
Тимонский Силиковитал — небольшой питомник. Основной доход мы получаем от покупателей — туристов, приехавших осмотреть Звездные ворота «Скала Диана» и желающих увезти на память нечто, прилетевшее оттуда, межзвездное, инородное. Они покупают кулоны, носят их несколько недель и, когда камни перестают петь, прячут их в коробку, а с появлением скрежета и визга выбрасывают. При подписке питомник обязуется заменить кристалл по первому требованию клиента, недовольного его тоном, цветом или цветением.
Я объяснил преимущества обеих форм покупки Лорне Далриадиан, она засмеялась в восторге:
— Я знала, что они живые, но не хотите ли Вы сказать, что они могут цвести и вянуть, как цветы?
— Разумеется.
Я подвел ее к демонстрационному столу и вставил в магнитофон рекламную кассету с предлагаемыми тонами:
— Какой тон Вас интересует?
Она пожала плечами. Ее глаза из серебряных стали цвета голубой лагуны.
— Я бы хотела прослушать все.
Я включил запись и проиграл звуковой ряд, напоминающий перезвон больших колоколов и маленьких колокольчиков, смешанный с гудением вибрирующей струны.
— Эти все обладают низкими тонами, и молодые дамы, вроде Вас, находят их слишком нудными.
— Тогда мой муж их одобрит, — ее голос изменился, — Питер считает, что я должна выглядеть взрослее.
Я знал, что Питер Далриадиан значительно старше Лорны, его называли «создателем королей». Интересно, как его угораздило выползти на белый свет из своего прокуренного мрачного кабинета и встретить это наполненное светом существо.
— Я не могу решиться, — произнесла Лорна, беспомощно поворачиваясь ко мне. — Вы долго работали с ними, помогите мне выбрать что-нибудь.
— Как пожелаете, миссис Далриадиан.
— Пожалуйста, называйте меня — Лорна, — она сморщила нос. — Подобное обращение напоминает мне первую жену Питера.
Я никогда не выполнял просьбу клиента с таким удовольствием.
— Хорошо, Лорна.
К несчастью, я снова заговорил. Простой, смертный, здоровый мужчина не мог противостоять этой улыбке.
— Я думаю, — произнес я дрожащим голосом, — что больше всего Вам подойдет колокольный звон, тон середины звукового спектра — F над средним C. Какой цвет вам больше всего нравится?
— Голубой.
Я дотронулся до селектора:
— Ли, мне нужен голубой F в пузырьке и поселенец.
Пока мы его ждали, я назначил цену и объяснил, как заботиться о кристалле. Неземные жители, они изменяют нашу среду лишь на короткое время. Их носят в пузырьке, защищающем от воздействия атмосферы и перепада температур, или помещают в питательный раствор.
Неудобство содержания живых кристаллов заключается в том, что они в конце концов умирают. Питательная среда ненадолго продлевает их жизнь. Я пояснил Лорне, что я или Ли раз в две недели выезжаем на обслуживание стационарных кристаллов и сообщим ей, когда нужно будет заменить кристалл на свежий.
Пока она расплачивалась, вошел Ли, держа в одной руке жилище и защитную коробку в другой. Из коробки доносился приглушенное пение.
Глаза Лорны приобрели золотистый оттенок:
— Можно мне посмотреть?
Ли открыл коробку. Вибрирующий кобальтово-голубой кристалл был упакован в лед. Он пел, когда она рассматривала его. Потом голос задрожал и затух. Через несколько секунд звук возобновился.
— Замечательно, — выдохнула Лорна.
Ли закрыл коробку и передал ей, объяснив в цветастых выражениях, что отнесет постоянный кристалл с жилищем в машину.
Она подняла глаза:
— До свидания. Большое спасибо.
Я обрел чувство реальности, когда вернулся Ли с высоко поднятыми бровями.
— Это — самая прекрасная женщина, когда-либо посещавшая Гэйтсайд, — пробормотал я.
— Во всяком случае, нечто экстраординарное, — согласился он.
В противоположность общественному мнению Ли ценил красивую женщину менее, чем нового мужчину. Дам он рассматривал как ценное произведение искусства, не живое, но прекрасное. Впрочем его бесстрастность развила способность глубоко проникать в людские души.
— Не позволяй этому новому явлению злоупотребить твоим вниманием в ущерб другим клиентам, — улыбнулся он. Его слишком ясное представление обо мне доставляло порой массу неудобств.
Я повторил про себя предостережение Ли несколько раз, но это не помогло — ее глаза преследовали меня: ночью во сне и днем среди мерцающих кристаллов в вивариуме. Я даже согласился исполнять обязанности Ли, когда настал день обслуживать ее поселенца.
Очарование первой встречи не покидало меня. И вот в один прекрасный день загорелся красный свет сигнальной лампочки, предупреждающий, что кто-то вошел в контору. Из-за шума в вивариуме и наших шлемов мы ничего не слышим, поэтому провели световую сигнализацию. Дело в том, что пение Сирен принято лишь в определенной модуляции. Звучание полного спектра популяции кристаллов может разрушить человеческую барабанную перепонку. Семь участников пятой Внешней Экспедиции вернулись абсолютно глухими.
Я оставил Ли наблюдать за лежбищем вибрантов и вышел встретить клиента.
Это была Лорна. Глаза были печальны, она протянула пластиковую коробку.
— Он умер, — прошептала она тоном обиженного ребенка.
Я открыл коробку. Сирену невозможно было узнать. Она лежала молча, цвет изменился на грязно-серый, края покорежились и обуглились. Мертвые кристаллы — неприятное зрелище, особенно те, что сгорели в нашей атмосфере.
— Что случилось? — спросил я.
— Я показывала его подруге, потом вышла из комнаты. Подруга хотела рассмотреть его получше и вынула из жилища. Когда звук изменился, она испугалась, положила его обратно и больше уже не трогала. К моему приходу он стал таким.
В ее глазах стоял зеленый туман.
— Он скрипел, — прошептала она. — Это был кошмарный звук, как хрипы предсмертной агонии.
Я слышал этот звук. Человеческий голос не в состоянии передать его ужас.
— Им больно?
— Никто не знает. Может быть, это просто механический эффект: под влиянием температуры повышается частота и звук становится похожим на скрежет.
— Он кричал, как от боли. Я услышала его даже с другого конца дома.
— Как ваша подруга? С ней все в порядке? В таких случаях частоты, вырабатываемые кристаллом, могут плохо подействовать.
Она задумчиво посмотрела на меня. Потом, произнося каждое слово раздельно, сказала:
— У нее заболела голова… и зеркало треснуло.
Перевела взгляд на камень в коробке:
— Что Вы сделаете с ним?
— Он все еще хороший генетический материал. Его можно скормить грейзерам в питомнике.
Она прикрыла глаза.
— Грейзеры — это класс силиковиталов, которые питаются Сиренами, — пояснил я.
Ее глаза расширились и приобрели серебристый оттенок:
— Камень, который ест другие камни? Покажите мне.
— Тимон существует, чтобы служить своим клиентам.
Поддерживая под локоть, я подвел Лорну к панели обозрения вивариума.
Я попросил ее постоять тихо, пока не поднесу полки с кристаллами разных цветов под ослепительно белый свет солнечных батарей. Экран панели задерживал лишь вредные длины волн, не уменьшая видимого свечения. Через него можно было видеть Ли, бесшумно передвигающегося между полками и столами с неземными созданиями в своем защитном шлеме.
Лорна вздохнула и протянула руки к панели, словно пытаясь достать кристаллы.
— Ли принесет сейчас грейзер, — сказал я.
Он поместил красноватый шарик в одно из лежбищ. Отпущенный, он некоторое время сидел неподвижно, потом начал ощупью пробираться к кристаллам, напоминая большую амебу. Я попытался объяснить, как процесс воспроизводства сирен использует пищеварительную систему больших силиковиталов для смешивания их генетического материала и формирование спор, которые выводятся вместе с «экскрементами» гейзеров. Она не отрывала взгляда от экрана.
— Так вот зачем они поют… — прошептала она. — Они завлекают грейзеров.
На моей памяти ни один из клиентов не интересовался, почему кристаллы издают вибрирующие звуки. Я подумал, какой замечательный ум скрывается за этими магическими глазами.
— Это непостижимо, — произнесла она. — Я думаю, что большие скалы съедают грейзеров, а еще большие съедают и их.
— На планете Уинтер так оно и есть.
Она снова наклонилась к экрану. В глазах появились всполохи полярного сияния.
— Восхитительно работать с такими созданиями.
Я кивнул. Она тяжело вздохнула:
— Моя жизнь невыносимо банальная вещь.
Установилась короткая пауза, она рассеянно рассматривала стол.
— Вы позволите мне войти и выбрать самой новую Сирену?
Мне не хотелось отказывать ей, но я не рискнул бы ввести новичка в звуконепроницаемом шлеме в питомник с поедающими камни созданиями. В ее глазах мелькнуло разочарование.
— У нас есть свежие упаковки декоративных орнаментов. Вы можете выбрать из них, Лорна.
Кристаллы сидели рядами на полках рефрижератора, их переплетенные корни были опущены в лотки с питательным раствором. Как только я открыл первую дверь, нас обдало холодом и мы услышали нестройные звуки. Разноголосые кристаллы пели каждый свою мелодию.
После долгих колебаний Лорна выбрала тинклер цвета красного вина.
— Орнаменты… — произнесла она, когда я упаковывал кристалл. — Для завтрашнего банкета Катрин Джордж?
Я кивнул.
— Мне всегда нравились ее декорации. Если будете собирать их сегодня, мне можно посмотреть?
Ни один мужчина не смог бы отказать этому фиолетовому взгляду. Я подал ей защитную куртку и кислородную маску, так как в лаборатории поддерживалась низкая температура и разреженная атмосфера. Передо мной встала проблема, как сконцентрироваться в ее присутствии, под ее взглядом, ощущая ее запах так близко.
Она сама разрешила эту проблему:
— Я не хочу просто стоять рядом. Что мне делать?
Я предложил ей перенести лотки с кристаллами из кабинета на рабочий стол и подать мне блоки, используемые как основа. Вскоре я уже объяснял ей технологию соединения кристаллов. Отдельный образец слишком прост, только комбинация постоянных, вибрирующих или дискретных низких тонов дает необходимую частоту звука. Заказ, который мы выполняли, требовал, чтобы цвета и звуки переходили один в другой, переливались, смешивались. Я показал Лорне, как обрывать корневую сеть, оставляя достаточную длину корня для посадки на основу нужного цвета, затем, как закрывать защитный угол готовой группы. Когда подошел Ли, закончивший работу с хорами в вивариуме, орнаменты были почти готовы, в глазах Лорны поверх маски отражалась цветовая гамма кристаллов, окружающих нас.
Ли поднял брови:
— По-видимому, я здесь уже не нужен.
Загорелась лампа вызова. Я вздохнул под маской:
— Подождите минуточку, я быстро.
Покупателями были шесть леди среднего возраста. Из их разговора я понял, что они возвращались домой после посещения Звездных ворот и случайно заметили мою рекламу. Они хотели купить на память недорогих сирен.
Я продал им пастельных тинклеров и после объяснения, как продлить период «цветения» кристаллов, не заботясь о том, слушают они меня и будут ли следовать моим указаниям, выпроводил болтливую компанию и поспешил назад в лабораторию.
Однако, эти шесть леди были только началом. Поток туристов казался неиссякаемым, к нему присоединились подписчики, недовольные своими кристаллами, и, наконец, заказчик, требующий поющую группу для рожающей жены. Несмотря на весь этот кошмар, работа продвигалась быстро, и к закрытию мы не доделали лишь шесть из двадцати пяти орнаментных групп.
Лорна выпрямилась, оглядывая нашу работу, вслушиваясь в мелодии перезвонов.
— Как красиво, — улыбнулась она мне. — Похоже на концерт.
Я усмехнулся:
— При следующей селекции я сыграю мой «Концерт Уинтерского Сада».
Глаза Лорны затуманились. Они не видели меня, она была где-то далеко, на созвездии Андромеды или даже еще дальше.
— Лорна?
— Сад, — произнесла она мечтательно. — Сад, — северное сияние снова зажглось в ее глазах. Голос повеселел:
— Это было бы замечательно.
Ли нахмурился:
— Только не сад Сирен.
Я пояснил:
— Они обладают своеобразным свойством. По отдельности кажутся безразличными к тому, что их окружает, но собранные в большие группы, они становятся более чувствительными. Когда люди рядом с ними испытывают сильные эмоции, сирены реагируют, обычно повышая частоту своих звуков. Даже сигналу воздушной тревоги до них далеко. Если группа велика, по соседству с ней лопаются все стекла, а сад из этих групп может разрушить и ближайшие дома.
— Это — правда? — ее глаза сверкнули как у дикого животного в свете костра, она улыбнулась, взяла меня за руку. — Это — один из самых необыкновенных дней в моей жизни. Можно, я зайду как-нибудь еще?
Я с трудом подавил желание удержать ее руку, положить себе на грудь.
— В любое время.
— Я обязательно расскажу вам, как выглядели наши кристаллы на банкете. До свидания, Ли.
Он кивнул. Мы оба проводили ее взглядами.
— Господи, какая женщина, — вздохнул я. — Эти глаза!
— В ее глазах притворство все… — пробормотал Ли.
— Что?
Он повернулся ко мне:
— Будь осторожен. Смотри не влюбись в нее.
Я фыркнул:
— Это было бы глупо. Ты знаешь таких женщин: они капризны, кидаются на любую новинку, способную разогнать их скуку. Не думаю, что мы заинтересуем ее надолго.
— Но если она пробудет здесь какое-то время?
— Мне достаточно хорошо известен характер ее зловредного супруга.
Я почти убедил его.
Я даже почти убедил себя, пока снова не увидел Лорну. Она пришла на следующий день после банкета у Джорджей, передать ее настроение почти невозможно — истерика, смех и слезы вперемежку. В глазах застыло дикое выражение, встревожившее меня. Мне показалось, земля поплыла под моими ногами.
— Это было какое-то бедствие, — проговорила она. — О нет, не орнаменты. Они — прекрасны. Мне хотелось всем сообщить, что я помогала их составлять, но, — вздохнула она, — Питер сказал: «Лучше бы ты увлекалась полотерством». Неприятности начались, когда все сели за стол. Катрин усадила композиторов Денни Кейса и Линкольна Говарда друг против друга. Кейс — ярый приверженец традиций, как Вы знаете. Он с пренебрежением отозвался о гармонии в сочетаниях орнаментов. Говард принял это замечание на свой счет, как критику своих музыкальных рядов. Началась ссора. Они раскричались, ближайшие кристаллы стали им подвывать. Потом включили все остальные группы.
Я застонал.
— Визг был такой, как будто кто-то пронзает иглами мой мозг. Мне хотелось подраться, разбить что-нибудь. То же испытывали все остальные. Они скрипели и визжали, стекло, посуда билась слева и справа. Окна полопались. Кейс и Говард чуть не убили друг друга — их с трудом растащили.
— Похоже, миссис Джордж аннулирует свою подписку, — произнес Ли. Лорна погладила его по руке:
— У вас еще осталась я.
Она стала нашей постоянной посетительницей. Мы могли видеть ее по три-четыре раза в неделю. Я спросил, откуда у нее столько свободного времени.