Я должен пойти к ней: она все объяснит, успокоит взглядом своих бездонных, золотых глаз.
Противоречия разрывали меня.
В саду пели Сирены. Слушая их, я вспомнил, что ее глаза могут быть темными и пустыми. Собрав последние остатки воли, зажимая пальцами уши, я бросился вон из сада.