Светлана достала снимки и едва не вскрикнула. Острый глаз редактора тут же увидел брак. Браком оказалась она сама, проходившая по коридору во время съемки.
– Ты же Сергея с ума сведешь!
– После драки кулаками не машут, – виновато сказал репортер.
Светлана просмотрела остальные снимки. На них коридор пустовал.
– Надо подменить снимок. Такую работу можно доверить только Балабанову. Он знает, что я жива. Тимур возьмет у отца ключи от нашей квартиры и зайдет, когда Сережи не будет дома. Он все сделает.
– А почему не отцу?
– Фима, не попадайся ему под руку. По морде схлопочешь за свою глупость. Он мужик простой, говорит только стихами, и у него не задержится. Балабанов – эстет и лучше разбирается в интригах. Он все сделает как надо. Можешь на него положиться. И еще один важный момент. Балабанов побоится сказать отцу о том, что я вернулась в город. А это важно. У отца сейчас руки развязаны, он пошел в атаку. Мое возвращение вновь заставит его отступить. Ты меня понял?
Ефим кивнул.
14
Ефим не любил полицейских. К Балабанову и Визгунову он относился с уважением, но все же побаивался их.
Репортер поджидал майора на улице, и когда Балабанов приехал в управление, подловил его возле входа.
– Тимур Вениаминович, у меня к вам короткий разговор.
– Говори, Фима.
– Не на улице. Я должен вам кое-что показать, а здесь народ ходит
– Ладно, идем. Три минуты я тебе дам. На большее не рассчитывай.
Оказавшись в кабинете майора, Щеблыгин присел на стул и достал из рюкзачка папку.
– Я покажу вам один мистический снимок. Это не фальсификация. Другой бы мне не поверил, но вы все знаете, потому я и пришел к вам.
– Не тяни резину, Фима.
Репортер достал большую фотографию и подал майору. Теперь резину тянул Балабанов: приоткрыв рот, он разглядывая снимок.
– Когда снимали?
– Вчера. Я встречался со Светой и все знаю. Не надо разыгрывать передо мной спектакль.
– Где она?
– А вот это никому не известно. Нашла убежище. Но речь о другом. Отпечатав снимок впервые, я сам не заметил Светлану. Торопился. Положил фотографию в конверт и отдал Бартеньеву. Он наверняка ее увидел. Светлана боится, как бы Сергей чего не выкинул. И не хочет, чтобы отец знал о ее возвращении, поэтому решила доверить деликатную миссию вам. Снимок надо подменить, – Ефим достал из папки точно такую же фотографию, но без «призрака» в коридоре. – Вот на этот. И поскорее, пока Сергей не показал свое фото кому-то еще. Тогда уже ничего не исправить. Слухи разнесутся по городу со скоростью света. Если заказчик убийства об этом узнает, то вся ваша легенда полетит к черту.
– Как я это сделаю? – стукнул кулаком по столу майор.
В кабинет вошел помощник Балабанова лейтенант Кушнир. Балабанов тут же убрал фото под папку. Он сделал это так быстро и ловко, что даже Ефим, на секунду оглянувшись на лейтенанта, ничего не заметил. Перед майором сейчас лежал второй снимок.
– Гениально! – воскликнул репортер. – Так и надо сделать.
Подошел лейтенант и положил на стол сколотые скрепкой сводки происшествий.
– Скажи, Степа, скольких человек ты видишь на снимке? – спросил Ефим.
Лейтенант глянул на майора, не понимая вопроса.
– Да-да, посчитай, Степан.
Балабанов улыбнулся. Он понял идею репортера.
– Думаешь, он ко мне придет?
– А к кому же еще? На тестя он обижен. Визгунов ни разу не навестил его в больнице. Он избегает встреч с Сергеем, а тот не хочет навязываться.
– Двадцать человек, – сказал лейтенант, пересчитав всех, кто был изображен на снимке.
– Когда к нам придет Сергей Бартеньев, повторишь то же самое. В нужный момент я тебя вызову, и ты так же зайдешь с какими-нибудь бумажками.
Кушнир кивнул, но ничего не понял. А ему и не надо понимать.
Раздался телефонный звонок. Майор снял трубку.
– Тимур, к тебе Сергей Бартеньев. Пропустить?
– Да, конечно. Пусть пройдет.
Кладя на рычаг трубку, майор проворчал:
– Легок на помине!
15
Светлана хранила свой архив на даче, в укромном местечке под паркетом в спальне второго этажа. Сейчас ей захотелось связать все узелки вместе, и она решила забрать свои досье и разложить собранные материалы «по полочкам». Организованная Ефимом команда из лучших репортеров криминальной хроники работала в полную силу. Несколько человек занимались аптеками, двое следили за Сергеем и двое за Визгуновым, который вел независимое от работы прокуратуры и розыска следствие. Последний звонок Ефима ее успокоил. Фотографию Балабанов подменил. Сергей уехал в лабораторию, Визгунов разбирается с мэром. На даче никого нет. Светлана решилась поехать туда за архивом, но не на машине, а на электричке. Дневное время и пасмурная погода играли ей на руку. Мужчины на работе, а дети во двор не пойдут – ветер уж больно холодный, особенно не поиграешь.
Однако именно дети ее и напугали. Она их не заметила. Ребята играли в партизан и залегли в овраге. Светлана стала их пленницей. Отряд выскочил из укрытия, и ее арестовали. Пришлось платить выкуп. Один из мальчишек дрожал от холода – на нем была тонкая футболка с короткими рукавами. Светлана сняла ветровку и отдала ему.
– Вот, надень. Заберу, когда буду уходить, а ты сходи домой и переоденься, свитер надень. Так ведь и заболеть недолго.
Больше Светлану никто не видел. В дом она вошла незамеченной. Дети не в счет. Им все равно никто не поверит, и вряд ли они знают о том, что где-то здесь, совсем рядом, была найдена мертвая женщина.
Светлана немного замерзла, поэтому сначала пошла на кухню и включила электрочайник, после чего поднялась на второй этаж. Тайник был надежным, все документы и фотографии лежали на месте. Она переложила архив в полиэтиленовый пакет и услышала звук мотора подъезжающей машины. Выглянула в окно. Вот это сюрприз! Возле дома остановился автомобиль мужа. Света заволновалась. Придется спасаться бегством. Она заложила дыру в полу паркетинами и побежала вниз. Ей просто повезло – Сергей не сразу вышел из машины, иначе они непременно столкнулись бы. Светлана свернула к задней калитке и побежала. Она летела сломя голову прочь из поселка и, только зайдя в лес, смогла отдышаться. Пронесло. После передышки она начала мерзнуть, зато вернулась способность соображать. Ветровка! Она не забрала ее у соседского мальчишки. Возвращаться нельзя. Опять наследила! Видимо, еще не созрела для шпионских игр. Теоретически она все делала правильно, расчетливо и даже эффектно, но на практике спотыкалась на каждом шагу. Придется в корне пересмотреть тактику поведения. Если она себя выдаст, ей уже не выжить. Светлана знала возможности своего противника. А уж в плане стратегии ему не было равных.
16
Казематы в подвале Института судебной экспертизы не радовали глаз, хотя Ордовского и предупредили об условиях содержания. Шесть клеток делали застенок похожим на зоопарк. Серые шершавые бетонные стены выглядели удручающе.
В одной из клеток сидел молодой парень, больше похожий на полуживой скелет. На нем были только трусы. Сидя на корточках и прижавшись острыми лопатками к стене, он уныло смотрел в пол и качал головой, словно кляча, тянущая в гору тяжелый груз. В другой камере обретался еще один тип. Этот на наркомана не походил. Солидный мужчина лет пятидесяти с правильными чертами лица и испуганным взглядом ожидающего казни с опаской поглядывал на дверь. Он был в смирительной рубашке с завязанными за спиной рукавами, и это очень удивило Ордовского.
Его клетку запирать не стали, а на деревянный топчан бросили хороший матрац и чистое белье. Он мог выходить из камеры, но куда? Разве что прогуляться по узкому коридорчику, клетка-то крошечная.
Прятаться в тюрьме – не лучшая идея. Крылов поверил в его блеф. Эдик умел убеждать. Впрочем, блеф был половинчатым, если можно так сказать. Документов и компромата у Ордовского хватало. Тут он не врал. Но доверить такие документы постороннему лицу не решился бы. В Москву для игры в испорченный телефон он отправил обычного парня. Дураку же понятно, что его легко вычислить, особенно если он будет каждый день в определенное время приходить на телеграф для междугородних переговоров.
Всю документацию Ордовский спрятал в городе, у себя под носом, чтобы в нужный момент можно было легко дотянуться до своих папок. Материалы, собранные против Крылова, не так уж опасны для профессора. И вряд ли он так уж напугался. Крылов решил спрятать Эдика по другим соображениям. Секретарь мэра из доверенного лица, помощника превратился во врага. Крылов ненавидел мэра, и на то были серьезные причины. Это и заставило Ордовского пойти к нему. Профессор его не сдаст. Такой вывод бывшего секретаря устраивал. Пичугин – не жилец. Киллеры-то живы. К тому же знают телефон особняка и легко вычислят, кому он принадлежит. Дураку понятно, что секретарь – всего лишь мелкая сошка, истинным заказчиком является мэр. Заказал девчонку, а потом не только кинул исполнителей, но и решил уничтожить их. Такого ему не простят. Тем более что они приехали в чужой город и плевать хотели на местных авторитетов. Выгнав из дома козла отпущения, мэр остался один на один со своими проблемами.
– Эй, что ты здесь делаешь?
От неожиданности Ордовский вздрогнул. Он поднял глаза и увидел стоявшего возле решетки своей клетки мужчину в смирительной рубашке.
Эдуард поднялся с койки, вышел из камеры и подошел к клетке связанного, которая находилась в самом конце коридора.
– А вы что здесь делаете? – поинтересовался он.
– Понятия не имею. Вот только предчувствие у меня не очень хорошее.
– По глазам видно. Вы наркоман?
– Бросьте, Эдуард Николаевич. Я архитектор. Вы не помните меня? Я был одним из тех, кто проектировал особняк Пичугина. Давняя история. Поди уже забыли.
– Лицо знакомое, – прищурясь, сказал секретарь. – Но вы же не сами сюда пришли?
– Конечно, нет. Меня пугают страшные совпадения. Одного моего приятеля, даже не приятеля, а знакомого – в преферанс играли по субботам – положили на обследование в больницу. Здоровый мужик, и вдруг подозрение на онкологию. Сделали полное обследование. Ничего не нашли. Через три недели выписали. Прошла еще неделя, и его на пару недель отправили в командировку. Мы ждали. Хороший партнер и веселый человек, он так и не вернулся. Со мной произошла похожая история. В проектном бюро, где я работаю, проводили диспансеризацию, а потом мне позвонили из поликлиники. Кровь плохая, предложили провериться. Я согласился. Меня тоже положили в больницу, на двадцать один день. Ничего не нашли, с чем и поздравили. А через неделю позвонили из Москвы. Там кто-то видел мои проекты, и меня пригласили приехать: мол, есть выгодное предложение от застройщиков, и я им подхожу. Гонорары очень высокие. Решил попробовать и согласился. Мне даже билеты оплатили и доставили с курьером. Дочь отвезла меня на вокзал. Двухместное купе, хороший сосед, выпили, как это принято в дороге, и все. Больше ничего не помню. Очнулся здесь. Начал шуметь и скандалить. Вот меня и повязали, как редиску на рыночном лотке.
– Вы знаете, где находитесь? – спросил Ордовский.
– Я знаю, что меня вернули назад. Но не знаю, в каком я месте.
– А как вы определили, что вас вернули? – удивился секретарь.
– Я видел санитаров. Они приходят делать уколы этому хлюпику. Но только они вовсе не санитары. Тот высокий с рыжими волосами на самом деле врач-хирург. Я его видел в больнице, где мне делали обследование. Поверьте, у меня хорошая память, а мужик очень приметный. Впервые я увидел его, когда хоронили полковника Сухомлинского, убитого бандитами. Он возглавлял криминальную милицию до Визгунова. Мы дружили. Тогда-то я и увидел рыжего. Он выносил гроб из морга в зал прощания вместе с обычными санитарами и почему-то мне запомнился. И когда я увидел его в больнице, то вспомнил не сразу. Проследил за ним. А он, оказывается, заведующий вторым хирургическим отделением. Но врачи не таскают гробы. Черт с ним! Видел и забыл. Но здесь я вновь его встретил. Уже в третий раз. И опять в роли санитара.
Ордовский слушал и кивал, а потом сказал:
– Это Институт судебной медицины. Появление здесь хирурга – вполне нормальное явление. А в каком халате он ходит, значения не имеет. Профессор Крылов проводит эксперименты над наркоманами. Ищет лекарства от наркозависимости. Присутствие здесь этого живого мертвеца меня не удивляет. Но что тут делаете вы, мне непонятно. Хочу задать вам только один вопрос. Когда пропал ваш партнер по преферансу?
– Он уехал третьего марта. Мы отложили игру, потому что четвертого у меня день рождения. Партнеры тогда сказали: «Ну вот, вся команда разбрелась. Один уехал, у другого праздник!» А вы-то что тут делаете?
– Я сам пришел. У меня свои проблемы. Прячусь. Профессор пошел мне навстречу.
– Он никогда сюда не заходит. При мне, во всяком случае, не был ни разу. А я сижу здесь не меньше недели. Кормят хорошо, как на убой. А этого бедолагу голодом морят. – Архитектор кивнул на соседнюю клетку.
Из дальнего угла послышался лязг замков. Ордовский вернулся в свою клетку, лег на топчан и притворился спящим. Железная дверь со скрипом открылась. В бункер вошли двое в светло-зеленых халатах и шапочках. У одного из них из-под шапочки торчали рыжие волосы. Они спустились по каменным ступеням и прошли мимо клетки секретаря в конец коридора, где сидел человек-скелет. Беднягу трясло так, словно к его телу подсоединили электрический провод.
Рыжий сделал ему укол, но полумрак и расстояние не позволяли разглядеть подробности. Потом наклеили ему пластырь на плечо. Вошли молча и ушли молча, даже не взглянув в сторону Ордовского, словно его здесь и не было.
Как ни странно, но Эдуарду тоже показалось, будто он видел рыжего раньше. Ничего примечательного, но такое лицо запоминалось по необъяснимым причинам.
Внезапно дикий смех разорвал тишину застенков. Скелет из дальней камеры ожил. Он хохотал, катаясь по цементному полу, а потом начал прыгать, изображая обезьяну. Рычал, корчил рожи, кидался на решетку. Ордовский смотрел на него с ужасом. Нервы начинали сдавать. Складывалось впечатление, будто этому парню вместо успокоительного вкололи что-то возбуждающее. Внезапно он упал на спину и замер. В бункере вновь наступила тишина. Парень не шевелился. Ордовский не отрывал от него глаз, потом все же не выдержал и вышел из клетки. Подойдя к камере несчастного, он просунул руку через решетку, дотянулся до кисти лежавшего и попытался нащупать пульс.
Оглянувшись, он увидел стоявшего у прутьев своих апартаментов архитектора с равнодушным лицом.
– Он мертв, – сказал бывший секретарь.
– Уже второй за неделю. А вы говорите, что их лечат. Обычный подопытный кролик. Таких больных в подворотнях «Кишки» тысячи. Одним больше, одним меньше. Кто их считает? Кто о нем вспомнит?
Слова архитектора имели под собой основания. Эдуарда было трудно удивить – он слишком долго работал на Пичугина и знал о таких вещах, от которых у нормального обывателя волосы встали бы дыбом. Но при этом обо всем, что происходит в городе, Пичугину было известно. О подпольном бизнесе и речи идти не могло. Руководитель Института судебной медицины профессор Белоцерковский и его заместитель профессор Крылов были людьми с широкими взглядами. Они презирали Пичугина и имели на то полное право. Мэр не владел рычагами давления на таких людей. Они жили в одном городе и не замечали друг друга. Это важное обстоятельство послужило для Ордовского основанием обратиться за помощью к Крылову, и тот не отказал. Не из уважения к бывшему секретарю мэра и не из-за предъявления наивного компромата, а по причине ненависти к Пичугину. Любой враг мэра мог рассчитывать на помощь Крылова. Но обвинить его самого в темных делах никто не решится. Тут что-то не так. Даже такой осведомленный человек, как Ордовский, терялся в догадках.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Егор Антонович Жванец.
– Да-да, теперь вспомнил. А вашего пропавшего партнера по картам?
– Александр Карский.
– Но вам уколов не делают? – поинтересовался Ордовский.
– Со мной даже не разговаривают. Рукава развязывают, когда еду приносят, и стоят над душой, пока я ем.
– Если предположить, что в отношении умершего вы правы, то ваша история не имеет никаких объяснений.
– Лучше не интересуйтесь, не то и вас свяжут. Плохо уже то, что вы стали свидетелем одной из смертей. Свидетелей никто не любит, кроме следователей.
Ордовский кивнул и вернулся в свою клетку. Он начал разговор с Крыловым с шантажа, показав ему пару листочков из своего архива. Значит, он не из тех, кому нельзя доверять. Но Крылов отвел его в свой засекреченный бункер, где происходят необъяснимые вещи. Скорее всего, профессор вовсе не спрятал его, а взял под арест. В блеф с архивом, отправленным в Москву, он не поверил. А если Эдик никогда не выйдет на свободу, то все вопросы адресуют Пичугину. Кому же еще? Секретаря мэра с профессором Крыловым ничто не связывает. Их никогда не видели вместе.
Теперь Ордовскому казалось, будто он не спасается в убежище, а наоборот – попал в ловушку!
17
При встрече Балабанов так и не решился рассказать Визгунову о возвращении Светланы в город. Полковник уже составил план действий на несколько недель вперед. Дочь своим отъездом развязала отцу руки. За себя Андрей Борисович никогда не боялся. За Сергея – тоже. Пичугин относился к нему как к сыну и никогда не воспринимал как возможного противника. О том, что Сергей взялся за собственное расследование, Балабанов тоже не стал докладывать полковнику. Майор, как и мэр, не воспринимал зятя Визгунова всерьез. Парень мечется, не в силах смириться с гибелью жены. Но из ничего кашу не сваришь. У Сергея нет ни одной зацепки. Пусть топчется на одном месте. От него ни вреда, ни пользы. Хорошо уже то, что занял себя делом. Все лучше, чем в обнимку с бутылкой сидеть.
Визгунов прохаживался по комнате и рассуждал:
– Ты молодец, Тимур. Выстрелил с невероятной точностью. Снимаю шляпу. Пичугин наделал в штаны.
– С такой винтовкой невозможно промахнуться. Где ты ее достал? – поинтересовался Балабанов.