Шву – хоть бы хны.
– Проклятый Серьйож-жа! – прошипел Геллерт. – Я вызову его на дуэль.
Остальные в ответ лишь тягостно промолчали. Это карма.
Тут нервы мои не выдержали, и я от всей души разразился старым добрым русским матом, капитальным, трёхэтажным. Надо сказать, что друзья слушали ругань с неподдельным интересом.
– Какой красивый у вас язык! – промурлыкала Лана. – Я понимаю, что ты сейчас ругаешься, однако же как это мелодично звучит! Мне непременно надо научиться!
– Все научитесь, – огрызнулся я, положил пистолеты на стол, взял трубку, прикурил под всеобщее молчание и вышел на улицу.
Ночь стояла тёмная, безлунная, многозвёздная. Казалось, что над Долиной Башен повис тяжёлый хрустальный купол, идеально прозрачный, но способный преломлять свет – сверху на заснеженную землю лилось мерцание сверкающей пыли.
Красиво, да?
Жаль, что вас здесь нет… Wish You Were Here. Я даже тихо прогундел кусочек трека из альбома английской рок-группы Pink Floyd. Теперь красиво. Но вы этого не увидите.
А ещё красивей будет предстоящее шоу: три долбодятла под руководством самого Главного Дятла начнут часами долбашить хреновым ломом по железу. Кусочек за кусочком, трещинка за трещинкой…
Вернувшись в дом, я сказал:
– Здорово на улице, посмотрели бы, что ли.
Очаг хорошенько прогрел зал, рубашки на парнях были расстёгнуты, мускулистые тела людей, в любой момент готовых к физической работе, закалённых в боях и трудах, нависли над столом. Возле каждого стояла наполненная кружка с красным вином, большое блюдо с закуской было задвинуто в конец стола. Услышав меня, они лишь пренебрежительно повели плечами, а Лана, накинув на плечи огромную парку гиганта, словно накидку, пошла к двери.
– Садись с нами, сейчас начнём работать, хозяин, – бесцветно произнёс возничий, подвигаясь в сторону.
– Да перестань ты называть меня хозяином… Какой я тебе хозяин! – сел рядом. – Сейчас мы тут все хозяева.
– Лома и пилы, – буркнул Гел.
– Как скажешь, хозяин, так и буду называть, – легко согласился Гика.
После короткого обмена ничего не значащими фразами, мы молча принялись попивать вино, морально готовясь к серьёзной пахоте…
И тут заржали лошади!
Это был крик о помощи смертельно напуганных животных. Учуяли!
Отшвырнув лавку, вскочили Геллерт и Гика, а я чуть не упал, чудом успев привстать. Кружки опрокинулись, по столешнице потекли предвещающие беду кровавые потёки. Чуть задрожал «Охотник за ведьмами».
– Нечисть где-то рядом! – мог и не кричать, друзья сами поняли, хотя у них браслеты тоже не дрожали, отработала своё лишь шляпа-локатор. Всё же неважнецкие они, наручные индикаторы, слабенькие.
Дверь распахнулась, Лана бросилась к арбалету.
– Призраки? Много? – спросил Геллерт уже от двери.
Она только качнула головой.
Так как первым я выскочить не успел, то постарался раздвинуть товарищей.
Долго вглядываться и щуриться не пришлось, призраки приближались.
Мне показалось, что они лезут к дому со всех сторон долины. Эти сущности никогда не приходят большими стаями, предпочитая сбиваться в малые группы, числом до пяти, – тактика не изменилась. Я насчитал несколько групп, подходивших с фронта, со стороны дороги, и две группы справа, от реки. А что если ещё и с тыла лезут?
У них нет рук и ног, как это бывает и у меньших размером и, в общем-то, вполне безобидных привидений. Нет головы. Есть силуэт, напоминающий человека в длинном, до пят, сером, чуть светящемся в темноте плаще с капюшоном. Иногда крылья плаща поднимаются, вот и возникает ассоциация с человеческими руками, если же говорить о плечах, то они очень покаты. Чёрт его знает, таковы они есть, или же это поле моделирует образ, подходящий к страхам человеческим… Я никогда не слышал, да и не читал о случаях проникновения призраков внутрь помещений. С другой стороны, а кто расскажет? Лежит себе в пустой избе вымороженный нечистью, а потом полуобъеденный мышами труп, таращится пустыми глазницами в потолок – поди разберись… А шерифы не любят поднимать панику.
Что им нужно от людей? Говорят, что они вынимают души, питаются ими. Не буду это обсуждать, я не поп и не колдун. Тут наука нужна.
За серебристыми, быстро приближающимися со всех сторон силуэтами тянулись космы и вихри какого-то тумана, словно мистический инверсионный след.
– Никуда не пойдёшь! – отрезал Геллерт, крепко держа возничего за плечо и руку.
– Лошади! – истошно орал тот.
– Не отобьёмся, их много!
– Лошади же! – возничий словно не слышал друга.
– Держи, Марк! – воин кинул мне арбалет Гики. Чёрт, да он уже заряжен, никакой техники безопасности!
Три метра – критическое расстояние. В зависимости от силы воздействия призраков предгорий человек обездвиживается, и вывести его из этого состояния очень тяжело, редкая удача… Либо же он сразу испускает дух, оставшись лежать на земле с выпученными от ужаса глазами. В тяжёлых случаях внутри тела мгновенно сворачивается кровь, словно работала СВЧ-печь. Видел я таких.
Тук! Первый посеребрённый болт пошёл в цель, Лана стреляет. Далеко ведь!
Они не ходят, а скользят, как лыжник, толчками.
Светящиеся силуэты наседали. Ненавижу серый цвет!
– За оградой! Боже мой! – воскликнула девушка, и её голос перешел в отчаянный вопль.
Я повернулся и увидел, как первая нечистая троица с пугающей скоростью переплывает через россыпь камней, суля нам испытание, способное, как прикосновение космического холода, выморозить душу любому смельчаку. «На какое-то время они задержатся у лошадей, пока не убьют их всех, – мелькнуло в голове. – Много ли нужно времени?».
Секунды, которые не спасут.
Тук! Хоть одного снял! Пуст арбалет, надо уходить.
– В дом, Лана!
Мы и сами, как призраки, за секунду перелились в помещение, и я сразу, что было мочи притянул расшатанную дверь без замка и запора.
– Лошади! – продолжал стонать возничий, стоя на коленях.
Несчастный стол-путешественник, чуть не подламывая ножки, с противным скрипом быстро двигался к двери.
– Тюки давайте, потяжелей! Поклажу несите! – хрипло крикнул Геллерт, с силой упирая столешницу в полотно двери. Дверь открывается внутрь; если случится затяжной снегопад с метелью, то наружу, когда занесёт, её ни за что не откроешь. А если внутрь, то можно откопаться. Судя по всему, такие стихийные бедствия тут бывают.
Непрошибаемая баррикада возникла уже через минуту.
– За окнами смотреть, всем! – скомандовал я, заряжая арбалет. – Геллерт, держи, у меня пистолеты пустые!
Конечно! Такой шум подняли, такую деятельность бурную развили… Пальба, грохот, мат-перемат… Огонь горит, дым из трубы идёт – да тут вся нечисть северной части Ванкоры могла заинтересоваться! Вроде закупорились.
Обжигающе горячий чай в таких случаях порой лучше крепкого вина.
Так и не сумев успокоиться, Гика приник к окну, высматривая в щели упряжку, он сопел, еле слышно вскрикивал и ругался… У соседнего окна стояла Лана, стараясь пристроить арбалет к самой большой щели. Упрямая девчонка, боевая, хоть в спецназ. Да мы и есть спецназ. Первый спецназ на Ванкоре.
Надев грубые верхонки, в которых часто работал возничий, я взвесил лом. Хлипкий какой-то, больше похож на монтировку, барахло.
– Попробую, – и по привычке потянулся за шляпой.
Не тут-то было! «Охотник за ведьмами» вдруг начал убегать от меня по столу, словно предмет из детского стихотворения про Федорино горе! Шляпа натурально скакала! Сердце ёкнуло.
– Всем снять браслеты! На пол их! – рявкнул я.
– Что. Это. Такое? – раздельно произнесла Лана, сдёргивая амулет.
– Они уходят, хозяин, – неожиданно сказал Гика, спокойно так, без эмоций. – К нам пришёл горный тролль.
Мы молниями бросились к окнам и, согнувшись, начали всматриваться в темноту двора. Ну, не совсем уж и в темноту – вышедшая Луна осветила доступный к наблюдению сектор долины. Призраки убегали, уплывали, ускользали…
– Боги старые и новый! – прошептал потрясённый Геллерт. – Это он!
Если призраки, по большому счёту, не обладали признаками антропоморфности, то явившееся нам чудовище имело их в избытке. Огромная, метров в пятьдесят высотой фигура обезьяны-переростка вошла в Долину Башен. Она светилась, как призраки, правда послабее, но за счёт своего гигантского размера проявлялась во всей красе…
Дождались, чёрт побери!
– Тоже нечисть, – только и сказал я.
Арбалет Ланы упал на пол. Бесполезная игрушка.
– Маменька! – всхлипнула она.
Поначалу тролль шёл медленно, однако, разглядев и пересчитав призраков, принялся охотиться за ними с большой скоростью и ловкостью, передвигаясь большими шагами. Монстр не нагибался, он просто перемещался по долине и давил конкурентов подошвами уродливых ступней…
Кроме индикаторов ничего не дрожало. И звуков посторонних не было.
Геллерт отстранился от окна, то ли молясь, то ли причитая, к чему-то готовясь:
– Подними же меч, воин, отпусти душу, вознеси её загодя… Возгласи боевой клич фрилан, и пусть все наши пророки запоют со мной воинственную песнь… И пусть, и пусть… Месть моих верных друзей проложит мне путь к высотам, а прошлые победы украсят на суде Ванка… Ничего не бойся, ты всё равно умрёшь.
– Не дури, Геллерт Де Вельд! – строго предупредил я, выпрямляясь и укладывая руку на эфес. – Ты не выйдешь в эти двери!
Он отрешённо посмотрел на меня, на друзей, вздрогнул всем телом и сказал:
– Тогда я выйду в другие, чёрт побери! Дай же мне лом! – произнёс он с рёвом, подобным рыку разъяренного льва.
Вопреки ожиданию, воин не стал колотить железякой по сварным швам – он с треском вонзил орудие в камень! Под глухие стуки во все стороны полетела крошка. Да он старается вышибить закладные! С силой и монотонностью стенобитной машины гигант, как заведённый, продолжал крушить камень.
– Дай-ка и мне поработать, друг, – молвил Гика, поддёргивая рукава. – Пусть паскудный тролль танцует в долине, нам-то что…
И мы, сменяясь, принялись разрушать левый косяк дверного проёма.
Есть! Одна закладная, выскочила!
– Лана, вина нам для бодрости! – крикнул Геллерт.
Вот что значит найти правильное решение: пошло дело! Минут через десять вынесли второе, нижнее крепление.
– Чуть отдохнём, и дальше, – решил я, вытирая со лба пот.
– Ещё чего! – воскликнул охотник за головами. – Отдохнём после. Подвинься-ка…
Ухватившись обеими руками за край массивной двери, он, расставив ноги пошире, начал отгибать её внутрь.
– Помогите же ему! – со злостью крикнула девушка, и мы с Гикой разморозились. – Кстати, тролль ушёл за горы!
Да плевать на него!
Тресь! Кряк! Ещё разок…
– Вместе! – заорал я.
Кряк! Не может быть!
Швы с правой стороны, не выдержав такого рычага и усилия, лопнули, и чёртова дверь наконец распахнулась, явив взору поражённой публики антрацитовую, слегка ячеистую после специальной обработки металлическую поверхность.
Я без сил уселся на пол.
– Что это, Марк? – тихо спросила Лана.
Все смотрели на меня.
– Корабль. Это малый космический корабль типа «Мышонок», – таким же шёпотом ответил я.
Рядом кашлянул Гика, а Геллерт, потирая поясницу, повернулся ко мне.
– Пречистый Ванк, Марк, да кто же ты такой, чёрт возьми?!
– Ну, друг мой, раз корабль космический, значит, я космонавт… Хотя на самом деле – обычный квартирьер.
– Пречистый Ванк, значит, за тобой идёт целое войско? – воскликнула девушка.
– Если бы, – усмехнулся я, отрывая на рубахе зашитый нагрудный карман, в котором хранился контроллер.
* * *Прорезь была тщательно заклеена специальным скотчем.
Надрезав её тесаком, я оттянул края пластика и медленно вставил карточку контроллера.
– Смотри, какие крошечные щели на этой двери, искусные мастера работали, – прошептал за спиной голос возничего.
Ближе к торцу карточки вспыхнул еле заметный красный огонёк, тут же сменившийся на приглашающий зелёный. Сервопривод услужливо откинул овальную дверь на ширину ладони, в тёмный зал прорвалась полоса голубоватого освещения шлюза.
Фу-у… Молодой я ещё, что такое двадцать восемь лет… Сердце пока здоровое, только это и спасает от инфаркта, инсульта, падучей и ползучей.
– Никому пока не входить, ждите команды здесь. Лана, солнышко, принеси, пожалуйста, чайник и полотенце.
Тщательно помыв руки под горячей струёй, я прошёл в шлюзовой отсек. Теперь предстоит ещё одно важное дело. Отыскав взглядом небольшую оранжевую панель со стеклянным кругом в центре, я вставил контроллер в очередную щель, примерился и вжал в полированную поверхность большой палец правой руки. Сканер последовательно ответил двумя зелёными огоньками. Теперь подтверждение: вытащить и снова вложить карточку.
Бип! Финиш! Пусть и промежуточный, но теперь я могу обходиться и без контроллера, корабль мой, признал! Включилось дежурное освещение.
В той позиции, в которой стоял спрятанный в башне «Шмель», пробираться по отсекам было не совсем удобно, ведь обычно корабль расположен горизонтально. Миновав два грузовых отсека, я залез в управляющий, где быстро оживил основной борткомп, одновременно запуская его на сканирование систем и оживляя ВСУ – вспомогательную силовую установку с плазменным генератором.
И опять ура! Вот теперь можно включить основное освещение.
Друзья послушно ожидали меня в зале. Глаза – бешеные от удивления.
– Там что-то гудит, – опасливо сообщил Геллерт.
– Всё в порядке, «Мышонок» оживает, – успокоил я. – Начинаем опять таскать имущество и складывать его в грузовые отсеки, я покажу, где и как крепить.
– А влезет ли? – возничий усомнился.
– Отсеки почти пусты.
Геллерт осторожно прошёл через шлюз, посмотрел и тут же вернулся.
– Я не полезу внутрь! – категорически заявил он. – Там чисто, как в бане у влиятельного вельможи!
– Неужели ты бывал в такой бане? – не удержалась Лана, осторожно проходя внутрь. Знакомство с кораблём началось.
– Нет, но мне рассказывала одна девица! – гордо крикнул воин ей вслед.
А я напомнил:
– Лана, только ничего не трогай! Парки и прочую тёплую одежду кидайте в грузовой отсек, потом засунем их в чистку. А сами помоемся в душевой.
– Неужели там есть ещё и помывочный сарайчик? – восхитился Геллерт.
Можете ли вы себе представить более дикое зрелище: уставшие до смерти от битв и страхов средневековые люди, все в броне и шерсти, носят, передают друг другу по цепочке и укладывают внутрь космического корабля котлы и посуду, оружие и инструмент, еду и вино…
– Ты прибыл на этом корабле? – спросил Гика в паузе.
– Нет, друг, на другом… Но он разбился. Столкнулся с камнями.
– Ого! Неужели налетел на рифы? – воскликнула девушка. – Борби, мой бывший жених, рассказывал, что корабли торговцев бьются возле островов. Как же ты спасся?
– Повезло… А вот моему товарищу – нет.
– Он погиб?
Я тихо вздохнул.
Как мне вам это рассказать? Очень непростое дело. Месяц придётся потратить, ведь каждый ответ тут же повлечёт за собой восемнадцать уточняющих вопросов, расшифровку терминов…
Ещё надо придумывать – что рассказывать. Не всё, точно. Пока.
Как вам, товарищи мои боевые, описать момент попадания в корабль группы мельчайших метеоритов, с которыми мы столкнулись уже на низкой орбите, на первом этапе плавного схода «Мышонка» в атмосферу…
Как можно описать этот чудовищный взрывной шок, жуткое кряканье аварийки, резкое срабатывание автоматических систем спасения, шипение воздуха в скафандре, запрограммированное экстренное натяжение ремней, притягивающих тело и конечности к катапультируемому креслу, багровые круги перед глазами, собственный крик и бешеные перегрузки, треск и визг рвущегося металла, мелькание в забрале шлема предметов, горизонта и нимба уходящего солнца… Как передать ощущения, когда эта катапульта всё-таки сработала, и кресло вылетело наружу, убегая от покалеченного корабля! Слюни, размазанные по щекам, трепетание складок кожи, готовый разорваться раззявленный рот, рефлекторное опорожнение мочевого пузыря и свой звериный страх! Как?!
И вот, рывок: вышел вытяжной, а за ним и основной купол.
Я медленно плыл над вечерней поверхностью Ванкоры и смотрел, как в стороне к поверхности несётся кресло Игоря Войтенко, у которого парашютная система, скорее всего, повреждённая кусочком космического базальта, не сработала, обрекая друга и напарника на верную смерть.
Мы даже криками не успели обменяться – так быстро всё произошло!
– Далеко нам придётся плыть? – поинтересовался воин, передавая мне очередной тюк.
– «Мышонок» не плавает, Гел, он летает… Недалеко для его способностей, доберёмся быстро, и проголодаться не успеешь. А отправимся мы в район Малкора. Горного, а не приморского.
– Вы слышали, уважаемые, мы полетим! – заорал воин. – Клянусь эфесом, я не летал со времён детских снов! Но я не вижу парусов!
Хотите знать? Пожалуйста.
– Представьте себе, друзья мои, огромную невидимую пружину. Она сжимается, сжимается всё сильней, а потом со страшной скоростью выплёвывает тело по специальному невидимому туннелю, который сама же и создаёт. Поэтому «Мышонок» летит быстрей, чем свет самого солнца! Поняли хоть что-нибудь? – весело спросил я.
– Почти ничего, – улыбнулся Геллерт.
Гика почесал голову и спросил:
– А там, куда мы прибудем… Что там?
– Ну, я предварительно подыскал два убежища, посмотрим на месте, может, появится чего-нибудь получше. Опять спрячем «Мышонка» и начнём работу, долгую и трудную, я и так потерял целый год…