Вот в этот момент президенту Рузвельту удалось дожать свой конгресс, который далеко не единодушно, но все-таки согласился объявить войну Японии. После некоторых колебаний (все-таки отдавать Гонконг очень не хотелось) 14 августа войну Японии объявила и Великобритания. На следующий день Германия объявила войну Соединенным Штатам, а 16 августа это сделала Италия, и тоже совершенно против своего желания. Война стала поистине мировой.
Как выяснилось довольно быстро, с одной стороны, союзники сильно переоценили риски войны с Японией, с другой — столь же сильно их недооценили. Прежде всего в связи с катастрофической ситуацией на советско-японском фронте японское командование было вынуждено спешно перебросить в Северный Китай и Маньчжурию крупные силы авиации с Формозы — 21-ю и 23-ю воздушные флотилии. В результате наступление на Филиппины просто не состоялось по причине отсутствия поддержки с воздуха. Более того, японцам пришлось убрать свою авиацию из Французского Индокитая, чтобы прикрыть Формозу. Операции в Малайе также пришлось отменить. Дальше — больше. Поскольку Япония в принципе не могла позволить себе потерять сырьевую базу в Маньчжурии, так как это означало немедленную остановку большей части японской тяжелой промышленности, уже погруженная на транспорты 25-я армия генерал-лейтенанта Ямаситы вместо отправки на юг, в Сиамский залив, двинулась на север, в Порт-Артур.
Однако не все шло гладко. Командование американского флота во исполнение довоенных планов решило проявить активность, предложенный план основывался на разработанном еще в 1941 году плане WPPfcc-46. Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Киммель надеялся выманить японцев в район Маршалловых островов и там дать генеральное сражение, которое завершится разгромом противника. Самое странное, что это полностью отвечало планам японского командования, которое тоже уповало на «новый Трафальгар». Но вот почему-то никто из адмиралов не желал помнить, что при Трафальгаре сражался не только Нельсон, но и Вильнев. Впрочем, последнюю роль для себя не предусматривали ни Киммель, ни Ямамото. План американцев был достаточно простым. Авианосное соединение в течение нескольких дней бомбит и обстреливает Маршалловы острова, имитируя подготовку к высадке десанта. Японцы неизбежно бросят туда свои силы, чтобы парировать угрозу. По пути им предстояло пройти через заранее развернутую завесу подводных лодок, хотя это не считалось обязательным. После этого где-то между Маршалловыми островами и островом Уэйк состоится генеральное сражение линейных флотов — розовая мечта всех адмиралов первой половины XX века. Нет, конечно, участие авианосцев предполагалось, но им заранее отводилась вспомогательная роль. Как сказал Козьма Прутков: «Перед лицом 16-дюймовых пушек сколь презренны все самолетики». Хотя, кажется, он этого не говорил. Своей главной задачей адмирал Киммель считал согласование действий новых быстроходных линкоров и старых кораблей, которые уступали им в скорости 7-8 узлов. Всего он собирался ввести в дело 11 линкоров (3 новых быстроходных) и 5 авианосцев против 11 японских линкоров (только
1 новый, но при этом 4 слабо бронированных старых линейных крейсера) и неизвестного числа авианосцев. Впрочем, Киммель предполагал, что и в авиации он будет иметь паритет.
Англичане пока продолжали занимать выжидательную позицию. Да, для совместных действий в Юго-Восточной Азии было создано объединенное командование АБА (Австралия—Британия—Америка), и часть британских кораблей из Сингапура перешла на Филиппины, но пока все боевые действия в этом районе ограничивались полетами разведывательных самолетов. Даже то, чего сильно опасались японцы — налеты «Летающих крепостей» на Формозу, — пока не проводилось.
А в Маньчжурии дела у японцев день ото дня становились все хуже. Во многом этому способствовало то, что японская авиация была спешно переброшена обратно на юг, чтобы участвовать в сражении с американским флотом. После упорных и тяжелых боев войска 2-й Краснознаменной армии прорвали оборону японцев на Малом Хингане. Но советское командование повторило уже использованный прием: часть сил 15-й армии со спокойного участка фронта была переброшена в полосу наступления, поэтому, несмотря на потери, темпы наступления увеличились, и советские войска двинулись на Цицикар. Вторая волна воздушного десанта полностью овладела Харбином, окончательно разрушив систему тыловых коммуникаций Квантунской армии. На восточном участке фронта ударная группировка была усилена еще 4 танковыми бригадами. Это позволило ей не только отрезать пути отступления японским войскам, вторгшимся на территорию СССР, но и без особого труда прорвать пояс пограничных укреплений, которые фактически остались без гарнизонов. После этого советские танки двинулись на Муданьцзян и далее на Харбин, получалось нечто вроде блицкрига. Японцы попытались остановить их и бросили навстречу сформированную всего месяц назад 1-ю бронетанковую бригаду. Бой не продлился и дня, о результате можно догадаться без труда. Наступление 25-й армии вдоль побережья было временно приостановлено до окончательного разрешения вопроса с японской ударной группировкой.
Японцы отступать не собирались, а прорывать оборону, пусть даже и наспех подготовленную, генерал Апанасенко не захотел. Вместо этого он сосредоточил почти всю имеющуюся артиллерию и начал массированную артиллерийскую подготовку наступления в стиле Первой мировой войны. Малоподвижные японские пехотные дивизии оказались почти беззащитны против такого приема. После того как более 50 артполков более двух суток перепахивали полевые укрепления противника, наступающие войска не встретили серьезного сопротивления. Разрозненные контратаки в стиле таи-атари доставляли определенные неприятности, но не более. Все четыре японские армии, вторгшиеся на территорию СССР, были уничтожены. Далее основной помехой наступлению советских войск была лишь их слабая подготовленность к операциям столь крупного масштаба, поэтому, после того как они вышли на линию Цици-кар — Дацин — Харбин, пришлось сделать паузу для перегруппировки и пополнения запасов.
Именно в период недолгого затишья в Маньчжурии и начал действовать американский флот. 2 сентября американские самолеты бомбили атоллы Во-тье и Малоэлап. На следующий день бомбардировка была продолжена, но вдобавок их обстреляли американские крейсера. Японцы попытались перебросить туда часть самолетов с Марианских островов, однако они были тут же уничтожены. В общем, японское командование действительно поддалось на уловку американцев и решило, что противник готовит высадку. Гарнизоны Маршалловых островов в то время были откровенно слабы и шансов отразить десант не имели, поэтому командование Объединенного Флота двинуло все имеющиеся силы в угрожаемый район.
Киммель довольно точно определил силы противника, хотя в этом его заслуг не было, просто часть кораблей японского флота в это время проходила плановый ремонт. В результате адмирал Ямамото имел
10 линкоров (1 новый), 5 тяжелых и 2 легких авианосца. Он довольно умело обошел почти все завесы американских подводных лодок и лишь в последний момент уже в районе атолла Эниветок подводная лодка «Скипджек» торпедировала и потопила старый линейный крейсер «Хиэй». Впрочем, эта потеря не остановила Ямамото.
Но вот дальше события пошли совсем не по американскому сценарию. Японцы не рванулись напролом, а предпочли сначала нанести авиационный удар, причем дальность действия их авиационных самолетов неприятно поразила американцев. Противник не вошел в зону действия дальних разведчиков с Мидуэя и остался сначала незамеченным. Удар японских пикировщиков и торпедоносцев дорого стоил американцам — они потеряли 2 старых линкора и 2 авианосца потопленными, был поврежден новый линкор «Вашингтон» и еще один авианосец. Лишь после этого разведывательный самолет с Уэйка обнаружил японский флот, и американские авианосцы нанесли ответный удар. Он был далеко не таким успешным. Американская авиагруппа понесла большие потери, но пикировщики все-таки сумели тяжело повредить авианосец «Сёкаку». Начавшиеся пожары потушить не удалось, и к утру следующего дня корабль затонул. На следующий день японская авиация нанесла повторный удар по отходящему американскому флоту, добила поврежденный авианосец «Хорнет» и потопила крейсер, однако остальные корабли сумели спастись.
Генеральное сражение не состоялось, обе стороны понесли потери, но силы ни американского, ни японского флота не были подорваны. И все-таки после окончания сражения возле атолла Уэйк Рузвельт отправил телеграмму Сталину: «На Тихом океане идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Адмиралу Киммелю очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте в Маньчжурии в течение сентября и любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть».
Впрочем, судьба кампании решалась не на просторах океана. После небольшой передышки 25 сентября советские армии возобновили наступление в общем направлении на Мукден, где японцы сосредоточили остатки Квантунской армии, усилив их переброшенной с юга 25-й армией и частями 14-й армии. Это окончательно избавило от угрозы вторжения не только Малайю, но и Филиппины. Продвижение советских дивизий шло почти без противодействия неприятеля. Лишь в районе Гирина японцы попытались задержать левый фланг Дальневосточного фронта, но сводный заградительный отряд был быстро уничтожен. 300 километров до спешно созданной оборонительной позиции севернее Мукдена были пройдены всего за 6 дней. Одновременно 25-я армия возобновила наступление вдоль корейского побережья на Гензан.
Вторая попытка японцев остановить советское наступление оказалась ничуть не более успешной, чем первая. Генерал Апанасенко теперь имел в своем распоряжении 30 танковых бригад, поэтому он не стал мудрствовать, а после двухдневной передышки 4 октября нанес удар по обоим флангам японской группировки крупными силами танков и кавалерии. В результате был реализован план маршала Ойямы, и в районе Мукдена состоялись идеальные Канны, но пострадали именно японцы. Уже через 4 дня вся японская группировка, которая насчитывала 10 дивизий, оказалась в котле. Снова о капитуляции не шло даже речи, и снова уничтожение окруженных войск не затянулось. Главную роль в этом опять сыграла советская тяжелая артиллерия. Через неделю бои завершились, генерал Ямасита и его начальник штаба генерал Судзуки совершили харакири, как и многие офицеры штаба.
Представить дальнейшее можно без особого труда. Советские войска спокойно вошли в Порт-Артур и легко заняли всю Северную Корею. Как мы уже говорили, промышленная база Японии была подорвана, она лишилась железной руды и угля, поступавших из Маньчжурии, запасы нефти также подошли к концу. Однако японское командование упрямо отказывалось капитулировать. Сталин желал как можно быстрее покончить с неприятностями на Дальнем Востоке, чтобы без опасений сосредоточить все силы для борьбы с Гитлером. Его предложение о мире японцы отвергли, тогда советские войска заняли оставшуюся территорию Кореи и освободили южную часть Сахалина. После этого Сталин обратился с предложением к президенту США Рузвельту, от которого тот не сумел отказаться. Американцы были совсем не против решить свои проблемы чужими руками. Был подписан пакт Молотова—Хэлла относительно раздела сфер влияния на Тихом океане после победы.
Весной 1943 года при помощи американского флота советские войска высадились на острове Хоккайдо. Одновременно были высажены десанты на нескольких островах Курильской гряды. Японский флот, лишенный топлива, не мог этому противодействовать. Несколько подводных лодок, вышедших на перехват десантной армады, были быстро потоплены. На своей территории японцы упорно сопротивлялись, однако силы были слишком неравны. При поддержке американской авиации и флота советские войска заняли Хоккайдо и форсировали Сангарский пролив. После появления советских танков в Аомори и Хиросаки японское правительство запросило мира.
23 августа 1943 года был подписан мирный договор. Согласно его условиям Советский Союз вернул себе южную часть Сахалина и Курильские острова. После долгих споров с американцами (не японцами!) Сталин добился того, что к Советскому Союзу отошел и остров Хоккайдо. Вопрос о принадлежности Маньчжурии и Кореи на этих переговорах не поднимался. Впрочем, Сталин проявил несвойственное ему благородство, в результате чего была создана Южно-Корейская Народно-Демократическая Республика. Зато наша страна пополнилась сразу тремя новыми республиками: Маньчжурской ССР, Северо-Корейской ССР и Японской ССР.
Вот к таким результатам могла привести попытка японцев летом 1942 года напасть на Советский Союз. Стремительный разгром Квантунской армии не должен никого удивлять. Экономика Японии не могла создать одновременно мощную армию, мощную авиацию и мощный флот. В положении пасынка оказалась именно армия, которой не хватало танков, не хватало автоматического оружия, не хватало тяжелой артиллерии, не хватало средств связи... Даже сложно сказать, что японская армия имела в достатке, кроме винтовок. Уже Халхин-Гол совершенно очевидно показал, что в условиях современной маневренной, моторизованной войны японская армия просто беспомощна. Это на каком-нибудь атолле невозможно ввести в дело танковую бригаду, а там, где она сумеет развернуться и атаковать согласно уставу, все заканчивается быстро.
ЗИМНЯЯ ГРОЗА
Контрнаступление советских войск под Сталинградом и последовавшее окружение армии Паулюса повергли немецкое командование в столбняк. Во всяком случае, адекватно отреагировать на резкое изменение стратегической ситуации оно не сумело, самое странное, что этого не сделал и сам Паулюс. Сначала он бодро сообщил в Берлин, что при надлежащей организации снабжения его армия продержится достаточно долго. Впрочем, Паулюс достаточно быстро спохватился и буквально через день начал просить разрешение на выход из Сталинграда, но было уже поздно. Как оказалось, этот истерический оптимизм разделяли буквально все. Гитлер приказал стоять до конца, Геринг пообещал наладить снабжение армии по воздуху, кто-то там, на земле, заявил, что быстро деблокирует окруженную армию, хотя кто именно ляпнул последнее, сейчас установить уже невозможно. Манштейн и прочие позднее дружно открещивались и утверждали, что они всё-всё-всё знали с самого начала. И все-таки с учетом приказа Гитлера не уходить из Сталинграда у немецких генералов не оставалось иного выхода, кроме как попытаться снова прорваться к городу. Однако прорываться было некому и не с
чем — сил в излучине Дона у немцев практически не осталось, поэтому Манштейн, которому поручили командовать операцией, был вынужден изворачиваться и собирать войска буквально по взводам.
Единственной реальной силой, имевшейся в его распоряжении, оказалась 6-я танковая дивизия генерала Рауса, которая закончила отдых и переформирование во Франции и прибыла на Восточный фронт. Этого было откровенно мало, поэтому мы будем просто вынуждены начать анализ реальной операции «Wintergewitter» с ее завершающей стадии. На Восточный фронт началась спешная переброска танкового корпуса СС в составе дивизий «Дас Райх» и «То-тенкопф». Гитлер надеялся, что Паулюс продержится достаточно долго и они успеют прорваться к Сталинграду. Но перевозка такого количества войск и техники дело долгое, и дивизии прибыли в район Харькова только во второй половине февраля 1943 года, когда в Сталинграде все уже закончилось. Однако давайте предположим, что все-таки... Мытарства 6-й танковой дивизии во время переброски в Котельнико-во хорошо описал ее командир генерал Раус, трудно поверить, чтобы по той же хилой железнодорожной ветке протиснулись еще две сильные дивизии, и все-таки давайте сделаем такое допущение.
Итак, 21 ноября 1942 года генерал Манштейн, находившийся в Витебске, получает приказ отправиться на юг в район катастрофы и там сформировать новую Группу армий «Дон», чтобы попытаться «вернуть позиции, ранее занятые немцами». Прибыв туда, Манштейн обнаружил почти 400-километровый разрыв фронта и ошметки нескольких дивизий, пытающиеся что-то сделать. Верховное командование обещало ему к началу декабря 3-ю горно-стрелковую, 306-ю пехотную и 17-ю танковую дивизии — не слишком много. 27 ноября новая группа армий была создана, Манштейн получил свежесформированный LVI1 танковый корпус генерала Киршнера, штаб которого прибыл с Кавказа из 17-й армии, 6-я танковая дивизия, как мы уже говорили, вернулась из Франции, а 23-ю танковую дивизию забрали у 1-й танковой армии. Вот такой винегрет и должен был стать главной ударной силой Манштейна, причем в 23-й танковой осталось не более 70 танков. Обещанные три дивизии по разным причинам так и не появились, зато — зато! — Манштейн получил 5-ю и 8-ю румынские кавалерийские дивизии. Предполагалось нанести два удара: один из района Котельниково силами LVII танкового корпуса и из Нижне-Чирской силами XLVIII танкового корпуса генерала фон Кнобельсдорфа, но второй удар носил обеспечивающий характер. Предполагалось захватить переправы у Калача и открыть дорогу 6-й армии, не более того. Но этот корпус был заметно слабее, так как в него входили потрепанная
11-я танковая (около 70 танков), 336-я пехотная и 7-я авиаполевая дивизии. Боеспособность последней была более чем сомнительной, но другого под рукой не имелось. Этот корпус входил в состав поспешно сформированной армейской группы «Холлидт», которая, кроме всего прочего, при помощи румын должна была удерживать фронт на реке Чир, чтобы не допустить удара в тыл наступающему LVII танковому корпусу. Причем и здесь немцы не удержались от соблазна нанести удар по расходящимся направлениям: 11-Я танковая и 7-я авиаполевая дивизии шли на северо-восток к Калачу, а 336-я пехотная — на юго-восток вдоль реки Мышкова на соединение с LVII танковым корпусом.