— Принесите лучше холодной воды с соком мандарина, — приказала она.
Когда перед ней поставили бокал, Селим отпустил рабов. Сайра бросила на него взгляд, исполненный обожания:
— Спасибо тебе, мой господин, за то, что ты сжалился над невинным ребенком.
— До меня донесся твой шумный вздох во время произнесения мной приговора Босфор.
— Несчастное дитя! От сотни плетей его мать может умереть.
— Но может и выжить.
— Конечно, если ее будут хлестать птичьим перышком. Но насколько мне известно, твои палачи используют другой материал для исполнения наказаний.
— Приговор суров, но справедлив, Сайра. В Коране очень четко закреплено отношение к супружеской измене. Если бы она назвала нам имя своего любовника, этого человека постигла бы та же участь. Но Босфор промолчала, и я решил, что в ней, пожалуй, еще осталось что-то доброе, поэтому и сжалился над ней, дав отсрочку.
— Когда ты произносил свой приговор, твой сын зашевелился во мне. Впервые.
Селим счастливо улыбнулся:
— Значит, он одобрил мое решение. — Он наклонился к Сайре. — Если мне удастся привить ему уважение к нашим законам, возможно, однажды он станет великим султаном и раздвинет пределы владений империи.
Отведя Сайру к большому квадратному столу, он показал ей на разложенную там карту.
— Европа, — проговорил принц, ударив открытой ладонью по карте. — Придет день, когда вся она станет провинцией нашей империи. Не исключено, что мы присоединим и тот остров, на котором находятся Англия и твоя родная Шотландия. Мне предстоит большая работа — обратить многие народы в истинную веру — Покажи мне, где находится Шотландия, — попросила Сайра. Принц ткнул в маленькое рыжее пятно, со всех сторон окруженное синим морским пространством.
— О Аллах, какая она маленькая! — не удержалась от восклицания девушка. — А где Сан-Лоренцо?
Палец принца переместился ниже, к желтой точке.
— Еще меньше! — поражение проговорила Сайра. — Интересно, как там сейчас мой отец. И Адам. И бабушка Мэри…
Принцу не хотелось говорить, но в конце концов он решил, что Сайра имеет право знать:
— Твой отец вернулся с семьей домой. Он был сильно опечален твоим исчезновением.
Селим заметил навернувшиеся на глаза девушки слезы.
— Это к лучшему, мой Селим. Отцу никогда не нравилось жить в Сан-Лоренцо. Он очень скучал по своему имению.
Заметив невысказанный вопрос в ее глазах, принц улыбнулся. Он был уверен в ее любви и преданности и знал, что она не смеет спросить, но вместе с тем ее мучит любопытство. Поэтому не стал ее томить:
— Рудольфе ди Сан-Лоренцо женился на принцессе Марии-Елене из Тулузы.
Сайра вдруг рассмеялась.
— О нет! — воскликнула она, закатив глаза к потолку. — Бедный Руди! — Ее смех был заразителен, но все же, заметив недоумение на лице принца, она объяснила ему; — Однажды летом, когда па дворе стояла невыносимая жара, мы с Руди отправились в горы в одну деревеньку, известную своим целебным минеральным источником. Так вот принцесса Мария-Елена тоже была там. Она на несколько лет старше и меня, и Руди. Толстая, смуглая, с некрасивыми родинками на лице. Она только и знала тогда что есть да жаловаться на нехватку достойных кандидатов в женихи.
— В самом деле бедный Руди! — усмехнулся Селим. — Это же надо, почти имел в своих руках такое сокровище, как ты, а в результате женился па толстухе!
Сайра вновь опустила глаза на карту:
— Как ты в ней разбираешься?
— Страны помечены разными цветами и подписаны каждая своим именем. На карте также помечены столицы.
— А вот Турция и Константинополь! — вдруг радостно воскликнула Сайра. — А где мы?
Его палец переместился в точку, расположенную чуть северо-восточнее.
— И все это зеленое пятно… Османская империя? Принц утвердительно кивнул.
— Боже, какая огромная!
— Нет, — покачал головой Селим. — С тех пор как мой дед захватил Константинополь, мы не присоединили к себе больше ни одной новой территории. Напротив, пришлось даже понести кое-какие потери. Скажем, египетские мамелюки теперь контролируют Киликию, а Венеция захватила Кипр. Но придет день, когда я верну все утраченные земли и присоединю к империи много новых!
— А твой отец позволит тебе отправиться воевать, мой господин?
— Моего отца больше пленяет красота, чем власть. Будь у него желание, он мог бы стать великим завоевателем, но он предпочитает оставаться в Константинополе, делая пристройки ко дворцу и разводя новые сады вокруг Иени-сераля. И вот я часто теперь думаю: да поможет нам Аллах, если христиане в скором времени вдруг затеют свой очередной Крестовый поход.
Сайра рассмеялась:
— Твои страхи не имеют под собой оснований, мой господин. Французский монарх Карл VIII занят сейчас вторжением в Италию. Генрих VII, король английский, вновь пытается подчинить себе ирландцев. В Испании у Изабеллы и Фердинанда свои хлопоты: инквизиция, мореплаватель Колумб, преследования мавров. Что же до его святейшества папы Александра VI, то, по слухам, он обеспечил себе свой высокий пост при помощи взяток и в настоящее время озабочен в большей степени приращением собственных доходов и материальным благополучием своих многочисленных незаконнорожденных детей, чем защитой интересов веры.
На Селима произвел большое впечатление этот монолог.
— А ты неплохо информирована для жены мелкого восточного принца, любовь моя. Я далеко не уверен, что даже главные сплетники в Западной Европе знают столько, сколько известно тебе. Откуда ты черпаешь эти сведения? Опять секреты?
— Никаких секретов, мой господин. Просто я интересуюсь политикой, и, зная это, Хаджи-бей исправно снабжает меня международными новостями. Твоя жена, мой господин, это твои уши. У тебя и без того много забот, и для меня большая честь помочь тебе, взяв хотя бы малую их толику на себя.
Одной рукой принц нежно обнял ее, а другой еще раз провел по карте Европы.
— Дай тебе волю, так ты еще и латы наденешь и сядешь рядом со мной на коня, когда я поеду воевать» а? О Аллах, чем я заслужил такую умную и смелую жену?
— Мы были созданы друг для друга, мой Селим.
— Клянусь Аллахом, я люблю тебя! Другой такой женщины больше нет во всем свете!
Притянув Сайру к себе, он страстно поцеловал ее в губы.
— Наш сын уже вовсю мешает мне, — пробормотал он нежно, зарывшись лицом в ее ароматные волосы.
— Мой господин, — решила немного поддразнить его Сайра, — разве Фирузи не может угодить тебе? Она тебя сильно любит.
— Фирузи — вкусная конфетка, и он» мне очень дорога. Но сейчас мне нужна настоящая еда, а не сладости. И потом, похоже, скоро миниатюрная блондинка уже не сможет делить со мной ложе. Мне кажется, она беременна.
Сайра игриво взглянула на пего:
— Кто на очереди, мой господин?
— Какая ты бесцеремонная! — поморщился он.
— Я просто реально смотрю на вещи, — парировала Сайра. Вдруг он» отшатнулась и охнула, приложив руки к животу. — О Боже, твой сын так сильно лягнул меня!..
— Напомнил тебе твое место, женщина, — рассмеялся принц. Сайра сложила руки на своем круглом животе.
— Слушай меня внимательно, малыш. Что бы ни случилось, я всегда останусь для тебя твоей матерью, а ты всего лишь моим сыном.
Она подняла глаза и наткнулась на взгляд Селима, исполненный нежности и восторга.
— Из тебя вышел бы великий султан, дорогая.
— Великим султаном станешь ты, мой Селим!
Глава 19
В том году в Турции наступила поистине благодатная весна. Никогда еще дожди не были такими мягкими, а луга не наливались такой сочной зеленью. Правоверные славили в мечетях Аллаха за его дерзость, за то, что он послал им богатый урожай и доброго султана. Мир и торговля процветали, а османская культура под просвещенным руководством Баязета распустилась пышным цветом.
К середине июня, к великой радости Фирузи и Селима, стало окончательно ясно, что миниатюрная блондинка забеременела. Госпожа Рефст разделяла эту радость, но вместе с тем и не на шутку обеспокоилась. Она тайно и срочно послала за Хаджи-беем. Тот прибыл ночью при свете полной луны и был немедленно препровожден в личный сад Сайры, где у мозаичного фонтана его ожидали Селим, его красавица шотландка и озабоченная тетушка Рефст. Все трое любовались впервые расцветшими золотистыми офирскими розами.
— Приветствую тебя, дочь моя, — сказал ага, оглядывая располневшую Сайру. — У тебя все идет хорошо, как я погляжу.
— Остается только надеяться, что я смогу еще какое-то время потерпеть оскорбления, наносимые мне этим маленьким варваром, — пожаловалась она, погладив свой округлившийся живот.
— Оскорбления?
— Да, Хаджи-бей, оскорбления! Он лягается во мне! Не мягко перебирает своими ножками, а колотит ими! У меня там уже одни синяки, наверное.
— Так ты все-таки уверена, что будет сын?
— Так ты все-таки уверена, что будет сын?
— О да! Разве станет приличная турецкая девушка из благородной семьи вести себя подобным образом? Нет, так хулиганить могут только мужчины! — с улыбкой ответила она.
— Она расцвела как роза, правда, Хаджи-бей? — спросил Селим. — Сайра и без того состоит из одних достоинств, кажется, дальше совершенствоваться уже некуда, и тем не менее с каждым днем все хорошеет и хорошеет.
Ага улыбнулся:
— Твоя радость, мой Селим, это моя радость. Но полагаю, ты спешно послал за мной не только для того, чтобы поделиться ею?
— Это я за тобой послала, — сказала госпожа Рефет. — Ты должен помочь нам, пока этот энергичный молодой петушок своей фантастической плодовитостью не погубит нас всех. Сайра родит меньше чем через два месяца, а еще спустя четыре месяца и вторая икбал принца, Фирузи, произведет на свет младенца. Когда обо всем этом узнает Бесма, она обезумеет.
— Она уже обо всем знает, — ответил Хаджи-бей. — И уже пыталась добраться до султана. К счастью, трагическая смерть матери Селима все еще свежа в его памяти и сердце. Со своей стороны я прилагаю все усилия к тому, чтобы он не забывал об этом. Через три дня султан дает новый прием для своих женщин, на котором ему будет представлена юная черкесская красавица, какой были в свое время ты и твоя сестра. Я даже назвал ее Кшозем в честь матери нашего принца. Между прочим, она внешне очень па нее похожа. Я специально придерживал девушку до случая, и вот пришло се время. Не сомневаюсь, что в ее объятиях султан и не вспомнит про Всему со всеми се жалобами и злопыхательскими бреднями.
— Да благословит тебя Аллах за твою предусмотрительность, — проговорила Рефет, вздохнув с облегчением.
— Однако этих мер недостаточно. Поэтому, — продолжал Хаджи-бей, — я настоятельно рекомендую тебе, Селим, уехать на охоту на несколько недель и не брать себе пока новую икбал. По крайней мере до тех пор, пока Сайра не родит.
— Ты поступишь в высшей степени разумно, если последуешь совету нашего верного друга Хаджи-бея, мой милый племянник. А то как бы Бесма все же не убедила Баязета в том, что ты и твое растущее будто на дрожжах семейство уже начинают представлять для пего угрозу.
— Но я не хочу никуда уезжать отсюда.
— Тем не менее, — сурово повторил ага кизляр, — ты уедешь! Все эти годы мы разрабатывали и таили ото всех наши планы по преобразованию Турции вовсе не для того, чтобы ты ломал их из-за своих капризов. На себя мне наплевать, но подумай, что станет с твоей тетушкой, с Сайрой, с Фирузи, со всеми твоими еще не родившимися детьми, если в сердце султана поселятся недобрые подозрения! Ты поедешь на охоту, сын мой. В горы. Возьми с собой часть татар, по основной их гарнизон оставь здесь для охраны дворца и твоей семьи. Через два-три дня ты якобы случайно повстречаешься с Бали-ага и его янычарами. Это молодой человек примерно твоих лет, пользующийся в армии большим влиянием и авторитетом. Не допускать Бесму до султана я еще могу, но над солдатами Баязета не властен. Именно Бали-ага, главный над янычарами, фактически держит в своих руках и всю империю. Янычарам неизвестна твоя деятельность на посту правителя Магнезии. Они запомнили тебя лишь ребенком. К тому же тогда в целях твоей безопасности мы выставляли тебя па людях слабоумным. И сейчас Бесма не жалеет сил на то, чтобы поддерживать этот образ. Твой старший брат деградирует прямо на глазах. Мать таки свела его наконец с женщинами, но он по-прежнему отдает предпочтение юным мальчикам и до сих пор бездетен. Бесма близка к отчаянию, и теперь у нее надежда только на то, что удастся сместить султана с трона и быстренько посадить на него Ахмеда.
— Но я должен вернуться к рождению моего сына!
— Это я тебе могу обещать. Только помни, Селим: рождение твоего сына — дело верное, чего пока нельзя сказать о наших планах в отношении тебя и султанского трона.
Принц поморщился, но он был неглуп и понимал, что Хаджи-бей абсолютно прав. Все последние месяцы он так уютно жил в своем дворце, имея под рукой красавицу Сайру, что почти забыл о своих честолюбивых планах.
На следующее утро Селим, взяв с собой с полдесятка татар, покинул дворец Лунного света и галопом ускакал в сторону гор. На охоту и на встречу с молодым начальником войска янычаров.
Бали-ага было тридцать лет, он отличался исполинским ростом и обладал строгим начальственным видом. В отличие от большинства янычаров, которые были европейцами, он не красил волосы в черный цвет, а с гордостью носил свои густые темно-русые кудри, ибо давно заметил, что это очень нравится женщинам. У него были квадратное лицо, тяжелая нижняя челюсть и пронзительные черные будто уголья глаза, взиравшие на мир из-под кустистых бровей, что делало его похожим на грозного льва.
Бали-ага слыл строгим военачальником, и под его рукой войско янычаров сильно укрепилось и наводило страх на врагов. Он и его люди были преданы султану Баязету, но уже потихоньку заглядывали в будущее, которое предлагало им тройственный выбор: принц-наследник Ахмед, принц Коркут или, наконец. Селим. Причем про последнего Бали-ага слышал, что это преданный мусульманин, неглупый человек и хороший солдат.
Турция знала уже двух великих султанов из династии древнего Османа: Мухаммеда II Завоевателя, покорившего Константинополь, и его сына Баязета II. Империя а настоящее время процветала, и Бали-ага понимал, что для того, чтобы так все шло и дальше, Турции после Баязета необходим сильный султан. Бали-ага также знал, что ни Ахмед, ни Коркут не годятся на эту роль, и уже стал потихоньку расспрашивать своих командиров и солдат, из числа тех, кто, на его взгляд, подавал наибольшие надежды, об их предпочтениях.
Большинство высказывалось в пользу Селима, о чем Бали-ага тайно поставил в известность Хаджи-бея. Решение было принято, но Бали-ага предупредил, что и пальцем не шевельнет до тех пор, пока жив султан Баязет. Однако, когда придет время взойти на трон новому лидеру нации, янычары поддержат принца Селима.
Глава 20
Лето выдалось очень жарким. Принц был в отъезде, и жизнь в его дворце текла тихо и спокойно. Если бы не опасность, которая подстерегала их ежечасно и от которой их берегли верные татары, семью принца Селима можно было бы принять за обычное зажиточное семейство, находящееся на отдыхе в загородном имении.
Татары чутко и ревниво сторожили покой обитателей дворца. Они не испытывали добрых чувств ни к Бесме-кадине, ни к ее сыну-дегенерату и втайне желали, чтобы именно их хозяин Селим сменил на троне султана Баязета.
На дворе стояла середина августа. День, как и все остальные, начался с того, что над Черным морем взошел багряный диск солнца. К десяти часам ночная роса на распустившихся в саду розах окончательно высохла и цветы поникли.
Сайра сидела на бордюре мозаичного фонтана в своем саду, опустив опухшие от зноя ноги в прохладную воду. Жара стояла невыносимая, а Сайре было особенно тяжело в последние недели беременности.
Войдя в сад и увидев свою хозяйку, Мариан обеспокоенно воскликнула:
— Вы в своем уме, миледи?! Разве можно ставить ноги в холодную воду?! Вы простудитесь!
— Ничего, ничего. Такая жара… ужас! Может быть, прохлада оживит моего сына. Он что-то затих.
— Затих? Что вы хотите сказать? Все лето вы жаловались, как он вам досаждает.
— Да, верно, — со вздохом произнесла Сайра, — но вот уже двое суток, как он не напоминает о себе. Мариан, неужели может так статься, что он умрет? Я этого не переживу!
— Нет, нет, миледи, что вы такое придумываете? Ничего не бойтесь. Моя бабушка говорила, что, когда ребенок успокаивается, это верный признак того, что он готов появиться на свет. Вам больно?
— Нет, напротив, на меня снизошел такой покой, такая безмятежность. Даже странно. Ладно, пойду еще раз проверю, все ли готово к родам. Принеси, пожалуйста, полотенце. Теперь после прохладной ванны мне получше.
— Полотенце для моей госпожи! — крикнула Мариан одной из рабынь. Девушка быстро исполнила приказание, и Мариан насухо вытерла ноги Сайре и обула ее в зеленые кожаные туфли.
Войдя в гостиную, Сайра приказала принести ей небольшой сундук из кедра и, кажется, уже в сотый раз за последние два месяца открыла его и принялась рассматривать крохотные расшитые рубашечки, пеленки и халатики. Она придирчивым взглядом изучила каждый предмет одежды для малыша и аккуратно сложила все обратно. Размер рубашек и штанишек почти пугал ее. «Неужели младенец может быть таким маленьким?»
В полдень она подкрепилась фруктами и куском мягкого белого хлеба с тонким ломтиком сыра. Едва она закончила есть, как появился посыльный и сообщил, что принц Селим прибудет к ночи. Сайра тут же приказала слугам все приготовить к приезду господина.
День тянулся очень медленно. Небо стало темнеть, но то были не сумерки, а приближающийся шторм. Госпожа Рефет долго терпела беготню Сайры по дому, но наконец, увидев, что девушка утомилась, приказала ей лечь в постель.