Лена пожала плечами.
– Я ни на что не намекаю, – поспешно добавил Кильдеев. – Не бери в голову.
– Да я спокойно ко всему отношусь, – сказала Лена. – Вернее, уже спокойно.
Она отвернулась от Равиля и посмотрела в боковое стекло. Они уже повернули на Наличную. Про то, что в списке телефонов в электронной записной книжке Юханссона значился некий Святослав Алексеевич Седых (просто как Слава), Равиль Лене не сказал: не посчитал нужным. Он даже не предполагал, что она может быть с ним знакома…
– Прости, Лена.
– Тебе не за что просить прощения. Только… Но в последнее время все чаще про него думаю. – Лена покосилась на заднее сиденье.
– Прости, а с его… в общем, поняла… – Равиль не хотел говорить при Вовчике. – Там нет шансов? Хотя бы из-за него? – Равиль тоже покосился на заднее сиденье.
Лена с грустной улыбкой покачала головой.
– Абсолютно никаких. Я даже отдаленно не представляю, где он. И знать не хочу. Он… мне деньги на аборт давал. На том и расстались. Даже не интересовался, кто родился.
– Ясно, – произнес Кильдеев.
Лена молчала.
– Так, давай по номерам домов теперь смотреть, – через какое-то время сказала Лена.
– Вон парни в «бээмвэшке», – заметил Равиль. – Значит, тут и поворот.
Проезжая мимо старенькой неприметной иномарки, Кильдеев подмигнул сидевшим в салоне ребятам. Во дворе, под деревьями с опавшей листвой, стояла темно-синяя «девятка». Кильдеев остановился перед нужным подъездом, открыл дверцу Лене, потом Вовчику и помог им выбраться из машины.
Лена на прощание обещала позвонить перед выходом. Или – в крайнем случае…
– Медальон, – кивнул Равиль. – Но я очень надеюсь, что он тебе не понадобится. Вообще никогда.
Равиль поцеловал ее в щеку, потрепал Вовчика по плечу и снова забрался в машину. Лена с сыном вошли в подъезд.
* * *Вера Григорьевна проживала в роскошной трехкомнатной квартире, отделанной в соответствии с мировыми стандартами. Сама она занимала огромные спальню и гостиную, внук Степа с няней размещались в детской.
Степа с Вовчиком были тотчас отправлены к компьютеру – их общей страсти. Вера с Леной проследовали в гостиную, где уже был накрыт стол на двоих.
Откупоривая бутылку коньяка, привезенную Леной, Вера Григорьевна заявила, что детям подадут в Степкину комнату – чтоб не мешали маме с бабушкой. У них своя «свадьба» с этим чертовым компьютером, который вечно пищит, у Веры с Леной своя – с коньячком.
– Ладно, Ленок. Давай выпьем за то, чтобы у нас с тобой всего всегда было в достатке.
Вера Григорьевна подняла рюмку.
Потом недавняя попутчица поинтересовалась, не очень ли Лену вчера менты мучили? Лена покачала головой.
– Да, наша компания произвела впечатление, – усмехнулась Вера, вспоминая. – Вы подпитку дали?
– Две сотни «зеленых».
Вера тоже дала столько же. Так что больше беспокоить не станут, как она предполагала.
Лена решила ковать железо, пока горячо, и тут же спросила, не пересекалась ли когда-нибудь Вера с этим Павлом Жировецким. Вера Григорьевна в жизни его не видела. И не слышала про такого. Да и молод он больно для нее.
Вера расхохоталась. Лена тоже.
– Да, кстати, ты представляешь, Ленчик, наш другой попутчик, этот невзрачненький, инженерского вида, так он зам у моего третьего бывшего.
– Что?! – воскликнула Лена с округлившимися глазами. «Вот это да, – промелькнуло у нее. – Сюда бы шефа или Равиля».
– Ага, – продолжала Вера как ни в чем не бывало. – Вы-то быстренько ушли из вагона, а мы почему-то задержались. Выхожу – хрен-блин! – Константин Павлович собственной персоной на платформе жирком своим потряхивает. Я уже рот открыла, чтобы заорать что-нибудь – ну ты меня знаешь, – а он мне быстренько так подмигнул, чтоб не показывала виду. Я опешила, но рот закрыла и удалилась.
Мысли вихрем проносились в голове у Лены. Значит, Вера не знала, что Сергей Куприянов работает на Окорока? Появление Романова оказалось для нее неожиданностью? Или все-таки…
– Выходит, Окорок – ваш бывший муж? – пробормотала Лена.
– Ты с ним знакома? – в свою очередь удивилась Вера.
– Так, пересекались…
– А где, если не секрет?
– Ваш бывший муж арендует площадь у моего начальника для своего колбасного производства.
– Тесен мир, – заметила Вера Григорьевна.
Молодая женщина кивнула. Вера же спросила, не встречала ли Лена раньше их попутчика Сергея. Та покачала головой и добавила, что, может, и пробегал когда мимо, да она просто не обращала на него внимания. И фамилия ей незнакома.
– А на других мужиков смотришь? – усмехнулась Вера. – С хорошим телом, высоких, накачанных, со смазливой рожей?
Лена пожала плечами и подумала: «Я смотрю на тех, на кого велят. На остальных просто нет времени».
– Да, Сережа – мужичонка невзрачненький, – продолжала Вера Григорьевна. – Я и сама всегда видных любила.
«Это Окорок-то видный? – мысленно усмехнулась Лена. – Он просто выделяется из общей массы своими габаритами».
Вернее, мужчины Веры Григорьевны были видными, когда она с ними знакомилась. Потом спивались. Она не знает, почему ей судьбой уготованы алкоголики, но так уж получалось. Первый спился, второй спился… Окорок, правда, не спился, но они с ним быстро разошлись – через полтора года. Однако и Окорок уважает это дело, только ему, видимо, очень много надо. А финн, за которого по расчету выходила, вернее, не по расчету, а потому, что было нужно для дела, – так тот тоже алкашом оказался. Вера уже усомнилась, что нормальные-то мужики вообще существуют, такие, которые не пьют, даже среди Лениного поколения… Верин адвокат, например, может так уклюкаться, что теряет человеческий облик, шофер – тоже, если дать поблажку. Что же происходит с мужиками? Вырождается пол?
Лена улыбнулась.
– Пьют, конечно, все, – сказала она. – Только кто-то становится алкоголиком, а кто-то нет. Не могу объяснить этот феномен. Наверное, что-то в генах. Как и проказа. Или она к тебе прилипает, или нет. Никто не знает почему.
– Давай-ка еще по рюмашке, – предложила Вера. – За нас, за женщин, которые все на себе тянут. Ну куда бы мужики без нас делись?
Лена расхохоталась. То Вера про всеобщий алкоголизм рассуждает, то опять выпить предлагает. Конечно, пьянство всегда было проблемой на Руси, и отец Лены погиб именно по этой причине, но ведь есть множество мужчин, которым утрата человеческого облика не грозит. Так что, наверное, все дело в генах, в предрасположенности.
Повариха принесла горячее – мясные рулетики в горшочке с картошкой и грибным соусом.
– У вас прекрасный повар, Вера, – похвалила Лена. – Давно я так вкусно не ела.
– А ты знаешь, у Ольги Михайловны нет специального кулинарного образования. Никаких кулинарных техникумов она не заканчивала.
Лена улыбнулась, тут же вспомнив Хазанова.
Ольга Михайловна горничной в «Москве» раньше работала, а кулинария – ее хобби. Вера ее к себе пригласила и предоставила ей полную свободу и возможность выбора. Она закупает продукты, которые посчитает нужными – Вера ее в расходах не ограничивает, – и экспериментирует на них. А сама Вера Григорьевна, кстати, тоже в «Москве» начинала и тоже горничной. Дошла до секретаря парткома. В те годы надо было быстренько в комсомол, а потом в партию двигать, чтобы взлететь повыше. Что Вера Григорьевна и сделала. Тем, кто не состоял в рядах борцов за светлое будущее, путь к светлому настоящему был закрыт. А тех, кто из рабочей семьи и не на «интеллигентской» должности состоял, – тех принимали сразу же. Муженек Верин первый биографию не портил – прапор обыкновенный был; второй – сантехник в той же «Москве», так что Вера Григорьевна быстро поползла вверх по социальной лестнице. Связями обросла. До сих пор их использует. Сейчас бывшие партработники преобразовались в демократов, банкиров, прочую подобную публику. В общем, только вывеску сменили, а суть-то осталась прежней.
Вера замолчала. Женщины взяли еще по мясному рулету. Лена подложила себе свеклы с майонезом и салата из помидоров.
– С партработниками мне сталкиваться никогда не приходилось, – призналась она. – А вот с комсомольцами довелось. Чтоб им пусто было. Профессиональные болтуны.
– А мне и с теми, и с теми. Правда, я и сама бывший партработник.
– Вера, да какой вы партработник?
– Работала же. Но профессиональных комсомольцев всегда терпеть не могла. В партию все-таки в те годы многие люди вступали по искренним убеждениям, а комсомольцы… – Вера махнула рукой. – Я когда лесом только начинала торговать, приходилось действовать через одного такого деятеля. Вернее, бывшего уже труженика обкома. Вот стервец был! Но ничего, меня он на всю жизнь запомнил.
Вера усмехнулась, вспоминая.
– Расскажите, – попросила ее Лена.
Вера Григорьевна пустилась в воспоминания.
Задумал один хитрый комсомольский «жук» ее нагреть. Но не на ту нарвался. Там, естественно, целая цепочка была, по которой лес шел. Многие кормились от природных богатств родной страны. Вот и они со Славиком тоже пристроились. Вера его давно знала. Он от обкома гостиницы курировал. Часто в «Москве» пасся. Один раз она даже его приятелю помогала крышку от унитаза из гостиницы вынести…
Вера до сих пор не могла вспоминать ту историю без смеха. Святослав и какой-то его друг – вроде бы тоже из комсомольцев – с редким именем Арнольд пили в одном из баров гостиницы «Москва». В те годы зайти туда было очень сложно: на входе стояли швейцары – бывшие комитетчики, да и не только они. Это теперь двери открываются автоматически, и даже ни одного швейцара не осталось. Хочешь в бар – иди себе спокойно, только деньги плати – рынок. Раньше же в интуристовскую гостиницу простому советскому человеку было не попасть, а твердую валюту иметь вообще не полагалось. Приходилось трясти удостоверениями перед носами честной компании, собравшейся у входа. Естественно, все находилось под контролем Комитета.
Арнольд рассказал Святославу, а потом и Вере, к которой Святослав обратился за помощью, что разбил дома крышку от импортного унитаза, купленного тещей за немыслимые по тем временам деньги. Из дома его чуть ли не навсегда выгнали за такие дела. Он с горя встретился с другом, и пили они до умопомрачения иностранные спиртные напитки, врачуя ими израненную тещей отечественную душу.
Вера не запомнила фамилию Арнольда, но имя в голове отложилось. И отправился этот Арнольд немного отлить этих самых импортных спиртных напитков. Зашел в предназначенный для иностранных гостей туалет – и собственным глазам не поверил: там оказались точно такие же унитазы, как у него дома. С целыми крышками, естественно.
Отлив, Арнольд бросился к другу Славику сообщить о своем открытии.
– Надо брать, – сказал Славик.
– Только как вынести?
Славик долго думал. И вдруг увидел старую знакомую, Веру Григорьевну, куда-то следовавшую в сопровождении двух джентльменов отечественного происхождения, то есть товарищей.
Святослав велел Арнольду ждать его в баре, а сам бросился вдогонку за Верой. Когда он объяснил ей ситуацию, она долго смеялась, но решила помочь молодым людям: Славик ей будет чем-то обязан, а гостиница не обеднеет – спишут, мол, пьяные иностранцы разбили. Ведь никто же не подумает, что наши товарищи вынесли. Раз до сих пор никто из сотрудников не прихватил… Да ведь и унитазы такие мало у кого дома стоят, надо тогда уж целый переть, что не так-то просто.
– Этот твой Арнольд, он тощий или толстый? – спросила Вера.
– С животиком.
– Тогда тебе придется, Слава, – сказала Вера.
– То есть? – не понял Святослав.
– Ты что думаешь, я вместе с вами мимо швейцаров и прочей «гопы» пойду с крышкой под мышкой и объяснять стану на выходе, что вот этим ребятам надо крышку донести до машины? Не получится, мои дорогие. На пузе потащите. Пиджак у тебя свободный, поместится. Удостоверениями помашете. Черт с вами, я тоже вас провожу до двери, прикрою своей грудью…
– Но, Вера Григорьевна… – попытался возразить Святослав.
– Слава, ты понимаешь, о чем ты меня просишь? И через задний ход не пойду. Я за такую мелочь слететь могу. Зачем мне это? Пойдет какая-нибудь баба Маня к директору и скажет: секретарь парткома крышки от унитазов домой таскает. И тю-тю партбилет. Делать все надо по-тихому: так, чтобы шито-крыто было. Вора за что бьют? Не за то, что украл, а за то, что попался. Если же вы попадетесь, я ничего не знала ни про какую крышку, просто старых знакомых до двери провожала.
– Ну хоть так-то, – вздохнул Святослав.
Они спрятали крышку под пиджаком Святослава и зашли в кабинет Веры. Красный от стыда Арнольд (почему-то ему стало стыдно) рассказал ей про конфликт дома. Теперь он был уверен (если все пройдет нормально), что его примут обратно в лоно семьи.
– Ой, холодная! – кричал Святослав.
– Сейчас телом согреешь, – говорила Вера.
Она где-то раздобыла веревку и на всякий случай привязала крышку к талии Славика. Получился мужчина с небольшим животиком.
Компания критически осмотрела растолстевшего Святослава.
– Ладно, пошли, беременный ты наш, – усмехнулась Вера и первой двинулась к двери.
Они миновали коридор у выхода. Вера мило распрощалась с друзьями, с трудом удерживаясь от смеха. Молодые люди отправились ловить машину.
Святослав заехал на следующий день с бутылкой дорогого коньяка – от Арнольда: того дома приняли с распростертыми объятиями. Происхождением крышки никто не заинтересовался. Теща просто похвалила находчивого зятя…
Лена посмеялась от души. Только у нее вдруг возникла мысль: не тот ли это комсомолец Славик, с которым она имела несчастье (или, наоборот, счастье – ведь теперь есть Вовчик) встретиться на жизненном пути. Вера Григорьевна ни разу не назвала Славика по фамилии – требовалось уточнение. Но уж слишком много совпадений: из обкома, специализировался по гостиницам, да и афера с крышкой от унитаза казалась Лене как раз в духе Седых…
– Ну а потом вы с этим Славиком стали торговать лесом?
– Ага, – кивнула Вера Григорьевна. – После известных тебе изменений в нашем дорогом Отечестве. Давай-ка, кстати, за них выпьем.
Подвыпившая Вера продолжала подробно рассказывать про детально разрабатываемые ею авантюры, про подкуп должностных лиц и постоянные их «подпитки» на дни рождения (которые она записывала в специальный блокнот) и праздники. Вера Григорьевна всегда вела бурную жизнь, иначе просто не могла. Да и поболтать любила, но поболтать обычно было просто не с кем. Ее основными слушателями являлись шофер Тимофей и повариха Ольга – но разве они могли понять ее размах, полет ее мысли?..
Лена казалась заинтересованной слушательницей (что соответствовало действительности), задавала дельные вопросы, и Вера поняла, что разговаривает с толковой, понимающей суть ее авантюр собеседницей. Вера говорила и говорила, а Лена внимательно слушала, запоминая мельчайшие детали.
– А с этим самым Славиком, с которым вы вместе крышку от унитаза выносили, вы расстались? – поинтересовалась Лена, когда поток речей, льющихся из Веры, начал иссякать.
Вера кивнула.
– Сука он, сволочь, – прошипела женщина.
Славик, одним словом, хотел ее кинуть. Думал, она – баба-дура, сравнил Веру со своими комсомолками, которых трахал в диких количествах. Но не на ту напал. Хотел партию леса по другому адресу направить, а денежки и там, и там срубить. Причем подставить Веру – будто это лес из-за нее потерялся. Ведь она в той цепочке за конечный пункт отвечала, с финнами непосредственно работала.
– А как вы выяснили, что он хочет вас кинуть? – поинтересовалась Лена.
– Я знала и других финнов, с которыми Седых связался через головы всех наших участников.
При упоминании фамилии отца своего ребенка Лена чуть вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Вера ничего не заметила. Она не была такой наблюдательной, как Лена, и ее специально не готовили профессионалы, не учили подмечать все – малейшее изменение выражения лица, позы, интонации. «Значит, Славик из комсомольцев в лесовики переквалифицировался, – подумала Лена. – Где-то ты теперь, сокол мой ясный?» Но, по всей вероятности, местонахождения Славика Вера не знала: больше он ее не интересовал.
– Я с теми, с другими финнами уже сама вела переговоры насчет леса. Слово за слово, я по лишнему стаканчику налила, ну и всплыло…
– И что вы сделали?
Вера Григорьевна помогла Славику немного отдохнуть – для обдумывания житья-бытья и размышлений на философские темы. У Веры, естественно, имеются знакомые менты. Как и представители других профессий. Благодаря ее стараниям господин Седых Святослав Алексеевич отправился в Кресты, где провел несколько месяцев.
– Ему «лесное» дело пришили?
Вера покачала головой.
– Ну зачем же? Стала бы я ментовку в свои аферы посвящать! Да и другие участники меня бы за это по головке не погладили, а так, наоборот, спасибо сказали. Седых уже всем надоел тогда. Совсем другое дельце на Славика повесили. Мелочь какую-то в принципе. Его, кстати, потом отпустили за недоказанностью. Но сам факт важен – он знал, что это я постаралась.
– И дорого стоило посадить, если не секрет? – Сейчас Леной овладело чисто женское любопытство.
Вера заплатила всего две штуки баксов следователю. Ерунда. По сравнению с моральным удовлетворением.
«Это еще смотря какой следователь…» – подумала Лена.
– Кстати, Славик не так уж на меня и обиделся.
Лена в удивлении приподняла брови.
Ему Верины действия были понятны. Он на ее месте ведь то же самое сделал бы. Ну, может, не то же самое, но нечто из той же оперы. Звонил потом Вере. Это года два назад было… Предлагал в каких-то банковских аферах участвовать. Он теперь банкир.
– Что?!
Вера расхохоталась.
– Знала бы ты милого друга Славика, Ленка… Может, он бы тебе как мужик понравился. Я, если бы молодая была, тоже, наверное, позарилась бы…
«Я и так знаю. Вернее, знала и позарилась. В годы своей совсем не бурной молодости, – думала Лена. – Результат знакомства в соседней комнате в компьютерные игры играет. И не исключено, что теперь придется возобновить знакомство. Но это уже решать Туманову».