— Мечтаешь стать следопытом — ну, так и стань им! — как всегда недовольно брюзжал старик. — Следопытами становятся либо из солдат, либо из ученых. В любой команде следопытов есть выходцы из тех и из других. Иначе им ничего не разыскать! Кто-то должен уметь ловко отстреливать заров, а кто-то должен уметь с первого взгляда различить в куче гнилых обломков и ржавой рухляди валяющееся там бесценное сокровище! Но на научное образование у тебя эквивалента нет. А на обучение на охранника ты в Теплице за пару лет накопишь. Вот и иди туда. Дослужишься до солдата, а там либо в следопыты, либо в офицеры, если способностей хватит.
Димка тогда всерьёз задумался над его словами. Месяца два он тщательно обдумывал «за» и «против», после чего пришел к выводу, что старик прав, и начал копить на обучение. Как оказалось впоследствии, самым тяжёлым стало само обучение, потому что его приходилось проходить вместе с работой в Теплицах, и полгода Димка спал по три-четыре часа в сутки.
Сейчас он уже солдат, хоть и самый молодой в отряде, но путь сюда был не близок и донельзя тосклив. В охране Димка изнывал от тоскливой скуки, и редкие беседы со старым бригадиром порой возвращали ему скисший боевой дух. Сегодня можно было поболтать о прошедшей экспедиции, но старик оказался в отпуске. Самому же Димке до отпуска оставалось ещё две недели, и задумываться об этом не стоило. Отпуск — это тяжкое испытание. Потому что если не выдержишь и сорвешься, то хана твоим сбережениям. Но зато будет что вспомнить. Особенно женское внимание. Оно обходилось особенно дорого, и Димка предпочитал не приближаться к сектору Красных Фонарей. Там можно легко оставить всё, что накоплено за долгие месяцы работы. Хотя старослужащие утверждали, что жена обходится ещё дороже. В эти нюансы Димка предпочитал не вникать, потому что был твердо настроен накопить эквивалент, который пригодится ему, когда он станет следопытом, и потому стойко держался от девушек подальше.
При мысли о девушках перед глазами вновь возник образ полуобнаженной зараженной красавицы, и Димка, бессильно застонав, накрыл голову подушкой. Надо спать. Завтра его бригада выезжает на рубку дров, это занятие рутинное и почти повседневное, отчего и опасное. Когда изо дня в день происходит одно и то же, то острота восприятия и степень ответственности притупляются. Не так давно второй бригаде это стоило жизней. И меньше опасности в этом деле не будет — за тридцать с лишним лет в ближайшей округе вырубили все деревья и выпотрошили все здания на предмет всевозможного топлива. А потом по новой вырубили те деревья, что успели вырасти на месте вырубленных. Каждый альянс ведет учет лесистых участков, которые годятся на дрова, и рабочим бригадам запрещено вырубать молодые деревца. В итоге отрядам, следующим на заготовку дров, приходится углубляться всё дальше от анклавов, а расстояние в нашем мире прямо пропорционально степени опасности экспедиции. Завтра наверняка бригаду отправят в Филевский парк или в Парк Победы. В оба места придется проезжать с боем, и так же возвращаться. Экспедиция будет опасной, и всем обещаны повышенные ставки эквивалента. А вот это уже очень хорошо. Поэтому нужно отдохнуть, чтобы завтра быть в форме. О карьере надо думать! О перспективах! А не о голых женских ногах.
— Тревога! Подъем! — звон сигнальной рынды заглушал крики дежурного офицера. — Ливень!
Димка сорвался с койки, спросонья больно задевая ногой о железный край кровати, и схватил с прикроватного стула свою форму. Стрелки настенных часов показывали полпятого утра, значит, недоспал он едва пару часов. Вокруг неторопливо одевались солдаты и охранники отдыхающих смен, и Димка тоже не стал спешить. Раз никто не вопит о прорыве, значит, тревогу объявили в первые же секунды ливня и время ещё есть. Сейчас вместо перепуганной суеты умнее одеться и снарядиться по всем правилам, тщательно завязать все тесёмки и надежно затянуть шнуровку. Да не забыть посетить отхожее место и получить у входа в шлюз полную бутыль с водой, которая вставляется внутрь резинокольчуги, ведь когда теперь вернёшься на Плантации — не понятно.
У дверей в выходной шлюз Димка был спустя десять минут, и оказался далеко не крайним. Старослужащие подтянулись ещё позже, а самым последним явился зевающий Штурвал. Он выстроил отряд, проверил у каждого наличие нового запаса воды, после чего завел своих людей в первую камеру. Отряд надел снаряжение, но во вторую камеру их впускать не стали, и пришлось долго сидеть на полу в ожидании приказа. За это время в помещение набилось столько народа, что места стало реально не хватать, и Димка уселся на ящик, в котором обычно хранилось его снаряжение, и даже сумел немного поспать. Вообще сам факт ожидания ещё ничего не значит. С одной стороны, это может свидетельствовать о том, что охрана укрепрайона справляется с атаками мутантов и полковник не торопится выводить в Грязную зону дополнительные силы. С другой — это может с таким же успехом означать, что там, снаружи, дело — полный пинцет, и ни ливню, ни мутам нет конца и края. И полковник выжидает удобного момента для маневра подкреплением. Пока не выйдешь наружу — не узнаешь. А здесь, внутри, никто не скажет, потому что незачем создавать панические настроения заранее.
Висящий под потолком колокольчик зазвенел, и двери во вторую камеру распахнулись. Выходить из Чистой зоны всегда проще, чем входить, ведь проводить дезинфекцию не требуется. Ты просто заходишь в очередную камеру, за тобой закрывают двери, потом открывают двери перед тобой, ты проходишь дальше, и так далее, до самого «отстойника». Там получаешь оружие, боеприпасы, и в составе своего отряда выходишь наружу. Всё по графику, и вход, и выход, праздношатающихся тут нет, ради одного-двух человек процедуры обеззараживания никто проводить не будет.
У дверей оружейной возникла толкучка, и пришлось просачиваться через толпу под недовольным взглядом Штурвала, которого бесило, если его солдаты получают оружие чуть позже, чем самыми первыми. Это, в свою очередь, бесило Димку, потому что Штурвалу с его ростом и здоровенными кулачищами в толпе тереться не приходилось. Во-первых, офицерам всегда без очереди, во-вторых, Штурвала все знают, уважают и могут пропустить вперед себя, если очередь среди офицеров вдруг всё-таки возникла. Короче, ему хорошо, а остальным как быть?! Но Штурвала, похоже, это не волновало, и с этим Димке приходилось мириться — с командиром не поспоришь. И вообще, куда смотрит полковник?! Что, обязательно было создавать такую тесноту в «отстойнике»? Спустя пятнадцать минут Димка в очередной раз убедился в своей правоте, потому что вся куча народа вооружилась, а двери наружу оставались закрытыми ещё полчаса. Он стоял в толпе за Штурвалом и привычно материл начальство за бестолковость, как вдруг с улицы раздался оглушительный, отдающийся звоном в ушах рёв звуковой пушки, и стало ясно, что дело дрянь. Звуковую пушку врубают только в крайних случаях.
— Третий отряд! — Штурвал обернулся к своим, едва пушка стихла. — Выходим первыми! Наши позиции на крыше, задача — оборонять ветряки! Двигаться бегом! Внимательнее на лестницах!
Герметичные двери распахнулись, и отряд ринулся наружу, сразу же уходя влево, к лестницам на крышу. По ушам ударил грохот сражения, на броню обрушился ливневый поток, под ногами захлюпали лужи. Димка на бегу окинул взглядом охваченный битвой укрепрайон, утопающий в дождевых струях и рваных клубах порохового дыма. Ливень был жуткий и хлестал, словно из шланга, небо прорезали кривые разряды молний, громыхали раскатистые удары грома, всюду сверкали вспышки выстрелов, а по внутреннему двору скакал десяток Прыгунов, прорвавшихся через оборону. Два отделения охраны бегали за ними, стремясь срочно ликвидировать прорыв, но перестрелять прыгающих мутов было не просто. Прыгуны постоянно прыгали, затрудняя прицеливание, а попадания в конечности и корпус не наносили им ущерба. В такой ливень повреждения на мутантах регенерируются в считаные секунды.
— Ступени скользкие! — прокричал Штурвал, взлетая вверх по лестнице. — Смотреть в оба!
Димка полез следом, цепляясь за мокрые ржавые перекладины. Кольчужные перчатки проскальзывали, и для увеличения сцепления приходилось изо всех сил сжимать пальцы. Дважды со ступенек соскальзывала нога, и Димка пожалел, что не умеет сжимать пальцы и на ногах. Штурвалу проще, у него элитное снаряжение, там и ладони, и подошвы имеют вставки из твердой резины, исключающие скольжение. Неудивительно, что он опередил Димку метров на пять. Крыша плантаций не была ровной и имела несколько уровней. Ветряки находились на самом верху, и, чтобы добраться туда, требовалось преодолеть несколько лестничных пролетов. Димка отчаянно работал руками и ногами, в ужасе вспоминая прошлогодний прорыв мутов. Тогда они ворвались на территорию укрепрайона, и сразу два Прыгуна запрыгнули на спину солдату, карабкающемуся вверх по лестнице… А сейчас внизу их штук десять!
Взобравшись наверх, он первым делом отскочил от края крыши, сорвал со спины свой «Дабл» и тут же вскинул его, собираясь встретить Прыгуна выстрелом влёт. Но Прыгуны не стали атаковать его отряд. Половина из них уже валялась мёртвой, другая разбежалась по крышам строений внутреннего двора и пыталась сверху нападать на охотящихся за ними охранников. Стрелять картечью с такого расстояния было бесполезно, и Димка торопливо оглядел укрепрайон. Он утопал в бесконечном море мутантов, и сражение шло у заграждений последней линии обороны. Бескрайний поток монстров окружил укрепрайон полностью, прорвав оба кольца защитных сооружений. Первого кольца, которое в обиходе именовалось «минным полем» за то, что состояло из нескольких сотен мощных капканов, расставленных по периметру укрепрайона в пять рядов, не было видно вообще. Любой капкан, захлопываясь, мог запросто оторвать мутанту ногу, но сейчас там всё кишело мутами, бегающими по спинам своих покалеченных соплеменников. Второе кольцо защиты состояло из решетчатых заграждений и лабиринта из заостренной арматуры. Обычно наступление мутов захлебывалось именно здесь, потому что толпу мутантов, лезущую через ряды решеток и напарывающуюся на железные штыри, расстреливали из всего, что только имелось на вооружении укрепрайона. Потери атакующих были огромны, и мертвецов становилось настолько много, что муты забывали о сражении и бросались жрать.
Однако сейчас все решетки были опрокинуты, лабиринты кольев смяты и забиты пронзенными трупами. В толпе волосатых монстров было хорошо видно здоровенные горбатые силуэты Крушителей, громящих остатки заграждений, и бесконечные потоки мутов текли мимо них к третьей и последней линии обороны. Третья линия представляла собой мощную пятиметровую стену, возведенную из различных строительных компонентов, у основания которой стояла боевая техника старого времени. Башни некоторых грозных единиц ещё не потеряли возможность вращаться, и сейчас они шевелили орудиями, посылая в толпу мутов картечные заряды. Сама стена была усеяна зарешеченными огневыми позициями, откуда по мутантам били картечницы, ружья, арбалеты и дискомёты — мощные баллисты, выстреливающие в противника заточенные металлические диски. Прицельная дальность дискомета была невелика, но на малой дистанции разогнанный диск имел такую энергию, что при правильном прицеле с легкостью срезал с полдюжины мутантских голов. В ход уже пошло самое тяжелое оружие — огнеметные башни, а это означало, что боеприпасы на исходе и командование всерьёз опасается не удержать стену.
— Малинин! Ко мне! — крик Штурвала вывел Димку из оцепенения, и он бросился к офицеру.
Тот стоял у наблюдательной вышки, возвышающейся точно в центре решетчатого забора, огораживающего основания опор обоих ветряков. На вышке всегда находились два наблюдателя, ведущих осмотр местности и поддерживающих визуальный контакт с метеорологическими постами. Когда возникала угроза осадков, метеопосты снимали с высоток, и во время дождя всё наблюдение ложилось на вышку.
— Полезай к ним! — Штурвал коротко кивнул на вышку. — В усиление! Проследишь, чтобы не жгли патроны зря, не то примутся палить, как только увидят Прыгуна на крыше. Без толку боеприпасы не расходовать! Пока Прыгуны будут за забором, ими занимаемся мы. Как запрыгнут на опоры — открываете огонь. До тех пор наблюдай за мутами. Увидишь Взрослых — бей из пулемета прицельно.
— Есть! — выпалил Димка, бросаясь к лестнице вышки, и в этот момент взревела звуковая пушка.
Едва отошедшие от вчерашнего боя уши обожгло болью, в голове загудело, и он потерял равновесие, спотыкаясь и падая на колени. Оглушительный рёв продолжался десять секунд, и Димка не двигался с места, зажав руками уши. Потом пушка затихла, и он поковылял к ступеням. До будки он долез, словно в тумане. Не сорвался лишь благодаря тому, что лестница была нормальная, не из ржавых перекладин, а с плоскими ступенями и перилами, хоть и вертикальная. В люке его подхватили под руки наблюдатели и втянули в будку. Он коротко проинструктировал охранников и первым делом проверил пулемет. На наблюдательной вышке был установлен настоящий крупнокалиберный пулемет старого времени. Пулемет был сильно изношен и последние три года не имел боеприпасов, но прошлым летом бизнесмены выторговали у анклава Олимпийской Деревни четыреста патронов к нему, и пулемет вновь встал на боевое дежурство. Димка взялся за пулеметные рукоятки и через прицел взглянул на бьющееся в ворота укрепрайона море мутантов. Там самое слабое место обороны, всё-таки ворота, путь даже мощные, это не сплошная многотонная стена.
Бесконечная масса мутов рвалась к воротам по залитым кровью горам трупов, и с наблюдательной вышки было хорошо заметно, как десятки Прыгунов, подскакивая над толпой, запрыгивают на кучи мертвецов и уже с их вершин перепрыгивают через стену. Каждую секунду в воздух взвивались всё новые Прыгуны. Стрелки на стенах пытались расстреливать их на лету, но не успевали сбить и половины нападающих. Обороняющие внутренний двор подразделения охраны быстро оказались в меньшинстве и спешно отступали к звуковой пушке и наблюдательному пункту. Звуковая пушка вновь дала гудок, сшибая Прыгунов наземь, и по больным ушам полыхнуло резью. Муты катались по земле, судорожно корчась, и наступление замерло. Огнеметные башни окатили ошеломленную атакующую толпу пылающей смесью, а охрана внутреннего двора, выхватив мачете, бросилась в контратаку на ошарашенных Прыгунов.
Но стоило звуковой пушке умолкнуть, как наступление продолжилось с новой силой. К стене примчались новые табуны мутов, и в воздух взвилось целое море камней, всевозможных обломков и прочего тяжёлого мусора. Мутанты швырялись всем, что попадало под руку, забрасывая амбразуры дотов, и следом за потоком летящих метательных снарядов из бесконечной толпы вылетели Прыгуны. Одновременно с их атакой на штурм стен ринулись Хрипуны, пытаясь сложить из самих себя живую лестницу, к которой отовсюду рвались Бегуны. В том, что Взрослые где-то близко, сомневаться не приходилось, без их участия муты на столь сложные тактические действия не способны. Огневые точки стены исторгли поток картечи, дисков и арбалетных болтов, но Димке было уже не до этого. Толпа Прыгунов, перепрыгнувших стену, беспорядочными прыжками приближалась к зданию Плантаций. Муты начали запрыгивать на крышу, и вокруг ограждения ветряков закипел бой.
Прыгучие монстры бегали по кругу вдоль решетчатого забора, словно точно знали, что это затрудняет солдатам прицеливание. Может, и знают, кто их разберет! Каждую секунду то один, то другой мутант совершал высокий прыжок и оказывался внутри ограждений. Его расстреливали в упор, разнося череп в кровавые брызги, но меньше мутов не становилось, со двора на крышу запрыгивали новые Прыгуны. Кто-то из них оказался сообразительнее других и не стал перепрыгивать через ограждения. Он запрыгнул на самый верх решетки, ловко уцепился за неё руками и ступнями и мощным прыжком рванулся к опоре ветряка. Пролетев над головами солдат, Прыгун оказался на опоре, обхватив её, словно древесный ствол, и пополз вверх. Димка вскинул «Дабл», сажая на мушку плешивую башку с налитыми кровью глазами, и нажал на спуск. Заряд картечи размозжил Прыгуну череп, и мертвое тело мешком свалилось вниз. Но остальные Прыгуны увидели, что с решетки можно запрыгнуть прямо на опору ветряка, и действия первого мутанта начали повторять все. Обе опоры мгновенно оказались облеплены мутами, и ситуация резко ухудшилась. Если они долезут до ветряков, то сломают и без того изношенные и очень редкие механизмы. Без ветряков паровая турбина электростанции не справится с энергообеспечением бункера и Плантаций. Первое, что вырубится, это установка термокомпрессионной дистилляции воды и компьютеры Научного Сектора бункера. Допустить такое ни в коем случае нельзя.
Внизу, у будочной лестницы, Штурвал вскрыл ящик НЗ, и несколько человек вытаскивали из него бочку с горючей смесью. Остальные пытались баграми сбрасывать Прыгунов с решетки, потому что выстрелы снизу вверх почти не наносили мутам урона. Теперь вся надежда была на тех, кто ведет огонь с наблюдательной вышки, но три ствола не справлялись с толпой Прыгунов, карабкающихся по опорам, словно муравьи.
— Бейте самых верхних! — закричал Димка и схватился за пулемет. Он развернул ствол, насколько смог, и начал всаживать в прилепившихся к опоре Прыгунов короткие очереди.
Главное не повредить опоры, билась в голове отчаянная мысль, иначе получится ещё хуже! Крупнокалиберные пули прошивали мутов насквозь, размалывая внутренние органы, и со столь малого расстояния Димке удавалось не задевать ветряки. Срезанные пулеметным огнем монстры посыпались вниз, где им немедленно отсекали головы, и прорыв удалось ликвидировать. С опоры замертво рухнул последний Прыгун, и Димка развернул пулеметный ствол вниз, стремясь встретить огнем новую волну запрыгивающих со двора мутантов. В этот миг ударила звуковая пушка, и в глазах у Димки помутилось от боли. Он отпрянул от пулемета, не выдержав рези в ушах, и выхватил из подсумка толстостенные заглушки, выданные в оружейной комнате вместе со свежим боекомплектом. Он торопливо затолкал их под шлем, закрывая область ушей на противогазе, и звон в голове стал терпимым. Вообще, без особого приказа наушники надевать нельзя, потому что в них ты ничего не слышишь, ни команд офицеров, ни хрипа мутов, ни предостерегающих окриков сослуживцев, но боль рвала мозг на части, и у Димки не оставалось выбора.