— Нас заметили! — один из сидящих на броне БТР военных уткнулся противогазом в рацию, торчащую из кармана надетой поверх ОЗК разгрузки. — Они бегут сюда со всех сторон!
— Принято! — невнятно зашипел эфир в ответ. — Разворачивайтесь, мы прикроем!
Бронетранспортер заложил вираж, разворачиваясь мордой на выезд, и автоматическая пушка БМП коротко громыхнула, посылая внутрь аэровокзала тройку тридцатимиллиметровых осколочно-фугасных снарядов. Серия разрывов вздыбилась среди сбегающихся преследователей, и атака захлебнулась. Взбешенные люди попадали на разбитый пол, усеянный обломками, и начали энергично расползаться в разные стороны. Некоторые из них так и остались лежать, и к усеивающим пол аэровокзала лужам засохшей крови прибавились свежие кровавые ручейки.
— Чертовы зомби! — говоривший в рацию офицер зло выругался. — Живучие, твари!
— Они не зомби, товарищ старший лейтенант! — пробубнил через противогаз сидящий рядом солдат. — Зомби — это восставшие мертвецы. А эти люди не умирали. У них кровь сворачивается, когда ранят, значит — живые. Их эпидемия сильно изменила, так профессор сказал. Он говорит, что правильнее называть их мутантами.
— Да наплевать! — офицер снова выругался. — Зомби, мутанты… Какая разница?! Мне по фиг, как их называть! Они плохо дохнут — вот это проблема! А у нас жратвы нет и вода заканчивается!
Солдат промолчал, и дальше ехали без разговоров. Броня обогнула здание аэровокзала и двинулась к складу ГСМ. На повороте старший лейтенант бросил взгляд вдаль, на безмолвный блокпост, перегораживающий трассу Аэропорт — Москва. Первоначально позиции его роты располагались там…
Когда батальон спецназа ВВ, в котором служил старший лейтенант, подняли по тревоге, приказали получить ОЗК, средства РХБЗ и бросили брать под контроль аэропорт Домодедово, он с психу чуть было не написал рапорт на увольнение. Летний отпуск накрылся, а вместе с ним накрылись и планы на личную жизнь. Тогда он ещё не знал, что это назначение, разбив ему жизнь личную, спасло всю остальную. Вспышку эпидемии он встретил, стоя на этом самом блокпосту в полном комплекте средств химзащиты. Старший лейтенант как раз материл про себя противогаз, дышать через который уже осточертело, а заодно и идиотское начальство, издавшее приказ не снимать противогазы во время дежурства в обстановке полного отсутствия какой-либо угрозы. Он даже завидовал тем сослуживцам, кому достались противогазы старого образца, с гофрированным шлангом, соединяющим шлем-маску с фильтром. Для облегчения дыхания шланг можно было незаметно открутить от фильтрационной коробки, но из противогазной сумки не вынимать, что со стороны создавало видимость целостности конструкции. Все счастливчики так и сделали в первый же час дежурства. Ему же достался новый противогаз, вообще без шланга, а открутить фильтр от маски незаметно было невозможно. Своё невероятное везение старший лейтенант осознал лишь через двое суток, когда по всему аэропорту начались массовые судороги.
Народу к тому моменту в аэровокзале скопилось бесконечное количество. Множество рейсов были отменены, залы ожидания и близлежащая гостиница переполнены пассажирами, ещё надеющимися вылететь домой. Эпидемия накрыла всех разом и внезапно, без каких-либо первичных признаков. Тысячи людей падали, сотрясаясь в конвульсиях, хрипели от жуткой боли и тщетно хватали ртом воздух. Батальон мгновенно потерял половину личного состава — эпидемия сразила всех, кто не был в противогазе, так как отдыхал после дежурства в разбитых возле блокпоста палатках, а также всех самых хитрожопых, воспользовавшихся хитростью со шлангом… Но не все из трясущихся в конвульсиях умерли. Половина из них оклемались и озверели до состояния животной ярости. Они толпами бросались на солдат, сбивали с ног и рвали зубами, пожирая человеческую плоть! Старший лейтенант, когда увидел такое, не поверил своим глазам и остолбенел, из-за чего толпа зомби, или как там их правильно — мутантов, чуть не сожрала его самого. Он расстрелял автоматный магазин за несколько секунд, но смог убить лишь одного мутанта. Остальные даже не падали! От страха он сам не помнил, как рванул бегом к БТР и заперся в десантном отделении.
Внутри бронетранспортера старший лейтенант запрыгнул на подвесное сиденье башенного стрелка, но расстреливать людей из пулеметов башни долго не решался. Если вспышка эпидемии закончится, то за массовое убийство граждан ему будет гарантировано пожизненное… В итоге он перезарядил автомат и через амбразуры для десанта отстреливал только тех, кто бросался на трупы умерших солдат его взвода. На то, чтобы понять, как убивать этих монстров, ушло полторы сотни патронов. Мутанты оказались фантастически живучими и умирали только от попаданий в сердце и голову, причем во втором случае было необходимо точно прострелить мозг, неприцельного выстрела в лицо зачастую было недостаточно. Кроме того, мутанты отнюдь не были тупыми, как ходячие мертвяки в голливудских блокбастерах. Они осознавали, что под плотным обстрелом им грозит опасность, и потому нахрапом на стволы лезли только толпой, иначе же запросто могли прекратить атаку, попрятаться за укрытиями и расползтись кто куда. А ещё эти твари постоянно хотели жрать! Они бросались на живых от голода, а когда живых не было, начинали пожирать трупы. Огромные толпы мутантов, выплеснувшиеся из аэровокзала и гостиницы, перебили всех, до кого смогли добраться, после чего вернулись обратно и уволокли с собой всех мертвецов. Старший лейтенант снова пересел на место башенного стрелка и через прицел наблюдал, как вместе с гражданскими мутантами к гостинице бредут мутанты в армейской форме…
Он просидел в десантном отсеке БТР ещё два часа и только потом решился выйти наружу. Тут же выяснились новые печальные подробности. Связи с начальством не было, её вообще ни с кем не было, на его запросы в эфире никто не отвечал. Мобильные телефоны ещё работали, но ни до кого дозвониться он так и не смог. Трубку не брали ни родственники, ни сослуживцы. Зато во втором БТР блокпоста старший лейтенант обнаружил совершенно жуткое зрелище. В момент атаки мутантов в десантное отделение этой машины набилось человек пятнадцать солдат, вдвое больше, чем то количество, на которое оно рассчитано. Солдаты заперлись изнутри, и, судя по всему, некоторые из них оказались заражены. Кто-то умер от судорог, а кто-то превратился в мутанта и бросился рвать зубами своих товарищей. В образовавшейся давке люди пытались отбиваться, и в ход пошли штык-ножи. Но то ли заразившихся оказалось больше и они загрызли всех живых, то ли живые отбились, но были покусаны и потому подхватили заразу и умерли позже, но десантный отсек более походил на скотобойню, набитую изгрызенными и изрезанными трупами.
От увиденного зрелища старшего лейтенанта чуть не стошнило прямо в противогаз. Такого ему видеть не доводилось, и рвоту ему удалось сдержать с большим трудом. В этот момент со стороны второго блокпоста донеслась беспорядочная стрельба, и старший лейтенант решил пробиваться туда. Он сел в свой БТР и повел его ко второму блокпосту. Тот был организован немногим далее по трассе, на перекрестке у стационарного поста ДПС. И положение там было не намного лучше. Перекресток был забит брошенными машинами, сам пост ДПС раскурочен толпой, блокпост кишел мутантами, жрущими мертвецов. Внутри обоих БТР блокпоста засели солдаты, укрывшись от них так же, как он четырьмя часами ранее, и долбили по мутантам, насколько позволяли сектора обстрела. Попасть в тех, что оказались вплотную к бронетранспортеру, они не могли, и целая толпа мутантов ползала вокруг боевых машин на четвереньках и дралась друг с другом за трупы убитых. Приближение нового БТР вызвало у них приступ бешенства, и мутанты бросились на бронетранспортер. Старший лейтенант с удовольствием передавил не меньше десятка хрипящих от ярости уродов, остальные перестали лезть под колеса и разбежались, исчезая в складках местности с поразительной скоростью.
Из личного состава второго блокпоста выжило одиннадцать контрактников, но оба БТР были не на ходу. И командиры, и механики-водители обеих машин в момент заражения находились в отсеках управления, и у всех или почти всех противогазные шланги были отвинчены от фильтров. Кто из них стал мутантом, а кто нет, было не ясно, да и не важно. Между ними завязалась борьба, точнее, грызня, в процессе которой кто-то или случайно, или специально выдернул чеку ручной гранаты. Граната взорвалась и вывела из строя управление бронетранспортером, а в отсеке управления второго БТР кто-то пытался вести беспорядочный огонь из автомата в упор. Рикошетирующими пулями были нашпигованы и приборы, и оба солдата. В итоге все выжившие уместились на бронетранспортере старшего лейтенанта, и он, как старший по званию, принял на себя командование и решил двигаться к городу.
Неподалеку от МКАД на одной из заправок они натолкнулись на пару БМП и грузовик. При них было десятка три бойцов в ОЗК, занимавших круговую оборону, пока несколько их сослуживцев пытались вручную заправить технику. Выяснилось, что армейцы отступают из Москвы, потому что там творится полный абзац, и связи с начальством у них тоже нет. Зато есть связь с соседями, точнее с теми из них, кто выжил, и дела там обстоят ещё хуже. Все потеряли более девяноста процентов личного состава, выжившие подразделения отрезаны друг от друга миллионами мутантов, дороги намертво забиты тысячами машин, и никто не понимает, что делать. Совершенно ясно только одно — выжили лишь те, кто был в ОЗК и противогазах. Теперь народу страшно даже сходить отлить, и для этого люди стараются забраться в любое помещение как можно глубже, в надежде, что там кратковременная разгерметизация не приведет к заражению.
Майор, командовавший армейцами, принял решение первым делом добраться до ближайшего торгового центра и запастись водой и питанием. Там и произошел первый серьёзный бой с мутантами. Пока небольшая колонна приближалась к зданию торгового центра, он выглядел абсолютно пустым и безлюдным. Но едва бойцы вошли внутрь, как на них набросились сотни мутантов, прятавшихся в торговых залах. Высокопрофессиональных навыков ведения боя в ОЗК и противогазе толком никто не имел, и схватка вышла кровавой и жуткой. Автоматы били в упор, но мутанты были живучи и многочисленны, чувствовали своё преимущество и разбегаться не собирались. Почти все они оказались вооружены ножами или дубинами, и вырваться из торгового центра удалось едва половине солдат. Старшему лейтенанту вновь повезло, в жестокой мясорубке он получил несколько ножевых ударов, но все они прошли вскользь по разгрузке. ОЗК оказался прорезан в трех местах, однако ни один из ударов не дошел до тела. После того как выжившие вырвались из торгового центра и автоматические пушки БМП подавили огнем хлынувших следом мутантов, колонна откатилась подальше от МКАД и остановилась лишь тогда, когда вокруг закончились жилые постройки.
Тут старшего лейтенанта едва не пристрелили, увидев изрезанный ОЗК. Все решили, что он заражен и вскоре мутирует. От неминуемой смерти его спасло появление профессора. Точнее, изрядно раскуроченной кареты «скорой помощи», в которой он ехал по какому-то проселку, выходящему на трассу. «Скорую» заметили, дали очередь в воздух и помигали прожектором. К тому времени уже вечерело, и сигнал был хорошо виден. Выяснилось, что машину профессор нашел недалеко от коттеджного поселка, в котором обычно жил, а теперь уносил ноги от своих земляков, ставших мутантами. Профессор оказался каким-то биологом из института не то вирусологии, не то бактериологии, не то это был один и тот же институт — старший лейтенант тогда не запомнил, когда тебя хотят расстрелять, тут не до таких подробностей. Профессор был в респираторе и первым делом спросил, не найдется ли для него лишнего противогаза, а вторым делом предложил не убивать старшего лейтенанта немедленно. Он заявил, что, по его наблюдениям, заражению не всегда подвергаются без ОЗК, вот он сам, например, не заражен, хотя от ОЗК бы не отказался. Короче, если порезов нет, то может, и повезло. Это и спасло старшего лейтенанта.
Посовещавшись, было решено вернуться в аэропорт Домодедово. Там есть цех бортового питания, то есть еды и воды должно быть много, и горючего в аэропорту точно полно. А главное, там меньше мутантов. Их там сотни, а в пригородах сотни тысяч, не говоря о Москве, в которой их наверняка миллионы. В первую очередь надо наладить элементарный быт, чтобы не умереть от голода, попытаться наладить связь и разобраться в обстановке. До аэропорта добрались спокойно, если не считать толп мутантов, выбегающих из каждого дома и порывающихся догнать колонну. Цех бортового питания нашли не сразу, а когда нашли, оказалось, что он кишит мутантами. Мгновенно вспыхнул ещё один бой, в результате которого уродов удалось частично перебить, частично обратить в бегство. Цех заняли, но всё оказалось не так, как хотелось. Мутанты сожрали всю еду, включая полуфабрикаты. Похоже, цех и его склады подверглись массовому нашествию ещё днем, и сейчас в нем оставались лишь самые голодные мутанты, которым то ли не хватило еды, то ли они просто не успели ворваться сюда вовремя. Короче, сожрано было всё подчистую, кроме воды в бутылках и йогуртов в пластиковых стаканах. Профессор заявил, что мутация катастрофически оглупляет своих жертв, раз они не помнят, что такое пластиковая упаковка, и ищут еду по запаху и вкусу. К тому времени на улице наступили сумерки, и было решено закрепиться для ночевки на территории цеха.
Ночью цех атаковали крысы и летучие мыши. Огромное количество крыс появилось повсюду непонятно откуда, полы кишели живым ковром из истерично визжащих тварей, крысиный поток захлестнул всё. Несущим охрану возле боевых машин бойцам удалось укрыться внутри техники, тем, кто ночевал в здании, повезло меньше. Спаслись лишь те, кто успел влезть куда повыше, отстреливаться было бесполезно, крысиный поток казался бесконечен. Запирать двери тоже не помогало, крысы прогрызали в них дыры за несколько минут. Пришлось покинуть цех через окна и бежать к боевым машинам прямо через крысиное месиво. В этот момент на бегущих налетели летучие мыши, норовя вцепиться в лицевую часть противогаза. Одна такая тварь прокусила контрактнику противогаз и вгрызлась в щеку. Солдат упал, крича от боли, и крысиный поток захлестнул его мгновенно. Вопль боли утонул в крысином писке, остальные, сбивая ударами прикладов цепляющихся за ноги тварей, всё же добрались до брони. Техника ушла от цеха бортового питания и остановилась в полукилометре. Крысы настигли колонну через пять минут и бросились грызть колеса БТР и грузовика. Чтобы не лишиться хода, бронетранспортеру и автомобилю пришлось давить крыс, безостановочно двигаясь на малом ходу. За ночь колонна раз двадцать меняла место стоянки, но всякий раз крысы находили её, а их количество многократно увеличивалось.
С рассветом крысиная масса стала растекаться, но ещё до того, как последняя тварь исчезла, в небе над аэропортом собралось столько воронья, словно оно слетелось сюда со всей Москвы. Вороний поток ринулся в атаку, сменяя собой крысиный, и всем, кто сидел на броне, пришлось срочно укрываться внутри. Места в десантных отделениях не хватало, ободранные люди набились туда, словно селедки в банку, и старший лейтенант каждую минуту вспоминал о том, что произошло в БТР его взвода в точно такой же ситуации. Вороньё яростно билось в броню, не в силах добраться до десанта, но экипажу грузовика повезло меньше. Лобовое стекло не выдержало ударов птичьего потока, и бешеное вороньё насмерть заклевало водителя и находившегося рядом с ним солдата. Тогда майор приказал поджечь грузовик. В машину влепили несколько снарядов из БМП, грузовик взорвался и вспыхнул, чадя черным дымом. Пламя отогнало вороньё, но улетать птицы не собирались. Они кружили над боевыми машинами полчаса, пока начавшийся ливень не разогнал их.
К тому времени в баках заканчивалось горючее, и майор приказал двигаться к складу ГСМ. Где конкретно он находится, никто не знал, к тому же ливень усилился и видимость упала. В результате склад пришлось поискать, и БТР встал колом с пустыми баками. Всем, кто в нем находился, пришлось покинуть бронетранспортер и залезть на броню БМП. Вскоре склад ГСМ нашли, но едва техника зашла внутрь и измученные люди вылезли из неё, началась атака мутантов. Они десятками выныривали из ливневой стены, яростно хрипя, и врывались в открытые ворота. Всё произошло настолько внезапно, что их первую волну не успели встретить огнем. Вспыхнула рукопашная схватка, мутантов расстреливали в упор, пока они облепили тех, кого успели сбить с ног. Оба БМП пулеметными очередями резали врывающихся в ворота мутантов, но остановить атаку не удавалось. В ход пошли автоматические пушки, и как тогда склад не взлетел на воздух — одному богу известно. Потом ливень стал стихать, и вместе с ним стих поток мутантов.
Сразу выяснилось, что больше десятка человек получили укусы и царапины, ещё столько же имеют разорванные ОЗК. Это едва не закончилось бойней — никто не хотел умирать, и все немедленно направили друг на друга оружие. Обстановку разрядил профессор, всё это время прятавшийся в десантном отделении БМП. Он предложил никого не убивать, а просто следить друг за другом и ждать. Рано или поздно зараженные начнут гибнуть, тогда и станет ясно, что делать дальше и с кем. Заодно это позволит понять хоть что-то о механизме эпидемии. Все, естественно, согласились, уселись там, где стояли, и принялись не спускать друг с друга глаз, держа стволы наготове. Минут двадцать ничего не происходило, потом людей скрутило судорогами. Причем, во-первых, не всех, а только половину, а, во-вторых, в конвульсиях бились не только раненые, но и те, кто не получил ни царапины, но заработал прорехи в ОЗК. А дальше произошла самая мерзкая хрень. Треть из бьющихся в конвульсиях умерла, остальные подергались секунд пятнадцать, очухались и взглянули на мир налитыми кровью глазами. Они бросились на уцелевших с истерично бешеным хрипом, и тут уже в них стреляли все: и непострадавшие, и ободранные, и раненые, и даже перепуганный насмерть профессор, которому майор накануне выдал ПМ.