— Какие-то преимущества по отношению к другим людям, да, и поэтому он отдавал деньги. Чтобы совесть не грызла.
— Й поэтому Шарла ужасно интересуется этим письмом. Она кивнула.
— Но она не может, я не могу получить его целый год.
— Ничего, она умеет ждать.
— А вы-то здесь при чем? Вам что нужно? Тоже письмо?
— Мне нужно только какое-нибудь оружие против Шарлы. Если в этой ситуации я его найду, то заставлю Шарлу компенсировать весь тот ущерб, который она мне нанесла. Именно она, потому что Джозеф ничего не решает.
— Он ваш дядя?
— Вот уж нет. Она называет его братом, но он какой-то очень дальний родственник. Да, кстати о родственниках. Ты единственный живой кровный родственник Омара Креппса. Об этом писали газеты, так что Шарла должна знать. Видимо, в дополнение к тому, что указано в завещании, ты получишь и все его личные бумаги.
— Наверно. Я об этом не думал.
— Можешь поверить, Шарла уже подумала. Не смей ей ничего отдавать.
— За кого вы меня принимаете?
— Не сердись. И называй меня па «ты». Так вот, мы знаем, что Шарла чего-то очень добивается. Нужно узнать, чего именно…
— Пожалуйста, не так быстро.
— Переезжай в «Элизу». — Она записала адрес и номер телефона на клочке бумаги и протянула ему. — Когда узнаешь что-нибудь определенное, найдешь меня здесь. Это небольшая квартирка, мне ее одолжил мой знакомый. Сейчас он в отъезде. Безумно влюблен в меня. Ну, я пошла. И называй меня Бетси, — бросила она через плечо.
В отеле «Бердлайн» Кирби ждали девять сообщений. Во всех содержалась просьба позвонить мистеру Д. Лерою Уинтермору из фирмы «Уинтермор, Стэбиль, Шэмвэй и Мерц» — эта адвокатская фирма вела дела дяди Омара.
Кирби набрал номер, указанный в последней оставленной ему записке, и обнаружил, что это домашний телефон Уин-термора.
— Мой дорогой мальчик! — сказал Уинтермор. — Я беспокоился о вас. Когда зачитали завещание Омара, у вас был мрачноватый вид.
— Да, я не обезумел от восторга. Я не особенно жаден, по ведь где-то болтаются пятьдесят миллионов.
— Гм. В общем, возникла необходимость сгладить некоторые шероховатости. Вас хотят видеть на совещании в офисе Креппса завтра в десять утра.
— В чем дело?
— Понятия не имею, но у них как будто сложилось впечатление, что у вас с Омаром был какой-то сговор. Что какие-то ценности скрываются. Идиотство. Но их беспокоит еще кое-что, этих преданных служащих вашего дяди. С прошлой среды кто-то тщательно обыскал все дома и квартиры Омара.
— Неужели?
— И они намерены как-то связать это с загадочными делами, которые поручал вам Омар.
— Он вам когда-нибудь говорил, в чем заключается моя работа?
— Дорогом мальчик, я не спрашивал.
— Мистер Уинтермор, хотя в завещании указаны только часы и письмо, но я ведь должен получить и все личные бумаги дяди Омара?
— При нормальном течении событий так и было бы. — Но теперь я их не получу?
— Три месяца назад врачи очень серьезно предупредилиОмара в отношении его сердца. Он пришел ко мне в контору и забрал все личные документы, оставив лишь самое необходимое. Я спросил, что он собирается делать со своими бумагами. Оп улыбнулся и сказал, что все сожжет. А потом вытащил серебряный доллар у меня из левого уха. У него всегда получались такие фокусы. Насколько мне известно, он все сжег, за исключением одного ящика с документами, который хранится сейчас в главном сейфе «Креппс Энтерпрайзис».
Кирби потащил свои чемоданы вииз, к стойке регистратора, где работал сам хозяин отеля, Хувер Хесс. Это был худой человек с лицом астматика и язвенника.
Он улыбнулся.
— Эй, Кирб, чертовски жаль твоего дядю. Сколько ему было?
— Семьдесят, Хувер.
— Ну теперь твои дела в полном порядке, а?
— Не совсем. Я хочу выписаться. Буду жить в «Элизе»,
— О, «Элиза». Возьмешь большой номер, конечно. Почему бы и нет? Раз появились возможности, надо жить красиво.
— Ну я там буду чем-то вроде гостя, Хувер.
— Конечно. Пока по выполнят все формальности и ты не получишь свою кучу денег. Знаешь Кирб, когда возьмешь эту кучу, становись-ка ты совладельцем моего отеля. Я тебе покажу все книги…
— Мне пока нечего вкладывать.
— Я понимаю. Ты знаешь, что отель дважды заложен. Но с твоим капиталом…
— Я не…
Хувер Хесс отмахнулся от него бледной рукой.
— Ты очень осторожный человек, Кирб. Даже с бабами никогда шума не было. Последняя, которую я здесь видел, она же настоящая леди…
Кирби не сразу понял, что Хесс имеет, в виду мисс Фаряхэм, Уилму Фарнхэм. Она была единственным, кроме Кирби, человеком, посвященным в тайную программу дяди Омара, и была беззаветно предана ей. Она вела всю документацию, работая в маленьком офисе очень далеко от главной конторы «Креппс Энтерпрайзис». Иногда они с Кирби устраивали тайные совещания в отеле «Бердлайн».
Кирби расплатился с Хувером и пошел к телефонной кабине в фойе. Он набрал домашний номер мисс Фарнхэм и после восьми гудков повесил трубку.
В отеле «Элиза» его встретили очень радушно. Номер 840 уже готов для мистера Кирби. Номер был примерно в шесть раз больше его комнаты в «Бердлайне», с креслами, столами, мягкой музыкой, солярием с видом на океан, чашами фруктов… Кирби спустился в гриль-бар перекусить. Шел пятый час.
— Дорогой! — сказала Шарла, проскальзывая в кабинку и усаживаясь напротив него. — Где ты был? — Он обратил внимание на ее опасно низкое декольте и легкомысленную шляпку.
— Н-ну, у меня были дела, — пробормотал он. Она надула губки.
— Я так скучала. Мне тебя ужасно не хватало. Я даже подумала, что не перехватила ли тебя моя эксцентричная племянница.
— Э… нет.
— Это хорошо, милый. Она могла наговорить тебе чепухи. Я должна заранее тебя предупредить. Она… чуть-чуть помешанная. Совсем чуточку, знаешь ли. Может быть, надо было поместить ее в лечебницу — но родная кровь, ты понимаешь.
— О?
— Она обвиняла меня и Джозефа в ужасных вещах, а я не знала, смеяться мне или плакать. Она ведь живет в миро фантазии.
— В самом деле?
— Да, и в эту встречу она показалась мне еще более ненормальной. Возможно, она сделает тебя ключевой фигурой в одной из своих фантазий. И если это произойдет, она, вероятно, бросится тебе на шею.
— Бросится мне на шею?
— Это будет очередная маленькая драма по сценарию, которые она сама себе пишет. Ну что тебе посоветовать, Кирби… Она довольно привлекательная девушка. Может быть, будет лучше, если ты… не станешь отталкивать ее. Ты будешь нежен с нею, да?
— Н-но…
— Вот и спасибо тебе, милый. Ты уж ублажи ее. Говори то, что ей хочется слышать. А я постараюсь найти для нее другую работу. У меня есть друзья в индустрии развлечений. Правда, Бетси лучше быть на свободе, чем запертой где-нибудь?
— Да, конечно.
— Ну ладно, дорогой, сейчас пойдем. Джозеф ждет нас в номере. Выпьем по коктейлю, потом поедем в совершенно потрясающий ресторан.
К половине одиннадцатого вечера Кирби Уинтер говорил уже не совсем связно, а Джозеф временами двоился у него перед глазами.
— Очень любезно, что вы пригласили меня в круиз, — сказал он. — Но я не хочу чувствовать себя…
— Обязанным? — воскликнул Джозеф. — Чепуха! Мы будем очень рады!
Кирби осторожно повернул голову и спросил:
— Куда она ушла?
— Припудрить нос, возможно.
— Я редко танцую, Джо. Я вовсе не хотел наступать ей на ногу.
— Она вас простила.
— Но я помню этот крик…
— Она необычайно чувствительна к боли. Но и к радости тоже очень чувствительна.
— Потрясающая женщина, — заявил Кирби.
— Кстати, мой мальчик, если вы боитесь вести на «Глорианне» паразитическую жизнь, то у меня в голове есть один проект, за который вы могли бы взяться. Весьма достойный проект, должен сказать.
— Что именно?
— Вы были близки к Омару Креппсу. Фантастический человек, фантастическая карьера. Но мир мало что знает о нем. Он сам об этом позаботился. Я думаю, было бы прекрасным жестом преданности и уважения, дорогой мальчик, если бы вы взялись написать его биографию. Только подумайте, сколько он сделал хорошего, а никто не узнает, если вы не расскажете. Да и вам бы удалось заработать немного денег на такой публикации.
— Интересно, — согласился Кирби.
— Думаю, что для такого проекта вы могли бы собрать все его личные бумаги, документы и записи.
— И привезти их на борт яхты, да?
— Но вы же будете работать на борту, не так ли?
— Загадка Омара Креппса.
— Неплохое название для книги.
— А знаете, я мог бы поклясться, что вы захотите помочь мне разобраться с этими ящиками бумаг.
— Неужели их так много?!
— Да, черт возьми.
— Я буду рад помочь, конечно, если я вам нужен. Кирби чувствовал себя хитрым как лиса.
— Да, черт возьми.
— Я буду рад помочь, конечно, если я вам нужен. Кирби чувствовал себя хитрым как лиса.
— Все хранится в отеле «Бердлайн». Ящики макулатуры.
— А я и не знал, что все это у вас есть. Вы в прошлый раз не упоминали об этом.
— Забыл, наверно.
— Когда придет «Глорианна», мы все это сможем поднять на борт.
Проснулся Кирби с ужасной головной болью. Вот и поделом тебе, подумал он в приступе раскаяния. Не надо было столько пить…
Его благие мысли прервал голос Шарлы.
— Ах ты проказник… Солгал мне… Ты ведь виделся с Бетси.
— Но я…
— Я постараюсь простить тебя, милый. Но в будущем… Оставшись один, он принял холодный душ и думал, думал, думал…
Конференц-зал был в шестнадцати этажах над улицей, с огромным окном, выходившим на бухту.
За столом сидели восемь человек. Уинтермор — слева от Кирби, а справа расположился бледный малоподвижный человек по имени Хилтон Хиббер, представитель банка, «утрясавшего» завещание Омара Креппса. Остальные пятеро относились к управленческому аппарату «Креппс Знтерпрайзис». От их вида Кирби всегда впадал в депрессию. Он не умел их различать. У них всех были очень похожие фамилии, что-то вроде Грамби, Грумбау и Горман, белоснежные рубашки, золотые часы, запонки и булавки для галстука. У всех — большие мясистые лица, такими обычно показывают губернаторов в телевизионных сериалах.
Средний из них, открывая совещание, сказал:
— Джентльмены, позвольте вкратце перечислить условия завещания мистера Креппса. Все ценности должны быть переданы «Фонду Омара Креппса». «Креппс Энтерпрайзис» нам поручено ликвидировать. Мы, пятеро администраторов «К.Э.», становимся директорами «Фонда Креппса». Мы подумали, мистер Уинтер, что вам следует более активно участвовать в «Фонде». Мы учитываем то обстоятельство, что мистер Креппс не оставил вам денег в завещании. Нам понадобится ответственный секретарь «Фонда», и мы готовы предложить вам двадцать пять тысяч долларов в год.
— Я ничего не просил, — сказал Кирби. Все пятеро строго посмотрели на него.
— Вы ведь не имеете работы? — спросил средний.
— Сейчас нет.
После довольно долгой паузы заговорил Хилтон Хиббер:
— За последние одиннадцать лет приблизительно двадцать семь миллионов долларов были изъяты из «К.Э.» и переданы фирме «О. К. Дивайсис». Поскольку все налоги были уплачены, налоговое управление этим не интересовалось. Но фирмой «О. К. Дивайсис» единолично владел Омар Креппс. Теперешние книги «О. К. Дивайсис» были переданы мне. Вела_их мисс Уилма Фарнхэм, являвшаяся, если не считать мистера Уинтера, единственным служащим «О. К. Дивайсис». Книги показывают, что финансовый капитал составляет четыреста долларов. — Помолчав, он вытер платком лицо, хотя в зале было прохладно. — Больше никаких документов фирмы нет.
— И мы знаем, почему эти документы отсутствуют, — заявил средний из администраторов. — Мисс Фарнхэм утверждает, что действовала в соответствии с указаниями мистера Креппса. Она взяла напрокат грузовик, наняла несколько человек и на следующий день после смерти мистера Креппса увезла все документы в уединенное место и сожгла. Сложила их в кучи, облила керосином и сожгла!
— Весьма прискорбно, — пробормотал мистер Уинтермор.
— А налоговое управление, — продолжал мистер Хиббер, — решит, что это было сделано специально с целью сокрытия ценностей, по которым налог не уплачен. Очевидно, рано или поздно они вызовут и мисс Фарнхэм, мистера Уинтера, чтобы извлечь из них информацию об этих ценностях. Вот я и считаю, что если мистер Уинтер будет сотрудничать с нами, это пойдет на пользу всем нам.
Все посмотрели на Кирби Уинтера.
— Позвольте мне сформулировать это так, как я сам понимаю, — сказал он. — Вы можете погореть на налогах. Вы не знаете, чем я занимался последние одиннадцать месяцев, но очень хотите узнать. Если я объясню, что делал и куда делись двадцать семь миллионов долларов, то в награду получу необременительную работу на всю жизнь.
— Сформулировано неудачно, конечно, — сказал все тот же из администраторов. — Но если вы откажетесь от предложения, мы будем вправе подозревать, что часть этих пропавших денег могла быть… переведена на ваш счет.
— Это клеветническое, оскорбительное заявление, — едко проговорил Уинтермор.
Администратор пожал плечами.
— Возможно. Но мы здесь все реалисты.
Кирби откинулся на спинку кресла, изучая напряженные лица.
— Вы просто хотите знать, где все эти деньги, да? — Он увидел шесть энергичных кивков, шесть пар блестящих глаз и улыбнулся. — Их нет.
— Нет! — это был дружный вопль.
— Вот именно. Я их отдал.
Средний администратор стукнул кулаком по столу.
— Сейчас не время для шуток. Мистер Креппс был эксцентричным человеком, но уж не настолько. Где деньги?
Я их отдал, — сказал Кирби. — Вы меня спросили; я ответил.
— Мой клиент вам ответил, — вставил Уинтермор. Молчание было очень долгое. Нарушил его Уинтермор.
— Как единственный живой родственник, мой клиент имеет право на все личные бумаги и документы, которые оставил мистер Креппс.
У всех пяти администраторов вытянулись лица.
— Он оставил ящик с документами в подземном сейфе, — сказал средний из них. — Мы их… изучили. Похоже, тут какая-то шутка. Ящик содержит фунтов пятьдесят различных текстов о фокусах и магии. Крапленые карты. Фокусы с носовыми платками. Кольца, вдетые друг в друга. Старик был странный человек, знаете ли…
Когда они вернулись в контору Уинтермора, тот вдруг расхохотался. Кирби встревоженно посмотрел на него.
— О, о, о, — задыхался Уинтермор. — Простите меня. Я только теперь поверил. Иного ответа нет. Вы действительно отдали деньги.
— Я же так им и сказал.
— Но они же не могут в это поверить! Сама идея столь чудовищна, что их души бунтуют. Как сейчас смеется Омар, где бы он ни был! А эти пятеро такие серьезные. Я уверен, что мисс Фарнхэм выполняла указание Омара, когда сожгла документы. — Уинтермор высморкался и добавил: — Сейчас принесу ваши часы.
Он вернулся через несколько минут с большими старомодными часами из чистого золота на поношенной цепочке. Часы шли, время показывали верно. На другом конце цепи висел талисманчик в виде маленького золотого телескопа.
— Омар часто говорил о вас, — задумчиво произнес Уинтермор. — Его огорчало, что при малейшей опасности вы забиваетесь в щель. Он боялся, что вы останетесь нюней на всю жизнь. Не обижайтесь, цитата точная.
— И не думаю обижаться. Я опасаюсь того же самого.
— Если бы Омар видел вас сегодня, он бы возрадовался.
— Да?
— Вы вели себя как настоящий мужчина, мой мальчик. А я-то ожидал, что вы станете извиняться перед этими внушительными джентльменами за неудобство, которое вы им причинили, потом во всем чистосердечно признаетесь и примете предложенный ими пост.
— Знаете, я сам удивляюсь, что так не сделал. Но ко мне все пристают с тех пор, как я сюда вернулся.
— А ваша независимость заставила их предположить, что вам дают силу скрытые миллионы.
— Значит, дядя одобрил бы меня?
— Да. Омар был интересный человек. Он никогда не делал неверных шагов. Я часто размышлял над секретом его успехов, и, пожалуй, единственным рациональным ответом является то, что когда-то, очень давно, он разработал точный математический метод предсказания будущих событий. Возможно, формулы содержатся в письме, которое он вам оставил. Это можно объяснить его сомнениями в отношении вас. Способность предсказывать будущее — большая ответственность.
Кирби, покинув Уинтермора, пошел в ближайшее кафе перекусить. Одно слово звучало у него в голове: нюня. Это было слово из девятнадцатого века, однако он не мог найти в современном языке пи одного другого с такими же оттенками смысла. Нюня — тот самый парень, который извиняется, если вы наступаете ему на ногу.
Кирби думал о том, насколько выражен его собственный шонизм. Излечим ли он? Можно ли вообще прожить жизнь в постоянной готовности пригибаться и прятаться?
Собственно говоря, на совещании он не вел себя как нюня. Хотя нужно честно сказать, что его поддерживала мысль о мисс Уилме Фарнхэм и о том, что она сделала. Пусть теперь администраторы попотеют. Он подошел к телефонным кабинкам и позвонил Уилме домой. Она ответила на втором звонке, голос у нее был холодный.
— Кирби Уинтер. Я пытался связаться с вами вчера.
— Да?
— Ну, я думал, нам надо поговорить. — Вы так считали?
— Что с вами такое?
— Со мной ничего, мистер Уинтер. Контора закрыта. Я ищу другую работу. Мы не имеем друг к другу никакого отношения. Прощайте, мистер Уинтер.
Она положила трубку, но он тут же снова набрал ее номер.