– Слушаю… – ответил незнакомый голос с сильным акцентом. – Капитан Исмаилов.
– Мне подполковник Артаганов нужен.
– Кто его спрашивает?
– Полковник Семиверстов, спецназ ГРУ.
– Товарищ подполковник уже ушел. Он завтра дежурит по отделу. Перед дежурством у нас обычно работают до обеда.
– Домой ушел?
– Наверное. Он обычно дома спит.
– У него домашний номер не сменился?
– Мы не даем таких справок, товарищ полковник. Извините…
– Хорошо… Сделаем иначе. – Семиверстов согласился с правильным порядком и прочитал следующий номер в записной книжке. – Этот телефон?
– Звоните, – последовал невнятный совет.
Должно быть, капитан Исмаилов не знал, имеет ли он право так отвечать, и потому голос его прозвучал неуверенно.
Семиверстов набрал номер домашнего телефона подполковника Артаганова. Не отвечали долго. Потом трубку все же сняли.
– Алло! Слушаю вас…
Голос показался Сергею Палычу очень знакомым.
– Здравствуйте, – сказал он, желая услышать еще какие-то слова, которые пробудят память более основательно и утвердят в догадке.
– Здравствуйте…
Этот короткий ответ, впрочем, помог мало.
– Джабраил дома?
– Вот-вот подойдет. В магазин вышел…
Вот теперь узнавание произошло, сомневаться дальше не приходилось.
– Ага… А ты, Актемар Баштарович, со мной поговорить не хочешь? – спросил Семиверстов с легкой насмешкой.
Актемар некоторое время молчал. Потом ответил хмуро:
– Так ты со мной хотел поговорить или с моей женой?
Сергей Палыч понял, что мрачность голоса Дошлукаева – от его растерянности. Он, конечно, нашел лучшее место, где спрятаться. В квартире подполковника республиканского управления ФСБ искать его будут в последнюю очередь, если будут вообще. И сам Актемар это понимал лучше других. А тут вдруг – нашли… Актемар же не знает, что Семиверстов нашел его случайно, желая только попытаться выяснить кое-какие обстоятельства связанного с Актемаром дела.
И потому отставной полковник повел разговор в обычной манере, в какой они с Дошлукаевым разговаривали при встречах, – чуть-чуть насмешливо, но при этом серьезно.
– Когда мне дадут ее номер, а дать его обещали ближе к вечеру, я ей позвоню. Если у тебя есть возможность предупредить Тамилу, скажи, что на мои слова обращать внимания не стоит. Разговор будет прослушиваться, и пусть она с той трубки по важным делам вообще не звонит. Более того, сим-карта той трубки позволяет отслеживать все ее перемещения. Если будет необходимость пойти куда-то тайно, пусть мобильник оставляет дома.
– Спутник?
– Ага… Спутники… Не один, а целая система слежения.
– Спасибо, Сергей Палыч. – Теперь голос Актемара зазвучал уже иначе. – Я надеялся, что ты не каждый день и не всем свои боевые награды демонстрируешь…
– Что ты имеешь в виду? – не понял полковник.
– Что ты не стал за эти годы жлобом.
– Моя собака говорит, что не стал. А у меня честная собака.
– Собакам я верю. Они надежные друзья, – согласился Актемар. – И, в отличие от людей, не умеют предавать.
– Можешь считать меня собакой, – пообещал Семиверстов.
– Я рад… – Тон Дошлукаева говорил, что он не лукавит.
– У тебя есть возможность разговаривать?
– Есть. Здесь аппарат стоит хитрый. Определяет контроль.
– И это радует, скажу тебе откровенно…
– Есть сложности?
– Есть. У меня небольшие, у тебя – очень большие.
– Это я уже и сам понял.
– Сразу не знал, куда пытаешься вляпаться?
– Не знал. Но, если бы даже знал, все равно вляпался бы… Я бы от своего дела не отступил, несмотря ни на какие сложности.
– Ладно. А где, в самом деле, Джабраил?
– Вот-вот будет. Звонил, что со службы уже выходит…
– Я звонил туда, сказали, что ушел.
– Наверное, в магазин зашел за продуктами. У людей деньги появились. В магазинах очереди. Такое впечатление, что все голодные.
– Когда появится, поинтересуйся у него, что в его системе за управление такое новое появилось… Так и называется – управление научных программ. И что за дополнительная структура при этом управлении – специальный отряд силового обеспечения. За тобой и данными, которые ты выкрал из лаборатории профессора Мажитова…
– Я ничего не выкрал, – слегка обиженно прервал Актемар. – Я захватил материалы и уничтожил лабораторию. Я только вел боевые действия.
– Ага… Извини, я неправильно выразился. – Сергей Палыч уважил самолюбие горца. – Но я продолжаю… За тобой и за этими материалами охотятся люди из специального отряда силового обеспечения управления научных программ ФСБ России. Ко мне обращался с предложением помочь разыскать тебя мой бывший офицер, теперь капитан этого специального отряда силового обеспечения. Зовут его Шингаров Алексей Викторович. Не знаешь такого?
– Даже не слышал.
– Это не имеет значения. Короче говоря, опасайся этого человека. Он хитрый и очень скользкий. Наверное, потому и не прижился в спецназе…
– Тебе предложили, а ты что? – спросил Актемар.
– Отказаться – значит, оставить тебя без помощи. Я же не знал, что Джабраил с тобой. Я сам ни минуты не сомневался, что у тебя были основания поступить так, как ты поступил. И посчитал возможным прикрыть тебя с этой стороны. Хотя мои возможности ограниченны.
– Спасибо, Сергей Палыч, я тоже верил, что время тебя не изменило. Тамиле сегодня дали трубку и сказали, что ты будешь звонить. Потому я знал, что ты в деле. Но не думал, что так быстро меня найдешь.
– С Тамилой нам предстоит вести игру, чтобы никто не догадался о моей действительной роли. Пусть будет внимательна. Предполагаю, что каждая фраза будет анализироваться специалистами-лингвистами. Они попытаются выяснить, насколько она правдива в разговоре. Меня она помнит – и пусть разговаривает нормально.
– Я ее предупрежу.
– Сам я постараюсь приехать в Грозный, если будет такая возможность. Думаю, там от меня будет больше пользы.
– Польза от тебя будет там, где ты обладаешь большей информацией.
– Если Тамила будет постоянно утверждать, что связи с тобой не имеет, она оборвет мой канал информации. И я останусь в стороне. Пусть после второго разговора, после моих настоятельных просьб станет слегка сговорчивей. Пусть что-то пообещает… Это оставит меня в игре. А дальше подумаем. Я, может быть, позвоню позже. Чтобы и с Джабраилом поговорить.
– Он вечерами не выходит. Звони. Вообще, не понимаю, куда он запропастился. Давно уже должен дома быть…
– Ага… До связи.
* * *Дожидаться сына, как собирался раньше, Сергей Палыч передумал, еще раз позвонил и сообщил, что обстоятельства изменились и он уезжает. Сын, кажется, даже обрадовался.
– И ладно… А то у нас тут маленькое мероприятие намечается. Я как раз планировал сегодня попозже прийти… Увидимся. Может, в выходные сам приеду…
– Меня к выходным может там не быть.
– Куда собрался?
– Планирую в Грозный.
– Что там делать?
– В гости…
– А Ньюфистофель?
– Подумаю. Ладно, развлекайся…
Из города Семиверстов выезжал быстро, воспользовавшись моментом, когда на городских улицах слегка стихает движение перед тем, как совсем застопориться в пробках. И умудрился вырваться вовремя. Появилось желание свернуть с шоссе и отмотать сорок километров до военного городка, но Сергей Палыч вовремя себя одернул. Это когда он свободен полностью, то может себе позволить совмещать поездку в город и в военный городок, раз уж вырвался из деревни. Сейчас, кажется, не до того…
Уже через полчаса езды по шоссе отставной полковник Семиверстов вдруг поймал себя на том, что гонит постоянно со скоростью около ста двадцати километров в час, хотя обычно предпочитает езду неторопливую, по крайней мере вписывающуюся в Правила дорожного движения. Должно быть, завелся еще в городе, когда выезжал и торопился. Да еще психологический момент вхождения в рабочий ритм сказался. Когда в рабочий ритм входишь, всегда стараешься все делать быстрее и точнее.
Но Сергей Палыч легко обуздал свои желания, и вовремя, потому что, едва машина перешла на разрешенную скорость, ему встретился передвижной пункт ГИБДД. Инспектор стоял с радаром в руках, выискивая очередную жертву. На немолодую «Шевроле Ниву» он внимания не обратил. Но сам полковник Семиверстов обратил внимание на «Ленд Ровер Дискавери», который раньше ехал на одной с ним скорости и точно так же сбросил скорость перед постом ГИБДД.
Для проверки полковник резко прибавил скорость, несмотря на то что знал ментовскую привычку последних лет выставлять посты парами или даже тройками один за другим, чтобы водитель, успокоившись после первого поста, разогнался перед вторым, а если не разгонится перед вторым, то уж перед третьим точно начнет газовать. И большинство водителей на эту удочку часто попадались. «Ленд Ровер» тоже скорость добавил, но дистанцию сохранял прежнюю, не приближаясь и не отставая.
– Ага, – сам себе сказал отставной полковник. – Преследование…
Где «Ленд Ровер Дискавери» умудрился сесть на хвост, было неясно. По крайней мере, в городе его точно еще не было. Скорее всего, зная направление движения, он просто нагнал Семиверстова на шоссе и теперь плотно «держал». И долго, интересно, будет держать? Только до тех пор, пока движение оживленное? А что потом, когда придется в райцентре свернуть с оживленной дороги на богом забытый проселок?
На «Шевроле Нива», естественно, не уйти от английского внедорожника ни на шоссе, ни на бездорожье, поскольку разница и в лошадиных силах троекратная, и в проходимости. И тут же сработал инстинкт разведчика. Не снижая скорости, Сергей Палыч достал трубку своего телефона и стер номера двух последних звонков. Конечно, любой официальной структуре не составит труда проверить, какие звонки были сделаны с какой-то конкретной трубки. А его может преследовать только официальная структура. Но на это тоже требуется время.
Конечно, выдерженная дистанция вполне может быть и совпадением. Всякое в жизни случается. Тем более что и видимых причин устраивать преследование полковника не просматривалось. Ну и пусть нашел он Дошлукаева. Но ведь Актемар сам сказал, что телефонный аппарат в квартире подполковника Артаганова определяет прослушивание. Семиверстов знал эти аппараты. Значит, не было прослушивания – исходить следует из этого. Другой причины вести преследование на первый взгляд нет. Но Семиверстов не зря всю свою жизнь прослужил в спецназе военной разведки и интуицию имел отточенную, обостренную, проверенную многократно.
Придерживая руль буквально одним пальцем, Сергей Палыч достал из кобуры пистолет, снял его с предохранителя, передернул затвор. Патрон в патроннике. Теперь для произведения выстрела требуется меньше секунды. Впрочем, понадобится или нет – неизвестно. Неизвестно даже то, успеет ли Семиверстов, при всей своей былой подготовленности, воспользоваться оружием. Если за ним действительно ведут слежку, то следят наверняка люди, знающие, кто такой Сергей Палыч Семиверстов. А если предвидится обострение ситуации, против отставного полковника спецназа ГРУ пошлют, конечно, не какого-нибудь мальчишку, вооруженного ножом. Будут работать хорошо обученные профессионалы, просчитывающие все возможные действия Сергея Палыча и знающие, на что он, несмотря на возраст, способен.
Преследователь так и держался на выбранной дистанции, словно демонстрируя себя и свои возможности. Он откровенно показывал, что ничего не боится. С одной стороны, это давало возможность не ждать удара из-за угла или выстрела снайпера с дальней дистанции. С другой – внушало и опасение, потому что слишком уж откровенно напоминало предупреждение. Впрочем, при тех делах, в которые ввязался Сергей Палыч, обычно не звучит предупреждений. Здесь уже кодекс молчания работает, согласно которому не способен раскрыть тайну только тот, кто ничего сказать не может. А ничего сказать не может только тот, кто уже не существует в физическом мире. При этих мыслях полковник Семиверстов трижды перекрестился и тихо сказал сам себе:
– Ага… Господь посылает человеку ровно столько испытаний, сколько человек может выдержать… Значит, будем держаться.
И стал тихо, но с чувством читать «Отче наш». Молитва помогла ему расслабиться и спокойнее относиться к происходящему.
* * *Несмотря на поездку в областной центр, бензина в баке хватило бы еще надолго, потому что без необходимости машина не использовалась, а необходимость возникала не каждый день, и обычно в таких случаях Сергей Палыч авто при возвращении не заправлял. В этот раз он на заправку заехал, чтобы посмотреть на реакцию «Ленд Ровера». Вариантов было всего три. Или «Дискавери» остановится вдали, чтобы не выпускать заправку из вида, или проедет дальше, зная, где поворот к нужной проселочной дороге, или тоже заедет на заправку. Третий вариант был предпочтительнее, поскольку давал возможность рассмотреть преследователя. Но «Ленд Ровер» проехал мимо заправки. У него бак большой, может себе позволить заправляться нечасто, несмотря на большой расход топлива мощным двигателем. Впрочем, отставной полковник неточно разобрал, но ему показалось, что под задней дверцей стоит маркировка дизельного двигателя. Дизель и топлива потребляет немного. Следовательно, и здесь его «Шевроле Нива» уступает, как и по другим параметрам.
Залив полный бак, Сергей Палыч хотел было уже отъехать, когда увидел другую «Шевроле Ниву». Он узнал машину. И потому, освободив место у топливной колонки, остановился. Приходской священник из соседнего с их деревней села, отец Василий, отличался громоподобным басом и темпераментной натурой. Выйдя из машины, священник радостно замахал рукой, приветствуя отставного полковника.
Между Семиверстовым и отцом Василием давно уже установились добросердечные, почти дружеские отношения. Кроме проживания в соседних деревнях, их связывало и другое. Еще до рукоположения в сан отец Василий служил срочную службу в армии, в десанте, участвовал в Афганской войне, гордился этим, хотя много о тех годах старался не рассказывать. Как-то раз после службы в церкви, как раз в день Воздушно-десантных войск, при случайном разговоре об Афгане, Семиверстов спросил:
– Вы в каком городе стояли?
– В Кабуле… Рота у нас там была…
– В каком году?
– Восемьдесят четвертый – восемьдесят пятый.
Отставной полковник сразу насторожился. Он знал, что в эти годы в самом Кабуле десантники не стояли. Десантный батальон базировался рядом с Кабулом, в Баграме. В Кабуле же стояла только рота спецназа ГРУ. Но в те времена в Советской Союзе официально не существовало такого рода войск, и подразделения спецназа ГРУ носили десантную форму. Более того, все операции, спецназом военной разведки проведенные, засчитывались в актив десантуры. И даже солдаты, что в спецназе ГРУ служили, часто считали себя простыми десантниками.
– Ага… Капитан Охлопков, значит, – сказал полковник.
– Точно… Наш командир.
– А взводный…
– Старший лейтенант Лосев.
– Дым Дымыч Сохатый…
Так офицеры звали по-дружески Дмитрия Дмитриевича Лосева.
– Да, было у него такое прозвище. Вы их знали?
– Могу вас, отец Василий, обрадовать. Вы никогда не служили в десантных войсках и напрасно празднуете чужой праздник…
– Как так? – не понял священник, но сразу насторожился, сурово подобрался.
– Вы служили в отдельной кабульской роте спецназа ГРУ, которая действовала под видом десанта. И я в той же роте в те же времена командовал взводом. Только другим… Солдат всей роты я, естественно, знать не мог… Мы в разных вертолетах летали, а там, в вертолетах, большая часть нашей службы, если помните, и проходила. С вертолета в засаду, из засады в вертолет…
– Это да, это помню… До сих пор шум двигателей ночами снится.
– Но Дым Дымыча Сохатого, – продолжил Семиверстов, – прекрасно помню… Более того, имею основания даже считать его другом.
– Его потом посадили за что-то, я слышал, – осторожно сказал отец Василий.
– Вместе с капитаном Охлопковым. Их ХАД[9] подставила… Обманом втравила в операцию, в которой проводила собственные разборки между кланами. Где сейчас Охлопков, я не знаю. А Дым Дымыч уже на пенсии. В последние годы перед уходом работал в антитеррористическом управлении Интерпола. Мы встречались года три назад…
– А мне сразу показалось, что я где-то видел вас, – признался отец Василий. – Но мало ли где можно было человека встретить… Да и в церковь со всех окрестных сел приезжают. Многих видел, но незнакомы. Так и думал…
* * *Отец Василий отъехал от бензозаправочной колонки и остановился рядом с отставным полковником, пожал руку, потом потрепал по ушам высунувшегося из задней дверцы Ньюфистофеля.
– Домой или из дома?
– В Подхвостье…
– А я из дома. В епархию надо съездить. За очередным нагоняем.
Семиверстов хорошо знал, что церковное начальство не слишком поощряет радикальные патриотические взгляды отца Василия, но его это не останавливает. И даже его активная борьба с поголовным пьянством в деревнях не всегда находит понимание. Слишком активных начальство не поощряет традиционно, и не только в церкви, но везде, где желает спокойной, комфортной жизни. А отец Василий однажды даже целую проповедь читал о комфорте, который портит людей, заставляя их забыть о том, ради чего приходил на землю Христос.
– Отец Василий, я бы хотел исповедаться и причаститься.
– В воскресенье, как обычно. Исповедь в восемь. После службы причастие.
– Четыре дня. Боюсь, у меня раньше будет необходимость уехать… Тогда, пожалуй, я хотел бы просто поговорить, посоветоваться. Разрешите к вам завтра утром заглянуть?
– Рад буду, – согласился священник.
– Тогда – до завтра… – Но тут вспомнился «Ленд Ровер Дискавери», и нечаянно сказалось: – Если до завтра ничего не случится…