– Да, это вероятный вариант, – согласился Мочилов. – Ладно, события я тебе пересказал, но звоню, в общем-то, чтобы сообщить новый номер трубки Актемара. Номер под контролем спутника, как и твой. Если откуда-то влезет постороннее прослушивание, разговор автоматически заблокируется. Трубку эмиру вручили. Более того, дали возможность пользоваться услугами нашей группы в Грозном. Там группой руководит толковый парень, Ашот. Он будет в состоянии прикрыть. Ты, Сергей Палыч, кстати, позвонил бы по новому номеру и предупредил Дошлукаева относительно Томаса. Если он объявится где-то рядом, Актемару следует сразу принимать меры защиты.
– Ага… Прямо сейчас и позвоню. У меня, кстати, как с деньгами на счете? Спутниковая трубка прожорлива, как кавказская овчарка, перед которой даже мой ньюфаундленд в этом аспекте ребенок…
– Счет пополняется автоматически. Запоминай номер…
– Говорите…
Полковник Мочилов медленно продиктовал, полковник Семиверстов быстро повторил.
– Запомнил.
– Тогда до связи…
* * *Ньюфистофель просился на дневную прогулку. Перед тем, как вывести пса, Сергей Палыч спустился в погреб, приготовил банку соленых огурцов, банку соленых помидоров и банку соленых же грибов, уложил их в корзину и позвонил Хроническому Убийце.
– Слушаю, товарищ полковник, – отозвался капитан Кудрявцев.
– Сам выйди или пошли кого-то меня встретить. Передам для твоего подразделения кое-что. Я по обычному собачьему маршруту гуляю. Маршрут изучил?
– Изучил. Выхожу…
Сергей Палыч был человеком не слабым, но опасался за корзину, которая могла не выдержать девятикилограммовый груз, потому нес ее двумя руками, придерживая за днище. Хронический Убийца хотел выйти из кустов, видимо, там, где тропа, миновав короткую сторону поля, выходила к лесу наиболее близко. Ньюфистофель, держа нос по ветру, именно в эти кусты и ринулся, но уже без рычания и лая, потому что запах был знакомый.
Собака не ошиблась и из кустов вышла вместе с Кудрявцевым.
– Принимай подножный корм. Это не все тебе одному, учти. Корзину за дно держи, а то отвалится. Пустые банки и тару вернешь. Лес не замусоривай…
– Понял, товарищ полковник. Спасибо… Что слышно, долго мы еще здесь сидеть будем?
– К зиме, думаю, вас сменят, – пошутил Семиверстов. – Дуй к своим…
Капитан быстро растворился среди кустов.
Освободив руки, Сергей Палыч достал спутниковую трубку и набрал по памяти новый номер Актемара Дошлукаева. Тот ответил сразу.
– Слушаю, Сергей Палыч. Я как раз собрался тебе звонить. Уже трубку в руки взял.
– Еще раз здравствуй, Актемар Баштарович. Сразу сообщаю, что этот номер, как и мой, на контроле спутника управления космической разведки ГРУ. Если подключится прослушивание со стороны, разговор автоматически заблокируется. Так что разговаривать можно открытым текстом. Я так понял, если ты собрался звонить, то добрался до чего-то интересного… Изучаешь синдром Аспергера?
– Пока не нашел, но взял вторую партию материалов – и не все еще просмотрел. Может, дальше встретится, может, в других частях… Я обязательно найду, если это так важно. Боюсь только, что сработает «закон вредности»… То есть эти материалы могли быть на тех дисках, что я не стал поднимать с пола в сгоревшей лаборатории. Однако я нашел ответ на твой персональный запрос. Препарат с маркировкой «NG12NV52». Интересная штучка. У него есть, кстати, кодовое название – «Томас»…
Актемар сам не представлял, что попал в точку.
– «Томас»… Очень интересно.
– Даже еще интереснее, чем ты предполагаешь. Дело в том, что препарат «Томас» многократно упоминался в предыдущих отчетах об испытаниях, но нигде не было сказано, что это такое. Применялся многократно, но чаще просто как дополнительное средство после применения других препаратов. А сейчас я нашел конкретный отчет об испытаниях «Томаса».
– Ага… И что это такое?
– Грубо говоря, препарат жесткого зомбирования по кодовому слову.
– Объясни популярнее.
– Популярнее – это так… Под воздействием препарата мозг работает неадекватно ситуации, и при этом многократно повышается внушаемость объекта. Объекту закладывается в память вербальная программа, согласно которой по услышанному кодовому слову он входит в зомбированное состояние, хотя в нормальных условиях организм живет и функционирует полноценно. В зомбированном состоянии объект выполняет полученную от обладателя кодового слова команду. При этом подавляются сигналы подсознания, которые способны как-то остановить выполнение приказа. Главная беда препарата «Томас» в его разовом использовании. Он легко выводится из организма с потом, мочой и прочими естественными способами. Поэтому его пробовали применять совместно с другими препаратами, причем с разными. В отчете Темирбека Хасбулатова описан случай, когда четырнадцатилетний мальчик под воздействием «Томаса» выполнил команду и зарезал своих родителей, хотя раньше страстно любил их. То есть человеческий мозг практически не в состоянии сопротивляться приказам.
– Это очень интересно. Ты можешь переслать эти материалы по электронной почте?
– В принципе могу… Говори адрес.
– Правда, электронная почта подполковника Арсамакова контролируется… И лучше бы лишний раз не дразнить гусей… – задумался Семиверстов. – Нет. Не так сделаем. Запиши на диск. С Ашотом ты связь имеешь?
– С этой же трубки…
– Позвони Ашоту. Он заберет диск и отправит полковнику Мочилову. Запомнишь? Полковнику Мочилову.
– Сделаю, – согласился Актемар. – А как думаешь, они намеревались использовать тебя после инъекции «Томаса»?
– Поскольку я во всем этом деле могу рассматриваться только и исключительно как связующее звено с тобой, использование могло быть только одного порядка – для поиска тебя. Хотя они, наверное, и без того знают, где тебя искать. Но, в любом случае, я должен был стать какой-то ловушкой. И сейчас мне пришла в голову забавная мысль… – Семиверстов говорил медленно, на ходу соображая. – А что, если они сумеют тем или иным способом ввести мне препарат «Томас»?
– И что тогда? – насторожился Актемар.
– Тогда, сам того не осознавая, я могу уговорить тебя передать мне все материалы – якобы на сохранение или для вывоза в безопасное место. Ты бы доверил материалы такому человеку, как я? Как считаешь?
– Доверил бы. Безоговорочно… Я в тебе не сомневаюсь…
– Но ты сумел бы заметить, что я нахожусь под воздействием препарата?
– Думаю, что не сумел бы…
– Тогда, Актемар Баштарович, давай договоримся. Если я вдруг неожиданно появлюсь на твоем горизонте… Если я буду уговаривать тебя передать мне материалы, ты подсунь мне какую-нибудь ерунду, типа того же «Томаса». Естественно, в копии… И еще, имей в виду, что под воздействием препарата, если он полностью блокирует мои собственные умственные способности, после получения материалов я могу попытаться убить тебя. То есть это буду не я, это будет зомби, но он может попытаться тебя убить…
– И что же делать в этом случае? – спросил Дошлукаев слегка растерянно. – Я же не смогу тебя убить. Я же буду знать, что ты попал в беду…
– И не надо убивать. Сделай так, чтобы передача материалов происходила в людном месте и чтобы ты был не один…
– Разве это остановит зомби?
– У зомби тоже должен быть главенствующий приказ. Главенствующий приказ в этой ситуации должен быть один – доставить куда-то материалы. Подвергать материалы риску утраты недопустимо. Это автоматически отменит второй, менее важный приказ. Ты понял ситуацию?
– Понял, – согласился Актемар Баштарович. – Ты уверен, что они опять попытаются на тебя выйти?
– Думаю, надеяться на это не стоит. Но если я сам спровоцирую такое положение, когда они будут вынуждены торопиться, я с удовольствием подставлюсь им. Придется, видимо, ситуацию моделировать.
– Рискованное ты дело затеял…
– Ага… Приходится, – хмыкнул отставной полковник. – На этом пока прощаемся…
– Нет, подожди… А дальше-то что?
– Что ты подразумеваешь под «дальше», Актемар Баштарович?
Актемар некоторое время молчал, видимо, на что-то решаясь и продумывая свое дальнейшее поведение. Наконец объяснил:
– Я тебе, Сергей Палыч, признаюсь откровенно, что сам уже не рад, что ввязался в эту игру с материалами. Мне она не по вкусу, и по характеру своему я совсем другой человек. Одно дело – воевать, совсем другое дело – играть в шпионские игры, да еще превратиться в торговца смертью. Не нравится мне это…
– Мне бы тоже не понравилось. И еще мне не понравилось, что ты в это дело ввязался, потому что мне ты всегда казался именно таким, какой ты есть, а не таким, каким чуть было не стал.
– Но я не только сам ввязался в историю. Я ввязал в нее еще и своих парней. Восемь человек мне доверилось. И я не могу их бросить…
– У тебя есть какие-то конкретные предложения? – напрямую спросил Семиверстов.
– У тебя есть какие-то конкретные предложения? – напрямую спросил Семиверстов.
– Есть. Предложение простейшее. Мне бы хотелось, чтобы моя деятельность – я имею в виду нападение на лабораторию – рассматривалась как часть операции спецназа ГРУ по раскрытию крупной агентурной и террористической сети американской разведки. Ну, немножко перегнули палку с обстрелом… Это бывает, но это была мера вынужденная. А чтобы не поднимать скандала из-за участия в американском проекте отдельных деятелей чеченского правительства, создадим такую мягкую формулировку. Само правительство, думаю, будет готово закрыть глаза на перегибы, которые позволил себе я со своим джамаатом. В нашей республике на многое могут закрыть глаза, если будут иметь желание…
– Я не могу от своего лица вести переговоры с чеченским правительством. Думаю, эти вопросы должны решаться на более высоком уровне. Но хотя бы командующему я могу доложить твои предложения.
– Буду очень рад. А я передал бы ГРУ все материалы, что есть у меня в наличии. Вплоть до копий, которые я уже успел сделать.
– Ага… Предложение разумное, – согласился Сергей Палыч, – и вполне, на мой извращенный вкус, приемлемое. Я перезвоню тебе чуть позже. Заряжу твое предложение, пусть пройдет по инстанции. Как только будет ответ, я сразу поставлю тебя в известность.
– Мне нужно хотя бы согласие ГРУ…
– Я думаю, такое согласие будет. Но ГРУ еще должно договориться с вашими местными властями, иначе как избежать преследования тебя самого и твоих парней? Можно, конечно, спрятать вас всех по другим документам в любой части России. Но вас все равно будет тянуть на родину. Да и с земляками вам общаться так или иначе придется…
– Я согласен на любой из этих вариантов.
– Ага… Тогда жди моего звонка.
* * *– Вот такое, Юрий Петрович, я предлагаю завершение операции «Томас»…
– М-м-да-а…
Полковник Мочилов сразу смог ответить только это, но и это прозвучало достаточно впечатляюще, чтобы обозначить реакцию командующего войсками спецназа ГРУ.
– Я не очень понял, товарищ полковник, вашу реакцию…
– Это я так громко думаю, – ответил Мочилов. – Хотя что тут, в принципе, думать? Позвоню начальству, дадут «добро», будем работать…
– «Добро», Юрий Петрович, по какому поводу? По поводу предложения Актемара или моего добровольного зомбирования?
– Я думаю, что начальство в состоянии дать «добро» только для Дошлукаева. А с тобой… Еще следует подумать.
– Ага… А у вас есть другой способ выхода на них? Мне кажется, что Лейси Джефферсон – это только дипломатическая прикрышка, своего рода «палочка-выручалочка». А существует еще и агентура, и резидентура, и обязательно должны быть списки «Томасов». Сколько их гуляет по стране, мы даже не знаем. И что они могут натворить, не знаем тем более. А так мы будем иметь хотя бы какой-то выход на членов сети. Если классически сработать, то есть не брать первых же попавших в руки «тепленькими», есть возможность отследить по цепочке все до конца.
– Но в любом случае решение принимать тебе, и только ты несешь ответственность за последствия для твоего здоровья.
– Не впервой…
– Тогда жди звонка. Погуляй пока с собакой. Я не думаю, что вопрос решится в десять минут. Начальство любит думать долго…
– А ты думаешь, я десять минут с собакой гуляю? Ага… Как же… Не менее пары часов утром и столько же вечером. Иногда и днем часок прихватываю.
– Мне уже не терпится на пенсию выйти, чтобы с собакой гулять. А так жена гуляет, но только дела свои сделает, сразу домой, пока ничего не натворил. Агрессор прирожденный. Иногда домой приезжаю, а жена уже пару часов на шкафу сидит, меня дожидаясь. Позвонить не успела…
– Что за порода такая страшная?
– Ягдтерьер… Сам чуть больше кошки, а в одиночку и медведя, и кабана держит… Ярость неуемная. Только меня уважает за твердую руку. И взгляда боится. Ну, я сам сейчас, как ягдтерьер, вцеплюсь в начальство. Жди…
* * *Сергей Палыч Семиверстов начал осмысливать задачу, которую он на себя взял, и сам оценил ее сложность, но не ту, что была боевой или просто оперативной составляющей его пунктирного по сути своей плана, а бытовую, что для него, военного пенсионера, уже привычного к определенному укладу своей жизни, представлялось достаточно важным. В самом деле, только человек, покупающий продукты исключительно в магазине, не в состоянии понять, что такое любимый клочок земли, называемый огородом, и что он значит для человека, которому до ближайшего продовольственного магазина ехать пятнадцать километров. А тут ведь как раз и подошла пора многочисленных огородных работ, полива и приглядывания за недавно засаженными или засеянными грядками, прополки и всего прочего, что в итоге выливается в качественный урожай. И без того уже в связи с последними событиями пропустил два дня, в огород даже не заглядывая, а тут еще, вероятно, придется два-три дня потерять, если не четыре-пять, потому что задуманное им мероприятие предполагает обязательную поездку в Грозный… Другую заботу представляли собой животные. Если с рыжим Сквозняком все было просто, потому что кот имел обыкновение в приличную погоду исчезать на несколько дней, а однажды даже две недели пропадал, чем-то промышляя в лесу и возвращаясь к родным пенатам с откормленной физиономией, то с Ньюфистофелем все обстояло гораздо сложнее. Пес и сам привык к определенному, почти армейскому распорядку дня и вообще всю свою сознательную жизнь – с тех пор, как его забрали у матери, – проводил рядом с хозяином, и любое расставание будет для него сильным ударом. Можно, конечно, отвезти собаку сыну, и тот с удовольствием возьмет на себя временную заботу о Ньюфистофеле. Но и сын, и его жена днем уходят на работу, внучка – в школу. Как собака перенесет одиночество? И какими будут разборки с соседями, над головой которых без конца будут стучать собачьи когти? Конечно, большие собаки часто живут в городских квартирах, остаются на время рабочего дня в одиночестве и переносят все это стоически. Но они с детства к такому приучены. А для собаки, привыкшей к другому, эти испытания станут сильнейшим стрессом. И, как единственный выход из положения, не травмирующий психику такой собаки, просматривался вариант с поездкой вместе с Ньюфистофелем. Безусловно, это создаст определенные неудобства, но сам Сергей Палыч в этом случае не будет нервничать, а крепкая нервная система, возможно, сумеет ему помочь в трудной ситуации, которая может возникнуть. И, вероятно, ехать придется на своей машине, чтобы избежать разных проблем с оформлением документов для проезда и немалых расходов. Да и вообще, на авто получится гораздо дешевле, чем на любом виде транспорта.
В принципе и с огородом все решить тоже можно. И Сергей Палыч даже знал, как это сделать с наименьшими для огорода потерями.
Не откладывая дела в долгий ящик, он позвонил отцу Василию с той своей трубки, которая не прослушивалась. Ни к чему было показывать свою связь еще и со священником и навешивать на него неизбежные в этом случае заботы. У отца Василия и своих забот хватает.
– День добрый, батюшка. Не оторвал вас от дел?
Отец Василий голос узнал.
– Нет-нет, все в порядке…
– Я с просьбой… Отец Василий, мне тут предстоит на несколько дней уехать. Самое большее – на неделю… Хотел попросить вас с тезкой моим Сергием поговорить. Может, возьмется у меня пожить и за огородом присмотреть? Я, конечно, все ему оплачу…
– Товарищ полковник, он же собак за версту обходит… Ньюфистофель…
– Со мной поедет.
– Это проще. Куда собрались?
– В Грозный.
– Понял. По тому самому вопросу?
– Да.
– Решение приняли?
– Окончательное.
– Даже не буду спрашивать какое… Я поговорю с Сергием. Он сейчас в сторожке.
Старый бездомный прихожанин Сергий жил у тех, кто приютит и накормит. В последнее время он обитал в сторожке, помогая по ночам сторожу, а днем дворнику. Безобидный и несчастный, всеми родными в городе покинутый, он вернулся в края, в которых родился, чтобы там дожить последние свои годы. Ему помогали, кто мог, хотя сами концы с концами с трудом сводили. Но Сергию много и не нужно было. Сергей Палыч не сомневался, что вопрос решится положительно.
– Позвоните мне потом…
– По этому номеру?
Обычно отец Василий звонил на номер, который знали в управлении научных программ ФСБ. Им тоже было необязательно знать круг общения Семиверстова.
– На этот, на этот…
Вскоре священник позвонил.
– Сергей Палыч, как только соберетесь, звоните в сторожку. Сергий готов прийти.
– Спасибо…
– От меня что-то нужно?
– Благословение…
Отец Василий прокашлялся в трубку и вдруг протяжно и трубно пробасил:
– Благословляю тебя, раб Божий Сергий, на любое богоугодное дело, что готов ты совершить. Помолись троекратно и приступай. Господь будет с тобою…