Москвичи должны быть благодарны, в Петербурге даже это недоступно. Не говоря о том, что нереально заказать оборудование для своих сотрудников в Новгороде, находясь при этом в Гамбурге. Работники прилавка, открывайте словарь! Читайте про SSL, онлайновые платежи, fraud protection! Берите пример с работников телекоммуникаций! Например, с «Манго-Телеком». Им импринтер не нужен. У них все гораздо интереснее.
«Манго-Телеком» предлагает отличный продукт www.mango-office.ru, в полном соответствии с требованиями времени: локальный многоканальный московский номер с гибкой переадресацией на любой номер в мире или на любой IP-адрес, на котором находится VoIP-телефон стандарта H.323. Отличная возможность для локализации вашего глобального бизнеса. Ваша фирма может купить московский номер, опубликовать его на русскоязычной версии сайта, сделать переадресацию на русскоговорящего сотрудника, и voilа, мы на шаг ближе к местному покупателю. Есть маленькая проблема — нужно приехать и заключить договор лично. То есть купить номер в Лондоне, Мюнхене или Нью-Йорке в десятках фирм вы можете за десять минут, никуда не приезжая, а вот в России будьте любезны показать свой светлый лик сотрудникам фирмы. Хорошо, покажем. Попросим кого-нибудь, в крайнем случае. Ведь, как говорят сотрудники «Манго-Телеком», платить потом можно картой и никуда ездить не надо. Ну что ж, попробуем заплатить.
Звоним, спрашиваем, как это сделать, потому что в онлайновой панели управления нет формы оплаты картой. Милая девушка сообщает, что нет никаких проблем: нужно всего лишь написать заявление на имя генерального директора фирмы, приложить копию карты с двух сторон и послать все это ему по факсу. Восхитительно. Живо представляется картина: клиент Amazon.com сканирует карту и шлет факсом заявление на имя генерального директора Amazon с нижайшей просьбой разрешить ему оплату томика Йейтса кредитной картой. На вопрос о том, почему нет простой онлайновой формы, следует замечательный ответ: «А как же вашу карту увидит наша бухгалтерия?!»
Работники телекома (и бухгалтерий)! Клиентам не интересно, как вы ее увидите! И вам нечего на нее смотреть, если вы знаете ее номер, дату истечения и CVV. Не наносите тяжелую моральную травму клиенту, посылая его оплачивать квитанции в Сбербанк РФ. Это не всякий вынесет, да и клиент может находиться совсем в другой стране.
Удивительно здесь то, что элементарные правила e-commerce неизвестны даже тем фирмам, которые напрямую связаны с IT и, казалось бы, обязаны хорошо понимать, как должен быть устроен процесс приема платежей для максимального комфорта клиента. Такие, прямо скажем, извращения в бизнес-процессе можно было бы понять, если б предметом рассмотрения был вентиляторный завод где-нибудь во Вьетнаме, а не продвинутые московские фирмы. Для них нет веских причин отвергать клиентов из других городов и стран, и все равно они вольно или невольно построили системы, которые лишают их таких покупателей.
Греческие календыА если мы все же победили, товар заказан и оплачен, а продавец согласился его доставить за приемлемую сумму? Тогда мы ждем доставку, скажем, в полдень 08.09.07. Так написано в письме службы доставки. То есть 8 сентября. Или 9 августа? Или вообще в следующем году. Если продавец в США, то, скорее всего, 9 августа. Если в Англии, то, видимо, 8 сентября. А если в Германии? А если в Англии, но локализует дату в зависимости от того, откуда пришел покупатель? Вариантов много, но как просто было бы разрешить все сомнения, написав название месяца буквами! Тем не менее это мало кому приходит в голову. В том, как показывать даты в клиентском программном обеспечении, единства тоже нет. Кто-то показывает дату так, как принято в стране фирмы-производителя. Другие показывают ее в соответствии с настройками системы. В результате пользователь снова оказывается в потемках, потому что не знает, какой путь избрал программист.
Всем нам хочется жить в удобном мире, и сделать его удобным можем только мы сами. Окиньте критическим взглядом свои продукты, услуги, сайты и бизнес-процессы. Подумайте о том, как вам стать ближе к клиенту. И он станет ближе к вам.
В деревне гадюкино дождиКстати, и сама Microsoft, а не только ее реселлеры иногда не оставляет выбора. В Windows Vista есть удобный гаджет, показывающий погоду. Вы решили, что сейчас пойдет рассказ о том, что в немецкой версии Windows нельзя увидеть погоду во французских городах? Нет, дело обстоит немного интереснее. Возможность узнавать погоду, как выяснилось после тщательного изучения вопроса, определяется… системной локалью! Сотрудник нашей фирмы в Новой Зеландии, посмевший сменить английскую локаль на русскую, получил вместо погоды в городе Christchurch сообщение «service unavailable», и никакие ухищрения, кроме возврата локали на английскую, не помогли.
Нередки проблемы и с геолокацией посетителей сайта, то есть с определением местоположения с помощью IP-адресов. Удобно, когда контент сразу выдается в локализованном виде, на языке клиента, а цены отображены в национальной валюте, но только если есть возможность сменить географическую зону. Люди путешествуют, и, поверьте, сидя в японском отеле, совсем не хочется снова и снова оказываться на японской странице сайта, когда вам нужна привычная англоязычная версия.
ПРАКТИКА: Трагедия положений: Следствие так и не установило, что установил директор
Автор: Павел Протасов
Мы еще с прошлого года планировали опубликовать серию материалов, рассказывающих о том, что в России понимают под «компьютерными преступлениями», и как с этим бороться. Вряд ли знание закона способно сильно помочь человеку, попавшему по неосторожности под прицел стражей закона (тут уж как повезет), однако незнание закона уж точно от ответственности не освобождает. В плане выпуска стоял другой материал Павла Протасова, однако мы решили перенести его в следующий номер, а в этот поставить рассказ о деле Александра Поносова, директора сельской школы, который купил детям компьютеры да и попал под суд. — В.Г.
29 января прошло очередное заседание Верещагинского районного суда Пермского края, рассматривавшего уголовное дело по обвинению директора школы села Сепыч Александра Поносова. Вменяют ему третью часть статьи 146 УК — «Нарушение авторских и смежных прав». Заключается его преступление в том, что на компьютерах, установленных в школьном кабинете информатики, прокурорская проверка обнаружила нелицензионное программное обеспечение от Microsoft — копии Windows и Office двух версий.
Благодаря тому что процесс этот широко освещался в прессе, о нем слышали все, кто интересуется новостями, связанными с компьютерами. Да и те, кто не интересуется, — тоже. Потому что, в отличие от остальных подобных дел, о «сепычевском прецеденте» писали и снимали много и охотно.
Но такое внимание прессы — вовсе не следствие уникальности дела. Скорее Поносову «повезло»: он «оказался в нужное время в нужном месте». И тем, кто за процессом наблюдает, тоже повезло: в газеты попало не уникальное, ничем не примечательное «типовое» дело о контрафакте. Таких по России возбуждается ежегодно вагон и маленькая тележка. Они расследуются и успешно проходят через суды, и все это происходит примерно так же, как и в случае с Поносовым.
Один для всехНадо сказать, что та прокурорская проверка, в ходе которой были выявлены пиратские программы в школе, была частью проверки общероссийской, инициированной письмом Генеральной прокуратуры. Правда, в массовом сознании письмо это стало одним из основных доказательств того, что прокуратура «стремится выслужиться перед вступлением России в ВТО», по крайней мере так считают наблюдатели. Но на самом деле все гораздо прозаичнее: проверка была частью деятельности по надзору за соблюдением законодательства. В рамках такого надзора в поле зрения работников прокуратуры попадают самые разные ситуации: в этом месяце они бдят за авторским правом, в следующем — за соблюдением санитарно-эпидемиологического законодательства, потом еще за чем-то…
Кстати, если поискать на официальном сайте Генпрокуратуры (www.genproc.gov.ru) новости за лето прошлого года (именно тогда шла проверка), то можно найти кое-какие сообщения о ее ходе. Есть там и о школах, которые попали «под зачистку». Правда, о них в газетах не пишут.
Вдобавок в подобных инцидентах частенько ищут какой-то злой умысел работников прокуратуры, которые якобы специально выбирали, на кого наехать. Не знаю, были ли какие-то трения с властями у Поносова, но в общем случае ситуация выглядит предельно просто. Школа, больница, детский дом, да хоть хоспис — это абсолютно неважно. Прокурорский работник приходит в учреждение и проводит проверку. Размер «пиратки» крупный — есть уголовное дело, некрупный — дела нет. Никакие «этические нормы» во внимание приниматься не будут. Закон у нас — один для всех.
Кстати, если поискать на официальном сайте Генпрокуратуры (www.genproc.gov.ru) новости за лето прошлого года (именно тогда шла проверка), то можно найти кое-какие сообщения о ее ходе. Есть там и о школах, которые попали «под зачистку». Правда, о них в газетах не пишут.
Вдобавок в подобных инцидентах частенько ищут какой-то злой умысел работников прокуратуры, которые якобы специально выбирали, на кого наехать. Не знаю, были ли какие-то трения с властями у Поносова, но в общем случае ситуация выглядит предельно просто. Школа, больница, детский дом, да хоть хоспис — это абсолютно неважно. Прокурорский работник приходит в учреждение и проводит проверку. Размер «пиратки» крупный — есть уголовное дело, некрупный — дела нет. Никакие «этические нормы» во внимание приниматься не будут. Закон у нас — один для всех.
В отличие от старой редакции статьи 146, предполагавшей возбуждение дела по заявлению правообладателя, ее последний вариант этого вовсе не требует. И поэтому любые упреки в адрес Microsoft в связи с делом Поносова, мягко говоря, необоснованны.
Мелкомягкие тут ни при чем, и им, кстати, еще долго придется отмываться от такой вот репутации «борцов со школами».
Единственное, за что их можно упрекнуть, — так это за лоббирование ужесточения законодательства по отношению к пиратам, из-за чего и была изменена 146-я статья.
Впрочем, общественное негодование я вполне понимаю: «пираткой» в России пользуется практически любой владелец домашнего компьютера, за исключением линуксоидов и «яблочников». И если уж сажать — так всех подряд… Но закон у нас, как известно, один для всех, поэтому поделить его надо так, чтобы не обидеть никого из уважаемых людей.
И когда, скажем, прокурор Верещагинского района говорит в интервью [3], что краевая прокуратура заключила договор на покупку лицензионных программ только в прошлом году, то этим словам никакого значения придавать ни в коем случае не нужно. А ну как окажется, что стоимость программ, установленных на прокурорских компьютерах, превышает пятьдесят тысяч? И что тогда делать? Срок давности по этой части 146-й статьи — шесть лет. Не станем же мы обвинять сего государственного мужа в том, что он, «будучи ответственным за соблюдение законодательства при организации деятельности прокуратуры, вопреки воли правообладателя, без заключения с ним договора… незаконно ввел в оборот и использовал при осуществлении деятельности…» [Кстати, этот отрывок — дословная цитата из обвинительного заключения по делу Поносова]? Нет— нет, так не пойдет. Прокурорским работникам при дележке пусть достанется УПК, а уголовную статью номер 146 мы, пожалуй, отдадим Поносову…
Ответственность пользователяВ деле №601 двести двадцать два листа, от начала и до конца обвинительного заключения. Это довольно мало: значительную часть стандартного уголовного дела составляют бумаги, главная задача которых — зафиксировать процессуальные решения, по нему принятые, а также всякие процессуальные моменты, вроде ознакомления обвиняемого с делом и заключениями эксперта. Вдобавок Верещагинская прокуратура по результатам проверки зачем-то возбудила два дела — за Windows и за Office. Их потом соединили, и теперь в деле №601 — два экземпляра материалов проверки. В общем, сухой остаток документов, на которые опирается следствие в обвинительном заключении, не превышает шестидесяти листов.
Есть там несколько допросов свидетелей из числа работников школы. Следствие выясняло в основном, использовались ли компьютеры с пиратским ПО в учебном процессе. Разумеется, использовались — и следствие фиксирует это в протоколах допроса, а затем — переписывает в обвинительное заключение. Это, пожалуй, единственный уникальный момент в этом типичном деле: «незаконным использованием объектов авторского права» следователь счел пользование компьютером с контрафактными программами. Все началось, кстати, еще до возбуждения дела, с проверки: после ее проведения помощница прокурора взяла с Поносова расписку о том, что он обязуется не пользоваться компьютерами и ничего с них не стирать.
Надо сказать, что такая трактовка «использования» сомнительна с точки зрения законодательства и практики его применения. Следствие понимает под «использованием» его определение, данное в законе «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных», и даже приобщило к делу выписку из него. В 10-й статье закона содержится определение «исключительного права» автора программы для ЭВМ, которое дает ему возможность осуществлять или разрешать осуществлять определенные действия со своим творением. Список действий — не исчерпывающий, благодаря чему следствие распространяет его и на пользование компьютером.
Но вот ведь незадача: есть еще закон «Об авторском праве и смежных правах», в котором тоже содержится определение «исключительных прав» автора. А по общему правилу разрешения коллизий между правовыми актами применяться в таких случаях должен закон, принятый позже, то есть «Об авторском праве…». Кстати, Верховный суд еще тогда, когда начиналась сепычевская эпопея, принял постановление [4] с обобщением судебной практики, в котором эту точку зрения подтвердил.
Список полномочий, которыми наделен автор в рамках пользования исключительным правом, в законе «Об авторском праве…» исчерпывающий, и пользование компьютером под него не подпадает. А вот установка «пиратки» или, скажем, выкладывание ее в сеть — подпадает. Верховный суд об этом говорит недвусмысленно, отмечая в 25-м пункте постановления, что запись произведения в память ЭВМ является использованием в том случае, если к произведению получает доступ неограниченный круг лиц.
Вдобавок статья 146 предусматривает ответственность за действия, совершенные «в целях сбыта». Это дополнительное подтверждение тому, что сей термин должен трактоваться в соответствии с законом «Об авторском праве…», поскольку пользоваться компьютером в целях его сбыта ну никак не получится.
Идея решить вопрос об «ответственности конечного пользователя» принадлежит, кстати, районному прокурору. Сначала дело было приостановлено из-за неустановления лица, подлежащего привлечению к ответственности. Проще говоря, следствие не выяснило, кто же все-таки ставил программы на компьютеры, и приостановило дело до выяснения. Но прокурор решил, что это было преждевременным решением, и своим постановлением дело возобновил. А до того, кстати, диски из компьютеров даже не изымались, они были изъяты позже, именно по указанию прокурора.
Кстати, в постановлении было еще и указание о проведении осмотра жестких дисков с участием специалиста, дабы выяснить дату установки программ и сопоставить ее со временем поступления компьютеров в школу. Оно следователем не выполнено: в ходе осмотра были зафиксированы только серийные номера винчестеров, извлеченных из корпусов. Затем диски были направлены на экспертизу, в постановлении о назначении которой имеется пять вопросов. И вопроса о дате установки программ среди них нет.
Правда, в заключении эксперт все-таки определил эту дату: оказалось, что девять версий Office 2003 установлены 27.04.2006, а все остальное — 20.11.2004. Как говорится, «опаньки»: компьютеры поступили в школу в августе 2005 года. То есть на момент установки операционной системы и большей части софта они находились у поставщика. Который тоже допрошен и от обвинений в установке пиратских программ, разумеется, открестился.
В деле есть поручение о производстве оперативно-розыскных мероприятий и ответы на него, из которых следует, что оперативным путем выявить лицо, установившее программы, не «представилось возможным». При исполнении поручения милиция, кстати, нарушила все разумные сроки, ответив в сентябре на майский документ (согласно статье 152 УПК этот срок не должен превышать десяти суток). Видимо, основательно искали.
Меж тем уже сейчас, в ходе суда, в прессу просачиваются сведения о выступлении местного представителя Microsoft, заявившего, что «Сотрудник, который продавал компьютеры с контрафактной программой, оштрафован на 10 тысяч рублей» [2]. Не могу утверждать, что это именно тот сотрудник, который ставил программы на сепычевские компьютеры, но вполне может оказаться, что тот…
Экспертиза экспертизыНесмотря на то что особенности в толковании закона по данному делу все же имеются, с экспертизой следствие поступило как всегда. Одно из самых распространенных нарушений при расследовании дел по статье 146 — это постановка перед «экспертом» вопросов, входящих в компетенцию следователя, таких как «является ли диск контрафактным» или вопрос об определении размера «ущерба». О недопустимости подобной практики недавно говорил даже Верховный суд все в том же постановлении, но ставить их перед экспертами упорно продолжают. Поставили и на сей раз — и о «признаках контрафактности», и о «размере ущерба». Еще следствие заинтересовал вопрос, а нет ли на жестких дисках программ, «позволяющих избежать процедуры стандартной регистрации системы либо подобрать в процедуре регистрации код ответа»? Проще говоря, эксперту предлагалось поискать на винчестерах кряки с кейгенами — и, ежели таковые найдутся, вменить еще и статью 273 УК, поскольку эти программы следствие квалифицирует как «вредоносные». (Надо сказать, такая квалификация не основана на законе.)