— Нравится? — из желтовато-коричневых вод бесшумно всплыл громадный ящер и аккуратно уложил тяжёлую голову на край бассейна. Опять я его не заметила. Интересно, как можно было пропустить ТАКУЮ тушу.
— Очень, — искренне восхитилась я. Всё-таки умеют солеране сочетать несочетаемое.
— Хочешь ко мне сюда поплавать?
Я помотала головой. Вообще-то хотелось. Но как представлю себе, что это сначала нужно будет намокнуть, а потом долго сушиться (сильно сомневаюсь, что у Отшельника имеются здесь человеческие приспособления, позволяющие сделать это быстро и качественно), так сразу желание отпадает. Впрочем, я покосилась на водоём, со дна которого тонкими струйками поднимались пузырьки, окунуть в него ноги, наверное, всё же можно.
— Ну вот, а то я боялся, что ты, как и все твои сородичи, немедленно, перейдёшь к делам и проблемам, — удовлетворённо вздохнул Отшельник, когда я всё же осуществила своё желание.
— Дела, — вздохнула я. — Проблемы, — ещё более тоскливо. — Да ну их! Вот сейчас всё тебе расскажу и окажется, что это не проблемы вовсе, а ерунда какая-то по сравнению бесконечной конечностью Вселенной.
Хейран-Ши зафыркал-заперхал. Те, кто впервые слышали, как смеются драконы, бывало, пугались.
— Неужели мы все кажемся тебе такими занудами?!
— Вы не занудные, вы — мудрые и непостижимые, — я опустила взгляд и поболтала в воде ногами. Тёплая. Пузырьки щекочутся.
— И в этом заключается твоя проблема, — догадался Отшельник.
— Первая из них, но самая трудная. Меня назначили в сопровождающие вашей комиссии, которая на днях должна приехать для проверки работы станции. Моё начальство на этом очень настаивает, а я ума не приложу, что я, с такими как ты, делать буду. Разве что путаться между лап.
— Почему? — он приподнял и сложил гриву в традиционном жесте отрицания. — Не всё так страшно. У нас считается, что только дети и старики имеют право выносить суждения. Одни, в силу мудрости и накопленного жизненного опыта, другие — в силу простоты и незамутнённости сознания. Но старики имеют свойство перестраивать окружающий мир под себя, что для вас не приемлемо. Хрупки вы пока ещё для этого. Так что на станцию приедет молодёжь.
— Дети, — ужаснулась я, представив себя в роли воспитательницы из детсада. Это было ещё хуже, чем иметь дело с представителями старшего поколения.
— Ну что ты! Кто ж их отпустит к диким человекам? — Отшельник сузил большие смеющиеся глаза. — Просто очень молодые драконы.
— Чего-то я в этой жизни не понимаю, — опечалилась я. — Принятие таких важных для моего народа решений доверено каким-то соплякам, уж прости за прямоту.
— Правильно поступаешь. Уж лучше сейчас выяснить всё непонятое, чем копить недосказанности. А за решение не беспокойся. Молодёжь — только воспринимающая сторона. Окончательное решение будут принимать старики, расспросив их о личных впечатлениях.
— А мне-то что с ними делать? — вернулась я к своей насущной проблеме.
— Самое лучшее, что ты можешь сделать, это постараться вписать их в жизнь станции. Познакомить со своими друзьями, показать места, в которых сама любишь бывать. Вообще сделать вид, что это к тебе на выходные приехали приятели. Так, всё пройдёт достаточно быстро и безболезненно.
— А как же их миссия?
— О, не беспокойся. Это же молодёжь! Они пролезут везде, где только смогут и разузнают всё что положено и не положено.
— Сопрут всё что покладено и не покладено, — автоматом продолжила я и тут же прикусила язык.
— А ты неплохо нас успела изучить! — приподнял верхнюю губу дракон. Передние клыки, не слишком острые, зато по размеру внушительные оказались рядом с моей рукой. Так и захотелось по ним звонко щёлкнуть пальцами. Еле удержалась. Хотя подождите. Как это «успела изучить». Он что, шутит?! — А вторая твоя проблема? Я ведь правильно понял, что если есть первая и самая трудная, значит имеется и вторая, попроще.
— А это вовсе не проблема, — я небрежно отмахнулась и заодно убрала руку подальше от соблазна. — Просто через пятнадцать дней здесь проездом будет мой папа, и он хотел бы с вами встретиться, а меня послал, чтобы согласовать тему предстоящей беседы.
— Над темой я подумаю. И уважаемого профессора рад буду видеть.
Пока он это проговаривал, я достала из кармана ключ-палочку и протянула, демонстрируя третью причину своего прихода.
— А это оставь себе. Пригодится. Или не пригодится, но всё равно оставь. Подарок.
— Спасибо, — воспитанно поблагодарила я и поспешила разузнать давно интересовавший меня вопрос. — А что оно такое?
— Неужели не поняла?
— Ну, по функции-то разобралась. Но что оно такое? Как называется?
— Отмычка. Просто отмычка. А если ты сейчас на неё подышишь, будет только твоя отмычка и ничья больше.
Я усердно подышала на палочку — она покрылась тонким растительным орнаментом, очень похожим на морозные узоры на окне, если его забывают покрыть специальным антифризом. Моя мама так часто делает. Нет, не из забывчивости, а из эстетических соображений. Стоило только вспомнить маму, как сердце защемила непонятная тоска. Здравствуй, ностальгия. Давно мы с тобой не встречались, и была бы рада не ощущать тебя и дальше. Поразмышляв не дольше доли секунды (а точнее подчинившись порыву), я соскользнула с бортика бассейна. Прямо как была, в одежде. Все посторонние переживания моментально вымыло из меня шквалом обрушившихся ощущений. Во-первых, под воду я ушла сразу же, с головой. Могла бы сразу догадаться, что если этот водоём не слишком широк, то должен иметь приличную глубину, чтобы в нём с комфортом поместился немаленький дракон. Во-вторых, вода оказалась на ощупь мягкой, словно бы мыльной (наверное, из-за мириад населяющих её микроорганизмов). В-третьих, до илистого дна я так и не достала, потому как была вытолкнута на поверхность мощным толчком драконьего тела. Я отфыркивалась и смеялась, мотала головой, чтобы выбить попавшую в уши воду и не слишком вслушивалась в возмущённые вопли Отшельника. Жизнь прекрасна, а прямо сейчас прекрасна в двойне. И зря я, наверное, лелею свои комплексы, отказываясь купаться в компании. Всё-таки игры на воде, когда есть партнёр, который тоже не прочь подурачиться и плаванье в скучном одиночестве — две большие разницы.
Вот так и получилось, что я взялась за эту работу. Теперь уже самостоятельно, со всей возможной ответственностью, а не только по приказу начальства. И, добравшись домой, удобно устроилась на постели, а для пущего комфорта обвернулась хвостом, затем просмотрела те бумажки, которые мне всучил капитан Гржевский. Понятное дело, в самом начале идёт памятка о необходимости толерантного отношения к существам иной этико-культурной среды. Никаких возражений. Уж ксенологу об этом можно не напоминать. Далее особенности культуры, обычаев, религии и прочего очень конспективно и в основном общеизвестные факты. Ага, вот тут уже интересно: «Служащим станции вменяется в обязанность предоставление любой запрошенной комиссией информации по первому требованию». Значит, мы постараемся обеспечить максимальную прозрачность работы станции. В общем-то, правильное решение, пожалуй, даже наилучшее, когда речь заходит о солеранах. Здесь я поддерживаю политику начальства обеими лапами и даже хвостом. О. А вот тут приписка лично для меня, извещающая, что все расходы, связанные с нахождением драконов на станции администрация берёт на себя. Приятно. О самой комиссии почти никакой информации, разве что четыре имени — три мужских, одно женское. И вообще весь этот текст можно было смылить по электронке, совершенно не обязательно печатать его на материальном носителе.
Я пробежала глазами инструкции ещё раз. Не то, чтобы что-то цепляло взгляд, скорее уж чего-то не хватало. Вот! Ни слова нет об обеспечении безопасности гостей. А между тем, мы уже поимели неприятностей, связанных с их грядущим появлением. К кому обращаться с этой проблемой — выбор невелик, из всех службистов я более-менее знакома только с Гераном Гржевским. Даже имя того следователя, что допрашивал меня после первого возвращения с изнанки, как-то выветрилось из головы. Нашла контакт, сохранённый в памяти напульсника, отправила вызов…
И тишина в эфире.
11
Что делать? Что делать? Я заметалась по комнате. В голову сразу же полезли всякие нехорошие мысли. Видно то приключение на Изнанке не прошло даром для моей психики — всюду начали чудиться следы глобального заговора. Плюхнулась перед монитором и вызвала из стены управляющую консоль. Так, а кто, из тех кому я безусловно доверяю, может помочь мне справиться с проблемой?
— Домовой, поищи для меня Мика и, по возможности, соедини с ним.
Своему искину я открыла постоянный доступ к станционной сети (хотя он у меня довольно молодой, но уже достаточно сложный, а саморазвитие искусственного интеллекта — отдельная тема) и соответственно к поисковой программе тоже. Можно почти не сомневаться, что если мой доктор находится в одном из помещений, где есть сетевой терминал, меня с ним соединят. Почти немедленно монитор превратился в окно в другую комнату такую же, как у меня. Так и кажется, что можно прямо через него перелезть в заэкранное помещение. Ан нет, любого поведшегося на качество изображения ожидает немедленная встреча со стеклопластиком. В кадре появились длинные Микины уши (почему-то вверх тормашками, на секунду у меня даже появилось желание протереть глаза) и напряжённое лицо с зажмуренными глазами. Ушёл куда-то вверх, опять появился. О, дошло! Это он гимнастикой занимается. Что ж, не буду отвлекать, а то свалится ещё от неожиданности, чем он там за потолок держится? На третьем заходе Мика открыл глаза и плавным, змеиным движением скользнул на пол.
— Домовой, поищи для меня Мика и, по возможности, соедини с ним.
Своему искину я открыла постоянный доступ к станционной сети (хотя он у меня довольно молодой, но уже достаточно сложный, а саморазвитие искусственного интеллекта — отдельная тема) и соответственно к поисковой программе тоже. Можно почти не сомневаться, что если мой доктор находится в одном из помещений, где есть сетевой терминал, меня с ним соединят. Почти немедленно монитор превратился в окно в другую комнату такую же, как у меня. Так и кажется, что можно прямо через него перелезть в заэкранное помещение. Ан нет, любого поведшегося на качество изображения ожидает немедленная встреча со стеклопластиком. В кадре появились длинные Микины уши (почему-то вверх тормашками, на секунду у меня даже появилось желание протереть глаза) и напряжённое лицо с зажмуренными глазами. Ушёл куда-то вверх, опять появился. О, дошло! Это он гимнастикой занимается. Что ж, не буду отвлекать, а то свалится ещё от неожиданности, чем он там за потолок держится? На третьем заходе Мика открыл глаза и плавным, змеиным движением скользнул на пол.
— Что-то случилось? — настороженно спросил он.
— Нужен твой дядя, — намекнула я. — А дозвониться до него я никак не могу.
— Ну, это понятно, — облегчённо выдохнул Мика. — Система отфильтровывает все звонки, которые не внесены в «папку доступа». А то представляешь, сколько желающих было бы поболтать не по делу?
— Мне как раз по делу, — я потрясла в воздухе листочками с инструкцией, из-за малой толщины стопки бумаги, жест получился не слишком внушительным. — К тому же хотелось бы узнать, как обстоят дела с нашим драконоподобным другом и его приятелями.
— Я тоже не откажусь, — Мика в задумчивости погладил своё ухо. — Знаешь что, подожди меня немного, вместе сходим. К тому же для таких разговоров никакие виды связи не годятся — только при личном контакте.
Что характерно, отыскался капитан Гржевский совсем не там, где я его видела в предыдущие разы и фиг бы я его так быстро нашла, если бы искала самостоятельно. Личный рабочий кабинет бравого особиста находился не в торе, как все остальные кабинеты служащих станции, а в одном из зданий чаши, вывеска на котором гласила: «Иммиграционный контроль». Просторная приёмная в которой, сидя и свободно перемещаясь, ожидало своей очереди десятка полтора людей всё равно казалась наполненной воздухом и светом. Среди людских фигур, лишённых видимых признаков геномодификаций, мой взгляд моментально выхватил женщину со странно диспропорциональной фигурой: при сравнительно небольшом росте, она имела громадный, выпирающий вперёд живот. После минуты разглядывания я, наконец, сообразила, что она просто находится в стадии жизненного цикла называющегося «биологическое вынашивание». Брр. Как представлю себе что что-то такое может завестись в животе да ещё и возиться там время от времени, мурашки по спине пробегают.
— Ты слишком пристально разглядываешь эту женщину. Это невежливо, — шепнул Мика мне в самое ухо. Тёплый поток воздуха прошёлся по чувствительной коже — я рефлекторно дёрнула им. И только тут заметила, что мой хвост и Микины уши подвергаются такому же пристальному досмотру со стороны всех присутствующих. Точно эмигранты с планет расселения. В последнее время поток выселенцев с Земли, подвергшихся геномодификации, изрядно ослаб и даже мы с моим доктором сойдём за экзотику. Я нервно передёрнула плечами и отправилась вслед за Миком, к тому времени определившемуся с направлением движения.
Личное рабочее пространство Герана Гржевского было настолько мало, что стоящие перед столом мы с Миком упирались друг в друга и в противоположные стены плечами. Вкус у него настолько экстравагантный или это специально сделано, чтобы посетители не задерживались?
— Ну? — поторопил нас капитан. Я постаралась собраться с мыслями. Мимолётная встреча с жителями планет расселения оставила по себе такое сильное впечатление, что все заготовки, которые я делала перед разговором с Гржевским, моментально вылетели из головы.
— Мы бы хотели узнать, — пришёл мне на помощь Мика, — как продвигается следствие по делу о проникших на станцию диверсантах.
Капитан сделал скучное лицо:
— Следствие прорабатывает все возможные версии, — начал он, но увидев как вытянулось лицо у меня (не ожидала от такого умного на вид дядьки такой глупой отговорки) и перекосилось у Мика, продолжил уже совсем другим тоном. — А по какой бы причине я отчитывался перед двумя гражданскими, тем более что я и права-то на это не имею?
— По той, что в ближайшее время я буду находиться в тесном контакте с четырьмя молодыми драконами и не всегда буду иметь возможность проконсультироваться с кем-то из вашей службы на тему, куда им можно соваться, а куда не стоит.
— Не беспокойтесь, их будут охранять.
— И тем не менее, — попыталась я уговорить капитана поделиться информацией, — я должна быть в курсе оперативной информации, напрямую касающейся моих подопечных. И я должна быть в курсе, с какой стороны им может грозить опасность. Точнее даже не так. Сомнительно, что кто-то из людей способен причинить реальный вред драконам, всё таки такой разрыв в технологиях… Но выставить перед ними человечество бандой агрессивных идиотов тоже не хочется.
— Да ничего такого им не грозит, — Геран устало потёр глаза. — Та компания, что проникла на Изнанку, уже убралась со станции. Отчалили с одного из технических грузовых портов на обычном космическом катере. И что самое паршивое, нам так и не удалось узнать их конечную цель.
— А тот парень, которого отловили мы? — напряжённо спросил Мика.
— А его нам пришлось отдать практически сразу.
Наши вопли: «Как?!» и «Кому?!» прозвучали одновременно и почти слились.
— А вот так. Был затребован верхним начальством с Земли без объяснений, как сотрудник, выполнявший секретную операцию. Да-да, девочка, не надо на меня так смотреть, я — не самая крупная шишка на этом дереве. Совершенно исключить повторное проникновение нельзя, хотя мы и принимаем все возможные превентивные меры, так что всё равно оставайтесь настороже.
— Я прослежу за этим, — как бы между делом пообещал Мика.
— Будет очень неплохо, — тут же согласился капитан. А меня одолели нехорошие предчувствия. Значит, меня просят создать для солеран комфортную обстановку и в то же время, когда в компанию набивается человек, по его собственному признанию относящийся к инопланетникам с немотивированной подозрительностью, капитан не возражает. А ведь он не может не знать об особенностях восприятия своего подопечного. Да ещё и эти якобы упущенные диверсанты… Ой как мне всё это не нравится.
Всё оставшееся до приезда драконов время я вертелась как белка в колесе, вникая во все организационные мелочи. В частности, забраковала попытки воссоздать в предназначенных для них комнатах озёрно-болотный биоценоз, всё равно за оставшееся время сделать это как следует, не удастся. И всё-таки нехорошие подозрения меня не оставляли. Я подобрала с десяток вариантов объяснений такого поведения мужчин, мысленно поспорила с ними по каждому из пунктов, так же мысленно поссорилась с Миком, потом почти уже простила, но тут спохватилась, что всё это время конфликтую сама с собой в режиме автопилота. Даже когда распекала мальчишку из службы снабжения за допущенный грубый ляп, вызвавший недовольство туристов из Рарау всё равно не могла отделаться от тревожных мыслей.
— Завтрак подан согласно полученной от ксенологов инструкции, — парень ткнул мне под нос планшет.
— Балбес. Читай, что там написано.
— Ойснерд.
— Да не ой?снерд, а ойсне?рд. Для кого там ударение поставлено?
— А есть разница?
— Есть. Первое — сухие стебли травы с равнин Ваюрданы, второе — моллюски вроде земных мидий. И как же беднягам не возмущаться, если вместо завтрака с морепродуктами им подали тонко наломанные веточки каких-то хвощей.
И слава богу, что моя работа заключается в том, чтобы выяснить причину недоразумения, а возмущённых гостей приходится успокаивать совсем другим людям. Я бы в моём нынешнем состоянии духа ещё и на этих нарычала. Нет, дальше так продолжаться не может, нужно срочно избавляться от излишков раздражительности. Что ли пойти повыяснять отношения с Миком, которого я с памятного визита к Герану Гржевскому не встречала. Пусть хоть соврёт что-нибудь убедительное, если уж там опять какие-то тайны, в которые посвящать меня не планируется.
Мика обнаружился на своём рабочем месте но не в центральном приёмном покое, а в одной из тех комнатушек, набитых чудовищным оборудованием, которые появляются вдоль длинного коридора как по волшебству (ага-ага, знаем мы эти чудеса). Впрочем, заходить в палату я не стала из-за характерных звуков доносившихся из-за полуоткрытой двери. Кого-то выворачивало под аккомпанемент Микиных ругательств.