Столь многочисленные и противоречивые сведения не могли служить руководством. В полдень, когда путешественники устроили привал у рощи высоких древовидных папоротников с серыми листьями и мохнатыми красными стволами, Престимион отвел в сторонку Мондиганд-Климда и попросил его внести ясность. Он поведал ему, что их сновидения лишь сбили всех с толку. Су-сухирис, не принимавший участия в поисках при помощи снов, так как его народ не получает информацию таким способом, ответил, что, вероятно, здесь не обошлось без вмешательства магии.
- Ваш враг внедрил в ваш мозг ложные следы, как мне кажется. Существуют рассеивающие чары, которые может пустить в ход убегающий человек, чтобы сбить тех, кто его ищет, с истинного следа. И эти сны являются веским доказательством того, что прокуратор прибегнул к таким чарам или кто-то сделал это для него.
- А ты? Как ты думаешь, где он?
Мондиганд-Климд тут же впал в транс, прижал одну голову к другой и долго стоял, покачиваясь, перед Престимионом и молчал. Казалось, он находится в каком-то ином мире. Мягкий, приятный ветерок дул с юга, но листья серых папоротников почти не шевелились. На бесконечно долгое время мир застыл в безмолвии. Потом четыре глаза мага одновременно открылись, и с еще более мрачным видом, чем обычно, он сказал:
- Он повсюду и нигде в одно и то же время.
- И это означает, - терпеливо подсказал Престимион, не дождавшись более понятного объяснения, - что?..
- Что мы дали ему ввести себя в заблуждение, милорд. Как я и подозревал, он или какой-нибудь чародей, которому он платит, внес путаницу в умы жителей этих пустынных провинций, так что встреченные нами люди воображали, что видели его то там, то тут, в экипаже или верхом. Информация, которую они нам дали, бесполезна. Боюсь, то же касается и снов Абриганта и Каттикона.
- Значит, ты увидел в своем трансе, где он находится?
- Увы, я увидел лишь, где его нет, - ответил Мондиганд-Климд. - Но подозреваю, что правда ближе к сну Гиялориса или твоему: Дантирия Самбайл, возможно, никогда не забирался так далеко. Возможно, он лишь сделал вид, что направляется на восток, позволив нам считать, что он стремится к Великому океану, а на деле он едет в совсем другом направлении.
Престимион сердито пнул ногой пористый золотистый мох.
- Именно так я и думал с самого начала. Он просто сделал вид, что отправился в эти неизвестные восточные земли, а сам через короткое время повернул обратно к Горе, а потом отправился в какой-нибудь западный порт и уплыл в Зимроэль.
- Кажется, именно так он и сделал, милорд.
- Мы его найдем, где бы он ни был. У нас сотня магов против одного его мага. Ты уверен, что его нет где-нибудь впереди?
- Я ни в чем не уверен, милорд. Но это маловероятно. Восточный маршрут не дает ему никаких преимуществ. Моя интуиция, которой я доверяю, подсказывает, что он позади нас и с каждым днем все более удаляется.
- Да. Пока мы едем в ложном направлении. Все это было лишь погоней за призраком. - Теперь уже не осталось никаких оснований для продолжения путешествия, кроме его собственной жажды изучения новых земель. А этого недостаточно. Престимион хлопнул в ладони. - Гиялорис! Абригант!
Оба прибежали на зов. Он быстро изложил им то, что только что услышал от Мондиганд-Климда.
- Хорошо, - тут же сказал Гиялорис, широко и удовлетворенно ухмыляясь. - Я сообщу каравану, что мы возвращаемся обратно к Горе.
Абригант попытался все же отстоять версию о своей деревне из голубых домиков в шестидесяти милях отсюда. Но Престимион понимал, что глупо отправляться на поиски еще одного фантома. И не без грусти при мысли о необходимости прервать путешествие разрешил Гиялорису дать сигнал к отступлению.
***
В ту ночь они разбили лагерь в лесу, где пурпурные туманы поднимались от влажной земли, и поэтому серые облака, надвинувшиеся на закате, быстро стали темно-фиолетовыми, а солнце, опускаясь к западу, зажгло сияющие листья лесных деревьев волшебным красным светом. Престимион долго стоял, глядя на запад, на этот странный свет, пока последний луч солнца не исчез за далекой громадой Замковой горы и темнота не спустилась на него с востока, с дальних земель у берегов Великого океана, необъятные просторы которого ему не суждено увидеть никогда в жизни.
Но он его увидел тем не менее всего несколько часов спустя - в удивительно ярком сне, который начался, как только он закрыл глаза. В этом сне он продолжал двигаться на восток и каким-то образом ехал все дальше и дальше, мимо последнего города на исследованной территории под названием Кеккинорк, где добывали синий морской шпат, которым лорд Пинитор в древние времена отделал стены Бомбифэйла. Прямо за Кеккинорком лежал сам Великий океан, спрятанный за высокими скалами, тянущимися параллельно берегу, насколько хватало глаз, на юг и на север. Они создавали колоссальный, кажущийся бесконечным барьер из блестящего черного камня, пронизанного ослепительными прожилками белого кварца. Но в этом бесконечном барьере было единственное отверстие - узкая щель, сквозь которую лился свет солнца нового дня. В своем сне Престимион побежал к этому отверстию, потом сквозь него и дальше, вниз, к ожидающему его морю, и вошел в мягкий розовый прибой океана, занимающего почти половину планеты.
Во сне он стоял на самом краю мира.
Западное побережье Зимроэля лежало где-то там, перед ним, невероятно далеко, скрытое от взора изгибом горизонта. Глядя вдаль, он безуспешно старался представить себе размеры пространства, раскинувшегося между ним и другим берегом. Но никакой разум не мог его постичь. Он видел только воду, нежно-розовую здесь, у песчаного берега, потом бледно-зеленую, потом бирюзовую, темно-голубую, а еще дальше было только царство неизменного лазурно-серого цвета, незаметно сливающегося с небом.
Он не мог поверить, что этот громадный океан может где-то кончаться, хотя и понимал в глубине своего рационального сознания, что он должен иметь конец, но далеко, так далеко, что еще не построен корабль, способный выдержать подобное плавание. Где-то там, перед ним, лежал Зимроэль, а за ним простиралось Внутреннее море, которое показалось ему таким огромным, когда он путешествовал из Алаизора в Пилиплок, но которое по сравнению с Великим океаном было всего лишь лужицей. А далеко на востоке, на противоположном берегу Внутреннего моря, раскинулся Алханроэль с его тысячами городов, Лабиринтом и Замком. И вот он стоит здесь, на другом краю Алханроэля, глядя в сторону Зимроэля и не в силах осознать расстояние между "здесь" и "там".
"Престимион?" - позвал его тихий голос.
То была Тизмет.
Он обернулся и увидел, как она выходит из узкого прохода в черной скале, как бежит к нему по песку, улыбаясь, протягивая к нему руки. Она была одета так же, как в тот день в его палатке в тихой долине Глойна, накануне последнего сражения гражданской войны, когда пришла к нему, чтобы признаться, что она ошибалась, побуждая брата захватить корону, и чтобы предложить ему себя в жены. На ней было простое белое платье, а под ним лишь стройное и прекрасное тело. Ее окружал ослепительный, сверкающий ореол.
"Мы могли бы доплыть до Зимроэля, Престимион, - сказала она. - Ты хочешь? Поплыли!"
Платье исчезло, и в ярком свете утра ее стройное смуглое тело сверкало чудесной наготой, как полированная бронза. Он смотрел с восторгом, как завороженный, на ее крепкое, упругое тело, взгляд скользил по худым плечам и высоким, округлым, маленьким грудям, плоскому животу и удивительно пышным бедрам, по стройным, мускулистым ногам. Потом он потянулся к ней дрожащими руками.
Она сжала его руку своей ладонью. Но не приблизилась к нему, а потянула его к себе, с силой, которой он не смог бы сопротивляться, даже если бы хотел, и повела вперед, к морю. Вода легко охватила его, теплая и успокаивающая. Они поплыли на восток. Тизмет слегка опередила Престимиона, ее черные блестящие волосы сверкали при свете нового дня. Много часов они плыли так, направляясь к континенту на далеком берегу, и она время от времени оборачивалась, улыбалась и махала ему рукой, звала за собой.
Он совсем не ощущал усталости. Он знал, что может плыть так много дней. Недель. Месяцев.
Но потом, через какое-то время, он посмотрел в сторону Тизмет и не увидел ее, и понял, что не видит уже давно, что не может вспомнить, когда в последний раз видел ее впереди.
"Тизмет! - позвал он. - Тизмет, где ты?"
Но ответа не было - лишь тихий плеск волн, и вскоре он осознал, что остался совершенно один в просторах Великого океана.
***
Утром Престимион ничего никому не сказал, просто умылся у маленького ручейка, текущего рядом с их лагерем, оделся и взял на завтрак холодного мяса, оставшегося от вечернего ужина. А чуть позже они свернули лагерь и начали долгий путь обратно в Замок. И никто из них ни словом не обмолвился о приснившихся ночью снах или о неудачном завершении погони за Дантирией Самбайлом.
***
Утром Престимион ничего никому не сказал, просто умылся у маленького ручейка, текущего рядом с их лагерем, оделся и взял на завтрак холодного мяса, оставшегося от вечернего ужина. А чуть позже они свернули лагерь и начали долгий путь обратно в Замок. И никто из них ни словом не обмолвился о приснившихся ночью снах или о неудачном завершении погони за Дантирией Самбайлом.
3
Утро еще только началось, а в приемную короналя уже вломились по крайней мере десять убийц с мечами наголо. Септах Мелайн выдворил их со своей обычной ловкостью. Обычно они являлись по двое, по трое, но самые последние пришли вчетвером. Это случилось полчаса назад. Он преподал им хороший урок владения мечом.
Теперь, мрачно сгорбившись за письменным столом Престимиона над толстой пачкой последних правительственных документов, которые ожидали его подписи, он чувствовал большое желание встать и уничтожить еще нескольких убийц. Речь шла не просто о том, чтобы сохранить остроту реакции, хотя и это было важно, но о сохранении здравого рассудка. Септах Мелайн давно поклялся, что будет служить Престимиону верой и правдой, что бы от него ни потребовалось. Но он не ожидал, что придется сидеть взаперти в кабинете целыми неделями и заниматься всеми теми скучными делами, которые входят в обязанности короналя, пока настоящий корональ путешествует по таинственной восточной части планеты в погоне за Дантирией Самбайлом. И вдобавок переживает всякие волнующие приключения, встречи со всевозможными чудовищами и прочими чудесами.
В следующий раз, когда Престимиону захочется отправиться в путешествие, пускай кто-нибудь другой остается вместо него, думал Септах Мелайн. Гиялорис, или Навигорн, или герцог Миоль из Ближнего Миоля, или кто угодно Акбалик, Мондиганд-Климд, даже этот новый парень, Деккерет. Кто угодно. Только не я, думал он. С меня более чем достаточно. Я - человек действия и не создан для канцелярщины. Ты поступил со мной несправедливо, Престимион.
Он взял из стопки верхний документ.
"Резолюция № 1278, год 1-й правления Понт. Конфалюма, лорда Престимиона. Поскольку городской совет Малого Морпина убедительно доказал, что существует необходимость обновить муниципальную канализацию, которая проложена от улицы Хэвилбоува в центре Малого Морпина до границы района Симинэйв в соседнем городе Франгиоре, и так как городской совет Франгиора не возражает против обновления, принято решение..."
Да. Решение. Что бы они там ни решили, пусть решение будет выполнено. Септаху Мелайну наплевать, даже если они решили спустить канализацию обоих городов на центральную площадь Сипермита. Какое ему до этого дело? Почему, кстати, это должно быть делом короналя? Глаза его начали стекленеть от скуки и усталости. Он быстро нацарапал свою подпись на бумаге, не читая остального, и отодвинул ее в сторону.
Следующая: "Резолюция № 1279, год 1-й правления Понт. Конфалюма..."
Больше ему не вынести. Полчаса такой работы без перерыва - вот все, на что он способен. Душа его бунтовала.
- Что? - взревел он, поднимая взгляд. - Еще убийцы? Ха! Неужели в мире не осталось уважения к кабинетам верховной власти?
На этот раз их было пятеро, худых, остроносых мужчин со смуглой от солнца кожей южан. Септах Мелайн вскочил. Его шпага, которая всегда лежала рядом с письменным столом, очутилась в его руке и уже взвилась в воздух.
- Посмотрите на себя, - произнес он с легким презрением в голосе. - Эти грязные сапоги! Эти потрепанные кожаные куртки! Все заляпаны грязью! Разве вы не знаете, как следует одеваться, когда идете с визитом в Замок?
Они выстроились полукругом от одного конца большой комнаты до другого. Начну с того конца, который ближе к окну, подумал Септах Мелайн, а потом шпагой проложу себе дорогу дальше.
А потом он перестал думать и превратился в движение в чистом виде, в бездушную машину смерти. Он танцевал на цыпочках, сохраняя идеальное равновесие, вытянув длинную правую руку, делал выпады, отступал, снова наступал, парировал удары, колол, уходил от удара. Его клинок летал со скоростью света.
Пусть они поспевают за ним, если смогут. Это еще никому не удавалось.
- Ха! - кричал он. - Да! - Раз - два - три! - Тихо застонав от удовольствия, он проткнул горло человека со шрамом на лице, того, кто был возле окна, потом аккуратно развернулся и вонзил клинок глубоко в живот стоящего рядом с ним, с красной повязкой на голове. Тот сделал ему любезность и тяжело повалился на третьего, поразительно уродливого, заставив его тем самым повернуться спиной к Септаху Мелайну на время, которого хватило, чтобы пронзить его сердце сбоку.
- Ах! Вот! Так! - Раз, два, три. Это был просто танец, чудесная, незатейливая игра. Двое уцелевших убийц теперь пытались одновременно атаковать Септаха Мелайна, но он двигался слишком быстро для них: сильный удар правой пронзил туловище одного насквозь. Опустив левое плечо и согнув левое колено, он сумел уйти от удара второго нападающего, одновременно вырвав клинок из тела первого. Потом с торжествующим криком он резко развернулся и...
Раздался стук в дверь. Потом голос из коридора:
- Септах Мелайн! Милорд, с вами там все в порядке?
Проклятие. Это дряхлый старый Нилгир Сумананд, бывший ординарец Престимиона, а ныне мажордом.
- Конечно, все в порядке! - ответил Септах Мелайн. - А ты как думал? Он поспешно вернулся за стол и спрятал клинок от посторонних взоров. Поправив выбившийся локон прически, он потянулся за Резолюцией № 1279 и сделал вид, что внимательно ее изучает.
Нилгир Сумананд заглянул в дверь.
- Мне показалось, что я слышу, как вы с кем-то разговариваете, хотя знаю, что никого здесь нет, - сказал он. - И еще были какие-то крики, как мне показалось, и другие звуки. Шаги, словно кто-то быстро ходит по комнате. И шарканье ног. Но здесь никого нет. Кроме вас, как я вижу. Да пребудет с вами благодать, милорд Септах Мелайн! Наверное, у меня разыгралось воображение.
"Нет, это у меня разыгралось воображение", - с тоской подумал Септах Мелайн, оглядывая пустую комнату. Он все еще видел окровавленные трупы нападавших, хотя знал, что его собеседник их не видит.
- То, что ты слышал, - сказал он, - была разминка регента. Я не привык к такой сидячей жизни. Каждый час я встаю с места и разминаюсь какими-нибудь упражнениями, понимаешь? Чтобы не заржаветь окончательно. Немного быстрых выпадов и ударов, вращения кистью, рукой и глазами. Так что ты хотел, Нилгир Сумананд?
- Приближается время назначенной вами на полдень встречи.
- Что это за встреча?
Нилгар Сумананд выглядел несколько ошеломленным.
- Как же, а тот человек, что умеет превращать металлы, милорд. Вы три дня назад послали сказать ему, что ждете его здесь сегодня в полдень.
- А! Вот что. Теперь припоминаю.
Проклятье. Проклятье, проклятье, проклятье!
Это был алхимик, который заявлял, что умеет изготавливать железо из древесного угля. Еще один из адского братства, подумал Септах Мелайн и нахмурился.
Это был проект Абриганта, не Престимиона. Мало ему выполнять работу за короналя, они еще хотят, чтобы он взял на себя дела Абриганта. Абригант тоже отправился на восток вместе с Престимионом. Поскольку никто не знал, когда они вернутся, всякие странные дела сваливались в их отсутствие на Септаха Мелайна.
А это выглядело самой дикой фантазией, это сотворение ценного металла из бесполезного угля. Но он пообещал уделить этому человеку немного времени.
- Пусть он войдет, Нилгир Сумананд.
Мажордом отступил в сторону и пропустил в кабинет посетителя.
- Приветствую великого лорда Септаха Мелайна, - похоронным тоном произнес вошедший и отвесил глубокий, немного неуклюжий поклон.
Септах Мелайн поморщился от отвращения. Перед ним стоял хьорт. Этого он не ожидал - появления хьорта с огромным животом, на коротких ножках, с блестящими глазами навыкате, как у какой-то неприятной рыбы, с тусклой серой кожей, усыпанной в разных местах гладкими, круглыми наростами размером С крупную гальку. Септах Мелайн не любил хьортов.
Он знал, что это нехорошо с его стороны, что хьорты тоже граждане - и, как правило, вполне приличные - и не виновны в том, что у них такой отталкивающий вид. Где-то во вселенной должна существовать целая планета хьортов, и ее население наверняка сочло бы уродом его самого. Но все равно в их присутствии он чувствовал себя неловко. Они его раздражали. А этот был одет с особенной роскошью - в плотно облегающие красные брюки, темно-зеленый дублет и короткий плащ из пурпурного бархата, - будто бахвалился собственным уродством. Он не выказывал никакого благоговения по поводу того, что находится в личном кабинете лорда короналя и его принимает Верховный канцлер Септах Мелайн Как частный гражданин и аристократ по происхождению Септах Мелайн мог относиться к обитателям других планет, как ему заблагорассудится. Но как регент короналя Маджипура он понимал, что должен уважать граждан любого сорта, будь то хьорты, скандары, врууны, лиимены, су-сухирисы, гэйроги или любые другие. Он приветствовал хьорта - его звали Тайджорклин, и попросил его подробнее рассказать о проводимых им исследованиях, так как отсутствующий Абригант почти ничего не успел ему сообщить.