— Когда выезд?
— Через полчаса.
— Но… мне надо…
— Поедешь, обустроишься, вместе проведем сеанс связи, — прервал его генерал, — потом все, что тебе надо, привезут. Да, а скрытный сигнал тревоги или провала по станции передать можно?
— Как и на любой другой аппаратуре данного класса. Но вот эту, скажем так, опцию мы можем отключить, если найдем, откуда производится подача сигнала.
— Так найди!
— Найду! Но если сигнал тревоги или провала обговорен в текстовом режиме, то ничего не поделаешь. Мы бессильны его перехватить.
— Говори понятней, лейтенант, что значит, в текстовом режиме?
— Условная фраза, слово, покашливание, да мало ли что?
— Понятно. Если Гамсадзе захочет нас обмануть, то обманет.
— Я еще не смотрел, есть ли в станции программа сохранения ваших переговоров. Если есть, то мы определим, что лишнее попало в эфир.
— И что это даст? Гарантию в том, что нас обманули?
— В принципе да.
— Иди, готовься.
— Один вопрос разрешите?
— Давай.
— Мне будет смена?
— Будет, через сутки. Этим вопросом сам и займись, передай начальнику отдела, я приказал назначить тебе сменщика.
— Понял, разрешите идти?
— Я удивляюсь, что ты еще здесь. У тебя осталось двадцать шесть минут!
— Ушел!
— И выходи во двор.
— Понял, — уже из коридора ответил Брагер.
Володарский взглянул на Скоробогатова:
— На конспиративную квартиру едем всем присутствующим здесь составом. Смотрим квартиру, присутствуем при разговоре Гамсадзе с Мирзади, после чего там останутся капитан Белов и лейтенант Брагер. Первый будет осуществлять охрану Гамсадзе, второй — контроль за спутниковой системой. Ровно через сутки смена. Тебе, Роман Владимирович, составить график несения службы бойцами группы на этой квартире.
— Надо закупить продуктов, товарищ генерал.
— По пути закупим на первые сутки. В дальнейшем их будет доставлять смена.
— В каком режиме охранять Гамсадзе? — спросил Белов.
— В режиме задержанного боевика.
— Значит, в жестком?
— Но не до такой степени, чтобы он был прикован к трубе в ванной. Задача охраны — недопущение побега задержанного. Не думаю, что потребуется ограничение его перемещений по квартире, но под контролем нашего офицера, исключающего доступ к входной двери, балкону и особенно к спутниковой станции. Но за это будет отвечать радиоинженер.
Володарский повернулся к Гамсадзе:
— Возможна проверка твоей квартиры людьми Мирзади?
— Я уже говорил, у него нет разветвленной сети агентов, но в принципе кого-то Абдулла может прислать пообщаться, дабы убедиться, что со мной все в порядке. И его человек явится без предупреждения.
— Но ты же не обязан постоянно находиться на квартире? Тебе надо покупать продукты, просто выходить прогуляться или, скажем, пойти в аптеку.
— Ну если контролер явится и не сможет открыть дверь, то он, наверное, позвонит. Но, повторяю, это маловероятно. Для чего Мирзади эти сложности? Я выйду на связь, доложу, что на хате, он определит, что делать дальше. А проверять меня какой смысл? Я не тот человек, который мог бы составить для него угрозу.
— Ты знаешь, где он обитает?
— Да, я знаю, где его личный дом, но мне совершенно неизвестно, где база его отряда. А ваша разведка легко может выяснить, где проживают и более влиятельные лидеры оппозиции.
Генерал повернулся к Скоробогатову:
— Предупреди наблюдателей, что мы выезжаем, уточни обстановку, пусть подскажут, где нам лучше остановиться и как скрытно подойти к подъезду. — Затем обратился к Белову: — Ты, Николай, получи пистолет, аптечку со спецпрепаратами, наручниками, всем, что необходимо для несения службы, предупреди супругу, чтобы не искала тебя, и выходи во двор. Выезд на микроавтобусе через двадцать минут.
Гамсадзе вывели во двор, усадили в микроавтобус под охрану вызванного старшего лейтенанта Зуброва. Скоробогатов набрал номер сотового телефона капитана Басова:
— Паша, я!
— Слушаю.
— Что у вас?
— Все спокойно. Только людей на улице и во дворе стало больше, молодые мамочки вывели свое потомство на прогулку, кто-то выгуливает собак, но дальше, стоянка перед домом заполняется техникой. Люди с работы возвращаются, майор.
— Через пятнадцать минут мы выезжаем к вам. Где можно встать?
— Около нас. Мы заняли место, где спокойно встанет микроавтобус. Вы увидите мою машину, как свернете с улицы во двор, и сразу влево до трансформаторной будки, от нее удобно подойти к дому. Код двери нам известен.
— Хорошо, подъедем, решим, как зайти в дом.
— Нам еще раз проверить подъезд?
— А смысл?
— Вдруг кто-то из боевиков зашел внутрь под видом жителя и контролирует вход в квартиру?
— Не зная, когда подъедет Гамсадзе, и светясь перед народом, который непременно отметит посторонних в единственном подъезде? Нет. Это глупо. Если Гамсадзе проверят, то позже. А сейчас просто наблюдайте за обстановкой.
— Принял, командир, ждем вас.
Скоробогатов отключил телефон, прикурил сигарету. Из здания управления вышел Белов с небольшой сумкой и подошел к майору:
— Знаешь, о чем я подумал, Рома?
— О том, почему вместо тебя на охрану не выставили другого.
— Нет. Рано или поздно дойдет очередь и до меня. Я подумал, как мы будем заводить Гамсадзе в дом, чтобы местные жители не обратили на это внимания?
— Прицепишь его к себе и заведешь.
— Кто-то увидит наручники, и пойдет базар по дому. А вести без пристежки опасно. Ему терять нечего, может и заложника взять. Стрелять же во дворе я не смогу.
— Ты прав. Что предлагаешь?
— Почему сразу, что предлагаешь? И почему я должен предложить? Ты начальник, ты и предлагай. Мне охранять его в квартире.
— Я серьезно, Коля!
— А если серьезно, то считаю, Гамсадзе надо «глушануть».
— Препараты, парализующие волю?
— На хрена? Бутылка водки. И я введу его пьяненького, поддерживая, воткнув в бок ствол пистолета. Ничего в этом странного нет.
— А если он песни на грузинском языке петь начнет?
— Сломаю ребро, не до песен будет.
— Ладно, посмотрим. Пусть Володарский решит, что да как.
— Но ты идейку ему подбрось.
— Подброшу.
Тут из подъезда вышел генерал Володарский, по ходу о чем-то инструктируя своего помощника, полковника Тарасенко. Белов пошел к микроавтобусу и сел в салон напротив внешне безразличного ко всему происходящему Гамсадзе.
Командир группы обратился к начальнику управления, чтобы обсудить вопрос, поднятый Беловым. После чего генерал сел впереди рядом с водителем, а Скоробогатов, устроившись сзади, сказал Белову:
— Поговорил с Володарским, тот согласился на твой вариант.
— Значит, покупаем водку?
— Да! Но только для этого козла, — кивнул майор в сторону Гамсадзе.
— Что вы задумали? — насторожился бандит.
— Премировать тебя бутылкой водки за примерное поведение, — ответил Белов.
— Я не пью!
— Не пил в прошлой жизни, — усмехнулся капитан, — теперь все изменилось.
— Но я, правда, не употребляю спиртного, ну если только хорошего вина под хороший шашлык.
— Шашлыка не будет, как и вина. А вот водочку тебе выпить придется.
— Я не смогу. Терпеть не могу даже ее запах.
— Ты не загоняйся, урод, не выпьешь сам, я тебе водку в глотку залью. Не обещаю, что будет приятно, но что надо сделать, то сделаю. И не раздражай меня. Уж очень ты мне не нравишься.
— Да плевать я хотел, нравлюсь тебе или нет, — воскликнул Гамсадзе.
— Что там у вас? — повернулся на шум генерал.
— Да ничего особенного, Александр Михайлович, — ответил Скоробогатов, — Белов и Гамсадзе устанавливают отношения.
— Белов! Ты мне за боевика головой отвечаешь. Пожалуйста, не забывай это.
— Понятно, товарищ генерал.
— Ну что, капитан? — усмехнулся Гамсадзе. — Будешь при мне как прислуга.
— Прислугой буду, но ребра ты точно лишишься. А это больно. И болит долго.
— Все, Коля, помолчи, — осадил его Скоробогатов.
Микроавтобус выехал за пределы территории управления и вскоре остановился у супермаркета. Генерал передал Белову деньги:
— Давай, Коля, за покупками. Что брать, знаешь.
— И бутылку водки.
— И бутылку водки.
— Понял.
Затарившись, Белов вернулся к автобусу, и через двадцать минут тот подъехал к девятиэтажке, где находилась конспиративная квартира террористической организации «Халифат». В свое время ее приобрели на пожилого бомжа, который вскоре умер, замерз зимой в подвале готовящегося к сносу здания.
Перед домом Скоробогатов подсказал водителю:
— Здесь налево. Немного проехать, и еще раз налево, к трансформаторной будке.
— Да вижу я нашу машину, — ответил прапорщик.
— Здесь налево. Немного проехать, и еще раз налево, к трансформаторной будке.
— Да вижу я нашу машину, — ответил прапорщик.
Вскоре микроавтобус встал рядом с «Рено».
Капитан Басов перешел в него и доложил:
— Здесь все спокойно. Людей, как видите, по-прежнему много, но так будет часов до девяти. Кто-то возвращается с работы позже.
— Обычно в таких дворах вечерами старушек много. Это самая бдительная часть общества. От этих «божьих одуванчиков» ничего не скроется. Здесь же старушек не видать, — заметил Скоробогатов.
— Еще, думаю, появятся, — усмехнулся Басов.
— Сходи-ка, Паша, в дом, посмотри подъезд, площадку, где размещена квартира, — повернулся к нему генерал. — Если что, ты ищешь своего дружка-собутыльника, сам же проживаешь в другом районе.
— Понял, выполняю.
Проверка дома Басовым заняла еще пятнадцать минут.
Вернувшись, капитан доложил:
— Внутри все спокойно, дверь квартиры никто не пытался открыть.
— Ну что, господин террорист, выпьем водочки? — посмотрел на бандита Володарский.
— Да зачем это? Я не убегу, не подниму шума, куда бежать-то? И шум не нужен. А вот вы допускаете ошибку.
— Да? И в чем же?
— На стоянке должна встать моя «Нива». И вот это проверяется очень легко.
— Ты нас, похоже за дилетантов держишь, — улыбнулся генерал. — Твоя «Нива» только что встала на стоянку. И человек, очень похожий на тебя, вблизи не различишь, оплатил все и пошел домой. По времени, как раз сейчас должен выйти к зданию. Но ведь он может и задержаться?!
— У меня совсем вылетело из головы, КТО вы, — прошептал Гамсадзе.
— Будем поить террориста или так поведешь? — спросил у Белова генерал. — Деваться-то действительно некуда, все вокруг перекрыто.
— А если он дернется и, не дай бог, возьмет заложницу?
— Ладно, тебе вести.
Белов распечатал бутылку водки, налил полный пластиковый стакан, протянул Гамсадзе:
— Пей, чмо.
— Давайте без оскорблений, капитан.
— Какие могут быть оскорбления? Ты и есть самое настоящее чмо.
— Господин генерал, я протестую!
— Все претензии подашь позже в письменном виде, — не отрываясь от созерцания двора, ответил Володарский.
— Пей, козел! — повысил голос Белов.
— И как же я потом смогу вести связь с Мирзади? Он знает, что я почти не пью, а чтобы напиться, такого никогда не было.
— Ты об этом не волнуйся, недолго кайфовать придется, ровно столько, сколько потребуется, чтобы пройти до квартиры. А потом ты быстро протрезвеешь.
— Химию вколите?
— Много вопросов! Я долго буду держать стакан, может, тебе помочь?
Гамсадзе вздохнул, принял стакан, выпил, поморщился:
— Какая гадость! Дайте что-нибудь закусить.
— Этого достаточно. — Белов протянул ему сырок и налил второй стакан.
— Куда гоните, капитан? Я так не смогу.
— А ты через «не могу». Это тебе не подельников валить.
Выпив бутылку водки, малопьющий Гамсадзе заметно опьянел.
— Оказывается, это не так уж и плохо.
— Так, Белов с Гамсадзе на выход, — заговорил генерал, — Скоробогатов и Басов — на страховку. Белову вести клиента аккуратно.
— Если начнет куролесить, разрешите, товарищ генерал, сломать ему ключицу?
— Ваш капитан, генерал, садист какой-то, то обещал ребро мне сломать, теперь ключицу, — заплетающимся языком произнес Гамсадзе.
— Заткнись, — сжал руку бандита Белов. Да так сжал, что тот согнулся от боли:
— Ну все, все, я понял.
— Пошли, алкоголик.
Белов вытащил Гамсадзе из автобуса, принял от Басова ключи от квартиры и повел к дому. Со стороны это выглядело вполне обыденно. Вышли мужики, один другого провожает. Главное, что идут тихо, никого не задирают, не орут песни.
Белов благополучно довел Гамсадзе до квартиры, открыл дверь, толкнул его в прихожую. Тот упал, капитан свел ему руки назад и сцепил запястья наручниками.
— Полежи тут пока. Можешь даже вздремнуть.
— Да пошел ты! — внезапно зло выкрикнул бандит.
— О?! Наше чмо голос подает. Напрасно, сам напросился. — И Белов резко ударил костяшками пальцев по ребрам Гамсадзе.
— С ума сошел? — охнул тот.
— Обещал — сделал, и «тыкать», сволочь, Абдулле своему будешь, с капитаном российской спецслужбы только на «вы». Понял меня?
— Понял, — простонал бандит.
По одному в квартиру вошли Володарский, радиоинженер Брагер с чемоданом аппаратуры, майор Скоробогатов.
— Генерал, ваш капитан сломал мне ребро, — сразу пожаловался Гамсадзе.
— Одно? — равнодушно спросил Володарский.
— Не знаю.
— По-моему, он еще обещал ключицу тебе вынести? Я бы не стал злить капитана, он свои обещания всегда выполняет.
— Дурдом!
— Это точно! — Генерал повернулся к Скоробогатову: — Грузина в гостиную, там укол. Лейтенант, — обратился он к Брагеру, — там же разворачивай спутниковую станцию, готовь к работе. Да послушай, как раньше общались боевики.
Офицеры одновременно ответили:
— Есть.
Скоробогатов с Беловым потащили в зал Гамсадзе, Брагер — чемодан. Боевика бросили на диван. Скоробогатов достал из кармана шприц-тюбик, снял крышку и всадил короткую иглу через одежду в плечо Гамсадзе. Тот вздрогнул.
— Чего, чего? Уколов боишься? — наклонился к нему Белов. — Надо же, людей не моргнув глазом убивает, боль от трещины в ребре стерпел, а какого-то «укуса комара» боится.
Препарат, введенный Гамсадзе, за несколько минут нейтрализовал опьяняющее действие водки, и боевик, протрезвев, удивился:
— И чего только не придумают.
— Специально для таких чмо, как ты, — ответил Белов.
— Капитан, может быть, перестанете оскорблять?
— Что, не нравится?
— Уже надоело.
Перепалку прервал Брагер, сообщив, что аппаратура для выхода на связь готова.
— Послушал прежние разговоры? — спросил у него генерал.
— Так точно.
— Определишь, если что-то пойдет не так?
— Честно скажу, товарищ генерал, вряд ли, — пожал плечами радиоинженер. — Гамсадзе и Мирзади общались в произвольной форме. Разговор иногда носил характер четких инструкций, иногда форму беседы. Любое слово может быть сигналом провала.
— Понятно, — расстроенно проговорил генерал и кивнул Белову: — Давай сюда, к столу, своего подопечного.
— Это чмо уже мой подопечный? Завтра же с ним будет другой офицер?
— Коля, ты не понял меня?
— Понял. — Белов толкнул сидевшего на диване террориста: — Не слышал приказа? Давай к столу.
Гамсадзе перешел к спутниковой станции, присел на стул.
Володарский устроился напротив, Брагер протянул ему второй наушник.
— Не советую тебе, Гамсадзе, играть с нами. Выигрыша тебе не видать, а вот проигрыш обеспечен. И проигрыш превратит твою жизнь в ад. Об этом я лично позабочусь, — предупредил бандита генерал.
— Я уже говорил, что не идиот, чтобы обманывать вас. Я согласился на сотрудничество, значит, работаю на вас. Этим сказано все.
— Хорошо. Приступай и будь убедителен.
Гамсадзе набрал номер. В наушниках послышались гудки, затем голос:
— Наконец-то, Рустам, ты в порядке?
— В полном порядке, господин Мирзади.
— Почему задержался в пути?
— Так ведь ехал не на «Мерседесе», и даже не на «китайце», на подержанной «Ниве».
— Дорожная полиция останавливала?
— Практически на каждом посту, как вышел за пределы Переславской области. Акция в Борске, по-моему, взбудоражила не только региональные власти. Инспектора останавливали почти каждую шедшую по трассе машину. Но у меня все в порядке, придраться не к чему.
— Это хорошо, что ты добрался до конспиративной квартиры.
— Я тоже так считаю. Работа в Борске сделана.
— Не напоминай о деньгах, получишь все, что заработал. И уже завтра можешь проверить свой счет.
— Хорошо. Что дальше, саиб?
— Пока отдохни. Где-то недельку. Лучше, если будешь меньше выходить из дома. Я понимаю, женщины и все такое. Но в рестораны не ходи, заказывай обеды, ужины на дом. Квартира чистая, все документы на тебя в секретере мебельной стенки.
— Она же была оформлена на подставное лицо?
— Бомж перед смертью успел продать ее. Тебе.
— Понял. Извините, возможно, задам ненужный вопрос: а чего мне ждать?
Было слышно, как Мирзади усмехнулся:
— Не беспокойся, не киллера.
— Я оценил вашу шутку.
— Если мой главный план даст сбой, тебе придется по-серьезному поработать в Москве. Примерно как в Борске, только не на стройплощадке.
— Это значит, мне надо комплектовать группу?
— Нет. Если не сработает главный план, к тебе приедет Анзур Баржон. Помнишь такого?
— Мы виделись всего один раз, но я его помню.
— У него будут и люди, и все необходимое для работы.
— Значит, пока отдыхаю?