— Я запер дверь приёмного покоя на случай, ес ли он оклемается раньше времени.
Сибил с улыбкой забрала ключи и похлопала ладонью по дверце: так шлёпают лошадь, отправляя её вскачь.
Одна посреди пустой стоянки, рядом с койкой на колёсиках, Сибил наблюдала, как «скорая» сворачивает за угол. Она вернулась к автоматическим дверям. Под ногами у неё стальная решётка прикрывала ливневый сток. Она разжала пальцы и уронила туда отданные ей Полом ключи.
— Если бы мы поехали на моей машине, на нас бы никто не обратил внимания, — сказал Лорен.
— Вы сами говорили, что нельзя терять ни минуты, — возразил Пол, включая «мигалку» на крыше «скорой».
При той скорости, что они развили, они должны были доехать до Мемориального госпиталя всего за четверть часа.
— Ну и ночь! — воскликнула Лорен.
— Думаете, Артур сможет что-нибудь вспомнить?
— Только несвязные обрывки. Не могу гарантировать, что он сумеет сплести их во вразумительное целое.
— Опасно будить воспоминания человека, долго находившегося в коме?
— Почему это должно быть опасно? — удивилась Лорен. — К коме приводят черепные травмы. Мозг при этом либо страдает, либо нет. Некоторые больные остаются в коматозном состоянии, и для нас тайна почему. Медицина ещё так мало знает о том, как работает мозг!
— Вы говорите о мозге, как об автомобильном карбюраторе!
Лорен усмехнулась, вспомнив свой «триумф», брошенный на стоянке. Только бы не столкнуться с Бриссоном, когда она будет забирать машину! С этого типа станется дождаться её в кабриолете.
— Значит, если попытаться подстегнуть память человека, побывавшего в коме, то в этом для него не будет никакой опасности?
— Не путайте амнезию и кому, это совершенно разные вещи. Часто бывает, что у человека не получается вспомнить события, предшествовавшие шоку, из-за которого он впал в бессознательное состояние. Но если потеря памяти затягивается, то её причиной является другое нарушение, оно называется амнезия и у неё собственные причины.
Пока Пол размышлял, Лорен повернулась, проверяя, как там Артур.
— Ваш друг ещё не в коме, он просто без сознания.
— Как вы думаете, можно вспомнить происходившее во время комы?
— Может быть, какие-то звуки, раздававшиеся вокруг вас? Это похоже на сон, только этот сон более глубокий.
Пол долго думал, прежде чем решиться задать вопрос, не дававший ему покоя.
— А если вы сомнамбула?
Лорен удивлённо покосилась на него. Пол был суеверным: внутренний голос напоминал ему о клятве хранить тайну; его друг лежал в беспамятстве на носилках, поэтому он заставил себя перестать задавать вопросы.
Лорен снова оглянулась. Дыхание Артура было глубоким и ровным. Если бы не тревожные результаты рентгеновской съёмки черепа, то можно было бы принять его за мирно спящего человека.
— Его вид не вызывает тревоги, — сказала она, садясь.
— Он вообще молодец, хоть и достаёт меня с утра до вечера.
— Я имела в виду состояние его здоровья! Вы с ним прямо не разлей вода.
— Мы всё равно что братья, — пробормотал Пол.
— Мы не позаботились поставить в известность его подругу — не меня, настоящую?
— Он одинок. Только не спрашивайте почему!
— Почему?
— У него талант попадать в трудные положения.
— Какие, например?
Пол долго смотрел на Лорен. Действительно, в её глазах светилась неподражаемая улыбка.
— Не будем об этом, — сказал он, качая головой.
— Поверните направо, впереди дорожные работы, — сказала Лорен. — Почему вы расспрашиваете меня про кому?
— Просто так.
— Кто вы по профессии?
— Архитектор.
— Как он?
— Откуда вы знаете?
— Он сам мне рассказал сегодня днём.
— Мы вместе основали наше агентство. У вас хорошая память, если вы запоминаете профессии всех своих пациентов.
— Архитектор — хорошее занятие, — тихо сказала Лорен.
— Это зависит от клиентов.
— Совсем как у нас, — сказала она смеясь.
«Скорая» подъехала к госпиталю. Пол включил сирену и подкатил к пандусу, предназначенному для машин с пострадавшими. Охранник поднял шлагбаум.
— Обожаю нарушать правила! — Пол пребывал в восторге.
— Остановитесь под козырьком и ещё погудите, тогда за вашим другом явятся санитары.
— Какая роскошь!
— Просто больница.
Он остановил фургон там, где велела Лорен. К ним уже выбежали двое санитаров.
— Я иду с ними, — решила Лорен. — Поставьте фургон, я найду вас позже в зале ожидания.
— Спасибо за всё, что вы делаете, — сказал Пол. Она распахнула дверцу и вышла из фургона.
— Кто-нибудь из ваших близких бывал в коме? Пол посмотрел на неё в упор.
— Ближе не бывает, — проговорил он.
Лорен вошла вместе с санитарами, катившими носилки, в приёмный покой «неотложки».
— Занятный у вас способ общения! Вы просто созданы для согласия! — пробормотал Пол, глядя, как они удаляются по залу приёмного покоя.
10
Колёсики носилок вращались так быстро, что дрожали ступицы на осях; Лорен и Бетти прокладывали себе дорогу по запруженным коридорам. Они с трудом избежали столкновения со шкафом с медикаментами и лобового удара на вираже, когда им наперерез вылетела другая бригада, торопившаяся не меньше. Неоновые светильники на потолке вытянулись в одну молочно-белую линию. Вдалеке раздался сигнал готового к отправке лифта. Лорен завопила, чтобы их подождали, и ещё разогналась. Бетти из последних сил удерживала носилки по прямой. Дежурный врач, придержавший для них двери кабины, помог поставить носилки между другими двумя, ехавшими в хирургическое.
— Сканер! — выдохнула Лорен, когда кабина пришла в движение.
Одна из медсестёр нажала на кнопку пятого этажа. Возобновился безумный бег из коридора в коридор, только двери свистели. Наконец показалось отделение томографии. Выдохшиеся Лорен и Бетти собрали последние силы.
— Я доктор Клайн, я предупреждала дежурного, что мы сейчас прибудем. Мне немедленно требуется компьютерная томография мозга.
— Мы вас ждали, — ответила Люси. — История болезни у вас с собой?
Лорен ответила на бегу, что бумажки подождут, и протолкнула носилки в смотровой зал Доктор Берн, сидевший в кабине управления, изолированной от томографа, наклонился к микрофону.
— Что мы ищем?
— Подозрение на кровоизлияние в затылочной доле. Мне нужна серия предварительных снимков для внутричерепной пункции.
— Вы собираетесь делать операцию этой ночью? — удивился Берн.
— В течение ближайшего часа, если сумею собрать бригаду.
— Фернстайн в курсе?
— Ещё нет, — пробормотала Лорен.
— Но у вас хотя бы есть его согласие на экстренное сканирование?
— А как же! — соврала Лорен.
При помощи Бетти она уложила Артура на смотровой стол и закрепила ремнём его голову на подголовнике. Бетти ввела ему йодированный раствор, оператор запустил программу. С едва слышным шорохом стол переместился в центр луча. Штатив завращался, вокруг головы Артура детекторы высветили свою корону. Информация поступала в компьютер, на мониторах которого уже появлялся мозг пациента в разрезе.
На двух мониторах перед оператором красовались первые изображения. Диагноз Лорен подтверждался, домыслы Бриссона опровергались. Артуру была необходима немедленная операция, сшивание рассечения в повреждённой вене и уменьшение гематомы внутри черепной полости.
— Как ты оцениваешь шансы восстановления? — спросила Лорен у коллеги в микрофон.
— Это ты у нас стажируешься в отделении нейрохирургии! Но если хочешь услышать моё мнение, то я бы сказал, что если вы не протянете с операцией больше часа, то все ещё возможно. Не вижу сильных повреждений, дыхание нормальное, нейрофункциональные центры невредимы. Он может выпутаться.
Рентгенолог поманил Лорен к себе в кабину, где указал пальцем на одну из зон мозга на экране.
— Посмотри внимательно. Кажется, вот здесь какое-то странное искажение. Я дополню исследование ядерно-магнитным резонансом и пришлю результаты. Ты получишь их прямо на нейронавигатор. Можешь доверить операцию роботу.
— Спасибо за все!
— Сегодня спокойная ночь, а твои визиты всегда доставляют нам удовольствие.
Через четверть часа Лорен выкатила Артура из отделения томографии. Теперь их путь лежал на последний этаж. У лифтов Бетти оставила их, ей пора было назад, в «неотложку». Там она должна была во что бы то ни стало собрать хирургическую бригаду.
Операционный блок тонул в темноте; люминесцентные часы на стене показывали 3 часа 40 минут.
Лорен попыталась самостоятельно переложить Артура на операционный стол, но одной ей это оказалось не под силу. Как ей осточертела эта жизнь, это безумное расписание. Быть всегда в распоряжении других, а когда что-то требуется ей, ни души рядом. От звука пейджера она очнулась и бросилась к настенному телефону. Трубку сейчас же сняла Бетти.
— Я нашла Норму, она мне с трудом поверила. Теперь она разыскивает Фернстайна.
— Думаешь, на это уйдёт много времени?
— Не больше, чем нужно для перехода из кухни в спальню; если квартира Фернстайна так велика, как она утверждает, то на это уйдёт добрых пять минут.
— Хочешь сказать, что Норма и Фернстайн?..
— Ты попросила меня найти его среди ночи, и я сделала это! Я сказала, чтобы он перезвонил прямо тебе, у меня самой слишком чувствительные барабанные перепонки. Все, разъединяюсь, мне надо искать анестезиолога.
— По-твоему, он приедет?
— По-моему, он уже едет. Всё-таки ты его протеже, хотя ты — единственная, кто не желает это признавать.
Бетти повесила трубку и стала искать в своей собственной картотеке врача-реаниматолога, живущего недалеко и готового пренебречь ночным сном.
Лорен медленно опустила трубку на рычаг и оглянулась на Артура, спавшего на носилках обманчиво-безмятежным сном.
За её спиной раздались шаги. Пол подошёл к носилкам и взял руку Артура.
— Полагаете, он выпутается? — спросил он тревожно.
— Делаю всё, что могу, но одна я не на многое способна. Жду тяжёлую кавалерию и умираю от усталости.
— Даже не знаю, как вас благодарить, — пробор мотал Пол. — Он — единственная роскошь, которую я себе позволял.
Лорен промолчала.
— И теперь я не могу его потерять, — добавил Пол.
Лорен внимательно посмотрела на него.
— Вы мне понадобитесь. Дорога каждая минута!
Она потянула Пола в подготовительный кабинет, открыла центральный шкаф и достала оттуда два зелёных халата.
— Вытяните руки! — приказал она.
Она завязала тесёмки у него за спиной и надела ему на голову хирургическую шапочку. Подтолкнула к раковине, показала, как правильно мыть руки, помогла натянуть стерильные перчатки. Пока одевалась сама Лорен, Пол любовался собой в зеркале. Он находил себя весьма элегантным в облачении хирурга. Если бы не смертельный страх крови, медицина подошла бы ему лучше любой другой профессии.
— Когда вам надоест вертеться перед зеркалом, помогите мне, — сказала Лорен, в свою очередь вытягивая руки.
Пол последовал за ней в операционную. Он, всегда гордившийся суперсовременным оборудованием своего архитектурного агентства, не мог здесь не восхититься электронными приборами. Он подошёл к нейронавигатору и погладил клавиатуру.
— Не трогайте! — крикнула Лорен.
— Я только посмотреть.
— Смотрите глазами, а не пальцами! У вас вообще нет права здесь находиться, если Фернстайн увидит меня здесь в вашем обществе, я рискую… -..многочасовой выволочкой, — закончил за неё голос старого профессора из громкоговорителя. — Вы решили перечеркнуть собственную карьеру, чтобы помешать мне мирно уйти в отставку, или действуете просто по недомыслию?
Лорен оглянулась, Фернстайн смотрел на неё из-за стекла подготовительного шлюза.
— Вы сами принимали у меня клятву Гиппократа, я просто выполняю свой долг, — ответила Лорен в переговорное устройство.
Фернстайн наклонился к пульту и нажал на кнопку микрофона, чтобы обратиться к незнакомому «врачу»:
— Я взял с неё слово, что она завещает своё тело медицине. Думаю, когда грядущие поколения изучат её мозг, наука сделает громадный скачок вперёд в понимании природы упрямства.
— Не обращайте внимания, с тех пор как он спас меня на операционном столе, он считает меня своим порождением, — бросила Лорен Полу, отворачиваясь от Фернстайна.
Она взяла из ящика стерильную бритву и ножницы, разрезала на Артуре рубашку и выбросила лоскуты в корзину. Пол невольно улыбнулся, наблюдая, как она удаляет с торса Артура всю растительность.
— Когда он проснётся, ему придётся по вкусу эта стрижка, — бросил он.
Лорен укрепила электроды на запястьях, лодыжках, в семи точках вокруг сердца Артура. Потом подключила электрокардиограф и проверила, исправен ли он. По зелёному люминесцентному экрану медленно поползла непрерывная линия.
— Я превратилась в его игрушку! — продолжала Лорен. — Меня отчитывают, если я задерживаюсь на работе, если не оказываюсь своевременно на нужном этаже, если мы в «неотложке» не пропускаем нужного количества пациентов. Если я слишком быстро оказываюсь на стоянке, меня тоже отчитывают, даже если у меня недовольное выражение лица! Когда я изучу его мозг, медицина сделает огромный шаг вперёд в понимании мужского шовинизма у докторишек!
Пол смущённо кашлянул. Фернстайн поманил Лорен к себе.
— Я в стерильной среде, — возразила она. — И уже знаю, что вы намерены мне сказать.
— Думаете, я вскочил среди ночи только ради удовольствия передать вам кусок мыла? Мне необходимо обсудить с вами протокол операции. Пошевеливайтесь, это приказ!
Лорен с шумом сдёрнула перчатки и покинула операционный блок, оставив Пола в обществе Артура.
— Кто реаниматолог? — спросила она, дав задвинуться двери шлюза.
— Я думал, это тот врач, которого вы привели.
— Нет, это не реаниматолог, — ответила Лорен, глядя на носки своих туфель.
— Этим занимается Норма, она присоединится к нам через несколько минут. Что ж, вам удалось сколотить операционную бригаду среди ночи, теперь успокойте меня: это не аппендицит?
Черты лица Лорен разгладились, она положила руку пожилому профессору на плечо.
— Пациент нуждается во внутричерепной пункции и в уменьшении субоболочной гематомы.
— Когда началось кровоизлияние?
— В девятнадцать часов, в двадцать один час кровоизлияние, возможно, усилилось из-за приёма большой дозы аспирина.
Фернстайн посмотрел на часы: было четыре часа утра.
— Каков ваш прогноз благоприятного исхода?
— Оператор томографа настроен оптимистически.
— Я спрашиваю не его мнение, а ваше!
— Честно говоря, не знаю, но инстинкт мне подсказывает, что я не напрасно вас разбудила.
— Если так, то я обвиню ваш инстинкт, если мы его не спасём. Где снимки?
— Они уже введены в нейронавигатор, периметр операционных полей установлен, мы отправили его на сервер. Я включила эхограф и запустила операционные протоколы.
— Хорошо, к операции надо приступить через четверть часа. Вы выдержите? — спросил профессор, облачаясь в халат.
— Уточните ваш вопрос! — гневно потребовала Лорен, завязывая у него на спине тесёмки.
— Я говорю о вашей усталости.
— У вас это прямо мания! — отрезала она, беря из шкафа новую пару стерильных перчаток.
— Если бы я управлял авиакомпанией, то справлялся бы о степени бдительности моих пилотов.
— Не волнуйтесь, я твёрдо стою на земле.
— Так кто же этот хирург в операционной? Что-то я его не узнаю, — проговорил Фернстайн, моя руки.
— Это долгая история, — ответила она в смущении. — Он сейчас уйдёт, а пришёл просто помочь мне.
— Какая у него специальность? Много нас здесь всё равно не будет, мы рады любому.
— Психиатр!
Фернстайн был озадачен. От дальнейших вопросов Лорен спас приход Нормы. Та помогла профессору натянуть перчатки и завершить облачение, потом оглядела пожилого профессора, гордая его элегантностью. Фернстайн прошептал на ухо своей ученице:
— Она считает, что я, старея, все больше смахиваю на Шона Коннери.
Лорен увидела под маской хирурга улыбку.
Появление доктора Лоренцо Гранелли, опытного реаниматолога, было шумным. Он уже двадцать лет жил в Калифорнии и руководил кафедрой в университетском медицинском центре, но так и не избавился от изящного солнечного акцента, подчёркивавшего его венецианское происхождение.
— Ну что? — загрохотал он, широко разводя руками. — Что за срочность, почему нельзя было подождать?
Бригада вошла в операционный блок. К изумлению Пола, каждый поприветствовал его, называя «доктором». Лорен взглядом приказала ему выйти, но, когда он направлялся к дверям шлюза, анестезиолог попросил его помочь установить штатив для капельницы. У Пола из-под пилотки выступил пот, что вызвало у Гранелли недоумение.
— Мой мизинец мне подсказывает, что вам уже жарко, дорогой коллега.
Пол неопределённо мотнул головой и, дрожа всем телом, повесил на кронштейн мешок с плазмой. Рядом Лорен торопливо описывала бригаде положение, показывая на мониторе компьютера полученные с томографа картинки.
— После того как мы понизим внутричерепное давление, я повторю эхографию.
Фернстайн отвернулся от монитора и подошёл к больному. Открыл лицо Артура — и отшатнулся. Хвала небу, хирургическая маска скрывала его лицо.
— Что-то не так? — спросила профессора Норма, почувствовавшая его волнение.
Фернстайн отошёл от операционного стола.
— Как у нас очутился этот молодой человек?
— Это история, в которую вам будет нелегко поверить, — отозвалась Лорен чуть слышно.