— А ты выглядишь просто замечательно, — улыбнулась Анна, разглядывая ее вечернее платье на тонких лямочках и сверкающее бриллиантовое ожерелье.
— Брось, я надела первое, что попалось под руку, — пожала голыми плечами та и взяла с подноса, предложенного официантом, стакан виски.
Сергей увел мужчин в кабинет, чтобы продемонстрировать свое последнее приобретение — изготовленную на заказ двустволку. Он обожал оружие, хоть никогда и не охотился.
Прибывали все новые гости. Анна встречала дам, провожала в гостиную.
— Здравствуй, милая, — тронула ее за обнаженный локоть Татьяна, главный редактор известного глянцевого журнала, ухоженная блондинка с грамотно сделанным лицом. Анне она была симпатична — прежде всего потому, что с ней можно было говорить не только о новинках моды.
Вот и сейчас Татьяна, держа в руке бокал красного вина, хорошо поставленным голосом рассказывала:
— Однажды, в самом начале карьеры, я получила задание редакции: осветить тему «Курортный роман». Я задумалась, ведь сама я не ездила на курорты, предпочитая экстремальный отдых…
Дамы закивали. Всем была известна страсть Татьяны к парашютному спорту и водному туризму.
— Так вот, думала я думала, — продолжала она, — и решила, что курортным можно считать любой роман с фиксированной датой начала и конца. И курорты здесь совершенно ни при чем. Например, моя родственница работала старшим менеджером по продаже трубопроводной арматуры… как говорят, «фитинги-митинги». Казалось бы, ничего романтичного. Но только на первый взгляд. Потому что она часто бывала на выставках. Ездила со своей арматурой, демонстрировала новинки. Выставки продолжались, как правило, пять рабочих дней. Вот оно, подумала я: фиксированное начало — и запланированный финал.
— Ну, знаешь, пять дней… — удивилась Анна, — это несерьезно. Какой же это роман! Даже смешно.
— Ничего смешного, — Татьяна отпила вина. — Уверяю тебя, моя родственница все успевала. У нее бы четкий план действий. На открытии выставки она выбирала мужчину посимпатичнее, предпочтительно тоже из приезжих — для соответствия формату. Подходила к нему и интересовалась, где можно выпить кофе. В принципе, этого было достаточно. Для мужчин пятидневный роман с гарантированным финалом — то, что надо, так что упрашивать никого не приходилось…
— Но можно достичь и бо́льших высот, — подхватила ее коллега, яркая брюнетка с породистым носом. — Помнишь Верочку? Какой-то период времени она была домохозяйкой. Воспитывала сыновей-погодков. Хлопот с ними было!.. А для поддержания формы она завязывала краткие, но бурные романы в Интернете. Виртуальные встречи назначала на время детского «тихого часа». Через неделю-другую меняла никнейм и безжалостно убивала аккаунты — она не хотела «зависать», ей нужно было кипение страстей, но — с запланированным финалом. Чем не курортный и чем не роман?
Анна смеялась вместе со всеми, хотя все эти истории представлялись ей какими-то примитивными. Из кабинета появился Сергей и, настороженно глянув, кивком попросил подойти. Супруги вышли в коридор.
— Я не понял, — спросил он холодно, — что это за вселенская скорбь у тебя на лице? Продолжаешь оплакивать польского президента?
— Перестань, — попросила Анна. — Мне кажется, я вполне справляюсь с ролью хозяйки.
— А мне так не кажется, — Сергей сжал ее запястье. — Хороша хозяйка с траурной физиономией! Ты ведешь себя не-при-лич-но!
Резко развернулся и отошел. Рядом возник официант; Анна не глядя взяла с подноса какой-то напиток. Выпила. Оказалось, коньяк. По телу разлилось приятное тепло. Теперь она снова могла присоединиться к гостям.
Солировала уже Анастасия, жена партнера Сергея по бизнесу. Анастасия несколько лет назад справила сорокалетие, но об этом трудно было догадаться. Выглядела она превосходно, ежедневно посещала косметолога, фитнес-клуб и прочие привычные места тусовок женщин своего круга. При этом была бессменным председателем родительского комитета в классе дочерей-близнецов, занималась с ними живописью и музыкой. Когда она сказала, что знает всех приличных преподавателей фортепиано в Москве, Анна ей поверила.
— Думаю, всех превзошла моя одноклассница, — оживленно говорила Анастасия, отпивая маленькими глотками минеральную воду. — Аннушка ее должна помнить, сейчас она замужем за префектом одного из округов… Раз в неделю мы посещали вместо школы учебно-производственный комбинат. Там для учащихся всего района проводили занятия, призванные помочь в освоении рабочей профессии. — Анастасия рассмеялась.
— Рабочей профессии! — взвизгнула Анюта. — Надо же! Рабочей профессии!
— Да, — кивнула Анастасия и сделала очередной глоток минеральной воды, — и моя одноклассница осваивала профессию сборщика подшипников. Но речь-то не об этом. Раз в неделю она выбирала какого-нибудь мальчика из соседней школы и в начале дня передавала ему записку, назначая свидание после занятий. Мальчик мог испугаться, но чаще приходил. Она рассказывала ему, что он — необыкновенный. Он провожал ее домой, угощал мороженым. На следующей неделе его сменял другой.
— А что же предыдущие мальчики? — с интересом спросила Татьяна, взяв канапе с сыром.
— Пару раз случались конфликты, — качнула головой Анастасия. — Но очень локальные.
— А я вам говорю, не существует такого понятия: «запретили диспетчеры»! — В комнату вошли мужчины. Муж Анастасии, красавец Вадим, говорил, бурно жестикулируя: — Диспетчеры только передают информацию на борт, а все решения принимает командир корабля! — Он был очень возбужден и, говоря, взмахнул рукой с рюмкой, из которой выплеснулось немного водки. — На то он и командир!
Сергей коротко хохотнул:
— А я сразу жене сказал, что все это — польская гордыня. Поляки ею славятся!
— Сергей, прошу тебя, — Анна строго посмотрела на мужа, — погибли люди, не стоит…
— Не стоит? — Сергей сжал челюсти, на лице заходили желваки. — Будешь учить меня, что хорошо и что плохо?
— Серега, не цепляйся к жене! — Вадим улыбнулся Анне. — Это нормально — чисто по-женски жалеть погибших. Просто нам с тобой видно больше…
— Да! — Сергей схватил с подноса стопку и выпил. — Черт побери, ты прав!
— О, мой бог, — протянула Анюта, — ну почему, почему мужчины не могут обсуждать какие-то приятные, милые вещи? Например, развод Тугариных.
— Что?! — Анастасия подошла ближе и жадно прислушалась. — Тугарины разошлись?
— Со скандалом! — Анютины глаза вспыхнули. — Он застукал ее в постели со школьником…
— Со школьником?! — ужаснулась Анна, вообще-то не любившая сплетен.
— Ну, не совсем, конечно, школьником, — сбавила обороты Анюта. — С репетитором сына по математике, студентом. Это был кошмар, настоящий кошмар! Так скомпрометировать себя! Какой-то мальчишка… — Анастасия закатила глаза. Всем было известно о ее бурном романе с артистом цирка, восемнадцатилетним красавцем-наездником, но она не позволяла застукать себя, а значит — была чиста.
Анна вздохнула.
— Так что будь уверен, — Сергей взял Вадима за плечо, — поляки начнут катить бочку на нас. Мол, это диверсия, им помешали, бла-бла-бла… отдать почести… Так и будет, вот увидишь!
Анна вышла на кухню. Роль хозяйки позволяла ей отлучиться на пару минут, пока гости заняты общим разговором.
Вскоре туда пришла Софья, жена крупного чиновника из мэрии, с которым Сергей очень хотел дружить. Софья была полной, с непропорционально маленькой головой; она зачесывала гладко волосы и презирала краску для волос — седые пряди смешивались с темными. Анна ей симпатизировала; она знала, что до счастливой встречи с мужем-чиновником Софья одна воспитывала двоих сыновей.
— Анечка, — сказала она, — я к вам! Не хочу слушать, как будут обсуждать польского президента… Не в день же трагедии, право…
Появился официант с подносом и сообщил, что дамы пожелали шампанского. Из комнат доносился голос Сергея. Он кричал, что исторически Польша принадлежит России. Анна сжала пальцами виски. Шампанского пожелали, надо же… И вдруг спросила:
— Софья, а как вы вышли замуж за Валерия Семеновича?
Софья улыбнулась.
— Обычная история. Первый раз вышла замуж на последнем курсе, родила ребенка, через год — второго, а через четыре года мы разошлись. Я тогда вообще не понимала, что такое любовь. И что я чувствую. Первый мужчина — чистая физиология. Без сравнений и оценок. Могли бы и раньше расстаться, да не было необходимости, а тут он завел роман на стороне. Я стала неинтересной, ненужной. Я даже обрадовалась. Развернулась и ушла. Знаешь, Аня, такое ощущение, что все те годы — вообще не моя жизнь. Все стерлось из памяти. Я даже лицо его с трудом могу вспомнить. Первое время жила с детьми в общежитии трамвайного депо. Это было… сейчас посчитаю… семь лет назад. Или восемь…
— Да это неважно, — нетерпеливо говорила Анна, — сколько лет… Важнее, как вы справились. Как бы это сказать… С жизнью, с разводом…
— Отвратительный был развод, с дележкой имущества, судами, скандалами. Вспоминать не хочется! — Софья взяла пиалу с чаем. — Квартиру продавали, все никак договориться не могли. Бывший муж собственным детям ни метра уступить не захотел, купили в результате убитую «хрущобу», на большее не хватило.
Анна слушала с интересом. «Вот ведь какая сильная женщина, — думала. — Не побоявшись, ушла с детьми… в никуда. И справилась. И новую любовь нашла».
— Простите, — взволнованно спросила она, — но уж раз зашел разговор… А как вы познакомились со вторым мужем?
— Как познакомилась? — Софья усмехнулась — Не поверите, Анна: жила себе и жила, все хорошо, дети растут, отлично учатся, родители рядом, что еще нужно? Оказывается, нужно. Это вот если бы я в гипсе лежала, без воды и горячей пищи, то мечтала бы о прогулках по лесу или тарелке супа. А когда здорова, хочется еще чего-то. Любви например. И вот начинаешь ее искать…
— Анна! — вошел Сергей с готовым упреком. Но увидев рядом с ней супругу «нужного человека», заулыбался и дружелюбно потрепал Анну по щеке. — Ох уж эти девочки, — сказал удовлетворенно, — все щебечут, все щебечут!..
— Сергей, у вас очаровательная жена, — сказала ему Софья. — С ней хочется общаться как можно больше!
Сергей сам взял поднос с закусками и вышел. Анна каким-то сторонним взглядом отметила, что он отлично выглядит и ему очень идет новый костюм.
— У меня есть старинная подруга, — продолжала Софья, — в школе вместе учились. Как-то раз она собралась в клуб знакомств. Точнее, на специальную вечеринку. Она в Петербурге жила, там это очень распространено, этакие эспресс-свидания. Называются очень романтично: «Мир флирта», «Флиртаника»… Меня, если честно, слово «экспресс» поначалу смутило. Знакомство на один вечер? Я бы такого не хотела. Предпочла бы серьезные отношения.
Стала подругу отговаривать: мол, тут с самого начала настрой на мимолетность и все такое. А она отвечает: глупая ты, тебе же фактически моделируют ситуацию, которую ты сама выстроить не можешь. А насколько возникшие отношения будут долгими, уже от тебя зависит. И возникнут ли они вообще. В принципе, она права. Мне действительно не удавалось выстроить ситуацию, назовем ее «я и мужчина в одном помещении», хотя я и пыталась. От этой самой любви никуда не денешься. Это как проклятие. Или великий дар, выпавший на долю человека.
У меня сосед был. Разведен, растил дочь десяти лет. Встретились. Зря я, наверное, все это рассказываю, но настроение какое-то такое… исповедальное. Так вот, он повсюду ходил с дочерью. Такая хорошая девочка, с кудряшками. Забавная. А потом я поняла, что он ищет мать для дочери, а не близкого человека для себя. Я ему сочувствую, но мне вначале нужно мужчину полюбить, если вы понимаете, о чем я. Полюбить…
Анна сглотнула. Она прекрасно понимала. Но отчего же ей так больно?
— Или вот, договорились с одним человеком встретиться, так хорошо общались по телефону, он мне чуть не каждый час присылал эсэмэски, очень милые. А увидела его издалека и взмолилась: пожа-а-алуйста, пусть это будет не он! Как-то сразу почувствовала, что не мой. Бывает нелепо: один мужчина оттолкнул меня тем, что у него длинные волосы. До пояса, клянусь! Носил их распущенными. Стыдно признаться, но для меня, оказывается, много значит аккуратная мужская стрижка…
— А что же экспресс-вечеринки? — поинтересовалась Анна.
— Пошли мы туда. Я оказалась за столиком с одним человеком. Договорились встретиться. Но он на свидание не пришел. Ожидая его в ресторане, познакомилась с Валерием. Он приехал заказать зал для корпоративной вечеринки. Увидел меня, грустную и одинокую. Так все и произошло… — Софья улыбнулась. — Странные пироги печет жизнь…
Анна улыбнулась в ответ и медленно вышла. Шла по своей большой и удобной квартире, ступала ровными шагами по дубовой паркетной доске. Ее окружали красивые вещи; вот эта ваза муранского стекла подарена мужем на какой-то глупый праздник вроде Восьмого марта. А вот это кресло доставлено из Англии, настоящий «чиппендейл», стоит немыслимых денег… На стене картина кисти неизвестного русского художника девятнадцатого века. Портрет простоволосой девушки в темном платье. Сергей утверждал, она очень похожа на Анну…
Она смотрела на все это, и ощущение ирреальности происходящего не покидало ее.
— Дорогая…
Она вздрогнула от непривычного обращения мужа.
— Дорогая, кажется, ты не знакома с Ириной.
Рядом с Сергеем стояла невысокая женщина лет сорока в строгом брючном костюме.
— Я тебе говорил, Ирина — коммерческий директор авиакомпании… — Сергей назвал крупную негосударственную авиакомпанию, и Анна удивленно подняла брови. Ирина не была похожа на бизнес-леди.
— Ирине необходимо срочно проверить рабочую почту, — продолжал Сергей оживленно, — проводи ее к компьютеру…
Ирина улыбнулась и добавила:
— Если вам не трудно.
— Какие трудности! — ответил за Анну муж. — Располагайтесь как дома…
Анна провела Ирину в кабинет и указала на ноутбук. Ирина осторожно опустилась в кресло. Анна прислонилась к стене, рассматривая новую знакомую. Глаза у нее были ярко-голубыми, словно из эмали.
— У вас что-то случилось? — деликатно спросила Ирина. И Анна неожиданно для себя расплакалась.
Она сама не знала, кого оплакивает — сгоревших ли в самолете гордых поляков, себя ли, Сергея… Ирина встала, обняла Анну за плечи и прижала ее тщательно причесанную голову к своей груди. Всхлипывая и ужасаясь себе, Анна вдруг начала рассказывать. Она сбивчиво говорила о том, что нет ребенка, нет любви, нет радости, но главное — нет ребенка, и не будет, не будет…
— Никогда, — плакала Анна, — никогда!
В дверь заглядывал Сергей, хмурил брови, но Ирина знаками просила его выйти. Она, не размыкая объятий, подвела Анну к небольшому кожаному диванчику, усадила, села рядом. Анне приятна была ее забота, но слезы текли, не останавливаясь.
— Послушайте меня, — спокойно сказала Ирина, — просто послушайте. Я никому это не рассказываю, но вам, мне кажется, будет полезно узнать… Всегда есть другие возможности, помимо тех, что мы сами для себя выбрали… Я начинала работать стюардессой двадцать лет назад. Целая жизнь. В первый же рейс меня поставили с Верой. Вера…
Ирина помолчала. Анна пальцами вытерла мокрые щеки.
— Через пару лет я бы сказала, что она похожа на Марину Хлебникову, но тогда я ещё не знала, кто такая Марина Хлебникова. Вера любила добавлять, представляясь: «неверующая», с неким эпатажем. Она принадлежала к той редкой категории женщин, которые бесшумно появляются, садятся, скрестив ноги, кладут руки на колени и молчат, просто молчат, разве что изящно покашливают, но их почему-то все обожают, целуют им руки, называют богинями. Вера не скрывала свой возраст — ей было сорок пять, — упирая на то, что она пенсионерка: бортпроводницы рано выходят на пенсию. Длинные распущенные волосы, и ни одного седого; темно-голубые глаза с жирной подводкой, в духе времени — это были девяностые, густая челка до тонких бровей…
— Простите, — Анна кашлянула, — может быть, вина? Или чаю? Я бы принесла…
— Нет, благодарю, — улыбнулась Ирина, — давайте потом. Я хочу досказать.
— Да-да, конечно! — закивала Анна.
— Мне везет на людей, которые любят опекать, особенно женщин. Вера Неверующая была из элиты, и она сразу взяла надо мной шефство. Пользы ей от меня не было никакой, ну разве что я была смешлива и умела хранить секреты — безоговорочно, все.
Она ставила меня на лучшие рейсы, заступалась перед начальством, ограждала от глупых сплетен, доставала мне австрийские туфли на каблуке и следила, чтобы я не злоупотребляла спиртным.
У нее не было семьи в традиционном понимании, но был любимый человек; разумеется, пилот, разумеется, командир корабля, красивый седеющий мужчина с широкими плечами, большими руками и обручальным кольцом на безымянном пальце.
Они встречались, когда позволяло расписание рейсов, у нее в квартире, однокомнатной малометражке недалеко от аэропорта. Дом был ведомственный, и соседи-коллеги приветливо здоровались с командиром корабля, когда он заходил в ее подъезд. Веру в доме ценили как активного борца с коммунальными службами и прочими бытовыми проблемами. Их роман продолжался чуть ли не двадцать лет, что требовало от Веры, как я способна понять теперь, огромного труда, терпения, и любви, конечно, любви.
— Любви… — повторила Анна.
— Однажды мы летели в Ташкент, я заметила, что она неважно выглядит. Она призналась: «Я беременна, срок большой». Я молчала, потрясенная. Моя мама была младше Веры на семь лет, и мне это казалось невозможным, невероятным, какая может быть беременность? «Я семь абортов уже сделала, — сказала Вера. — А может, и все десять. Больше не хочу. Пусть родится». И замолчала. В ее светлых глазах отражалась я.