— Поясни.
— Ограбление банка, при котором видеокамера не сумела зафиксировать уход налетчиков. Бойня в ночном клубе, после которой пропадают, а затем чудесным образом находятся видеокассеты. Четырехрукий убийца в центре города, которого почти профессионально снял «случайный» турист. Мне кажется, что кто-то здорово морочит нам голову.
— Для чего?
— Чтобы облегчить себе жизнь, — усмехнулся Андрей. — Если налогоплательщики станут требовать от нас поиска демонов, то когда же мы будем охотиться на уголовников?
— Мне так и передать мэру?
— Так и передайте. Пресса живет сенсациями, это их хлеб, и я отношусь к этому с пониманием. Но репортерам не надо лезть в расследование, это уже мой хлеб. Если в словах журналистов есть хоть капля истины — я это признаю, когда докопаюсь до сути. А если нет — не надо мне мешать.
* * *Офис компании «Хван. Консультации и деловые переговоры».
Москва, Бережковская набережная,
30 сентября, суббота, 09:17
— То есть существует много типов нелюдей?
— Разумеется, но я бы все-таки использовал выражение раса или народ, — поправил диктора Серебрянц. — Конечно, мы говорим не о людях, но о живых и вполне разумных существах.
— А чем они отличаются?
— Физиологическим строением, особенностями поведения, — пожал плечами профессор. — Вы же знаете по сказкам: вампиры, оборотни, лешие и так далее. Все наши сказки имеют под собой реальную основу.
— А четырехрукие? С кем их можно сравнить? С гоблинами? С троллями? С вампирами?
— Прямые параллели между нашими сказками и реальными нелюдями неуместны. Предания, мифы, сказки просто отражали наш страх перед врагом. Там много неправильного.
— Но, как выяснилось, там есть и рациональное зерно, — подхватил диктор. — Кто бы мог представить, что в центре Москвы будет разгуливать подобный монстр?
На экране снова, в какой уже раз, появилось изображение четырехрукого мужчины в аккуратно подогнанном комбинезоне…
Фет выключил телевизор и холодно взглянул на Мубу:
— Великолепный кадр. Ты просто звезда эфира.
Муба уныло пожал плечами и посмотрел на своего напарника Леку, который прикрывал его во время акции на Цветном бульваре. Не прикрыл. Теперь приходилось неумело — Муба давно не влипал в истории — оправдываться перед начальством.
Хваны были единственной семьей, основная часть которой проживала вне Тайного Города. Женщины, дети, старики, часть мужчин по-прежнему, как и много веков назад, обитали в Алтайских горах, не горя желанием менять устоявшуюся жизнь на сомнительное удовольствие полировать московский асфальт. Основных источников дохода у семьи было два: выращивание золотого корня и профессиональные убийства. Фет, который возглавлял московскую общину хванов, отвечал перед Орденом за своих агрессивных соплеменников, и в его власти было выгнать набедокуривших убийц на Алтай, заставив охранять поля золотого корня от сосущих ночных бабочек. Ни Мубу, ни Леку подобная перспектива не радовала.
— Я просто в шоке, — признался Фет, поняв, что соплеменники будут молчать до последнего. — Ну, с Лекой все понятно.
— А что со мной понятно? — возмутился молодой хван.
— Молчать! — Лека съежился. — Но ты, Муба, как мог ты допустить такую промашку?
— Из-за жадности погорел, — нехотя признался опытный убийца. — Я поставил на челов, Кортеса и Бесяева, и здорово проигрался. Думал быстренько вернуть деньги.
— А о чем ты еще думал?
— Больше ни о чем.
— А что думаешь сейчас?
— Сейчас? — Муба сложил нижние руки на животе, а верхней правой почесал в затылке. — Нас подставили, Фет, подставили. Целью было не убить уголовника, а выставить на всеобщее обозрение мои четыре лапы.
— Правильно, — согласился глава общины.
— Но мы же не могли этого знать! — подал голос Лека.
— Все знать невозможно, надо предвидеть, — Фет прошелся по комнате. — Мне уже звонили из Ордена — с вами хотят поговорить рыцари. Кажется, они считают, что ваши действия нанесли существенный ущерб Тайному Городу. Им это не понравилось.
— Клянусь зубами Спящего, мне это тоже не нравится. — Перспектива отвечать за действия, нанесшие вред всему городу, не вдохновляла Мубу даже больше, чем ссылка на Алтай. Уж лучше ловить сосущих бабочек. — Фет, что делать?
— Что делать, что делать? — передразнил бедолагу глава общины и задумчиво почесал подбородок левой нижней рукой. — Я сказал рыцарям, что ты в испуге покинул город и твое местонахождение неизвестно.
— Спасибо, — выдохнул Муба.
— Пока не за что, — ответил Фет и жестко продолжил: — У вас двоих есть день, максимум два, чтобы найти того, кто вас подставил, и предъявить его Великим Домам. В этом случае отделаетесь месячной командировкой на плантации золотого корня. А если…
— Фет, мы его найдем!
Глава московской общины недовольно покосился на обрадованных недотеп и тем не менее закончил мысль:
— Это позорное пятно можно смыть только кровью. Мне бы не хотелось, чтобы она оказалась вашей.
— Она не окажется нашей.
Фет снова поскреб подбородок:
— Нашли вы время, чтобы вляпаться.
— Я слышал, Франц де Гир арестован, — осторожно поинтересовался Муба.
— Не арестован, а отстранен от должности до результатов расследования.
— А в чем его обвиняют?
— Рыцари скрывают это.
— Орден требует выдачи Сантьяги, — припомнил забытый всеми Лека.
— Судя по всему, назревают какие-то события, — вздохнул Фет. — Из Ордена уже интересовались, сколько маршалов-хамелеонов я смогу выставить в случае неприятностей.
* * *Московское полицейское управление.
Москва, улица Петровка,
30 сентября, суббота, 09:52
— Корнилов, это уже ни в какие ворота не лезет, дорогой, я ведь тебе поверил! Ты слышал о Валико? — голос Автандила Гори дрожал от праведного гнева. — У Чемберлена совсем крыша поехала, и я тебя предупреждаю…
— Ты жену свою предупреждать будешь! — резко оборвал уголовника Андрей.
Гори осекся.
— Значит, слушай: то, что я тебе говорил в «Качелях», остается в силе — мне нужно два дня, чтобы разобраться с этой кашей.
— Чемберлена спасаешь? — угрюмо спросил Автандил. — Он у меня за эти два дня всех бойцов постреляет!
— Я вас обоих спасаю, — отрезал Андрей. — И Чемберлена, и тебя, ты же сообразительный мужик, Автандил, неужели ты не понимаешь, что вас стравливают?
— И для чего же тебе нас оберегать?
— А у меня на вас свои планы, — усмехнулся майор. — Вам Сибирь осваивать предстоит, а не кровавые разборки в Москве устраивать.
Гори проворчал нечто неразборчивое.
— Если в течение двух дней твои абреки хотя бы воздух в общественном месте испортят, я лично на тебя, Автандил, спущу Клима. Такой расклад ты понимаешь?
Такой расклад Автандил понимал. Клим Важенин командовал спецназом московского полицейского управления, закаленным в кровавых гангстерских войнах начала девяностых. Именно тогда решительные меры властей заставили уголовников прекратить бесчисленные разборки на улицах города и стараться решать свои проблемы либо мирно, либо за пределами Москвы. Методы, использовавшиеся тогда полицией, были несколько жестковаты (достаточно сказать, что спецназовцы редко брали с собой наручники), но зато хорошо понятны уркам. Сбив основную волну преступности, власти вернулись к традиционным средствам борьбы с бандитами: Корнилов искал доказательства, проводил расследования, передавал материалы в суд, но спецназ, разумеется, никто расформировывать не собирался.
— Ты мне не угрожай, Корнилов, — буркнул Гори, — нашел, понимаешь, мальчика.
— Я тебе не угрожаю, Автандил, я пытаюсь напомнить тебе, что у нас есть договоренность, и мне нужно, чтобы она выполнялась. — Корнилов закурил сигарету. — У меня имеется задача, Автандил, налогоплательщик должен по вечерам сидеть в баре или дома у телевизора, пить пиво или кофе и не вздрагивать от выстрелов на улице. Поэтому, если захочешь воевать, я из тебя душу выну.
— Ребята бесятся. Все считают, что Валико завалил Чемберлен.
— Собери совещание со своей братвой, создай комиссию по расследованию, протяни время, одним словом.
— Отвечаешь?
— Не хватало еще, чтобы я перед тобой отвечал, — криво усмехнулся Андрей. — Или соблюдай договоренность, или пеняй на себя.
* * *Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь.
Москва, Лосиный остров,
30 сентября, суббота, 10:24
Кара обожала работать с браслетом фаты Мары, его возможности приводили колдунью в восторг.
Кара обожала работать с браслетом фаты Мары, его возможности приводили колдунью в восторг.
Как и любой сильный маг, Кара умела набрасывать «Заговор слуа», заклинание, подчиняющее выбранную жертву воле колдуна, но браслет… браслет работал совсем по-другому. При «Заговоре слуа» жертва полностью лишалась памяти, чувств и абсолютно не помнила, что с ней происходило во время действия заклинания. Подчиняющиеся браслету черные моряны прекрасно отдавали себе отчет в том, что происходит, но были не в силах противиться отдаваемым приказам, как бы сильно им этого ни хотелось. Ощущение беспредельной власти над грозными монстрами доставляло колдунье невероятное наслаждение. А уж над этим оборотнем особенно.
Ненавистью, которую Тапира испытывала к Каре, можно было напоить целую армию религиозных фанатиков, и колдунья приходила прямо-таки в детский восторг, заставляя моряну проявлять рабскую покорность. Но сегодня у Тапиры была важная роль.
Кара сделала небольшой глоток божоле и погладила изумруды браслета:
— Ты все помнишь, Тапира?
— Я помню, Кара, — безжизненно ответила моряна.
— Я рассчитываю на тебя, мое золотце, — хихикнула колдунья. — Если ты и дальше будешь столь покладиста, я, может быть, выдам тебя замуж. Например, за Арнольда.
Колдунья расхохоталась своей шутке.
«А может, и правда заставить длинноволосого красавца спать с этой чернявой замухрышкой? Хороший будет ему урок за проявленную трусость».
Деревья расступились, и перед Тапирой раскинулась огромная поляна, в центре которой расположился дворец, словно сошедший со страниц детских сказок. Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь. Гордая твердыня, сложенная из огромных бревен и массивных камней, окруженная высоким частоколом, казалась нереальным фантомом здесь, посреди Лосиного острова, и любой случайный прохожий долго бы дивился на это великолепное сооружение. Но случайных прохожих здесь не было — окрестная территория надежно охранялась боевыми магами Люди, крепкими дружинниками и патрулями белых морян.
Тапира была своей. Хоть и из отверженной семьи, но своей. Поэтому дружинники без звука пропустили оборотня, удивившись только тому, что она заявилась в Лосиный остров пешком. Удивившись, но промолчав — черные моряны имели репутацию крепко двинутых тварей.
Пройдя будку дружинников, Тапира свернула в лес, срезая дорогу, вышла на опушку, и теперь ей оставалось пройти до Зеленого Дома совсем чуть-чуть, каких-то двести-триста метров.
— Изображай свое горе как можно натуральнее, золотце, — раздался в голове моряны голос колдуньи. — Иначе вечером тебя ждет большая порка.
«Будь ты проклята, будь ты проклята!» — хотелось крикнуть Тапире.
Но вместо этого она ответила:
— Я буду стараться, Кара.
Моряна вышла на поляну и направилась к главным воротам Зеленого Дома.
— Хочешь воды?
Тапира отрицательно покачала опущенной головой. Фата Красава не верила своему счастью. Во всем Зеленом Доме она была единственной, кто сопоставил внезапно усилившуюся активность черных морян с возможным появлением давно утерянного браслета фаты Мары. Она, мудрая фата Красава, настояла на проведении расследования, тщательно выискивала мельчайшие детали, сопоставляла факты, но все тщетно. Несколько недель расследования, а у нее по-прежнему была только вера в свою правоту, и вдруг такая удача! Красава разве что не приплясывала вокруг моряны.
— Может быть, выпьешь настойку здрав-травы? — поинтересовался воевода Бронислав. — Она придаст тебе сил.
Даже хмурому и молчаливому воеводе передалось настроение фаты, и он вел себя с моряной максимально предупредительно.
— Я в порядке, — вздохнула Тапира. — Давайте вернемся к делам. Я боюсь, что они опомнятся и возьмут меня под контроль.
— Ты правильно думаешь, моя дорогая, — голос фаты дрожал от возбуждения. — Не сомневайся — Зеленый Дом оценит твою преданность!
«Не надо, не верьте мне!»
— Мы остановились на том, что ты стала любовницей Богдана ле Ста, — напомнила Красава, — рыцаря командора войны.
— Я была его женой, — Тапира мечтательно прикрыла глаза. — Вам не понять…
— Мы постараемся, — голос фаты звучал очень мягко.
— Нас считают париями, отбросами общества, и заслуженно считают, — набрасывая боевую шкуру, мы не контролируем себя, но Богдан… — о смелом и мужественном командоре Тапира могла говорить только нежно. — Я любила его так сильно, что даже в шкуре не могла причинить ему вреда. Он был для меня всем, — моряна посмотрела в глаза Красаве, — и я была для него всем.
— Как долго длилась ваша связь?
— Несколько лет… — Тапира улыбнулась, воспоминания отвлекали ее от ужасного настоящего, — несколько месяцев назад я забеременела от него.
— Ты..? — Фата вовремя остановилась, вспомнив, что у черных морян долго не проявляются внешние признаки беременности, поэтому стройная фигура Тапиры ничем не выдавала ее положения.
— Да, я ношу ребенка Богдана, — вскинула голову Тапира.
— Моя бедная девочка.
Сколь бы ни была деловита Красава, эту фразу она произнесла искренне — в любом Великом Доме к рождению новой жизни относились максимально трепетно.
Фата пересела поближе к моряне и обняла ее за плечи. Бронислав, поняв все без слов, вышел из комнаты.
— Что было дальше?
— Когда Богдан узнал о ребенке, он был счастлив и печален одновременно, — Тапира вздохнула. — Он хотел ребенка, правда, хотел, но он и подумать не мог, что его ребенок будет черной моряной.
— Потому что вы отверженные.
— Да. Единственным выходом, гарантирующим будущее малыша, была смена расы.
— Но у морян родятся только моряны, — пробормотала Красава.
— Поэтому Богдан попросил у великого магистра технологию Аркана Желаний.
— Технологию запрещенного заклинания?
— Он не видел другого выхода.
«Не верьте мне! Не верьте!! Не верьте!!!»
— Великий магистр согласился отдать Богдану технологию Аркана Желаний, но потребовал плату — браслет фаты Мары. Мы смогли добыть его, и Богдан начал строить Аркан, но тут об этом пронюхал Сантьяга и помешал ему. Нам. — Тапира запнулась. — Комиссар убил Богдана, и тогда великий магистр Леонард де Сент-Каре и мастер войны Франц де Гир решили обвинить во всем Сантьягу, чтобы отвести от себя подозрения.
— Значит, браслет фаты Мары у Ордена?
— Да.
Кара удовлетворенно откинулась на спинку кресла. В том, как поступит фата Красава, колдунья не сомневалась: переполох в Зеленом Доме будет знатный.
Уводить из дворца Тапиру прямо сейчас было бы слишком подозрительным, поэтому Кара сняла браслет, сделала еще один маленький глоток божоле и посмотрела на замигавший охранный шар — в его хрустальных боках отразился подъехавший к воротам особняка черный джип.
* * *Вилла «Каравелла».
Москва, Серебряный Бор,
30 сентября, суббота, 12:41
— Твой дом? — поинтересовался Артем, останавливая машину у ворот роскошного особняка в Серебряном Бору. Высокий забор скрывал от любопытных глаз заботливо ухоженный парк, и, несмотря на то, что виднелась только крыша дома, было понятно, что особняк совсем не маленький.
— Хотелось бы, конечно, чтобы был мой, — улыбнулась Лариса, — но, к сожалению, нет. Это дом моей… гм, наставницы.
— Колдуньи?
— Ага.
Лариса потянулась к Артему и крепко поцеловала его в губы.
— Мы увидимся сегодня? — наемник мягко задержал девушку.
— А что у нас в программе?
— Все, что ты захочешь, и даже еще больше.
— Позвони мне.
— Договорились.
Артем проследил за тем, как девушка уверенно вошла в автоматически открывшуюся калитку, и потянулся к зазвонившему телефону:
— Да?
— Ты совсем пропал, напарник. Говорят, вчера вечером ты ужинал с феей.
— Она блондинка, — улыбнулся Артем. — Но на самом деле — человек. Кортес, она… — в душе молодого наемника пели соловьи. — Она само совершенство!
— Когда от любви поет сердце, разум должен не подпевать, а дирижировать, — буркнул практичный напарник и кисло осведомился: — Узнал чего-нибудь стоящее?
— Разумеется, — соловьи не умолкали, но Артем перешел на деловой тон.
— Тогда встречаемся в «Трех Педалях».
— Где ты была?
Ее поразил даже не сам вопрос, хотя какое право Кара имела интересоваться ее личной жизнью? Больше всего Ларису поразил тон, на который сорвалась колдунья.
— Где ты была всю ночь?
— Со своим другом.
— С каким еще другом?
— Это — мое дело!
— Почему ты оставила Арнольда?
— А почему я должна была оставаться с ним?
Кара осеклась. Девчонка явно закусила удила: свободная поза, яростно искривленные губы, пылающие, хотя и немного уставшие после бессонной ночи глаза. Все говорило о том, что вмешательства в свою личную жизнь эта малышка не потерпит.