— Не бойся, Леопольдина! — кинулась на ее защиту Дульсина. — Не хватало еще, чтобы Рикардо командовал в моем доме!
— Этот дом такой же твой, как и Кандиды, и мой, и Рохелио!
Дульсина чувствовала, что она должна что-то предпринять. Но что?
— Кандида, позвони Росауре, что наш бал отменяется. А ты, Леонела, предупреди Ванессу. Нельзя, чтобы наши друзья увидели этот балаган с оборванцами и бродягами.
А в саду продолжалось веселье.
Толстый Иларио подпевал музыкантам. Каридад, пританцовывая, восторгалась тем, как они играют. Ребятня носилась по саду.
Роза зорким глазом оглядела своих гостей и решила, что настало время заняться праздничным тортом, которым очень гордилась.
Но в это время в сопровождении своей старшей служанки в саду появилась Дульсина. В общем шуме, в звуках песен марьячис вопли ее не сразу привлекли внимание гостей. Но постепенно они стали затихать, с интересом и недоумением глядя на разодетую сеньориту, вопящую на них что есть мочи:
— Сброд! Бродяги! Кто вам позволил хозяйничать здесь? Пошли вон!
В образовавшейся на секунду паузе было слышно, как Каридад спросила:
— Розита, кто эта чокнутая кикимора?
— Это Дульсина, золовка моя… Как ты думаешь, Каридад, пора резать торт, а? — успела сказать Роза, прежде чем раздался новый залп ругани изо рта Дульсины.
Роза подошла к ней.
— Ну чего ты, золовка, разоралась-то? Чего у тебя случилось?
Растерявшаяся от этой наглости Дульсина стала объяснять:
— Я хозяйка дома, и я не давала разрешения, чтобы всякие…
— Ну, ты потише. Ишь, разгорячилась!..
— Это мой дом!
— И мой тоже…
Кто-то дотронулся до плеча Розы. Она обернулась. Рядом с ней стоял Рикардо.
Он спокойно и твердо сказал Дульсине:
— Я, кажется, ясно выразился. Вы идите в дом. А они в саду пусть справляют Розин день рождения.
Внимательно слушавшие этот разговор гости издали дружный победный вопль. Музыка, смолкшая было, загремела с новой силой. Иларио запел. Каридад затанцевала. Роза кинулась разрезать торт. Веселье продолжалось.
Совсем другие гости толпились в прихожей дома в полной растерянности. Их не успели предупредить о происходящем в саду, они ехали развлекаться и теперь не знали, как себя вести.
Ванесса выразила предположение, что лучше всего разъехаться. Леонела считала, что надо подождать, чем окончится вылазка Дульсины со старшей служанкой в сад.
— Ах, сеньор Рейносо, как жалко, что так вышло, — сетовала на непредвиденные обстоятельства Кандида. Спутник Ванессы утешал ее.
В прихожей появился Рохелио. Его полное спокойствие резко контрастировало с нервной суетой гостей.
— Какой скандал, Рохелио! — кинулась к нему Кандида.
— Почему скандал? Нормальные люди, как ты и я. Веселятся.
Рохелио подошел к Ванессе. Она представила ему Эдуардо Рейносо.
— Это твой жених? — спросил он, когда представилась возможность.
— Нет, друг.
В эту минуту в прихожую ворвались красные от возмущения Дульсина с Леопольдиной.
— Сеньорита, не вол!гуйтесь так!.. С ней чуть удар не приключился, — объясняла гостям старшая служанка, сама близкая к припадку.
— Рикардо не позволяет выгнать их, — сообщила Дульсина трагическим голосом, как о мировом потрясении.
Рохелио повернулся к выходу.
— Простите меня. Я пойду поздравить Розу, — сказал он и, опираясь на костыли, отправился в сад.
— Видели бы вы эту Розу, друг мой Рейносо, — сказала Леонела.
Картина, которую Рохелио застал в саду, развеселила его. Роза очень ему обрадовалась и стала знакомить отдельно с каждым из гостей. Представляя ему Эрлинду, она, не откладывая своего намерения в долгий ящик, спросила его:
— Правда, моя подруга Эрлинда красивая? Почему бы вам не подружиться?
Линда рассмеялась:
— Скажешь тоже! Как я живу и как сеньор Рохелио!
— Эрлинда — медсестра, — объяснила Роза. — Так что, ежели тебе понадобится медицинская помощь, заплатишь ей, и она будет за тобой ухаживать. Она с этого и живет.
Томаса, с тревогой прислушивавшаяся к их разговору, негромко заметила:
— Что-то ты очень говорлива, дочка…
— А что? Мы с ним…
Рохелио улыбнулся и закончил за нее:
— …кореша!
Все рассмеялись. Роза стала теребить Томасу.
— Видишь, как он похож на Рикардо? Вот потому они и близнецы!
Она была счастлива. И ей уже было все равно, что говорить.
Дележ торта вызвал горячий интерес, особенно у ребятни. Кто-то требовал, чтобы торт не давали Палильо: он и так толстый.
К торжественному моменту, когда Роза должна была дуть на свечи, около нее оказался Рикардо. Она благодарно прильнула к нему:
— Вот бы всегда так праздновать мои дни рождения!
— Хочешь убить моих сестер? — спросил он без улыбки.
— Да они привыкнут. Ты ведь ко мне привык. Или нет?
— Я никогда не привыкну к тому, как ты ведешь себя. Надеюсь, что ты переменишься.
Роза помрачнела.
— А если я не изменюсь, ты разведешься со мной? Он мягко высвободился.
— Сейчас не время об этом. Развлекайся и развлекай гостей — сегодня твой день.
ЕЩЕ ОДНА УЛИКА
Вечер был явно потерян, и, чтобы не пропадало даром время, лиценциат Роблес решил просмотреть кое-какие бумаги своих клиенток. Погрузившись в дело, он не спеша разглядывал их за письменным столом в кабинете дома Линересов, когда появилась Кандида.
Роблес спрятал бумаги в стол и запер ящик.
— Рикардо пора поставить на место, — сказал он.
— Конечно же! Он грозит пересмотром завещания. Это заведет нас Бог знает куда…
Но Федерико в эту минуту не был склонен обсуждать дела.
— Дульсина прилегла. Леонела сидит у нее. Нам никто не мешает.
Он подошел к дверям кабинета и закрыл их на ключ.
— А знаешь, любовь моя, я думаю, что единственный человек, кто может осадить Рикардо, это ты.
— Я? — изумилась Кандида.
— Да, ты. Ты должна взять в руки все, что тебе принадлежит. Хозяйка здесь — ты.
— Но, Федерико, у нас всегда главной была Дульсина…
— Ладно, забудем об этом. У меня есть к тебе более неотложное дело.
И он заключил ее в объятия.
Уложив Дульсину в постель и дав успокоительное, Леонела предложила ей полчасика отдохнуть, сказав, что вернется, вот только сделает важный телефонный звонок.
Практичный мозг Леонелы работал без отдыха, перебирая варианты действий, которые бы могли привести к изгнанию дикарки из дома Рикардо. Она вошла в свою комнату и взялась за телефонную трубку.
— Добрый вечер, Роман. Мне нужна ваша помощь… За ценой, естественно, не постою… На этот раз не для моего офиса — для меня лично… Работа должна быть выполнена очень добросовестно… Да, знаю, знаю, не уверяйте меня… Об этом поговорим с глазу на глаз… Так я на вас рассчитываю…
Леонела повесила трубку. Переоделась в домашнюю одежду. И отправилась обратно, к Дульсине.
Та, видимо, так и не сумела заснуть, потому что рядом с ней сидела Леопольдина и они обсуждали подробности сегодняшнего дня.
— Я звонила человеку, о котором говорила тебе и Кандиде. Он повидается со мной. Думаю, что он возьмется за это дело.
— Только бы не переусердствовал, — тревожно, даже несколько испуганно произнесла Дульсина.
— Ну, знаешь, пусть даже переусердствует — невелика потеря для человечества.
Видимо, Леопольдина тоже была в курсе их замысла, потому что разделила на этот раз явный испуг своей хозяйки.
— Ох, не впутал бы нас!
— Он не идиот. Он работает чисто. Мне косвенно приходилось иметь с ним дело… Все будут подозревать какого-нибудь из ее ухажеров.
Дульсина нервно теребила полу халата.
— По-моему, это очень опасно. Но у нас нет выхода…
— Я рада, что ты понимаешь это, — сказала Леонела. — Теперь второе. Сколько в доме шоферских фуражек, Леопольдина?
— Много. У каждого шофера по три.
— Вот и хорошо. Нам понадобится одна. Того, смазливого, ну который возит дикарку…
— Рикардо не так глуп, он поймет, что все подстроено.
— Очень может быть. Но целая цепочка подозрительных фактов!.. Это не пройдет даром… Делай то, о чем мы . договорились, Леопольдина!
Ригоберто был грустен. Вот уже два дня Роза отказывалась куда-либо ездить с ним. Он напрямую спросил ее: не в том ли причина, что сеньор Рикардо сердится на нее за эти поездки? Роза ответила, что вряд ли он сердится, но может наступить такой день, когда ему это будет неприятно. А ей этого не хочется.
— Тогда работа моя — тю-тю! — печально предположил Риго.
Роза задумалась.
— Ну вот что: будешь отвозить меня разок в неделю к матушке Томасе, а сам тут же возвращаться, а потом снова за мной заезжать.
И Ригоберто теперь целыми днями мозолил глаза Лео-польдине.
— Ты что же, и сегодня не возил? — спросила она его недоуменно.
Доверчивый Риго не стал скрывать:
— Не хочет она ездить… Чтоб с мужем проблем не было.
— Да мужу на это наплевать… Жаль, что ты моих советов не слушаешь. Скоро убедишься, что зря терял время. Тебе ведь наша дикарка нравится?
— Да с чего вы взяли!
— А то я не вижу. Ты в нее влюблен! И дело только за тобой.
Риго не хотел продолжать этот разговор и вышел. Леопольдина, ухмыльнувшись, взяла одну из трех его шоферских фуражек и ушла с ней.
При встрече с Рикардо Леонела сообщила ему, что Дульсина попросту убита поведением Розы.
— А где Роза? Ее куда-нибудь повез Риго?
— Зачем ему куда-нибудь возить ее? Им и здесь хорошо… Рикардо непонимающе посмотрел на нее.
Она огорченно махнула рукой:
— Не хочу!.. Пусть Дульсина тебе глаза открывает… Дульсину Рикардо застал лежащей на кровати в слезах.
Кандида с встревоженным видом сидела рядом. Она не то с возмущением, не то с сочувствием посмотрела на Рикардо.
— Да-а, братик, большим сумасшествием с твоей стороны было жениться на этой дикарке!..
— Что, наконец, происходит? Может ты, Кандида, объяснишь мне?
— Ничего не происходит… Если не считать того, что Ригоберто полагает, что уже может уединяться с Розой в ее комнате!..
Рикардо с окаменевшим лицом молча смотрел на сестер.
— Я не верю вам, — наконец сказал он и вышел из комнаты.
Ему не хотелось видеться с Розой прямо сейчас, в эту минуту. Он был слишком взволнован, хотя и надеялся, что Роза объяснит ему все недоразумения, лежавшие в основе целой череды доказательств ее далеко не дружеских отношений с Ригоберто.
Он зашел к Рохелио. И тот обрадовал его неожиданным решением прибегнуть к помощи врачей.
— Я увидел эту Ванессу с этим ее дружком и разозлился: чем я хуже? Я люблю ее с первого момента, как только увидел, и не собираюсь никому уступать!
— Вот таким ты мне нравишься! — одобрил его Рикардо и отправился к Розе уже более спокойным и веселым, чем был после посещения Дульсины. Уходя, он пообещал брату, что сам займется его здоровьем.
На лестнице он окликнул Розу, возвращавшуюся откуда-то в свою комнату.
Роза встретила его весело и ласково. «Сейчас она мне все объяснит, и все у нас будет хорошо», — подумал Рикардо, входя вслед за ней в их обитель.
— Ты что, решила больше не выезжать? Стало быть, Риго тебе не нужен? — спросил он.
В глазах у Розы появился испуг.
— Ради Бога, не лишай его работы! Я найду, чем занять его.
— В самом деле? Он бывает здесь у тебя? — Что ты такое говоришь, Рикардо? Разве я позволю кому-нибудь переступить этот порог?
Но муж смотрел мимо нее.
— А ты, оказывается, еще и обманщица! — сказал он, нагнулся и поднял с пола лежавшую около ее кровати шоферскую фуражку.
ВЫСТРЕЛ
Таким Норма не видела Пабло уже давно.
Он был внимателен, то и дело звонил, искал встречи с ней. А самое главное, он ничего не скрывал от нее, признавшись, что был увлечен другой девушкой. Он утверждал, что увлечение это прошло, что есть только они двое: Норма и од — и никто им больше не может помешать быть вместе.
— Ты сделал меня посмешищем! — не сдавалась поначалу Норма. Но надолго ее не хватило. И на его долгожданное предложение пожениться она ответила согласием, правда предупредив Пабло, что не советует ему впредь вести себя с ней подобным образом. Он улыбнулся и обещал исправиться.
Пабло не переставал думать о драме Паулетты. В его решении жениться на Норме мысли о матери играли важнейшую роль. Он стал объяснять Норме, как важно, чтобы она стала для Паулетты утешением, опорой, возмещением той потери, которую пришлось пережить несчастной женщине.
Норма любила Паулетту и обещала сделать все от нее зависящее. Хотя ей совсем не хотелось отказываться от собственной жизни, общих, ее и Пабло, друзей, ее любимых занятий.
Пабло сказал, что это и не требуется. Надо только дать Паулетте возможность хоть немного забыться.
Рикардо терял терпение. Он никак не мог растолковать Розе, что его возмущает не само присутствие Риго в их комнате (шофер мог зайти по какому-нибудь делу — ничего предосудительного в этом не было), а именно ее настойчивое отрицание очевидного факта.
— Ты считаешь меня за идиота! — вырвалось у него.
— Да не было его здесь! Клянусь матушкой Томасой, не знаю я, откуда взялась эта чертова фуражка. Давай спросим у самого Риго.
Ригоберто сидел в комнате для прислуги, читая какой-то журнал. Фуражку свою он узнал сразу, но на вопрос Рикардо, заходил ли он в их комнату, возмутился:
— Да как вы могли подумать, сеньор!..
Появление фуражки в комнате Розы он объяснить не мог. Роза вдруг почувствовала усталость от всего этого.
— Надоело мне объясняться, — сказала она. — Думай что хочешь.
Рикардо продолжал допытываться у шофера, как фуражка могла попасть в комнату, но при этом утверждал, что его интересует только сам факт лжи, и ни в чем другом он никого не обвиняет.
— Я говорю правду, — повторял Ригоберто, — я порога вашей комнаты не переступал. Может, кто сеньоре Розе специально навредить хочет…
Эта же мысль пришла и Рохелио, когда Рикардо, раздраженно выпроводив Розу, рассказал ему о своей находке и закончил фразой, неизвестно какой смысл вкладывая в нее:
— Роза обманывает меня.
Рохелио решительно не соглашался с ним. Он настаивал на том, что фуражка была подкинута.
Рикардо обратился с вопросом к Леопольдине. Она всплеснула руками:
— Фуражка?! В комнате сеньоры Розы? Да что вы говорите?!
Всем своим видом Леопольдина показывала, что такого не предполагала даже она.
Чего угодно могла ожидать Дульсина, обсуждая с Леоне-лой ход событий в их доме, только не того, что Рикардо появится в ее комнате под руку с Розой. И это после всех предпринятых ими усилий! После того, как ему было представлено вещественное доказательство неверности Розы! Это вещественное доказательство, кстати, он сейчас держал в руке.
— Что это? — спросил он Дульсину, показывая злополучный головной убор.
— Фуражка… которую я купила новому шоферу, — растерянно ответила она.
— А почему она оказалась в нашей комнате?
— Должно быть, Ригоберто забыл. Роза не выдержала:
— Неправда! Он никогда не входил ко мне!
— Ах, значит, я лгу? Значит, я лгунья?!
Дульсина решила, что надо переходить в наступление. В это время Леонела, спокойно пожав плечами, произнесла:
— Я сама пару раз видела его выходящим из комнаты Розы и не нахожу в этом ничего криминального.
— Злыдни! — крикнула Роза. — Вы эту фуражку сами подкинули! Эти гадюки зажалить меня хотят, а я не могу даже защищаться?! — Последние слова были обращены к мужу. После них Роза выбежала из комнаты.
На лестнице она столкнулась с Рохелио.
— Ты-то мне веришь? — в отчаянии бросилась к нему Роза.
— Конечно. И Рикардо в конце концов поверит тебе. Рохелио сказал Розе, что решился на операцию. И сознался, что на его решение повлияло его чувство к девушке.
— К Эрлинде?! — радостно вскрикнула Роза.
— К какой Эрлинде?
— Ну, к девушке, с которой я познакомила тебя на моем дне рождения, — упавшим голосом объяснила Роза.
Рохелио покачал головой.
— Нет. Это Ванесса.
Если бы Рохелио знал, что в эту минуту Ванесса сидит в ресторане, в километре от его дома, с Эдуардо Рейносо, что Эдуардо только что признался ей в своем чувстве и попросил разрешения считать Ванессу своей невестой и что, наконец, она дала ему свое на это согласие!..
Разговор Розы и Рохелио был прерван Рикардо, возвращавшимся из комнаты Дульсины.
— Они натравили тебя на меня. Как ты можешь не верить мне, если я клянусь? — спросила его Роза.
— Успокойся, я верю тебе. И покончим с этим.
Деловое свидание Леонела назначила у себя дома. Человек с тоненькими усиками, какого трудно выделить в толпе, появился в точно назначенное время.
После обсуждения предстоящего ему задания Леонела озабоченно спросила:
— Вы ничего не перепутаете, Роман?
— Сеньорита очень точна в своих описаниях — перепутать трудно. Все будет как договорились.
— Очень важно, чтобы она при этом была с ним. Роман согласно кивнул. Потом поднялся.
— Сеньорита, а если у меня сорвется рука и я его укокошу? — спросил он с улыбкой, дающей понять, что вообще-то это шутка и у такого человека, как он, рука сорваться не может.
— Я думаю, что и в этом случае мир не перевернется, — холодно ответила Леонела. — Но мне не нужна его смерть. Мне нужен ее позор. Если вам захочется убить его — ваше дело. А мне — лишь бы ее ославить. При этом я еще раз предупреждаю вас, что работа должна быть выполнена безупречно. Ни я, ни сеньориты Линарес…
Роман сделал протестующий и вместе с тем успокаивающий жест: само собой, само собой, дорогая сеньорита!..
Проводив «гостя», Леонела как ни в чем не бывало отправилась в гостиную, где Ванесса, ожидая ее, мирно смотрела телевизор.