В его реальной биографии ничего подобного не было, однако Егор вдруг осознал, что не только понимает, чем ему предстоит заниматься, но уже прикидывает наилучшие подходы. Все прояснилось и выстроилось в прозрачные цепочки: мнимое-действительное, случайное-закономерное, важное-второстепенное, причинное-следственное. Егор неожиданно почувствовал, что обладает богатейшим опытом аналитической работы, и чем больше он об этом задумывался, тем больше крепла его уверенность в своих силах.
Облака и циклоны отошли куда-то на второй план - не исчезли вовсе, а просто стали далекими и ненужными. При желании он мог бы продолжать трудиться и по этой специальности, но теперь она его совершенно не увлекала.
- Сосед!
- Слушаю, Егор.
- Когда получена копия диплома?
- Десять лет назад.
- Других дипломов здесь не было? КИБ-специалисты говорят, что перемещение документов оставляет следы. Проверь хорошенько.
- Я никаких следов не вижу.
- Благодарю. Отбой.
Егор нервно почесался. Он закончил университет Желтая Бухта, а в Холмах сроду не бывал. По документам выходило наоборот.
В дверь позвонили.
- Егор Соловьев? Вы готовы? - спросил Голенко. - Прошу за мной.
Егор вернулся в комнату, скопировал диплом и догнал курьера уже на площадке. Поднявшись в двух лифтах, они вышли на крышу и сели в вертолет. Прилетев на место, Егор минуту поскучал в непроницаемом аквариуме, потом его пропустили в прохладный коридор.
- Здравствуйте, - сказал он, опережая наставления Сергея, и тот, оторвавшись от своих бумаг, дружелюбно молвил:
- Здравствуйте еще раз, Соловьев. Присядьте. Егор освободил стул и, передвинув его в середину кабинета, сел.
- Та-ак, - удовлетворенно протянул Сергей. - Городские соревнования, детские конкурсы... Над этим пусть бабушки умиляются. Что у нас тут еще? Особые отметки школьных психологов. Так, уже ближе... Зачисление в университет, прекрасно. Все в протоколе. Все эти охи-ахи экзаменационной комиссии. Все тут. Ага, с первого курса на третий. Еще лучше. Да вы, Соловьев, вундеркинд! Отзывы по службе превосходные. Но увольнялись целых четыре раза. Почему, Соловьев? Вы жадный человек?
- Мне всегда не хватало творчества, - раскованно произнес Егор. Рамки, вот в чем дело. Какими бы широкими они ни были, со временем они начинают душить. Мне надо было родиться поэтом.
- Гм, гм... Самооценка не занижена, - улыбнулся Сергей. - Ну что ж... Вы нас устраиваете. Снимайте свой несчастный плащ, бросьте вон туда и принимайтесь-ка за дело. Инструктаж, я полагаю, займет часа два. Потом, как настоящий поэт, вы часик поплюете в потолок. Потом у нас обед. Ну, а после обеда прошу впрягаться. Документы принесли? Давайте сюда. Мы на вас все давно собрали, но порядок - куда от него денешься?
- Прежде чем я впрягусь, хотелось бы получить представление о том, в какую трясину я влезаю, чем это грозит, и так далее.
- С этим у нас проблема, Соловьев. Когда я скажу первое слово по нашей теме, вы станете самым засекреченным человеком на Востоке. Ну, или почти самым.
- Почти? Самый засекреченный - это вы, Сергей?
- Сергей Георгиевич. Топорков, - представился он. - Соглашайтесь, поэт. Гарантирую душевный коллектив, личную безопасность и бессонницу.
Егор на мгновение прикрыл глаза. Кроме паранойи, он ничего не терял.
- Где мой контракт?
- Вы согласны? - строго спросил Топорков.
-Да.
- Повторите: да, я согласен.
Егор повторил.
- Поздравляю, Соловьев. Подписывать ничего не надо, с этой секунды вы наш сотрудник. Знакомьтесь, коллеги: Егор, Маришка.
Егор резко обернулся и увидел, что у него за спиной стоит... Маришка.
- Маришка - это не уменьшительное и, тем более, не ласкательное, сказала она. - Это такое имя: Маришка Димитриевна Воинова.
- Да, я... я в курсе, - пробормотал Егор. - Очень приятно, Маришка. Рад познакомиться.
Август. 4
-Ну как насчет первого слова? По нашей теме.
- Не терпится прикоснуться? - с ухмылкой спросил Топорков. - Ну что ж. Земля молчит...
Егор ждал продолжения - невообразимой тайны, от которой у него потемнеет в глазах или хотя бы задрожат руки, но Топорков не торопился. Он сидел, заговорщически переглядываясь с Маришкой, и так же ждал.
- Пусть себе молчит, - сказал Егор. - Это должно волновать специалистов по связи. И, наверно, правительство.
- Ага, не понял, - удовлетворенно заметил Топорков. - Объясняю: Земля молчит не сутки, и не месяц, а гораздо дольше.
Вот почему ученые не могут спросить, как действует внепространственный перенос, невпопад подумал Егор. Этот умник мажордом ищет парадоксы там, где их нет. Радио сломалось, делов-то. А он про тупик познания...
- И сколько же она молчит? Год? Два?
- С момента Колонизации. Как только на Близнец поставили последнюю партию груза, все отключилось. Можно сказать, Земля молчала всегда.
Топорков сделал паузу, позволяя Егору впитать, усвоить и ужаснуться, а затем изящно его добил:
- Транспортная камера, связь, телеметрия... работало около двадцати независимых каналов. Отрезало все. Разом.
- Еще в Колонизацию? - не поверил Егор. - И мы жили без Земли? Всегда?! Как это? И никто ничего...
- Кое-кто знает. Кому положено. И у нас, и на Западе.
- Сейчас, сейчас, дайте я соображу. Значит, перебросили технику, людей, запасы всякие и тут же от нас отгородились?
- Типичный пример вульгарного толкования Колонизации. Заселение длилось двенадцать лет.
- Но потом...
- Когда оно закончилось - да. Как будто отгородились.
Топорков выглядел необычайно довольным. Ритуал посвящения в правду он, судя по всему, исполнял не впервые.
- Есть версия, что на Земле произошла какая-то глобальная катастрофа, но это было бы слишком красивым совпадением. К тому же все каналы закрылись одновременно. Некоторые проходили через земные спутники, другие - через промежуточные станции, третьи - напрямую. Синхронное отключение здесь невозможно. Да вы не огорчайтесь, Соловьев. Все это было давно, и нас не касается.
Егор встрепенулся. Если известие об исчезнувшей прародине - лишь прелюдия, то к чему же его подводили?
Он с опаской повернулся к Маришке. Ее невероятное сходство с соседкой не давало ему покоя с самого начала. А главное - имя. Егор никогда не встречал столько Маришек сразу. Видимо, тридцать лет назад это имя было модным, но почему у них, у Маришек, так много общего? Егор смотрел на Маришку Воинову и не мог отделаться от ощущения, что спал не с соседкой, а с ней. Казалось, даже родинка на ее правом ухе имеет точно такую же форму, что и у Маришки Стояновой. Впрочем, он еще недостаточно хорошо изучил ее тело. Может быть, он и ошибался.
- На этом урок истории закончим, - сказал Топорков. - День сегодняшний. Маришка, будьте добры.
Воинова перевалила со стула на стол какие-то бумаги и, выбрав два листка, постелила их на сиденье.
- Извините, Сергей Георгиевич, у вас немножко пыльно. День сегодняшний... - Она собралась с мыслями и, вперив в Егора безразличный взгляд, заговорила: - То, что связь с Землей потеряна, это не совсем верно. В настоящий момент связь есть, односторонняя. Пять лет назад мы получили стабильный сигнал. Сигнал идет, несомненно, с Земли и адресован опять же, несомненно, Близнецу. Хотя есть ряд вопросов. Первый: несущая частота. Ни в штатном, ни в аварийном режимах она не использовалась.
- Как же мы ее поймали? - вставил Егор.
- Поймали случайно, однако прошу не перебивать, - монотонно произнесла Воинова. - Вопрос второй: шифр. Ключ в передаче отсутствует, из чего следует, что для чужих она не предназначена. С другой стороны, кодировка абсолютно тривиальна, стало быть, это нечто иное, чем попытка скрыть информацию. Словом, картина такова: кто-то с кем-то общается на своем языке, а услышат ли этот разговор посторонние - ему безразлично. Третий вопрос. После расшифровки мы убедились, что передача адресована кому-то из жителей Близнеца. Теперь относительно ее содержания... Уфф, это уж вы, Сергей Георгиевич.
- Что ж... - Топорков неторопливо погладил стол - в этом послании столько всякого намешано... Ну допустим, отрывки из статей, которые появятся в сети через два дня. Как вам такой вариантик, а, Соловьев? Причем доказано, что статьи писались уже после прохождения сигнала. И разными людьми. И на Востоке и на Западе. Там же, в послании, - изменения биржевых котировок, или результаты местных выборов,. или необыкновенно точные прогнозы погоды. Или вот: пришел какой-то список. Четырнадцать фамилий, и все. Что прикажешь делать? Мы себе головы сломали. Начали, конечно, проверять, но там же одни фамилии, по материку - это сотни тысяч человек. А вчера... вы смотрели новости? Пожалуйста: столкнулись два прогулочных катера. Четырнадцать утопленников, все фамилии... догадываетесь, да? Впечатляет? И это только то, что мы успеваем обработать. Основная масса информации пропадает, уходит в песок. Мы не можем учесть все события на планете. Для этого пришлось бы задействовать всех граждан Близнеца. Да и то не хватило бы.
- Если позволите... - аккуратно вмешался Егор.
- Да, прошу вас. Уже возникли идеи?
- Пока пытаюсь определить свои задачи. Как минимум, отслеживать и понимать самое важное, особенно прогнозы негативного характера. Задача максимум - обнаружить в этом вале пророчеств какой-то общий смысл.
- Справедливо.
- Неплохо бы также установить настоящего адресата, но, я полагаю, этим есть кому заняться.
- Есть, есть, - покивал Топорков.
- Итак, я оказался в научной среде, - констатировал Егор. - Маришка Димитриевна, очевидно, занимается дешифровкой, гражданин Голенко у нас за радиоастронома, а вы, Сергей Георгиевич, почетный руководитель проекта. В степени академика, - безмятежно добавил он.
- Маришка, спасибо, я вас приглашу, - сказал Топорков.
Он дождался, пока Воинова не закроет за собой дверь, и бессмысленно подвигал на столе какие-то листочки.
- Да, я руководитель. Но не в степени. В звании.
- А при чем тут полиция?
- Полиция? Вам, Соловьев, надо почитать историю. Я имею в виду протоисторию. Когда Земля была поделена на страны...
- Но у нас-то нет никаких стран.
- Вам так кажется. И, Маришка права, прекратите перебивать. Короче, вы уяснили, что надо делать, теперь я расскажу, чего делать нельзя. В этом сигнале, - Топорков многозначительно потыкал пальцем вверх, - кроется нечто большее, чем пророчества. В нем ответы на многие-многие вопросы. Вы их пока не знаете, но со временем зададите, обещаю. Тот, кто первым поймет, что это за передача и кем она отправляется, получит ключи от мира. Мы - или они.
- Э-э... простите...
- Либо Запад, либо Восток.
- Это всего лишь два материка одной планеты.
- Два разных материка, - уточнил Топорков. - То, что видно обычному гражданину... товарищеское соперничество: у кого заводов больше, у кого население богаче, у кого трава зеленее... Все это мишура. С самого начала между нами идет жесткое противостояние. Если б мы отличались только географически нет проблем. Но здесь не география, здесь история. Вернее, протоистория. Колонисты притащили это с Земли, и нам от этого никуда не деться.
- То, о чем вы говорите, противоречит здравому смыслу. Как выразился бы один мой знакомый, в ваших рассуждениях кроется элементарная логическая ошибка.
- Вы спортом увлекаетесь? - неожиданно спросил Топорков.
- Не слишком.
- Ну, допустим, увлекаетесь. Получите вводную: чемпионат Близнеца по... да хоть по дайвингу. Две команды - с Востока и с Запада. За какую будете болеть?
- Естественно, за наших.
- Вот. А почему? Потому что мы так устроены. Это в крови. Может быть, через тысячу лет что-то изменится и люди будут болеть не за своих, а за того, кто милее. Но сегодня милее свой - по определению. Человеку нужен враг или хотя бы противник, - сказал Топорков, понизив голос. - Я даже иногда думаю: а что, если Западный материк утонет? Треснут какие-нибудь там тектонические плиты или еще чего... И знаете, к каким выводам прихожу? Если Запад сгинет, то мы станем искать врага дома. Мы поделим Восток на две части и опять начнем - дружески соревноваться. Вот такой прогноз. Я его не с Земли получил. Из жизни, Соловьев, из жизни. Поэтому не падайте со стула, когда я вам говорю, что служу в разведке. Вы ведь тоже... - он тряхнул запястьем, поправляя браслет часов, ...в ней служите. Целых сорок пять минут. В звании сержанта. Пока.
Егор проглотил что-то тугое, потом пошмыгал носом, почесал шею и забарабанил пальцами по колену.
- Мы остановились на слове "нельзя", - молвил он.
- Браво. У вас мужская выдержка, - похвалил Топорков. - Скажу по секрету, нашу очаровательную мадам после собеседования пришлось отпаивать успокоительными.
- Маришка тоже сержант?
- Старший. Это ей за красивые глаза. Однако вернемся к секретам. Так случилось, что о передаче узнали в Объединенном Правительстве, то есть и мы, и они одновременно. Правительство создало совместную комиссию. Вот там как раз то, что вы назвали: академики, лаборатории, локаторы - вся эта дребедень. Комиссия принимает и записывает сигнал. И, конечно, усиленно потеет над расшифровкой - от кого больше вонь, тот и молодец. Но, кроме вони, там ничего. Ничего у них не получается, слишком сложно. Это вам не пескарей сачком ловить, это же сигнал из космоса.
- В действительности половина комиссии работает на нас, половина - на Запад, - сообразил Егор. - И коды давно раскрыты, и содержание известно.
- Делаете успехи. Не пора ли вас с Маришкой уравнять в званиях? Шутка, Соловьев. Итак, члены комиссии потихоньку сливают данные, кто - нам, кто аналогичной структуре на Западе. Скрытно друг от друга. Точнее, условно скрытно. Тут вообще все условно: мы знаем про них, они знают про нас. Главное соблюсти приличия и, само собой, сохранить исследования в тайне. В этом наши интересы совпадают. В случае разглашения подобной информации... ну, вы представляете, что начнется.
- Да уж, - крякнул Егор. - Значит, пока официальная комиссия якобы топчется на месте, оба материка создают секретные отделы, замаскированные... подо что?
- Западный - под компанию, работающую в сфере услуг, мы - под частную торговую фирму. Это позволяет держать филиалы на всей территории Востока. Торгуем, пожалуйста, не смейтесь, одноразовыми плащами.
- И вправду смешно, - хмуро произнес Егор. Эти пустяковые совпадения нравились ему все меньше.
- Прикрытие не для конкурентов, - отмахнулся Топорков. - Для простых граждан. Конкуренты давно вычислили и адрес нашего центра, и половину сотрудников. Мы, конечно, тоже не спим, однако готовьтесь: рано или поздно вас попробуют расколоть. В разведке существует неписаное правило: все, что угодно, кроме физического воздействия. Иначе - смерть за смерть. Так вот, реальной угрозы для жизни нет, но припугнуть могут. К кому-то подбираются через деньги, к кому-то через алкоголь. Вы знаете, сколько в мире соблазнов. Но устоять перед ними - это еще не все. Самые большие секреты человек обычно не продает, а наипошлейшим образом выбалтывает. Заводится разговор, затем возникает дискуссия, один из ваших друзей - учтите: старых и проверенных друзей начинает нести полную околесицу по тому вопросу, в котором вы кое-что смыслите. Вам досадно, вы не можете сдержаться. И отвечаете. Сперва - туманно, не вдаваясь в детали, потом подходите к теме все ближе. А он продолжает вас провоцировать: либо поднимает на смех, либо приводит какие-то нелепые аргументы. Вы заводитесь, вы злитесь, но для того, чтоб его опровергнуть, вам требуются доказательства. И вы их незаметно выкладываете. Наутро ваш друг ничего не помнит, вы этому безумно рады, и все вроде обошлось. А информация, между прочим, уже за океаном.
Выдохнувшись, Топорков остановился и перевел взгляд на экран. Егор, так и не прекратив теребить коленку, отрешенно рассматривал висевшие по стенам кабели.
- У меня нет друзей, - заявил он. - Ни проверенных, ни подозрительных. Никаких нет.
- Тогда вас будут ловить на другом.
- И еще.
- Н-да?.. - Топорков узрел в мониторе что-то любопытное и никак не мог оторваться.
- Запланированные плевки в потолок отменяются. Я хочу приступить к работе.
Топорков опустил глаза, отвел их куда-то вбок и наконец посмотрел на Егора - прямо, насквозь.
- Скажите честно: то, что вы услышали, вас не пугает?
- Очень, - признался Егор.
- Хорошо. Игры в крутых мужиков нам не нужны. А сейчас я предлагаю перекусить, - сказал он, не меняя тона. - И никаких возражений. Привыкайте подстраиваться под начальство. Вы теперь на государственной службе, а это обязывает.
Он не без труда протиснулся между столом и стеной и, споткнувшись о какой-то шнур, направился к выходу.
- Да, и вот еще что. За едой мы о делах не говорим. Здесь все свои, но... просто чтобы не портить аппетит.
- Ясно, - сказал Егор. - Только я без денег.
- Пойдемте, пойдемте. Нас угощает налогоплательщик.
Топорков открыл дверь, и Егор двинулся было к тамбуру, но в этот момент увидел, как одна из стенных панелей ползет вверх. Темный полированный лист оказался автоматической створкой. Егор покрутил головой - весь коридор был облицован такими же щитами. Где обшивка настоящая, а где фальшивая, понять было невозможно.
- Я их и сам все время путаю, - отозвался на его мысли Топорков. Предпочитаю не тыкаться, а вызывать подчиненных к себе.
- А много у вас их? Кроме Голенко и Воиновой.
- Это вы зря спросили. Ну, оботретесь. Годик-другой, и...
Егор ничего не сказал, лишь поперхнулся и последовал за Топорковым. Тот отсчитал пятый прямоугольник от кабинета и провел по нему ладонью.
За панелью находился маленький зал с пятью столиками и окном, выходившим на пляж. Под ближней пальмой Егор узрел обнаженную женщину. Он подумал, что высотное здание у самой воды построить не могли и что от города до берега целых сто двадцать километров.
- Степан уже пообедал, - констатировал Топорков - Рановато у него перерыв начинается... Эй, кормильцы!