К счастью, секундой позже давление исчезло, и я услышат мерный удар колокола, когда меч Галео пронзил демоническую кожу.
+ Я сказал сосредоточиться, + произнес он, его беззвучный голос был искажен от напряжения.
Ударом кулака я закрыл замок на воротнике и вновь сделал вдох.
— Мог бы и поблагодарить, — провоксировал я, из-за волнения мои слова одновременно прозвучали и психически. Это было самое большое неуважение, которое я когда-либо проявлял по отношению к юстикару, и мне стало неимоверно стыдно.
Следующей психической пульсацией я активировал генераторы посоха, и между моими пальцами загудел смазанный перелив красок.
IVИз всего многообразия оружия, выкованного в подземных кузнях монастыря, ни одно не требует такого изощренного мастерства при создании, как хранящий посох немезиды. Как и всякое оружие из рода немезиды, его встроенная матрица представляла собой защищенное инертное ядро, которое требовало психической активации, и как более традиционные мечи, его функции могли быть задействованы мыслями только того воина, для которого его создали. И на этом сходство заканчивалось.
Каждый посох обладал навершием невообразимой чистоты. Некогда мне приходилось видеть оружие, увенчанное бронированными черепами имперских святых или псайкеров, при жизни обладавших огромной силой. Но мое было еще более редким.
Посох венчал окруженный нимбом освященного золота череп юстикара Кастиана, инкрустированный обрамлением из ртутной нити. Керамитовое покрытие оберегало реликвию на протяжении последних ста веков.
Я не сказитель и уж точно не поэт. Зачастую мне не удавалось подобрать нужные слова, но сомневаюсь, что кто-то испытывал большую гордость, чем я, когда Галео вручил мне это оружие после моего поступления в отделение. Я тренировался с посохами, как и со всяким другим оружием нашего арсенала, но никогда не думал, что буду владеть им после прохождения рыцарских испытаний.
Рукоять хранящего посоха была в адамантиевой оболочке, инкрустированной гексаграммными рунами изгнания, ее сконструировали так, чтобы вмещать в себя несколько соединенных, усиливающих друг друга генераторов преломляющих полей. Психическая активация пробудила их, приготовив к обороне, и посох превратился в нечто большее, чем просто оружие для уничтожения демонов.
Если для протокола провести подсчет, то я бы сказал, что активировал посох между шестнадцатой и восемнадцатой секундами после телепортационного прыжка.
VОн полыхнул в моих руках, изгоняя мрак чередой вспышек всякий раз, когда блокированный им удар рассеивал кинетическую энергию в виде расширяющихся волн света. Кулак, скалящийся рот, бьющееся крыло — все взрывалось в блеклом сиянии, встречаясь с сопротивлением преломляющего поля. Кроме того, при каждом моем ударе комната освещалась яркими вспышками, будто зарницами, по собственной прихоти превращая ночь в день.
Я не был мечником. Я не мог стоять спиной к спине со своими братьями, мне требовалось пространство, чтобы управляться с силовым посохом. Обычно резкие разряды сопровождались глухим рычанием активированного посоха и скрежетом преломляющей ауры, которая отражала направленные удары. Но в вакууме царило полнейшее безмолвие.
Я сражался теперь не ради того, чтобы ранить тела врагов, которые все плотнее сжимали кольцо вокруг нас. Каждый мой удар был блоком, каждое вращение было направлено на то, чтобы избежать хлещущих щупалец. Те короткие мгновения, когда я не орудовал посохом, тратились на то, чтобы отгонять существ сфокусированными ударами воли. После третьей атаки воинство демонов отпрянуло от нас на волнах невидимой силы, подарив пару секунд отдыха перед следующим нападением.
Я допустил ошибку, позволив мыслям коснуться их сознаний. Сквозь меня хлынул поток злобы, черной, тусклой и холодной. Чтобы изгнать ее, мне потребовалось опять сосредоточиться.
+ Сфокусируйся! + голос юстикара звучал встревоженно и настойчиво. + Ты зря растрачиваешь энергию. +
С этим не поспоришь. Я знал, что он говорит правду.
Один из моих ударов вдребезги разбил замерзшую плоть с головы существа, начисто сорвав полосу стеклянной кожи. Под ней открылся ободранный череп с выгравированной на лбу руной. Вторым ударом я вогнал метр серебряного посоха в лицо существа. Из треснувшей пасти выплеснулась кристаллизировавшаяся черная блевотина, и вместо того, чтобы позволить ему наброситься на меня в третий раз, я воспламенил его плоть серебром оружия. Существо отпрянуло назад, корчась в языках белого пламени, которому не требовался воздух, чтобы гореть. Его топливом была вера.
— Головы, — провоксировал я остальным. — Руны подражают третьему глазу.
Мои братья тут же изменили тактику, вместо расчленения и ударов по головам они принялись крушить черепа. Тела отлетали от нас, объятые священным огнем, после чего рассеивались. По нашим доспехам хлестал пепел, царапая поверхность, словно песком.
Мы прокладывали путь друг к другу, хотя и не без труда. К тому времени, как мы встали единым кольцом, Сотис прихрамывал, задняя часть его коленного сочленения издавала мягкое шипение выходящего воздуха. Думенидон, единственный, кто сражался в абсолютном молчании, шептал молитву, уберегающую от боли.
Я начал уставать. Все мы устали — я ощущал усилия своих братьев так же четко, как собственные, и использование столь большого количества психической силы требовало от нас значительных затрат. Существовала причина, по которой мы обычно направляли свою мощь через юстикара. Его обучали ценить ее как драгоценную роскошь, и тратил он ее с предельной тщательностью.
Физическая усталость была не такой уж большой проблемой. Благодаря генетическим усовершенствованиям мы могли сражаться, пока не остынет сама звезда системы, — однажды я боролся с Малхадиилом сто двадцать два часа подряд, прежде чем нанес победный удар, но даже после этого он считал, что просто оступился, а не устал.
— Это все равно, что сдерживать океан, стоя на берегу и приказывая ему остановиться, — провоксировал Малхадиил.
Удар по шлему оборвал его жалобу. Я не рискнул оглянуться, чтобы увидеть, что произошло.
— Мы побеждаем, — возразил Сотис. — Это главное.
Беззвучно орущее лицо ударилось в мой наплечник, умоляющие губы прижались к заиндевевшему керамиту и быстро присосались к нему. Из-за внутреннего напряжения моя рука скорчилась в спазмах, мышцы отказывались подчиняться. Я не мог поднять посох.
Свободной рукой я стиснул лицо демона, вонзив пальцы в невозможно прекрасную плоть. Его череп задрожал, затем треснул, из него хлынула пузырящаяся жидкость. Психическим толчком я сбил нерожденного с руки в тот самый миг, когда еще один коснулся моего локтя. Существо вцепилось как минога, сосущим поцелуем вытягивая тепло из моих доспехов. Я выпустил заряд психического огня, пытаясь сбросить его с себя.
Ничего не произошло. Мои веки потяжелели, сердца похолодели, рефлексы замедлились. Я сосредоточился для еще одного пси-толчка, но сфокусироваться не удавалось. Я не мог думать ни о чем, кроме слабеющих конечностей.
Слабость и беспомощность казались болезненно знакомыми. Это — или нечто похожее — случалось со мной прежде. Почему я не мог вспомнить, что именно? Это произошло со мной до прибытия на Титан? Тень из жизни до того, как я проснулся в холодной камере?
Да. Я почти мог увидеть это: холодные, такие холодные коридоры покинутого корабля. Имя ускользало от меня — имя короля, восседавшего на черном троне.
Я…
+ Брат. +
Я открыл глаза, только сейчас осознав, что они были закрыты. Когда перед глазами прояснилось, настойчиво замерцали прицельные перекрестья и биосводки.
— Брат, — сказал Сотис, теперь уже обычным голосом. — Ты ушел в дрейф.
Схватив в охапку серебристые волосы ангела, он рванул его голову назад и обнажил гладкое горло. Там, где его рот коснулся моих доспехов, на керамите красовалось выбеленное пятно, а само существо глядело на меня с безграничной злобой. Сотис перерезал ему глотку, поводив мечом туда-сюда, словно пилой.
Еще парочка нерожденных врезалась в него сзади, и он стремительно развернулся, сжимая в обеих руках клинки. Освободившийся ангел снова потянулся ко мне, но получил удар посохом по наполовину отрубленной голове. Громкий треск довершил работу Сотиса, и я оттолкнул горящего варпожителя импульсом психической силы. Он отлетел, обращаясь в пепел.
— Слишком все просто, — выдохнул я в вокс. — Что-то здесь не так.
— Просто? — хмыкнул Сотис. На миг я смог разделить его ощущения, проникнув в разум сквозь бушующие в нем эмоции. Трещина в колене беспокоила его больше, чем ему хотелось бы признавать. Он выдернул фальчионы из груди врага и обезглавил тело, скрестив клинки на его шее. Из обрубка посыпались сияющие алые бриллианты, а затем серафим взорвался бездымным пламенем. От удара в грудную клетку труп, кувыркаясь, полетел вдаль.
— Мы ведь пока живы, не так ли? — провоксировал я в ответ.
— Тебе оставалось недолго, — уточнил Малхадиил.
Я молча отправил Сотису благодарность — психические чувство уважения и признательности.
+ Гиперион прав, + мысли Галео немного успокоились, когда количество противников уменьшилось. Его движения из резких и яростных превратились в хирургически точные. + Мы столкнулись с меньшей скверной. Эти демоны лишь жалкие отбросы, вызванные из варпа отчаявшимся врагом. +
Сотиса это не убедило.
— Но ты ведь изгнал…
+ Оно сбежало, + упрек в ауре Галео защипал мою кожу, поскольку я был ее мишенью. + Оно убежало прежде, чем я нанес последний удар. +
— Сбежало куда? — провоксировал Думенидон. Мой брат умолк, когда палуба под нашими ногами зарокотала. Я узнал это чувство. Любой, кому приходилось побывать на космическом корабле, знал его. Пульсация двигателя. «Морозорожденный» опять дышал.
— Но это невозможно, — прошептал Малхадиил. — Корабль ведь мертв. Невозможно.
В полуразрушенный зал хлынул слабый свет, возобновилась подача электроэнергии. Вдоль потолка янтарем замигали сирены аварийной тревоги, их вой по-прежнему не был слышен в вакууме. По всему кораблю пробуждались машины, приступая к прерванной работе. Я ощутил, как с лязгом оживают краны, заставляя дрожать палубу, пока они медленно вращались в гнездах, загружая гигантские боеголовки в приемники турелей. Корабль готовился к бою, в котором никогда не примет участия, готовился открыть огонь по врагу, которого не существовало.
Ангелы истончились, будто туман, и ослабли, их осталось так мало, что они более не представляли опасности.
— Прикройте меня, — вновь сказал я.
— Ты всегда так говоришь, — провоксировал Сотис, — когда собираешься сделать какую-то…
Я не расслышал окончания его фразы.
Я покинул тело.
Ниспослание было лишено элегантности, оно было лихорадочным действом, порожденным яростью и необходимостью. В то время как физическое тело стояло, напевая, в покоях навигатора, мои ощущения с ревом проносились по запутанным коридорам, оставляя за собой тонкую изморозь на стенах. Корабль снова жил, освещенный слабо мерцающими люмосферами. Некоторые из них разлетались вдребезги, когда я проносился мимо.
Я с ревом вонзился в ядро корабля, мои чувства облупились до единственного обоняния жизни.
+ Ты зашел слишком далеко и слишком быстро. Вернись, брат. +
Я не останавливался. Это была моя вина. Прегрешение лежало на мне. Моя ошибка привела к бегству демона из тела навигатора, поэтому мне предстояло искупить совершенное во имя долга.
+ Гиперион, + предупредил Галео. + Вернись к нам. +
Словно не я выдержал десятилетия ломающих душу испытаний, чтобы получить доспехи, которые сейчас ношу. Словно не я умел распоряжаться силами по своему усмотрению.
+ Я знаю пределы собственной силы, юстикар. +
+ Не путай приказ с просьбой, Гиперион. +
Я был близок к ответу. Инжинариум освещался так же, как остальной корабль, и здесь доказательства работы были неопровержимыми. Мое чутье натыкалось на пульты, внюхиваясь в запах притаившегося в зале сознания, пытаясь выйти на психический след. Что-то, что-то…
+ Вернись немедленно, + Галео давил на меня, и я едва не подчинился психическому принуждению, скрытому в его словах. Он хорошо нас обучил.
+ Погодите, юстикар. Я вижу, + и вот оно появилось, настолько очевидное и лишенное источника, как запах крови на нёбе.
Я сфокусировался. Вдохнул. Обернулся. Чувство заскребло во мне с горькой нежностью, рожденной скоплением вторичных генераторов, издевательски присосавшихся к холодному плазменному двигателю. Пока прочие силовые станции не подавали признаков жизни, этот единственный генератор содрогался, будто воскрешая самого себя.
Ядро двигателя расширилось, серая плазма всколыхнулась. Я увидел, как рука, или что-то похожее на нее, прижалась к грязному стеклу. Когда она снова растворилась в плотной тине, к стенке прижался оскалившийся фрагмент человеческого лица. Он тоже испарился, поглощенный слизью двигателя.
Другие вторичные генераторы также задрожали.
+ Демон здесь, юстикар. Он плавает в двигательном ядре, в костях машинного духа, оживляя корабль. +
Я вернулся только для того, чтобы вырвать Малхадиила из его собственного тела. Враз лишившись сознания, оно наверняка рухнуло бы, если бы не отсутствие гравитации. Вместо этого тело осталось стоять и покачиваться, прикрепленное подошвами к палубе. Мечи вылетели из ослабевших рук. Его голова вяло покачивалась на плечах.
+ Что за… + попытался он отправить мне.
+ Погоди. Смотри, + я перебросил его сознание в инжинариум. + Вот, + заявил я. + Что это? +
Генераторы протекали. Из прозрачной трубы под ними обильно хлестала кровь цвета машинного масла, смешиваясь с остывшей плазмой, которая затвердевала в главном ядре. Она не замерзала. Похоже, эта кровь не подчинялась никаким законам физики.
Малхадиилу понадобился миг, чтобы сосредоточиться.
+ Это… +
А затем он ушел в дрейф. Я вырвал его сознание без предупреждения и ритуала и чувствовал, как его сущность распыляется по всему залу. К счастью, психический эквивалент пощечины заставил его прийти в себя. После боя мне бы попросту не хватило сил, чтобы собрать его по крупицам, распадись его сознание на части.
+ Это же… + он казался неуверенным. Его восприятие начало холодеть.
+ Мал? +
Молчание. Он исчез в одно мгновение, прорываясь обратно к телу. Я оказался быстрее. Я ринулся назад и утянул его за собой.
Мы открыли глаза одновременно и оба тут же сказали «юстикар». Галео как раз выдергивал меч из последнего горящего тела.
+ Говорите. +
В данной ситуации наилучшим решением было отправить изображения прямиком в разум: демон в плазматической тине, существо, растекающееся по двигательному ядру, вторичные когитаторы, когда-то принадлежавшие анимусу машины, а теперь приютившие паникующий разум демона.
+ Протекающие генераторы. Что они контролируют? +
Малхадиил поймал парящие клинки и вложил их в ножны.
— Магнитное зажигание варп-двигателя.
Думенидон оборвал почтительный напев и спрятал меч.
— Наша жертва хочет переместить неуправляемый корабль обратно в варп? Без команды? С нами на борту?
Малхадиил покачал головой.
— Нет, брат. Демон зацикливает генераторы, необходимые для выброса ядра в пустоту.
— В этом нет смы… — начал Сотис.
— Поле Геллера на том участке не выдержит детонацию, — раздражение смешалось с отчаянием, из-за чего голос Малхадиила стал резким. — В нем нет ни отказоустойчивости, ни аварийного режима. Демон тянет как раз за те ниточки. Ядро выбросит прямиком в пустоту.
— Маяк для тех, кто по иную сторону завесы, — закончил я.
+ Выдвигаемся, + отправил Галео. + Бегом. +
Глава седьмая
РАЗЛОМ
IПервым делом после воссоединения с Анникой в мой адрес посыпалась отборная брань. До сих пор я обычно так и общался с инквизитором и в прошлом даже находил это забавным. Но не сейчас.
+ Замолчите, + сказал я ей. Как ни странно, она послушалась. + Инквизитор, вы должны немедленно отвести «Карабелу» на безопасное расстояние. «Морозорожденный» собирается выбросить варп-ядро.
«Зачем? — отправила она в ответ. — Уничтожьте навигатора и ликвидируйте скверну в ее источнике с визуальным подтверждением».
Мы двигались так быстро, как могли, проламывая стены и выстрелами прокладывая новые переходы. Свой полет через арочные коридоры мы направляли, отталкиваясь ботинками и ладонями от темных стен. Слабый свет непрерывно мерцал, пока капризное силовое ядро корабля сопротивлялось пробуждению.
+ Не мы сбрасываем варп-ядро — корабль сам это делает. Демон сильнее и хитрее, чем мы ожидали. Он сбежал из тела навигатора и переселился в сердце корабля. Оттуда он управляет машинным духом. Мы вряд ли успеем остановить его вовремя. +
«Но взрыв…»
+ Отведите «Карабелу» на безопасное расстояние, + я ощутил, как она скривилась от силы моего сообщения, но меня едва ли это волновало. Почему она пыталась втолковать мне то, о чем я и так прекрасно знаю? Неужели она думает, что сейчас самое подходящее время для пустой болтовни? + Сделай это, человек. +
«Как пожелаешь».
Молчание. Я чувствовал ее отдаленное дыхание.
«Мы уже в пути. Ты знаешь, что я не смогу телепортировать вас на таком расстоянии».
+ Знаю, + я был тронут тем, что она сказала это. Большинство инквизиторов никогда бы так не поступили. + Мы понимаем. Если не выживем, отправляйтесь на Титан с вестью об Армагеддоне. Монастырь необходимо предупредить. +
«Так и будет», — она замолчала. Я чувствовал, что она хочет что-то добавить. Ей хотелось извиниться за то, что гнев взял верх над ней, и за то, что она послала нас на верную смерть, но слово «прости» было слишком чуждым для инквизитора. — «Гиперион?»