5. Злоупотребление властью.
Это крайняя степень «комплекса Париса». В современном Китае такое еще имеет место. У многих китайцев любимой поговоркой стала «Если, имея власть, ею не пользуешься, то по истечении срока она окажется ненужной». Использование служебного положения в целях собственной выгоды крайне распространено. Тот, кто ведает электричеством, может по собственному желанию отключить свет — таких людей в Китае называют «электрическими тиграми». Это же относится к служащим железнодорожных вокзалов, которые могут приторговывать дефицитными билетами. Сотрудники прилавка здесь не исключение.
Вскрывая причины такого явления, китайские исследователи говорят, что сам факт комплекса вовсе не есть «местная достопримечательность» — это явление повсеместное. Это сказывается и в поведении человека. Предпочтительны те люди, которые выше по статусу, не исключая даже взаимоотношений между членами семьи. Так, младший брат, безусловно, должен «подчиняться» старшему брату.
Если привести к общему знаменателю вышесказанное, то объяснение сводится к причинам, под которые можно подвести теории чисто социологического характера.
Первая теория — это теория инстинкта, в соответствии с которой стремление к власти — это природное качество, данное людям свыше, оно свойственно всем живым существам. Это есть составляющая стремления к власти. Однако не все понимают социальную сущность этой власти. Иногда это просто форма, ритуал. Видимо, у китайцев данный инстинкт развит сильнее.
Вторая теория — это теория инструментария, при которой считается, что обладание властью есть лишь путь к достижению других своих целей. В этом принципиальная разница между ними. В Древнем Китае понятия шэн гуань (подъем по чиновничьей лестнице) и фа цай (разбогатеть) всегда стояли рядом. В провинции Гуандун недавно был схвачен некий Хуан Гуйчао, который обманным путем заработал 40 тысяч юаней. У него была присказка: «У тебя в руках власть, у меня в кошельке на поясе деньги. Я за свои деньги куплю твою власть, а затем с помощью купленной власти получу еще больше денег!»
«Комплекс Париса» хоть и не китайского происхождения, но он, наряду с почитанием предков, «лицом», коллективизмом, такими понятиями, как жэньцин, гуаньси (о них пойдет речь далее), в психологии китайца и его поведении проявляется достаточно выпукло. Это особенности китайского характера, значит, они имеют свою почву и предысторию.
В древнем китайском обществе важное место занимало сельское хозяйство. Тысячи разрозненных хозяйств не были связаны с помощью товарообмена. Каждый в отдельности был беззащитен перед лицом природных катаклизмов. Так рождалась зависимость от сильных мира сего. Это прежде всего род и глава рода — отец. Образ главы семьи как авторитета благодаря Дун Чжуншу, жившего в эпоху Хань, и неоконфуцианцам эпохи Сун закрепился, устоялся в психологии нации и стал распространяться на всех, кто был облечен властью. Китайцев с детства учат быть «послушными». Подобное воспитание, естественно, приводит к появлению комплекс зависимости.
Мы выяснили, что имеют в виду в Китае, когда речь заходит о власти. Теперь попытаемся разобраться в понятии «властные игры».
Допустим, что в жизни взаимоотношения людей на всех уровнях являются определенными игровыми системами со своими правилами и особенностями. Таковы выводы современной психологии. Родились такие понятия, как трансакция — единица общения; процедуры, ритуалы, времяпрепровождение — простейшие формы общественной деятельности. Наконец, было сформулировано определение игр. «Игрой мы называем, — пишет выдающийся американский психолог Э. Берн, — серию следующих друг за другом скрытых дополнительных трансакций с четко определенным и предсказуемым исходом. Она представляет собой повторяющийся набор порой однообразных трансакций, внешне выглядящих вполне правдоподобно, но обладающих скрытой мотивацией; короче говоря, это серия ходов, содержащих ловушку, какой-то подвох. Игры отличаются от процедур, ритуалов и времяпрепровождения двумя основными характеристиками: скрытыми мотивами и наличием выигрыша. Игры могут быть нечестными и нередко характеризуются драматичным, а не просто захватывающим исходом» [цит. по 32, с. 13–14].
Постараемся приоткрыть завесу над наиболее закрытой от иностранцев особенностью восточноазиатской цивилизации — стратагемностью мышления ее представителей. Само понятие «стратагема» (по-китайски чжимоу, моулюэ, фанлюэ) означает стратегический план, в котором для противника заключена какая-то ловушка или хитрость (32, с. 15). Стратагемы составляли не только полководцы. Политические учителя и наставники царей были искусны и в управлении гражданским обществом, и в дипломатии. Все, что требовало выигрыша в политической борьбе, нуждалось, по их убеждению, в стратагемном оснащении.
В отечественном китаеведении, да и в европейском китаеведении, пионером в изучении китайских стратагем, безусловно, является академик В. С. Мясников, посвятивший этой теме немало своих работ [32].
Таким образом, «властные игры» имеют четкие правила, однако интересы сторон не всегда достаточно ясны и отчетливы. Основой для борьбы становится столкновение планов и расчетов сторон.
Китайцы очень любят относиться к лицам различного социального уровня по-разному. Если кто-то хочет попросить о чем-то человека, владеющего социальными благами, то сначала он должен выяснить, насколько тесными являются их отношения.
Хуан Гуанго в книге «Конфуцианская мысль и модернизация Восточной Азии», проанализировав взгляды Конфуция, Мэн-цзы и Сюнь-цзы на человеческий характер (жэнь син), создал некую модель души конфуцианца. Согласно этой модели, «распорядитель богатств» психологически выделяет в человеческих отношениях три основных типа. Это эмоциональные отношения, инструментальные и смешанные отношения. Рассмотрим их более подробно [127].
Отношения эмоционального типа (цингань) наиболее длительные и устойчивые, они удовлетворяют потребность в заботе и любви, теплоте чувств, безопасности, подчиненности. Например, в семье, среди близких друзей, в дружном коллективе именно такой тип отношений.
В каждой традиционной семье мечтают о том, чтобы все члены семьи совместно контролировали в ней «приходы и расходы». Такой коллектив имеет три отличительных черты: 1) трудовые доходы каждого идут в общую кассу (кроме личных расходов женщин); 2) все расходы на жизненные потребности оплачиваются из общей кассы; 3) богатством семьи пользуются (наслаждаются) все члены семьи (правило «каждому по потребностям»). Каждый член семьи работает на семью, от нее же и получает. Когда престарелые родители не в состоянии работать, дети обязаны их содержать. Основные противоречия и трудности у китайцев возникают, как правило, в семье.
Отношения инструментального типа устанавливаются для достижения определенной цели, поэтому они кратковременны и неустойчивы. Таковы отношения между покупателем и продавцом, доктором и больным, водителем и пассажиром. Они могут не знать даже имени друг друга. Когда партнеры общаются по правилам справедливости, каждая из сторон исходит из того (сравнительный уровень), какую выгоду получит и что придется заплатить самим.
Общаясь с незнакомыми людьми, китаец тщательно взвешивает свои поступки. Он просчитывает ситуацию и поступает в соответствии со здравым смыслом. С программированием и распределением вознаграждения китайцы справляются лучше, чем американцы. Китайцев больше заботит справедливость, чем равенство в распределении благ. Они готовы помогать человеку своего круга, но не незнакомому человеку. В целях поддержания гармонии внутри своего коллектива они препятствуют и даже запрещают нападки со стороны, однако во имя своей выгоды используют крайне ожесточенные, а порой и чрезмерные коллективные выпады по отношению к потенциальному конкуренту.
Отношения смешанного типа есть сфера общения, где человек с помощью жэньцин и мяньцзы может влиять на людей. Таковы отношения между родственниками, соседями, учителем и учеником, соучениками, сослуживцами, односельчанами. В этих отношениях у двоих всегда найдется третий, как правило, общий знакомый, так образуется сеть отношений. Здесь отношения строятся по принципу: на подарок надо ответить подарком же (ли шан ванлай), вежливостью на вежливость, услугой за услугу. Отношения этого типа наиболее длительные. Суть отношений здесь исходит от каждого, от персоны. Распределитель благ часто оказывается в трудном положении из-за жэньцин. Если он придерживается правила справедливого их распределения и отказывает в особом отношении противной стороне, то можно предположить, что их отношения могут испортиться. Поэтому нередко ему приходится держаться правил отношений эмоционального типа, оказывая особую помощь просителю.
Когда проситель просит «распорядителя» выделить ему «богатства» с выгодой для просителя, «распорядитель богатств» сможет оказать помощь просителю в соответствии с тремя правилами: правило потребности, правило человеческих отношений (жэньцин) и правило справедливости. (О понятии жэньцин речь пойдет ниже.) В психологии «распорядителя» человеческие отношения, правило обмена и внешнее проявление (поступки) находятся в соответствии с понятиями жэнь «гуманность», и «справедливость», ли «ритуал» конфуцианской этики. Отношения соответствуют жэнь, правило обмена соответствует и, а внешнее проявление (поступки) соответствует ли. Таковы «властные игры». Теперь рассмотрим понятия, средства и правила, с помощью которых проводятся эти «игры».
* * *Ученые давно обратили внимание на то, что в китайском языке существуют определенные понятия, которые отображают прагматизм взаимоотношений между людьми. Это такие понятия, как лянь «лицо», мяньцзы «лицо, имидж», жэньцин «коммуникативные отношения», гуаньси «связи» и бао «воздаяние за услугу». В некоторых случаях их следует дополнить такими характерными для китайцев качествами, как лянсинь «совесть», чи «стыд», сю «смущение», жу «позор» и производные от них. Все они имеют отношение к внутренней либо внешней регуляции отношений индивида с окружающими, т. е. связаны с чувством вины, стыда, унижением, совестью и т. п.
Несмотря на пристальное внимание исследователей к каждому из этих понятий, в комплексе они почти не рассматривались. Одним из тех, кто обратил серьезное внимание на эту проблему, был профессор Китайского университета в Гонконге Хуан Гуанго, который в 1983 г. опубликовал работу под названием «Жэньцин и мяньцзы: властные игры китайцев» [128, с. 289–318]. И здесь тема власти или стремления к ней стоит далеко не на последнем месте. Собственно говоря, Хуан Гуанго и предложил ввести термин «властные игры», имея в виду в первую очередь коммуникативную сторону проблемы. Автор пытался показать, как «властные игры» сочетаются с такими традиционными понятиями, как жэньцин и мяньцзы, другими словами, какие «правила» существуют в так называемых «властных играх».
Линь Юйтан писал: «Такую вещь, как “лицо”, невозможно перевести и невозможно дать ему определение. Оно похоже на “почет, славу, честь” и в то же время непохоже. Его нельзя купить за деньги, оно может дать мужчине или женщине чувство собственного достоинства. Оно пустое (неуловимое, эфемерное. — Н. С.), мужчины из-за него борются, многие женщины из-за него умирают. Оно не имеет формы, но существует только при предъявлении его публике. Оно существует в воздухе, а люди, тем не менее, не слышат его звука, наполненного уважением, и прочностью, и надежностью. Оно не следует разумности (логике), а следует обычаю (привычке). Оно заставляет длиться судебные дела, приводит к краху семьи, к убийствам и самоубийствам. Оно может заставить несправедливого субъекта под воздействием критики и обличения со стороны односельчан стать на путь истинный. Оно дороже любого обыкновенного земного богатства. Оно сильнее даже судьбы и добра и благодеяния, почитается людьми больше, чем конституция» [92, с. 175].
Данной темы касаются и отечественные китаеведы. Так, К. Тертицкий отмечает, что китайцы в высшей степени испытывают потребность в «лице». Оно стало одной из глубинных структур культурной психологии. Китайские публицисты выделяют следующие варианты поведения, связанные с «лицом»: 1) инициативная «продажа» «лица»[59]. Индивид, используя власть или имущество, которым он распоряжается, оказывает благодеяние друзьям и родственникам; 2) «накопление запасов» «лица». Индивид оказывает услуги вышестоящим лицам, надеясь через некоторое время получить ответное благодеяние; 3) «обмен» «лицами». Оказание взаимных услуг с использованием служебного положения (газета «Нунминь жибао», 19. 06. 1986). В. В. Собольников рассматривает концепцию «лица» в контексте особенностей восприятия и мышления китайцев, отмечая также чрезвычайно важную роль, которую играет концепция «лица» в формировании типичных поведенческих ре акций [51].
Чжу Юнсиня интересует, как эти два понятия — лянь и мянь — сочетаются друг с другом. На основе теории социальных взаимоотношений он пытается объяснить динамическое отношение между ними, благодаря чему появляется возможность истолковать большинство моделей, существующих в процессе социальных взаимоотношений внутри китайского общества, в особенности это касается «коллективной» (цзити чжуи) культуры [160].
Как отмечает Ху Сяньцзинь в работе «Концепция лица у китайцев», еще в IV в. до н. э. мянь «лицо, имидж» играло символическую роль в определении отношения человека (я) и общества. Лянь «лицо» является более молодым термином. Самая ранняя ссылка на него имеется в «Словаре Канси» и относится ко времени династии Юань (1227–1367). Слово это первоначально возникло на севере Китая и лишь потом постепенно стало вытеснять там слово мянь, которое обозначало «лицо человека». Тогда же у мянь появился суффикс цзы — мяньцзы [155, с. 45].
Различие между лянь и мянь легче всего объяснить, идя от противного. Сказать, что у человека «нет лица» (мэйю лянь) или он «не хочет иметь лицо» (бу яо лянь), есть великое оскорбление. Это значит, что человек подлый, аморальный, бесстыжий. А мэйю мяньцзы значит, что в обществе данный человек не имеет чести, славы, почета. Лянь — это уважение к самому себе и уважение других (в сумме). Многие кончали самоубийством, так как теряли уважение к самим себе. «У меня нет лица, чтобы показаться на людях». Стыд и боязнь «потерять лицо» приводят к желанию самосовершенствоваться. Хуан Гуанго в статье «Понятие “лица” и способы контактов в китайском обществе» предлагает свой способ разрешения конфликтных ситуаций [129].
Понятия лянь и мяньцзы, как правило, различимы только на севере Китая, поэтому, чтобы различать эти понятия и на юге страны, где нет лянь, а есть только мянь, было предложено ввести такие понятия, как «социальное лицо» (шэхуэй ляньмянь) и «моральное лицо» (даодэ ляньмянь).
Многие китайские исследователи национального характера высказывают свое мнение по поводу того, что следует подразумевать под различными терминами, связанными с понятием «лицо». Понятие «лица» и имиджа опирается на традицию конфуцианской культуры. Поэтому сначала необходимо бросить ретроспективный взгляд на ряд важных понятий, имеющих отношение к концепции «лица» в традиционном китайском обществе, а затем с позиции социологической объяснить, какие могут возникнуть противоречия в связи с модернизацией китайского общества.
В условиях патриархальной системы и крестьянского общества взаимодействие между людьми становилось главной темой в повседневной семейной жизни. Поэтому так важны были мораль и справедливость, и это стало главной этической ценностью, что со временем привело к понятию хао мин, к стремлению иметь репутацию и престиж в обществе.
Итак, рассмотрим подробнее эти два понятия — «лицо» и имидж (лянь и мяньцзы).
ЛяньОсновное словарное значение слова лянь — «лицо», однако в отличие от мяньцзы оно несет моральную нагрузку. Ху Сяньцзинь [155] и Дэвид Хо (Ho, David. On the Concept of Face // American Journal of Sociology, 81: 867–884) указывают, что лянь — это то, на что каждый вправе претендовать уже в силу своего членства в обществе, оно может быть утрачено при неподобающем поведении. Таким образом, лянь — это авансированная данность в отличие от приобретаемого мяньцзы. Лянь характеризует качественную оценку обществом моральных принципов индивида и соответствия его поведения социально принятым нормам.
В китайском языке существует немало словосочетаний, в которые входит морфема лянь в этом значении. Приведем несколько примеров.
1. Дю лянь.
Этот термин означает осуждение коллективом аморальных поступков и действий, не согласующихся с нормами социума. Сюда можно отнести ложь, обман, невыполнение обещания, неверные суждения, грубые поступки, разлад (нестандартное поведение) в семье и между детьми. Но если была веская, вполне оправданная причина нарушения установленных норм, то наказание все же последует, но «лица» нарушитель при этом не потеряет. Людям образованным не следует открыто спорить с неграмотными, ибо так можно подорвать свой собственный авторитет. «Потеря лица» — это прежде всего ощущение стыда перед самим собой и чувства стыда перед другими (не смог сдать экзамен, постеснялся познакомиться с девушкой, просил друга помочь и т. п.).