Я падаю в бездонную пропасть, лечу куда-то, мысли путаются…
– Мама, нет! – страшным голосом закричал Алекс и вскочил на кровати, оглянулся…В окно пробивалось закатное солнце, в комнате было сумрачно и тихо. Памелы рядом не было. Алекс поднял трубку внутренней связи:
– Люк, подавай машину, я сейчас спущусь.
– Ок, Босс, будет сделано.
Ему нравилось вечером просто покататься по Мемфису, проехать мимо студии «Сан», представляя, как Сэм, сидя за стеклом, управляет музыкантами на записи какого-то нового хита, как когда-то с ним, с неопытным мальчишкой, решившим попытать счастья. Наблюдать за одинокими прохожими, спешащими по своим делам, ведь простая жизнь ему теперь недоступна. Алекс никогда не думал, что будет скучать по нищим временам детства, когда носил ненавистные джинсы, работая за копейки, практически, засыпая на уроках, после ночной смены… Чистые девушки рядом, из таких же бедных семей. Но уже тогда он был изгоем, не таким как все, слушавшим «чёрную» музыку, одеваясь в яркую одежду, с извечной гитарой за спиной. Алекс закрывался от всех в своём маленьком мирке, где царствовали его мать и брат Джесси. Он мысленно обращался к брату в тысячный раз, прося у него прощения за преждевременную кончину, чувство вины с годами только усугублялось.
«Почему я остался в живых? Почему Бог выбрал меня?»
Долгие беседы с матерью на могильном холмике, бесконечные молитвы, доводившие его до полуобморочного состояния, а Грэйс с неумолимостью инквизитора заставляла вымаливать прощение.
– Да, мой мальчик, Джесси умер, дав тебе жизнь, теперь ты должен жить за двоих, чтобы твой брат, там, на Небесах, был доволен своей жертвой.
С тех пор он перестал спокойно спать по ночам, тревожность развилась в лунатизм, и мать, оплела его заботой и опекой, которые душили, не давая вдохнуть полной грудью. До тринадцати лет водила в школу, смущая подростка, не решавшегося противоречить строгой матери. Одноклассники насмехались над ним, называя «маменькиным сынком», и Алекс ещё сильнее привязывался к матери. Теперь она заменила ему всех: друзей, подруг. Со временем и те, и другие всё-таки появились в его жизни, но главным человеком так и осталась мать. С того дня как родители подарили ему гитару, он не расставался с ней, пытаясь научиться играть, на слух, ведь госпелы и блюз лились из каждого окна, в каждом дворе сидел темнокожий старик и вытягивал из струн тоскливые звуки, подпевая треснутым голосом…
«Печаль породила блюз»… Да, да именно так. В этой музыке слились воедино воспоминания о рабстве на плантациях, о жажде свободы, самореализации. А ведь со времён Гражданской войны так ничего и не изменилось: «белое отребье» соседствовало с чернокожими в бедных кварталах, «гетто», где жизнь не стоила и цента.
Родители пытались хоть как-то улучшить ситуацию, хватаясь за любую работу, отец сорвал спину, попал в тюрьму за подделку чека, тогда им с матерью пришлось особенно тяжело.
Алекс часто мечтал о том как заработает денег, купит родителям дом, и они будут счастливы, потому что не надо будет за гроши гнуть спину с утра до ночи…
И что теперь? Мечты осуществились, но мама недолго прожила в купленном сыном дворце. Оглушительный успех Алекса сначала вскружил голову, но потом наступило прозрение: тот милый, послушный мальчик уже не принадлежал ей: бесконечные турне, вереницы девушек, окружавших его… А эти автомобильные аварии, в которые Алекс не раз попадал, чудом оставаясь целым и невредимым.
– Остановись, сынок, пока не поздно, женись, нарожай кучу детишек, ведь ты заработал достаточно. Чего же ещё?
Сын погладил её по щеке, прошёлся длинными пальцами по густым волосам Грэйс, такими же, как у него.
– Мамочка, это невозможно, – его красивое лицо озарила улыбка, и он на миг превратился в её мальчика, принадлежавшего ей одной, но потом иллюзия развеялась.
Перед ней сидел молодой мужчина, рано повзрослевший, кое-где в волосах стала пробиваться ранняя седина, и он стал закрашивать её краской, по совету его нового менеджера, Полковника Тома Дженсона. Как же этот Полковник пугал Грэйс. Он смотрел на неё как удав на кролика, и она соглашалась со всем, что он говорил, и отдала в его руки самое дорогое, что у неё было, своего сына.
Глаза Алекса посмотрели куда-то вдаль…
– Я не могу без этого жить, понимаешь? Я живу ради этого, ради того электрического разряда в тысячу вольт, это не передать словами.
– Но ты же приходишь полумёртвый после концерта.
– Да, мамочка, это потому что я выкладываюсь на сцене полностью, выворачиваю себя наизнанку. Выходя на сцену я становлюсь другим человеком, диким, необузданным. И публике это нравится.
– Публике? – вскричала Грэйс – Да будь она проклята, эта публика, если ради неё приходится идти на такие жертвы!
– Жертвы? Какие жертвы, мама? Это моя жизнь.
– Я жертвую сыном.
По её щекам катились слёзы, Алекс обнял мать, убаюкивая, как ребёнка. Он привык выполнять функции старшего в семье. Отец всегда был слабовольным, идущим на поводу у властной жены, но теперь, благодаря сыну, не нужно было работать, и Уильям наслаждался бездельем.
Именно тогда были и первые неудачи в любви. Узнав, что её любимый человек больше не принадлежит ей одной, Дикси бросила его, пожелав удачи. Даже после смерти Грэйс, она отказалась остаться с ним.
– Извини, Алекс, но я не могу. Ты сделал свой выбор.
– Я же не прошу тебя спать со мной. Просто останься, поддержи. Помнишь, как раньше мы говорили ночи напролёт. Я скучаю по тем временам.
– У меня уже своя жизнь. И тебе в ней нет места.
Она так и не смогла другу детства простить его славы. Рядом с ним тогда уже были другие люди, другие девушки, их не надо было уговаривать, они приходили быстро и в больших количествах. Проведя с такой девушкой ночь, Алекс тут же терял к ней интерес. Но когда ему попадалась честная нетронутая девушка, он тут же принимался старательно за ней ухаживать… и не трогал её. Для этих целей были поклонницы, готовые на всё, чтобы попасть к нему в постель.
Иногда он сам приходил в ужас от своего цинизма, но добровольно отказаться от того, что само плыло в руки, не мог. На гастролях и в турне Алекс вёл разгульный образ жизни, вырвавшись из-под опеки матери, но приезжая домой вновь становился послушным мальчиком. Грэйс, читая статьи о сыне, вела с ним нравоучительные беседы.
– Не этому я тебя учила, откуда такая разнузданность? – строго пеняла она Алексу – Ты там хоть не куришь, не пьёшь?
– Нет, не курю и не пью.
– А девочки? Сколько их уже у тебя было?
– Не знаю, не считал, – на щеках Алекса заиграли желваки – мама, может хватит меня контролировать? Я уже взрослый.
– Не смей мне говорить, что я должна делать! – завелась Грэйс.
– Мама, успокойся, – пошёл на попятный Алекс.
– И это мой сын. Ты помнишь, чему учил нас пастор? Ты ведёшь развратный образ жизни. Что бы сказал Джесси? Ты будешь гореть в аду.
Только безграничная любовь к матери заставляла Алекса молчать в ответ на упрёки.
Грэйс. Склонив голову, он терпеливо выслушивал нотации.
– Если бы меня сейчас увидели мои поклонницы, – вдруг подумалось ему – сильно бы удивились.
Такие разговоры повторялись всё реже и реже, по мере выпитого матерью. От неё всё чаще пахло виски. Алекс пытался остановить Грэйс, но та только отмахивалась от него, как от назойливой мухи.
– Я успокаиваю нервы, тебя рядом нет, соседей нет, мне плохо, одиноко, вот только она моя подруга. – с горькой усмешкой женщина указывала на опустевшую бутылку. – Ты же не хочешь мне помочь? Молчишь?
Понимая, что не в силах что-то изменить Алекс уходил. А Грэйс, поняв, что сын уже не тот, казалось, смирилась с этим. Только Билли и Скотти просила за ним присматривать. Его гитарист и басист добросовестно выполняли это поручение, но в его амурные дела тактично не вмешивались. С тех времён многое изменилось, но Алекса всё так же опекали: «Мафия Теннесси», как пресса окрестила ближайшее окружение певца. Сначала это были бывшие одноклассники, друзья детства, родственники, после армии к ним присоединились однополчане. В пятидесятых они охраняли его от особо рьяных фанаток, хотя в то время, все девушки, присутствующие на его концертах, были сумасшедшими. Были инциденты, когда всю его одежду прямо на нём разрывали в клочья, это действительно было страшно. С тех пор он убегал со сцены, не дожидаясь, пока они опомнятся, садился в машину и уезжал. К тому же часто были стычки с их мужьями, молодыми людьми. После того, как ему разбили лицо в очередной драке, Полковник протрубил полный сбор.
– Мои дорогие, вы для чего сопровождаете Алекса? Чтобы развлекать его?
Парни пожали плечами.
– Я вам объясню. Его талант не только голос, но и внешность. Ну как, с таким лицом он завтра выйдет на сцену? Пока спасёт грим, а если ему что-то сломают? Вы никого не должны подпускать к нему.
– Сэр, – осмелился подать голос Алекс, – я рад, что могу общаться с поклонниками напрямую.
– Сэр, – осмелился подать голос Алекс, – я рад, что могу общаться с поклонниками напрямую.
– Алекс, ты действительно не понимаешь в чём проблема?
– Подумаешь, пара синяков, – он потрогал разбитую губу.
– Ты публичный человек, и твоё лицо – это твоя визитная карточка.
– Вы так говорите, как будто я – товар.
– Парни, вы свободны.
Они остались одни.
– Вы не ответили…
– А ты как думаешь? Когда ты пришёл в шоу-бизнес, то стал таким же товаром, как и одежда на тебе. Твой голос, твоё обаяние, даже твои движения – всё, что приносит доход, можно продать.
Алекс с ужасом посмотрел на менеджера.
– Запомни, мой мальчик, ты нужен всем: звукозаписывающей компании, твоим друзьям, пока ты приносишь деньги. Поэтому твои парни должны следить за твоей безопасностью и за твоим здоровьем. Сынок, ты только в начале пути, тебя ждёт великое будущее, ты будешь зарабатывать миллионы, и, – Дженсон помолчал, – будь осторожен с своих связях с прекрасным полом. Никогда не знаешь, на что они способны.
Тот разговор Алекс запомнил на всю жизнь. Слова менеджера оказались пророческими: за два года он взлетел на такую высоту, которой никто не смог достигнуть. Ну разве что «Битлз». Он встретился с этими ребятами у себя в Роузленде. Они побренчали на гитарах, поговорили ни о чём, потом ими занимались парни из МТ. Алекс искренне не понимал их феномен. Как за такое короткое время они сумели завоевать такое большое количество поклонников? Ему не нравилась эта музыка, хотя он честно вслушивался в их жёсткий динамичный рок, пытаясь понять. «Роллинг стоунз» – вот это действительно талантливые ребята, хотя тексты некоторых их песен, он, мягко говоря, не приветствовал. Но предпочитал своё мнение держать при себе.
– В шоу-бизнесе хватит места всем, – так он обычно говорил журналистам в ответ на вопрос: как он относится к тому, что может лишиться трона.
Свою музыку Алекс создал на основе чувственности блюза и выиграл. Вплоть до армии его песни не сходили с верхних строчек хит-парадов. Но за два года армейской жизни всё резко изменилось. Появились новые музыканты, новые авторы, которые не желали платить ему за то, чтобы он исполнял их песни. Английский рок завоевал американский рынок, но Алекс не хотел исполнять эти рваные, чересчур громкие произведения, не имеющие ничего общего с мелодичностью и звуковым разнообразием рок-н-ролла. В начале шестидесятых певец попытался вернуться к истокам. И хотя певец считал свой послеармейский альбом лучшим как по качеству материала, так и по качеству исполнения, этот сборник пользовался гораздо меньшим спросом, чем его ранние записи. После такого «провала», а именно так певец воспринял эту неудачу, было решено записывать более лёгкие для восприятия песенки. Этим тут же воспользовался Полковник, убедив Алекса, что времена рок-н-ролла давно в прошлом и пора менять репертуар. Но долго думать артисту не пришлось: Хэл Уоллис, голливудский продюсер, уже ждал его на съёмки пятого фильма.
Все рок-н-ролльные «звёзды» сдали свои позиции: кто по воле Небес, как Бадди Холли, погибший в авиакатастрофе или Эдди Кокран, разбившийся на машине; кто по воле закона, как Джерри Ли Льюис, женившийся на своей тринадцатилетней кузине. Казалось, даже время ополчилось на музыку Алекса. Со времён войны за независимость Америка никогда не признавала такой безоговорочной капитуляции перед англичанами. И Алекс, не имевший выбора, как он тогда думал, решил заняться лицедейством.
И прогадал…
Да, он стал одним из самых высокооплачиваемых актёров, получая по миллиону за каждый фильм, но эта работа не приносила морального удовлетворения. Впоследствии он отыгрывал роли на автомате, не вдаваясь в подробности сценария. Весёлая лёгкая жизнь изображаемая им на экране, глупые, пустые песни… Со временем Алекс уже не старался в студии заниматься аранжировками, понимая, что это бесполезно, просто накладывал голос на музыкальное сопровождение.
Ради забавы он даже привлёк к съёмкам друзей, на роли второго плана, в сценах драк, где он мог показать, каких высот он достиг в каратэ. Это боевое искусство поражало его не только красотой приёмов, но и древнейшей философией. В Мемфисе Алекс даже начал посещать школу с известным инструктором Эдом Паркером, выбрав себе имя «Тигр» и получив чёрный пояс шестого дана.
Когда певец понял, что хороших фильмов ему уже не дождаться, он совсем упал духом. Апатия к жизни после смерти матери переросла в чёрную меланхолию, которую он пытался заглушить антидепрессантами. Тогда в его жизни и появился Ларри Геллер. Поначалу Алекс не воспринял его всерьёз. Подумаешь, ещё один псевдоискатель смысла жизни, но потом… Именно с ним он обрёл опору. Не боясь прослыть сумасшедшим Алекс говорил с ним обо всём на свете: и о своих видениях, и о возможности исцелять других и главное: обсуждать вопрос, который его мучал с детства: почему Бог выбрал его, а не младшего брата, почему ему было суждено стать Алексом Престоном? Ларри внимательно слушал, подсказывал. В перерывах между съёмками они ездили в Парк самореализации. Конечно, там все узнавали всемирную звезду, но не приставали с просьбами дать автограф и расспросами.
Именно там он познакомился с автором книги «Только любовь», которую часто носил с собой и затёр до дыр. Это была простая и мудрая женщина по имени Дайя Мата. Алекса поразило, как она говорила о Боге, с какой любовью и благоговением.
– Высшая ступень духовного развития, вот к чему я стремлюсь всю свою жизнь. Я хочу научиться этому и научить этому других, моих поклонников, весь мир.
– Не стоит так спешить с этим. Духовное совершенствование не происходит в одно мгновение. Для этого требуется самоконтроль. Если ты будешь учить этому других – это займёт всё твоё время.
– Но я хочу этого!
– Ты говоришь так сейчас, и я знаю, что ты этого хочешь. Но наступит завтрашний день, ты проснёшься утром и вспомнишь, что ты-артист. У тебя есть важная замечательная работа. У тебя есть особая связь между тобой и твоими поклонниками. Но миссия артиста отличается от миссии духовного учителя. То внутреннее духовное развитие, которое ты ищешь – оно в тебе и всегда будет с тобой.
Потом Ларри пробовал уговорить Алекса выступать на телевидении с проповедью о Самореализации, тот возражал ему. После короткой дискуссии Алекс, как бы подведя итог, сказал:
– Нет, моя музыка– это то, зачем я появился на этой земле. Думаю, я остановлюсь на этом.
… Послышался звонкий голосок Лизы-Марии. Когда она увидела отца, её глаза загорелись, она протопала толстыми ножками через всю комнату и упала в его объятия.
– Привет, Зайчонок! – Алекс задыхался от любви к этому маленькому чуду.
Вдыхая запах её волос он наслаждался мнимым покоем, сердце оттаивало при взгляде на дочурку, боль отступала. Не зная как выразить свою любовь он засыпал её дорогими подарками, которые не всегда подходили ей по возрасту. Памелу это возмущало.
– Ты избалуешь её! – кричала она.
– Я просто хочу, чтобы она ни в чём не нуждалась, – оправдывался Алекс.
– Но зачем двухлетней девочке норковая шуба?
– Да ты ревнуешь! – озарила его догадка, – этого только не хватало. Я люблю вас обеих. Хочешь, пройдись по магазинам, выбери себе что-нибудь.
– У меня всё есть, – буркнула недовольная Памела.
Она вдруг сменила гнев на милость, подошла к нему и, поднявшись на цыпочки, погладила его по щеке.
– Может, убежим куда-нибудь, только ты и я?
Алекс прижал жену к себе, зарылся лицом в её волосы.
– Вот прилечу сиз Вегаса, и сделаю всё, что ты захочешь, а сейчас мне пора.
Его уже ждал самолёт.
Возле студии он наткнулся на толпу фэнов.
Алекс никогда не давал автографов перед записью, но, увидев, что это поклонники из Японии, решил сделать исключение и подошёл к группе. Его бурно поприветствовали, со всех сторон потянулись руки с его фотографиями. Он опустил взгляд, еле доставая ему до плеча, стояла миниатюрная японка с огромным животом.
– Ты хочешь автограф, дорогая?
Она молча задрала кофточку. Алекс был обескуражен. Такого ему ещё не предлагали. Быстро расписавшись на животе будущей мамочки, он ретировался. На обратном пути его разобрал смех, ситуация была трогательной и комичной одновременно.
– Да, жизнь забавнее всякой комедии, – подумалось ему.
В студии все были готовы к работе. Алекс взял гитару, сел на стул, ему снова двадцать, он полностью погрузился в музыку. Энергия била ключом, он всегда управлял процессом в студии, без устали раздавая указания музыкантам и выслушивая их предложения, песня за песней, дубль за дублем, отрабатывал сценические движения.
– Следите за мной, – повторял он, – я слышу каждого.
Сегодня ночью с ним была одна из поклонниц по имени Алиса. Совсем юная, но она поразила Алекса своим темпераментом.
– Детка, ты меня совсем вымотала.
Она потянулась как сытая кошка.