— Вот только не надо ваших шуточек! — вспылила тварька. — Скройтесь с глаз моих, позорник. Где это видано, вместо того, чтобы рассчитать расстояние и перспективы наобум кричать: «Дао-дво, сюда».
Что? О чем они толкуют? Гер извернулся, посмотрел за спину и ругнулся в голос.
— Проклятье!
— Бывает, — ответил Граун и поспешил удалиться, а лопоухая перевела укоризненный взор с его спины на Дао-дво:
— Дя-дя, беги-беги. Бывает у него! А ты… Что за привычка доверь-рять кому угодно, но только не проверенной в бой-ях мне?
— Ну как бы… — Графитовый не нашел слов, замолчал. А действительно как объяснить, что подумав о двери и услышав идентичное предложение, он повелся как простоватый дурак. Забыл прописную истину, думать прежде, чем действовать.
— Что, такую маленькую стыдно слушать?! Кука это вам не чешуйчатый красавец василиск! И пусть привь-вязана до гроба, и защищает как родного, все равно не то… — Взяла паузу, посмотрела с прищуром и, вручив Геру отвалившийся хвост, прошла сквозь дверь. — Все, й-я обиделась.
И уже из комнаты Сумеречной заявила:
— И у мень-ня завтра выходной!
— Таррах!
Вот так метаморф младшей ветви рода Дао-дво остался без теневой, хвоста и плана. И если первая и третья потери были поправимы, то вторая вызывала опасения.
Отправившись в соседние покои, плотно закрыв дверь и окно, многоликий обернулся человеком и вздохнул с облегчением, отвалившийся хвост оказался ремнем, чья бляха застряла в ушках штанов, а кожаное полотнище отпало.
— Одной проблемой меньше, — констатировал он. — Везучий.
— Дя-дя везучий, бь-бяка, — отозвалась Симпатяшка, на мгновение выглянув из стены.
Хоть и обижена, все равно волнуется. Приятно.
Остаток времени до раннего утра и момента отправки в городок, многоликий провел на полигоне, вновь и вновь перевоплощаясь в ползучих гадов, тренируясь защищать не только себя, но и свой хвост. Уверенно полагая, что перевоплотись он сегодня в ужа, из-за проклятья невменяемой некромантки лишился бы отнюдь не ремня, а вполне возможно второй жизни. После приведя в порядок себя, свои мысли и волосы, дабы внушительная плешь не сильно выделялась на общем фоне, он повязал отправился на поиски девчонки.
А нашел еще одну причину для седины… Запах. Сладковатый и тошнотворный запах подчиненного мертвяка, тонкий и ненавязчивый, но переворачивающий душу.
Не доглядел! Ее убили…
Плевать на звук дыхания, тепло все еще исходящее от кожи и дрожь ресниц, Гер знал этот запах, силу состава, несущего его и понимал, что счет идет на секунды. Многоликий стремительно покинул спальню. Нужно успеть, нужно узнать, кто посмел перейти ему, Геру, дорогу и тогда… Он еще не знал, как найдет смельчаков, посмевших убить девчонку, не ведал, как заставит их говорить, но мог поклясться, они не останутся в живых.
Метаморф младшей ветви рода Дао-дво был вправе мстить за нее и собирался воспользоваться этим правом. Он ворвался в собственную комнату, сорвал печать с тайника и впервые в жизни попросил у грифона помощи. Сложно сказать, за какие нити дергал опытный клювастый кукловод, но уже через двадцать секунд Герберт получил свой запрос. Бутыль «Призыва душ» оказалась за порогом его двери, и горлышко ее венчала престранная записка от Эрраса Тиши, гласящая «Не переусердствуй».
Но как можно переусердствовать, если Сумерька уже мертва?
Занятый лишь этой мыслью, ощущая вину, он вернулся на место убийства, стянул мертвя… девчонку с кровати и не замечая ее попыток вырваться, поднес распечатанную бутыль ко рту.
— Ге-е-ер!
Взгляды встретились, и ее серые лучистые глаза в эти мгновения не были полны белесого тумана, они искрились неподдельным испугом. Она смотрит, она говорит, она движется, дышит и пахнет как… Намина, она жива… Таррах ей в глотку! Всего за мгновение разведчик перешел из состояния ужаса — «ее убили!», в фазу ярости — «я сам ее убью!»
Слов не хватало передать весь спектр его злости, несчастные обрывки срывались с языка, а в голове звучал набатом колокол, заставляющий сжимать челюсти и кулаки.
Успокоиться, как учил Могучий, взять себя в руки, как требовал Тагаш, уйти в Ничто, как советовала Сули ничего из этих практик не могло остановить многоликого сейчас.
Встряхнуть некромантку, надавать по щекам, высечь пониже спины он мог, но вряд ли бы она подобное пережила.
И метаморф ушел, тихо закрыв двери в комнате, в домике и внутри себя — щель продувающую душу. Несчастная Сумеречная, маленькая идиотка, недолговечная человечка и просто дура даже представить не может, как ей повезло. Он уже и забыл, что умеет так пугался за других, давно похоронил в памяти свое бессилье и вот опять… Перед глазами всплывают горькие картины прошлого как чуть не утонула в пруду трехлетняя Аннабель, как отец признается в болезни подтачивающей его и без того скудные силы, как умирает мама…
Гер?
Никто не произнес его имени вслух, но многоликий возвращается в себя, чувствуя настороженный серый взгляд и присутствие подопечной. Явилась, ножницы принесла, испугалась, не меньше чем он всего лишь получас назад, а потому волосы острижены до плеч, во взгляде ожидание.
— Молодец.
Глава 8
Нет, все-таки зря я решила вести себя тихо, потому что ры… коротко стриженный совсем обнаглел. Мало того, что подстриг по своему вкусу и облагодетельствовал меня челкой, так еще по ходу дела отругал и поставил перед фактом — будешь зачитывать смертникам сведения из своей тетради. И вроде бы кто против, я только за — помочь, но эта помощь поставлена в наказание…
— За продолжение опытов с моим иммунитетом, — руками зарываясь в мои короткие локоны, сообщил Дао-дво.
А-а-а… Мурашки по спине ползут и от стоп к коленям. Плечами передернула, а он уже шипит:
— Не дергайся, я еще не сказал, что затребую за оторванный хвост и испорченные волосы.
— Слушай, если это касается команды, то требовать не стоит, и так сделаю, — сообщила гневно и вырвалась из его рук. — Закончил?
— Еще нет, сядь. — Меня рванули за руку обратно на стул и ехидно поддели: — И давай без одолжений, мы оба знаем, как долг влияет на твое участие: стоишь столбом и вызываешь не только у меня, но и у соглядатаев зевоту.
— Да неужели? — возмутилась я. — Что-то не припомню, чтобы в прошлый раз тебе было скучно. Забыл, сколько нетопырей мы привлекли?
— Прекрасно помню. И сгоревшие деревья, и Холодную звезду, удавку некроманта…
— Возле моего уха кровожадно щелкнули ножницы. — Но растормошил тебя я.
— Вернее вскрыл мой потенциал.
— Вскрыла ты его сама. Но даже в этом случае я не вижу ничего плохого. Теперь я могу быть уверен, что тебя не убьют в первом же туре игры. — И не давая и слова против сказать, многоликая сволочь продолжила: — Вернемся к твоей отработке. В счет хвоста начнешь сама меня целовать, а в счет волос без гадливости отыграешь три постельные сцены.
— Это как? — спросила о сценах, но Дао-дво вопроса не понял.
— Три ночи против трех дней моего облысения. — Огорошил он меня и убрал ножницы в сторону, чтобы сложив руки на груди, с прищуром оценить мой новый вид. Посмотрел и справа и слева, вдохнул-выдохнул и выдал: — Ладно, ночей будет две. Совсем забыл, с чем придется работать.
— В смысле?
— С суповым набором, — просиял наглый ры… лы… коротко стриженный и подмигнул. — А теперь давай проверим, как ты отвечаешь на поцелуй.
— Да ты!.. — меня за плечи подняли вверх. — Ты… — лишили возможности сплести чтонибудь из проклятий, а затем и наговор произнести.
Опалив дыханием кожу, он припал к моим губам в нежном поцелуе. А я стою столбом и не могу сообразить, как буря возмущения, вызванная Гером, тает в море нежности, коей полны его прикосновения. Да мне было с чем сравнить этот ласковый бриз, например, со штормом, продемонстрированным мне в прошлый раз, или шквалом, дарованным давным-давно в тридцать пятой палате лекарского крыла. Именно поэтому я не двигаясь, вбираю ласку в себя и боюсь спугнуть.
— Ты опять просто присутствуешь, — прошептал Дао-дво.
— Мугу, — ответила тихо, не желая открывать глаза и сталкиваться с насмешливым карим взглядом.
— А кто участвовать будет? — пожурил он и дунул на челку. — Глаза открой.
— Зачем? — на самом деле хотелось сказать, мне и так хорошо. Но он ведь тот самый рыжий, зачем ему знать, что мне всю жизнь не хватало вот таких крепких объятий и нежных губ.
— Спросить хочу, — произнес интригующе.
— Что? — с неохотой посмотрела на него. Море нежности истаяло, на меня смотрели свысока, то бишь с высоты опыта, да еще с иронией.
— Да просто интересно, ты целоваться умеешь? — Он поймал мой взгляд, оценил смысл сказанного и усмехнулся сам с себя: — И у кого я это спрашиваю?!
Я отвернулась. Действительно, у кого. У той, кто своим поцелуем чуть не убила троих.
— Намин? Обиделась. — Он ослабил хватку, и я рванулась из его объятий. Хотелось крикнуть: «Нет!» и убежать, но Гер далеко не пустил, удержал за локоть. — Я не хотел обидеть. Правда. Не подумал, прежде чем… прости.
Нет, я его не понимаю, совсем. То орет, вернее орал до «подписания» пакта, то рычит и грубо целует, то сдерживает ругань и тихо уходит прочь. А вот теперь еще и дружеское участие разыгрывает, но так достоверно, что за душу берет. Милостивый Боже, да как он так может?
— Знаешь, будь моя воля, давно бы вышла замуж и родила. А может просто замуж. Или хотя бы встречаться начала, но ведь воля не моя. — Последнее произнесла почти беззвучно, но он расслышал.
— Знаю. Ладно, не кисни, мы что-нибудь придумаем.
— Что… придумаем?.. — постаралась внять совету и взять себя в руки.
— Есть варианты.
— Какие? — Лучше заблаговременно спрошу, чтобы это не стало очередным сюрпризом.
— Начнем с азов, затем перейдем к профессиональным поцелуям. — Заверили меня с самым серьезным видом и потянули назад. — Иди ко мне.
— Я не…
— Иди. Ко. Мне, — повторил он, разделяя каждое слово. — Не укушу. — Кусать не будет, это точно. Но что-то мне совсем не нравится этот его теплый карий взгляд.
— А давай через час? Я как раз морально подготовлюсь, приду в себя… Соберусь с силами…
— Сбежишь и спрячешься, только в этот раз вряд ли ответишь на вызов, — разгадал Гер мою уловку. Кажется, передо мной отнюдь не многоликий, а хорошо маскирующийся грифон, интуит.
— Но…
— Не бойся все просто. А не сможешь расслабиться, вспомни о долге. — И он мягко погладил плечи, наклоняясь ко мне и заверяя. — Все равно ведущим буду я.
Ведущим? Три хи-хи-хя, как говорит теневая, стоило мне на зло ему расслабиться, уловить такт движений его губ и повторить разученное с мыслью «это не наглый Гер, а милый, добрый, нежный…», как этот самый наглый сжал меня крепче. Ага! Не одна я в процесс вовлечена и так называемый Ведущий тоже. Подожди, наставничек, сейчас я на тебе все твои приемчики испробую. И как он когда-то целовал дарителя, так я сейчас ответила, то бишь, рукой попыталась ухватить за волосы и, оттянув назад, попутно прикусить губу. Правда, о короткой стрижке первых я забыла, а потому поцелуй получился с кровью.
Многоликий замер, глаза закрыты, на нижней губе алая капля, а сам дышит тяжело.
Почему-то появилось ощущение, что он меня сейчас убьет. Ну а как еще объяснить стальные тиски на моей талии и невозможность от него ни отойти, ни отстраниться.
— Ге-е-е-р… — позвала тихо и под пристальным взглядом карих глаз, проглотила предложение, отложить урок. Или вообще забыть о лобызаниях, уж лучше я от него еще побегаю, или пусть Дао-дво от моих проклятий поуворачивается, зрелище должно быть еще то.
— Хорошо, — прошептал Графитовый с явным хрипом. Слизнул капельку и шепотом же похвалил: — Очень хорошо, — рана на его губе затянулась мгновенно, глаза стали темнее, а на щеках заходили желваки, пока он минуту рассматривал меня, а я обдумывала план побега.
— У-у-у ме-ня-я есть пре-предложение, — решилась я все-таки озвучить оборвавшуюся мысль. — А давай, мы…
— Продолжим, — по-своему завершил предложение метаморф и потянулся ко мне с таким взглядом… Мамочки! Что происходит?
А дальше стук в дверь, тихий скрип поворачиваемой ручки и немного смущенное:
— Эм… извините что прерываю, — начал принц, но оборвать наступление коротко стриженного на уклоняющуюся меня так и не смог. Позвал громче: — Графитовый? — Ноль эмоций, а я уже чуть ли не пола касаюсь макушкой. — Дао-дво… Гер!
Безрезультатно.
— Намина, верни его в реальность, — с едва уловимым смущением обратился Равэсс ко мне и подсказал с ехидством: — По щекам надавай.
— Не стоит, — ответил наглый гад, продолжая удерживать меня в прогибе и на весу, — это расплата за хвост.
— Хвост от тебя сам отпал, и без видимой на то причины.
— Причины были.
— Но рассказать о них ты не хочешь, — продолжая явно давний разговор, хмыкнул Его Высочество.
— Нет, — ответил Дао-дво, не отрывая взгляда от меня. Его, судя по расслабленному и весьма довольному выражению лица, ничуть на смущали ни наше положение, ни его намерения, ни свидетель, прервавший эти самые намерения на середине.
— Жаль, — печально вздохнул высокородный метаморф, — Кель Граун так же молчит, а Симпатяшка где-то пропадает.
— У нее выходной, — уголками губ улыбнулся Гер и с наступлением решил повременить. Меня вернули в вертикальное положение, уверенно даже профессионально как-то, легкими движениями взбили локоны, сместили челку на правый глаз и, развернув, явили Равэссу. — Как тебе?
— Ты прекрасно выглядишь, Намина, — мягко улыбнулся Его Высочество и с нажимом обратился к наглому лысому, — а тебя Тагаш заждался.
Они оба тотчас ушли, я надеялась до конца срока, отмеренного до нового отвода глаз, но ошиблась. Дао-дво явился через полчаса, взъерошенный и отчего-то мокрый. Забрал мои остриженные локоны, косу и бутыль, сказав: «сейчас приду». А вернувшись и переступив порог комнаты в четвертый раз за день, протянул мне сложенную вдвое карточку.
— Привет тебе от Тиши. Кстати, что он пишет.
— Что ты мог быть и ласковее с мертвяком, то бишь со мной, — послушно сообщила я.
— И это все?
— А еще о том, что меня вызывают на судебное разбирательство по обвинению Гарда Тиши, в намеренном усыплении команды действующих королевских смертников. — посмотрела на дату и добавила: — Через две недели.
— В самый разгар игр? — Графитовый не постеснялся забрать послание и удостовериться в написанном. Прочитал, не обращая внимания на мой возмущенный взгляд, фыркнул. — Тебя не отпустят.
Вот же коротко стриженный гад!
— По словам грифона, его племянника должны осудить, без моих показаний этого не произойдет. А значит, мое присутствие обязательно.
— Любопытно. — Карточка была возвращена адресату, то бишь мне, я была решительно усажена на кровать, а сам многоликий отчего-то занервничал.
— В свете некоторых данных нам придется форсировать события, а именно ускорить твою подготовку к предстоящим инсценировкам. — Интересная формулировка. Уж, не за укус ли он думает мне отомстить?
Гер прошелся по комнате из стороны в сторону, то бишь от все еще отсутствующей двери в ванную до входной, растирая руки и загадочно посматривая на меня, с улыбкой предвкушения и в то же время с затаенной в глазах тревогой. Пару раз глубоко вздохнул, перевел взгляд с окна на искореженную люстру, откашлялся, прочищая горло и, в конечном счете, сел близ оторопевшей меня. И вернулся к роли наставника.
— А теперь мы с тобой вплотную подойдем к освоению постельных сцен. — Я моргнула. Он это всерьез?
— Итак, обычно в сюжете задействованы двое, один актив — мужчина, второй пассив — женщина. — Всерьез. А я уж понадеялась, что на сегодня у нас все.
— Не смотри так, — между тем продолжил Графитовый, — это предопределено природой.
И к слову, животные на скотном дворе должны были наглядно это продемонстрировать…
— Отец запрещал держать животных и приближаться к ним.
— А… да, извини забыл. — Кашлянул и продолжил тоном умудренного опытом: — Как я уже говорил ранее, ведущим буду я. Поэтому постановку буду проводить так же я, и остановимся мы на позиции лицом к лицу. — Многоликий закинул ногу на ногу, сцепил руки на колене и сдержанно произнес: — Она как раз соответствует нашей истории.
— Да неужели?
— Сомневаешься? Зря, не сомневайся. На первых порах влюбленным важен контакт глаза в глаза и… — На мгновение замолк, посмотрел на меня с прищуром, разжал руки и глухо спросил: — Не понял, а на основе какого опыта ты пытаешься спорить?
— Да я как бы…
— Что? — вот теперь и обе его ноги вернулись на пол, Дао-дво с хищной грацией повернулся ко мне всем корпусом и, можно сказать, навис сверху.
— Ничего, так просто вырвалось.
— Договаривай.
— Нечего договаривать, — развела я руками и сделала мысленную зарубку — Рыжий интуит!
— Сумерька, — протянул он, предостерегая чуть не сорвавшуюся с моих губ полуравду. — Не надо лгать, мы в одной команде. — Вот и что ответить? Правду?
И по глазам его карим вижу, иного он не приемлет. Вдохнула-выдохнула и призналась:
— В ведической школе наравне с людьми учились полу-оборотни, а они…
— Не воздержанны, — подвел черту многоликий и посмотрел с едва скрываемым любопытством. — Так ты наблюдала за ними?
— Больно надо! — Многоликий извращенец! Как он мог подумать такое обо мне. По себе что ли меряет?
— Тогда что? — продолжил он допрос с нажимом.
— Просто знакомый там был, хвастался. — Ош Шулевич вообще по природе своей был не очень общительным, но едва разговор касался плотских утех, полу-оборотень забывал об этой своей особенности напрочь. Так что выражение: «Участницей не была, но наслышана» это обо мне.