— Топайте, — прервал разговор Тир, — не хочу с вами весь день возиться.
Коридор потихоньку стал спускаться ниже, несколько раз он пересекался с другими, узкими и широким, тёмными и освещёнными качающимися на проводах лампами без плафонов. Несколько раз Макс видел узкие блестящие в темноте рельсы и слышал механический стук колёс. Попадавшиеся навстречу заключённые либо делали вид что не замечали студентов, либо зазывно улыбались Лисицыной щербатыми улыбками, но чаще всего плевались.
Игрок стал отставать, сперва совсем незаметно, а потом все сильнее и сильнее, пока не остановился согнувшись будто от боли. Но прежде чем Тир успел догнать и отвесить пинка, парень выпрямился и едва заметно покачнул головой в ответ на невысказанный вопрос Грошева.
Шестой сектор мало чем отличался от того, что они видели раньше. Уходящая вниз кишка коридора изогнулась, в лицо дохнула влажным воздухом, на уши обрушился гул, словно где-то впереди включили огромный генератор. Первый автоматчик свернул за угол и Макс увидел зал с низким потолком, пол которого был изъеден дырами, словно дуршлаг. Над каждым пробитым в толщу скалы отверстием возвышались конструкции из металлических трубок, деревянных балок и тросов. У стены покачивалась вагонетки, мужчины в серой одежде закидывали в них лопатами каменную крошку. Другие двигали по полу зелёные ящики маркированные жирными единицами на крышках. Лица рабочих вылезавших из крайнего штрека были покрыты коричневой пылью, делавшей их похожих друг на друга словно братья близнецы.
Игрок приглушённо рыкнул и, остановившись, упёрся рукой о стену.
— Что с ним? — спросила Лиса у Макса.
— А ты не догадываешься, Лисицына, — Лёха сглотнул, — Это все твоя метка, здесь есть захоронения.
— Я ничего не чувствую, — Макс нахмурился.
— Есть, — выдохнул Игроков, — Я тоже не чувствую, — но он, — парень покачал рукой, — он знает, где они лежат.
— Ого, — буркнула Лиса.
— Я пока не одержим, красотка. Но когда меня перетянет, надеюсь первой кого я загрызу будешь ты. И надеюсь, ты окажешься сладкой, — Лёха улыбнулся абсолютно сумасшедшей и бесшабашной улыбкой.
— Вряд ли, — Лисицын перехватил руку сестры, пусть он не чувствовал энергию, на кончиках её пальцев, но видел характерные жесты псионников не раз, — Начнёшь с меня, но я вряд ли окажусь в твоём вкусе.
— Эй, — окликнул их Тир, — Варкон, — он указал на мужчину снявшего каску и поливавшего голову водой, — бывший бригадир Привезенцева.
— До того как перевестись к Третьякову Старыч работал с нами, — согласился мужчина выпрямляясь, ростом он оказался не выше Лисицыной, от того спецовка смотрелась на нем словно одежда с чужого плеча.
Макс молчал, судорожно пытаясь придумать вопрос, который надо задать. Он должен что-то сделать, как-то имитировать поиски, а иначе…. Мысль, пронзившая его в этот момент, была подобна откровению. Он даже не особо удивился собственной глупости.
Кем никогда не был Тилиф? Он не был дураком, который вручает своё будущее компании подростков разной степени побитости. Для Шрама, как и для Нефедыча, Арчи, Марьи Курусовны, он были детьми. Грош зажмурился, он мог думать, что угодно, но мнение других, на которое ему всегда было плевать, от этого не изменится.
Боги, да разве сложно подчистить всё на пару дней и вызвать спецов, которые локализуют и уберут призрак? Заключённые уж точно болтать не будут, они хорошо знают, с какой стороны хлеб намазан маслом.
Тогда что они делают здесь с расплывчатыми сведениями? Что ищут? Или играют детскую игру в «горячо-холодно»?
Неожиданно правильная мысль оставила в голове гулкую пустоту. Грош почувствовал, как чья-то рука касается его плеча и обернулся. В глазах Лисы была надежда. И вера. В него. Она не имела на это права. Как она смеет смотреть на него так же как на Самарского? Он не герой, и не собирается им становиться.
— Почему он ушёл? — внезапно спросил Игрок, Калес обернулся, — Почему Привезенцев сменил бригаду? Почему пропал, а потом вернулся?
Варкон посмотрел на коричневые с чёрными вкраплениями стены и нехотя ответил:
— Микорский погиб.
— На его глазах свалился, — стоящий неподалёку мужчина в каске с заляпанным номером на груди прислушиваясь к разговору, повернулся к студентам, и добавил, — Хоть и не подарок был, пасынка упокоил, но все же человек. Мы все здесь человеки.
— Привезенцев над четырнадцатой бригадой стоял, — сказал Варкон, — Они восточный седьмой штрек разрабатывали. Старикан свалился. Старыч просто сбежал, наверняка запил и зарёкся. Но потом вернулся. Правда, уже не к нам. В тринадцатый пошёл, все знают, нет хуже площадки, чем тринадцатая, будь она не ладна, — невысокий бригадир покачал головой, — Мировой мужик, если бы спросили, кто имеет шанс нарваться на блуждающего и сдохнуть, я бы назвал пару сотен знакомцев прежде чем добрался до Сторыча, но видать судьба.
Услышав звук падения Грошев обернулся. Игрок сидел на земле, и очумело тряс головой, правая рука неестественно вывернулась назад, почти касаясь каменной стены. Но испугало Макса не это в выражение лица Лёхи, беспомощное и одновременно решительное. Как нельзя подходящее под фразу: помирать так с музыкой.
— Ты в норме? — спросил Грош протягивая руку.
— В ней самой, — Леха с усилием опустил вывернутую руку, — Чёртов мертвец, — он ухватился за ладонь и поднялся, — Я его не чувствую, — Макс заметил, что лоб друга покрылся испариной, — но он чувствует всё. Здесь покойники Грош и немало, а призраки не могут….
— Пересекать границы чужих захоронений, — закончила Настя.
— Это все вопросы, которые вы хотели задать? — спросил второй автоматчик, и посмотрел на Калеса пустыми ничего не выражающими глазами. Макс узнал эту равнодушную пустоту, слишком долго она была его постоянно спусницей. Гвардеец не отвёл взгляда.
— Тело Микорского подняли? — спросил Макс.
— Нет, — ответил Варкон, — Не стали возится.
— Но как же так? Призрак! — воскликнула Настя.
— Не было призрака. А если и был, нам не показывался, — сказал заключённый.
— Надо на него посмотреть, — сказал Макс Тиру, — Пусть там мало что осталось, но надо.
Они спускались в штрек, темнота чередовалась со светом. Деревянные перекладины подрагивали под их шагами. Макс механически переставлял ноги, пытаясь избавится от предчувствия, что назад они уже больше не поднимутся. Конечно, можно было ещё там, в домике Маста упереться рогом и никуда не ходить. Не принимать навязанные правила, что с высокой вероятностью закончилось бы пулей в голову. А так, это отсрочка. Ещё одна. Жизнь превратилась во взятое взаймы время. А он ещё жаловался на монотонность учёбы в академии.
Грошев пытался представить, что бы он сделал на месте Раимова? Фантазия сбоила, дальше кресла, каменного глобуса и девушки, подозрительно похожей на Лису, в кружевном наряде на коленях дело не пошло. Ох, на фига такие мысли сейчас.
Спускавшаяся следом Настя едва не наступила ему на руку, и он стал двигаться быстрее. Первый вопрос — почему их не убили сразу? Грош посмотрел вниз на автоматчика, вспоминая, как появился Раимов, пока они выясняли отношения после сеанса связи с пятой шахтой. Имена прозвучали в эфире и были услышаны. Сколько вопросов вызовет их бесследное исчезновение с хутора? Много. Но если свидетели дружно расскажут, как они попёрлись в десятую шахту в поисках призрака? Студенты — псионники всегда подрабатывают, кто-то из-за денег, кто-то что бы ощутить значимость силы подвластной не всем. Они ушли туда сами. Автоматчиков запросто можно переименовать в охранников и … что? Что должно случиться?
Лестница кончилась, Грош спрыгнул с нижней ступени и едва не задел макушкой низкий потолок. Невысокий Варкон и Лиса могли стоять в полный рост, остальным пришлось согнуться.
— Куда? — спросила девушка.
Бригадир включил фонарь. Вперёд насколько хватало луча света, уходил технический штрек, по полу были проложены рельсы. Вдалеке все так же равномерно гудел невидимый генератор. Метров через сто пятьдесят коридор закончился выступающим над пропастью каменным языком, на котором рельсы описывали петлю. На краю стояло приспособление больше всего напоминавшее Максу колодезный журавль, только вот воду здесь не доставали, скорее наоборот, скидывали отработанную породу вниз.
— Старый отвал, — пояснил Варкон, — Жила ушла в сторону и мы вместе с ней, — он указал на приспособление, — Микорский в тот день на разгрузке стоял, — мужчина подошёл к краю и направил луч фонаря на каске вниз.
То, что осталось от тела разглядеть можно было с большим трудом, и то, применив толику воображения.
Грошев вспомнил слова Маста о темноте и холоде, о смерти, что показал ему призрак, о её проекции в головы живых, пусть и несмертельной. Видение вписывалось в картину. Убивший пасынка Микорский свалился в отвал, но умереть мог не сразу. Внизу темно и холодно. Лиса ухватилась за руку брата и заглянула за край.
Грошев вспомнил слова Маста о темноте и холоде, о смерти, что показал ему призрак, о её проекции в головы живых, пусть и несмертельной. Видение вписывалось в картину. Убивший пасынка Микорский свалился в отвал, но умереть мог не сразу. Внизу темно и холодно. Лиса ухватилась за руку брата и заглянула за край.
— Тот покойник? — спросил Тир, — Или ищем другого?
— Сейчас проверим, — Макс подобрал с пола каменный осколок породы, и спросил у Игрока, — Ты как?
Друг неопределённо махнул рукой.
— А так?
Грошев размахнулся и запустил камень. Снаряд приглушённо ударился в то, что осталось от тела и скатился вниз. Лиса, Макс и Лёха одновременно повернули головы влево. Стоило чему-то постороннему коснуться захоронения, как там за толщей земли и камня начала собираться энергия. Если потребуется, блуждающий будет защищать свои останки.
Грошев достал из кармана мешочек с золотом и качнул памятной вещью в воздухе, чувствуя, как энергия вернувшегося двигается вместе с ним.
— Лёха?
— Что? Ничего не изменилось. Труп далеко, так что пока могу стоять и глядеть на камни.
— Это наш призрак, — сказал Макс, — но это не Микорский.
— С ума сошли? — возмутился Варкон, — Тир, если они такую бодягу кому из офицеров сольют, с нас головы снимут. Микорский отбывал срок за убийство!
— Чей призрак ты утащила из бункера и привязала к Лёхе? — спросил Макс у Насти.
— Сам знаешь, Лукин Ерофеиван, двадцать пять лет.
— А это, — он указал на гору тряпья, — по версии работников кайла и молотка, его убийца. Но призрак никак на него не реагирует.
— Связь убийца — жертва, — ответил Калес, — Призраки не люди и драку не устрят, но и находиться рядом не смогут. А если мы не оставим им выбора, то у нас от столкновения энергий волосы заискрятся. Это не Микорский.
— Тогда кто это? — охрипнув спросил бригадир.
— Вы нашли здесь золото, — он показал мешочек, мужчина скривился и отвёл глаза, но отрицать не стал, — Ты выпустила Лукина, и он две недели назад сжёг человека, Привезенцева.
— Так нечестно, — девушка топнула ногой, — Мы не знали, понял? У него не было здесь раздражителей! Не было! Хватит меня обвинять! Мы специально выбрали того, чей убийца был уже мёртв, — она перевела взгляд на кучу тряпья, которая не была Микорским, и вдруг зажала себе рот ладонью.
Макс смотрел на её лицо, на заплывший глаз не испытывая жалости. Сама затеяла, сама пусть и отвечает. Пусть не путает Гроша с Самарским.
— Для нападения призрака на Привезенцева не было ни одной объективной причины. Кроме одной, — он повернулся к Варкону, — Вы нашли золото, но один из ваших бригадиров исчезает, а когда возвращается добровольно, отказывается от хлебного места и переходит на тринадцатую площадку. У которой нет достоинств, кроме одного — дурной славы. Он уверен, что никто из вас по доброй воле туда работать не пойдёт.
— Не опознает Привезенцева в лицо, — проговорил Игроков, — Он не вернулся на хутор, ни сюда. За прошедшие два года «мирового мужика» не видел никто из знакомых. Потому что он здесь, — студент указал на отвал, — Его призрак появлялся на хуторе, там он спрятал золото, а забрать не успел. Микорский ставший Привезенцевым этого не знал.
— Почему же он не уехал?
— С чужими документами, — Лисицын выразительно посмотрел на рубиново-красный кристалл на шее у бригадира, — далеко не убежишь. А вот жить там, где надсмотрщики мало чем отличаются от заключённых, вполне, да и деньги лишними не бывают.
— И все было хорошо, пока мы не выпустили Лукина, — убито проговорила Настя.
— Очень познавательно, — подошёл Тир, — Считайте экзамен на проф пригодность вы сдали. Раз мертвяк найден, пора что-то с ним делать.
— Легко, — ответил Лёха и, подойдя к краю обрыва, и стал махать руками.
На вкус Макса, чересчур театрально. Вот и автоматчику тоже не понравилось. Молчаливый мужчина ударил его прикладом в бок, и парень упал на четвереньки, каким-то чудом не нырнув в обрыв.
— Три месяца назад, — проговорил автоматчик, — На могиле Пруста в Ворошках устанавливали привязку, после того, как он к бывшей жене зачастил, — мужчина посмотрел на Тира, — Я там таких фокусов не наблюдал, — и он ещё раз ударил Игрока, на этот раз носком ботинка в скулу.
Грошев бросился на него, зная, что это бесполезно, что Игроков выдержит удар, как выдерживал десятки до этого, но есть моменты, когда не думаешь, а просто делаешь. Этот был из таких. Макса ударили в спину, и он тоже оказался на земле, сдирая ладони о каменный пол.
— Как же вы меня достали, парни.
Грош поднял голову, над ним стоял Тир. Игрок уткнулся головой в пол, зажав лицо руками и безбожно матерясь.
— Вы не понимаете, чтобы привязать блуждающего нужно несколько пси специалистов, — стала торопливо объяснять Настя.
— Четыре, если быть точным, — сказал тот, что пинал Игрокова.
— Слушайте, — Варкон попятился, — Я в ваши дела не лезу. Лежал покойник два года, пусть ещё полежит, мы люди с пониманием, беспокоить не будет, — с каждым словом мужчина делал шаг назад, пока не оказался в штреке, пока не развернулся, и уже молча, и не придумывая никаких объяснений, побежал обратно.
Охранники не обратили на его уход никакого внимания, лучи фонарей на их шлемах скрестились на девушке.
— Четверо — это минимум, — пробормотала она, беспомощно оглядываясь на брата, который не был тем, за кого его принимали. Макс временно был лишён доступа к силе. Они даже не могли попытаться.
Привязать мёртвого к живому легко. Человек — тоже источник энергии, который хоть и бессознательно будет питать связь. Но закрепить контакт хоть на камне, хоть на стуле хоть на унитазе сложно. Вещь не знает, что должна удерживать невидимый поводок, по большей части это ей безразлично. Да и привязки бывают разными, одно дело посадить призрака на цепь, ограничив его передвижения радиусом вокруг предмета, и другое запереть в пределах захоронения, будь это могила или куб узилища с пеплом. Это как разница между описанной и вписанной окружностями. Разные модификации, разные усилия. Но что-то подсказывало Максу, что читать лекцию по псионнике автоматчикам не лучшая идея.
— Мы не можем, — констатировала Лиса, и даже попыталась оправдаться, — это программа старших курсов.
Макс выругался сквозь зубы. Неправильный ответ, Лисицына.
Мужчина, стоявший над Лёхой, развернулся и ударил девушку в живот. Гвардеец зарычал, но его порыв быстро угас под прицелом автомата.
— Господа студенты, объясняю один раз. Вы делаете свою работу, или, — он в качестве иллюстрации ударил самого уязвимого из них.
Вернее самую. Очередной пинок армейским ботинком, и Лиса с приглушённым криком упала.
— Шрам не принимает отказов мальчики и девочки.
Ещё один удар и девушка попыталась отползти в сторону. Тир продолжал целиться в Калеса, второй автоматчик опять поднял ногу. В его глазах не отражалось ничего, ни удовольствия, ни злорадства, как и тогда в лесу, когда он целился в Грошева, он выполнял свою работу и не более.
Макс был зол на Настю, и эта злость продолжала тлеть внутри, так и не находя выхода. Обманщица, лгунья, воровка, лицемерка и притворщица из высокого рода. Видят боги, он подпишется под каждым словом, несмотря на её оправдания, слова никогда не могут затмить поступки. Но чтобы он не чувствовал, он не смог бы стоять вот так и пинать девушку. Не настолько он «крут», или испорчен. Говорят, щепетильность с возрастом проходит, может быть, так и будет, но не сейчас.
Он поймал полный боли и обиды взгляд Насти. Она не сталкивалась ни с чем серьёзней родительской выволочки. Вряд ли на неё поднимали руку. Она ещё не перешагнула порог детства. Они все не перешагнули.
— Режь! — прошептал он, глядя в карие глаза, — Хоть раз послушай меня. Режь контакт! — закричал он.
За секунду до того как мысок ботинка ударил её под ребра, девушка провела двумя пальцами горизонтальную линию. Невидимую никому, но так ярко пахнущую гвоздикой.
— Нет, — с разочарованием простонал Калес.
Мужчина пнул, девушка упала всхлипывая. А солдат закатил глаза, автомат выпал из рук и повис на ремне, ударяясь о бедро. По телу прошла конвульсивная дрожь. Мужчина захрипел, будто в горле у него что-то застряло, что-то мешающее сделать вдох. Глаза быстро наполнялись кровью, заливая зрачок, пока он не лопнул, пока алая жидкость не перелилась через нижние веки и не закапала на щеки.
Мужчина не мог даже закричать. Они все не могли. Все, в чей разум проникала чужая смерть. Автоматчик вздрогнул раз, второй, под ударами невидимого врубающегося в плоть топора его повело в сторону. Так погиб Лукин, так теперь погибают его враги.
Макс оттолкнулся от земли и врезался корпусом в Тира. Автоматная очередь пройдя в сантиметре от головы гвардейца вспорола грудь того, чей разум был по сути уже мёртв.