Призраки ненавидели живых и мстили за пустяковые обиды. Не сложно представить, какие драмы разворачивались, когда происходило убийство. Если уж обычное оскорбление раздувалось до вселенской несправедливости, которую надлежит исправить, что уж говорить о лишении жизни. Виновника от мести вернувшегося не спасал и кад-арт. Атака свыше десяти онн, проецирование собственной смерти в мозг убийцы — и тот либо труп, либо растение.
Впрочем, убийца мог обратиться в службу контроля пси-активности, к псиооникам, подписать чистосердечное признание, получить защиту специалистов и со спокойной совестью отправиться отбывать положенную судом десятку в те же шахты по добыче камней. Другие варианты всегда заканчивались смертельно.
Но иногда призраки «сходили с ума», начиная выжигать мозги направо и налево. Ученые академии даже выводили какие-то законы и параллели, путанную суть которых Макс так и не постиг. Кроме одной: останки таких людей сжигались, заваривались в кубы и запирались здесь, в старом могильнике.
Грош поднялся на каменный язык, вытащил свой пластиковый кад-арт и вставил в порт пропускного терминала. Лампочки на панели сменились с красных на зеленые, замок мягко щелкнул. Войдя в хранилище, парень оказался в просторном и абсолютно пустом помещении, так называемой переходной капсуле, в стенах которого столько драгоценных минералов, что где-нибудь там, за восточными пустошами, вполне можно купить себе дворец с гаремом. Вторая дверь открылась ровно через три минуты после того, как закрылась первая.
Грош шагнул в бункер. Настя уже была там, весело болтая с одним из дежурных, которых им предстояло сменить. Стандартный пост: стол, стулья, кушетка с клетчатым одеялом (почему-то в единственном экземпляре), пузатый сейф в углу, стеллаж с книгами, в основном философского и псионнического содержания, на средней полке вместо потрепанных томиков — чайник и коллекция кружек разной степени немытости.
В дальней стене вытянутой комнаты была другая дверь, рядом с которой весело помаргивала лампочками еще одна электронная панель. Там начиналось хранилище, место, о котором слухов ходило не меньше, чем о полигонах смерти. Макс вспомнил трепет первого дежурства и его разочаровывающую обыденность.
— Кто старший смены? — спросил высокий блондин с широким лицом. Макс смутно помнил его по практикуму, парень учился на год старше.
— Я, — пока он раздумывал над ответом, Лиса вставила свой кад-арт в панель.
Блондин последовал ее примеру. Весь ряд огоньков так и остался нейтрально белым, личные коды приняты, ни одного нарушения не зафиксировано.
— Пост сдал, — сказал парень.
— Пост принял, — ответила девушка.
Второй студент молча подхватил со стула куртку и толстый томик «Нефизических величин»[3] профессора Мантурова, который снился в кошмарах всем студентам без исключения, и направился к выходу. Блондин подмигнул Насте и последовал за ним.
Смена закончилась, смена начиналась.
Они провели в молчании минут десять, чтобы убедиться, что парни на самом деле ушли и не вернутся за забытой второпях любимой кружкой и выращиваемой в ней плесени.
Лиса кивнула, снова вставляя свой муляж в панель и набирая код. Внутренняя дверь, не такая массивная и впечатляющая, как входная, открылась. В уходящем вдаль коридоре автоматически зажегся свет.
Придется написать объяснительную, по кой черт их понесло в хранилище. Не очень трудная задача — по инструкции дежурные обязаны проверять бункер по множеству причин: от мигания датчика температуры до банального «мне послышалось, там кто-то ходит», которым злоупотребляют младшие курсы.
[1] Мертвые века — период с 1524 по 1703 гг., ознаменованный нашествием первых блуждающих, характеризуются территориальной раздробленностью, разобщенностью, отсутствием единовластия, непогрешимой верой в загробную жизнь и несопротивлением власти призраков. Человеческие потери по самым скромным подсчетам варьируются от 1 млн. до 3,5 млн. человек. (История Империи Камней. Учебник рекомендован для школьной программы 7 класса имперским образовательным корпусом).
[2] Ворошки — национальное всеимперское кладбище, на сегодняшний день площадь захоронений насчитывает более 35 тыс. гектаров (Имперский реестр используемых под захоронения площадей, их учет и обслуживание, по состоянию на май 20.. года).
[3] Справочник сводных таблиц по нефизическим величинам, под редакцией профессора Мантурова Е. Ф. (рекомендован как учебное пособие школьникам старших классов, абитуриентам пси-академии, объем 1430 с., тираж 20 000 экз., типография Тиррен, Заславль).
Урок третий — Биология
Тема: Фауна Инатарского краяКоридор шириной метров пять, через каждые десять — ответвления в стороны. Тут можно бродить часами. Схема бункера, если нарисовать ее на бумаге, напоминала бы жилки на березовом листе. От главного вгрызающегося в горы тоннеля примерно через равные промежутки отходили коридоры чуть уже, некоторые изгибались и, соединяясь с соседними, снова возвращаясь к центральному, некоторые заканчивались тупиками.
Настя шла впереди, присматриваясь к стенным нишам, на железных полках которых стояли кубы. На одной полке — всего два, на другой — с десяток, третья и вовсе пустовала. Но каждая такая ниша был промаркирована: год смерти, класс опасности, подкласс силы, территориальная принадлежность. Империя большая — желательно сразу знать, куда может рвануть тот или иной блуждающий.
— Ты знаешь, весь курс сейчас делает ставки, как сильно я расцарапаю тебе морду за Артема? Убеждены, что для этого я и затеяла совместное дежурство, — сказала девушка, не оборачиваясь.
Макс хмыкнул, неосознанным жестом дотрагиваясь до кармана. Там лежала расписка. Он не просто знал, но и успел поставить. Не сам, конечно, но Шпала, задолжавший еще с прошлого зачета и прочно сидевший на мели, ухватился за возможность отработать долг обеими руками.
Странные существа люди — парень убеждался в этом каждый день, иногда даже глядя в зеркало. По логике, это у него надо прощения просить, его жалеть, он пострадал, так нет же, сочувствие всегда на стороне таких, как Самарский, поэтому все предвкушают вторую серию избиения Грошева. С другой стороны, он и не ждал ничего другого, не заслужил народной любви, да и не стремился к этому.
Макс намеревался выйти отсюда с целой мордой и забрать у Игрока кругленькую сумму, которой как раз хватит на… Он отогнал мысли, делить чужую шкуру раньше времени — плохая примета. На что-нибудь да хватит. О компенсации, поступившей на счет еще до ужина, он себе думать запретил.
— Ищешь табличку «здесь совершена кража»? — спросил Грош. Лиса дернула плечом. — Тогда как мы намереваемся узнать, кого именно вынесли?
Девушка не ответила, и впервые парню показалось, что он понимает, почему все так раздражаются, когда он игнорирует вопросы.
Проходя мимо очередного уводящего в сторону туннеля, Грош чуть замедлился. Ориентироваться по запахам энергий в хранилище было трудно. Здесь было столько призраков, их сила звенела в пространстве натянутой струной, окутывая любого приблизившегося специалиста удушливой волной едких ароматов, очень разных, очень неприятных, заставляющих отключиться от этого ощущения.
Парень даже не сразу понял, что привлекло его внимание, взгляд зацепился за какую-то неправильную деталь. Макс вернулся к боковому коридору, внимательно оглядывая ближайшие ниши. Что не так? Что выбивается из общей картины стоявших ровными рядами кубов? Ровными — вот ключевое слово. На второй снизу полке два куба сдвинулись, развернувшись друг другу гранями, будто заговорщики. Только призраки не общаются друг с другом, им в тягость присутствие себе подобных. Между кубами по технике безопасности оставляли зазор сантиметров двадцать, не бог весь что, но все же лучше, чем постоянная вибрация, если их сдвинуть, к примеру, как сейчас. Но пока не подойдешь ближе, не почувствуешь.
— Погоди-ка, — появившаяся внезапно Настя поднырнула под руку, которую он протянул, чтобы расставить железные узилища. — Только твоих пальчиков нам здесь не хватает.
Грош тут же сжал руку в кулак и пустил. Девушка подняла один куб, затем другой, повертела в руках, расставив по разные стороны полки, и, ухмыльнувшись, указала рукой на то место, где они стояли.
— Вот твое объявление, — и, присев со скрипом, выдвинула железный ящик с документацией, который располагался в самом низу под полками.
Макс склонился к тусклому железу, на его светло-серой поверхности еще сохранились следы порошка для снятия отпечатков пальцев. Специалисты прибирать за собой не стали, сдвинули узилища и ушли. Хотя вполне могли кому-нибудь наряд впаять и всучить тряпку. Да и старенькой тетке Маше, что заведовала библиотекой и на полставки мыла учебные классы, здесь бы понравилось. Она сама не раз жаловалась студентам, если находились те, кто слушал, или недостаточно быстро бегал, что скучает по горячим денькам молодости. Но старшему Куратору сейчас не до пустяков. К вечеру прибыла следственная бригада из Заславля, он теперь изображает радушного хозяина и невинного страдальца в одном лице.
Макс склонился к тусклому железу, на его светло-серой поверхности еще сохранились следы порошка для снятия отпечатков пальцев. Специалисты прибирать за собой не стали, сдвинули узилища и ушли. Хотя вполне могли кому-нибудь наряд впаять и всучить тряпку. Да и старенькой тетке Маше, что заведовала библиотекой и на полставки мыла учебные классы, здесь бы понравилось. Она сама не раз жаловалась студентам, если находились те, кто слушал, или недостаточно быстро бегал, что скучает по горячим денькам молодости. Но старшему Куратору сейчас не до пустяков. К вечеру прибыла следственная бригада из Заславля, он теперь изображает радушного хозяина и невинного страдальца в одном лице.
— Полка три-два, ага, их было трое, — Лисицына быстро перебирала папки. — Продиктуй номера оставшихся.
— Три-два-пятьдесят один и три-два-сорок семь, — Грошев присмотрелся к выбитым на металле цифрам.
— Методом исключения остается три-два-двадцать пять. Наш беглец, — она раскрыла папку и, достав телефон, стала фотографировать листы. — Ты тоже скопируй, — она протянула ему несколько бумажек.
— Нафига? Скинешь потом на мыло, — процедил он. Телефон, пусть не самый модный и не самый красивый, он разбил три дня назад. Другим пока не обзавелся и, учитывая состояние финансов, случится это еще не очень скоро.
Макс просмотрел бумаги. Блуждающий, при жизни — Лукин Ерофеиван Тиронович, умер в возрасте двадцати пяти лет, вернее, был убит отчимом, после того, как заступился за мать, не дав тому в очередной раз почесать о женщину кулаки. Отчим добавил к уже немалой дозе выпитого следующую и приласкал пасынка топором по голове. Банальная бытовуха, с которой корпус правопорядка разобрался до того, как виновник проспался.
Дальше по стандартной схеме. Парень вернулся, но несостоявшийся папаша уже во всю исповедался псионникам в службе контроля. Микорскому (так звали отчима) дали семь лет на шахте, где он, судя по пометке в деле, скончался два года назад. Ирония судьбы состояла в том, что призрак, обиженный на то, что убийца недосягаем, стал срывать зло на других своих знакомых. И везде следовал одному принципу: погибали только мужчины, и только те, кто хоть раз поднял руку на женщину. Эдакий мститель и защитник прекрасной половины человечества. Все бы ничего, но Макс считал, что убивать парня, который похлопал по спине подавившуюся девушку, чересчур. Итог — призрак отправился в заключение следом за отчимом.
— Здесь сети нет, — буркнула Лиса, продолжая нажимать на кнопки телефона. — Пойду из караулки попробую.
Он кивнул, собирая листочки обратно в папку. Она могла пытаться хоть из караулки, хоть из переходной капсулы, хоть из туалета. Они внутри горы, окруженные каменной породой. Итог будет один. Но мешать девушке развлекаться парень не стал.
Грошев еще раз пробежал глазами сухие строчки досье. Третий класс опасности, второй подкласс силы. Призрак не выходил за пределы закона о сформированных при жизни связях. Все, кого он убил, были его, возможно, шапочными, но знакомыми. Впечатляла сила, второй уровень, это онн двадцать, как с куста, выше — только первый, и такие монстры редкость.
Макс дернулся, отрываясь от листа с текстом. Его внимание привлек тихий шуршащий звук. Парень окинул взглядом коридор. Никого. Оглянулся назад, Лиса должна быть в караулке. Снова воцарилась тишина. Может, одна из папок в незакрытом ящике чуть сдвинулась, зацепив другую, а может, просто показалось. В таких местах вечно что-то мерещится, особенно с непривычки. Он снова вернулся к бумагам.
Зачем кому-то брать призрака? Как его можно использовать? Натравить на людей? Невозможно. Блуждающий здесь никого не знает и атаковать местных не сможет. Но ведь какой-то призрак уложил того беднягу у дома художника, а в роли подозреваемого пытались представить Гроша. Парень дал себе слово выяснить личность жертвы и проверить на возможные хвосты[1].
Снова звук, но этот раз уже не шорох, а скрежет, что-то твердое прошлось по металлу, уже не спишешь на расшалившееся воображение. Макс захлопнул папку, сунул в ящик и задвинул ногой под полку. Дальний конец коридора, откуда доносился звук, оставался пустым. Скрежет повторился. На этот раз ближе. Лампочка впереди угрожающе мигнула. Парень осторожно пошел вперед. Через две ниши на нижней полке шевельнулся куб. Сам по себе. Как тут не поверить в жизнь после смерти?
Грош пригляделся к гладкому металлу. Предметы не могли влиять на блуждающих, а блуждающие на предметы — вполне, если, конечно, материализуются, придав энергии ту форму, что имели при жизни. По сути, они превращались в видимого всем человека, который может ходить, говорить, брать любые предметы. Исключение — живые, если материализовавшийся блуждающий коснется человека, последует «бум» — и временное тело призрака разлетится.
Энергия собралась в ладони и чуть покалывала кожу. Макс скользнул вдоль полок. Страха не было, лишь недоумение. Что могло громыхать в нише с кубами? Словно в ответ узилище дернулось, снова издавая тот самый скребущий звук. И он, наконец, увидел, как три загнутых когтя прошлись по серой стенке куба. Макс остановился.
Зверь?
Энергия, собранная в кулак, рассеялась. Пси-силой от живых не отбиться. Она способна вызвать напряжение, безотчетный страх, но в случае с животным это сработает против псионника. Лапа с когтями коснулась следующего узилища. Парень выдохнул.
Зверь тут же высунул вытянутую морду меж кубов. Сперва Максу показалось, что это медведь, а через мгновение — медвежонок, больно уж мала была башка. Животное толкнуло лапой куб. Звери, за исключением кошек, на потустороннюю жизнь реагировали вяло.
Парень сделал шаг назад, воевать с призраками его учили, ломать кости людям тоже, но отлову диких животных — вряд ли. Гость выглянул из-за полки, водя в воздухе подвижным бурым носом.
Возможные варианты развития событий еще только пронеслись в голове парня, а за спиной уже собралась тягучая капля энергии. Ее невозможно было не почувствовать, от ее запаха заломило затылок, словно открыли флакон с растворителем, в котором они с батей замачивали кисти.
— Лиса, нет! — закричал он.
Но бесшумно подошедшая девушка отпустила энергию секундой ранее. Сила пронеслась мимо Макса и врезалась в стеллаж. Зверь взвизгнул.
— Офигеть, — вынесла вердикт Настя.
Грош был полностью согласен. Визг сменился шипением, в которое вплетались мяукающие скулящие звуки. Животное выбралось из-за стеллажа, вздыбив на загривке темно-коричневую шерсть. Размером с собаку, с вытянутой медвежьей мордой и пушистым лисьим хвостом бурого цвета.
— Росомаха, — опознала зверя Лисицына. — Здесь? Но откуда?
— А ты у нее спроси, — предложил Грошев.
Зверь попятится, гибкое тело по-прежнему стояло горбом. Девушка шагнула вперед, парень так и не понял зачем, но это была ошибка. Росомаха отступала, отступала от двоих противников, и движение Лисы было воспринято как угроза. Животные не думают, они действуют, подчиняясь инстинктам.
Зверь зарычал, обнажая крепкие белые клыки, и вдруг подался вперед, отталкиваясь от пола задними лапами, которые были больше и мощнее передних. Макс схватил Настю за рубашку и дернул в сторону, отбрасывая девушку на стеллаж. Зверь разминулся с ее ногой сантиметров на десять. Настал черед Лисы шипеть, вернее, стонать сквозь стиснутые зубы. От боли, а может и от испуга, она совершила еще одну ошибку — снова швырнула силой. Для псионников это на уровне рефлексов.
Росомаха разразилась серией грубых лающих звуков и, казалось, раздулась еще больше, то и дело поднимая оскаленную морду кверху и цепляясь передними лапами за пол. Настя добилась прямо противоположного эффекта. Она разозлила зверя еще сильнее.
— Прекрати, — рявкнул на девушку Грош.
Крик спровоцировал новый рывок уже в его сторону. Зверь рычал, парень развернулся, уклоняясь от зубов и когтей. Росомаха в очередной раз промахнулась, проскальзывая чуть дальше по коридору. Теперь она оказалась с другой стороны, полностью перекрывая им путь к центральному туннелю. Зверь стоял посреди коридора, широко расставив лапы и скаля зубы. Животное не горело желанием связываться с людьми, но выглядело угрожающе. С ним не надо было драться, его надо было прогнать, запереть хранилище и подать рапорт — пусть у старшего голова болит.
Макс схватил первое, что попалось под руку — куб с прахом — и швырнул. Затем второй, попал, зверь снова то ли застонал, то ли залаял. Настя, азартно пискнув, бросила третий. Росомаха попятилась, по-прежнему скаля зубы, рык оборвался, и зверь, подбирая мохнатый зад, быстро побежал по туннелю.
«Только не направо», — мысленно взмолился Макс, наблюдая, как Настя азартно швыряет вдогонку еще одно узилище. Но его не услышали ни боги, ни кто там вместо них. Хищник резво свернул направо и побежал по центральному туннелю к караулке. Макс, остановившийся у перекрестка, как раз успел увидеть пушистый исчезающий в проеме хвост.