– Всех на кол! – проревел атаман, сжимая кулаки, – сейчас же! Раньше думать надо было! И передайте своим главарям, когда вас отпустят: кто нарушит кодекс, пощады не ждите! Всё! Остальные – на уборку города.
Весь следующий день пленённые стражники и жители городища Сухая Долина вывозили тела погибших за город и хоронили в широкой долине, возвышающейся над рекой. Не успевшие убежать в горы пастухи, мелкие торговцы, рабы, оставшиеся без хозяев, – все, кого нашли воины Гурка, занимались расчисткой города, чтобы избежать эпидемий. Копали ямы для погребения, возили из леса под присмотром воинов Гурка хворост для погребальных костров. Погибших лошадей закапывали в длинные и глубокие рвы, а раненых животных добивали чеканом и разделывали. Варили в котлах мясо или солили и коптили его. К заходу солнца весь город и его окрестности были убраны и ничто, кроме сломанных ворот, не напоминало о кровавых событиях.
В большом доме, в центре городища, где расположился Тараган со своим окружением, в просторной спальне с широкой кроватью, покрытой одеялом из горностая, горели свечи. Посреди кровати стоял небольшой круглый столик на низеньких ножках. Примостившись в деревянном кресле с подстилкой из меха куницы и внимательно слушая разговор, Равар изредка отхлёбывал вино из кубка. Рядом с ним стояла рабыня – высокая девушка лет пятнадцати, держа в руках серебряный кувшин. В меховой безрукавке поверх простого льняного платья, она походила на молодую крестьянку, хотя глаза и горделивая осанка выдавали ее высокое происхождение. Поставив пустой кубок на столик, Тараган вынул трубку из сапога и набил её табаком. Держа кувшин в одной руке, рабыня зажгла тонкую лучину от пламени свечи и протянула Тарагану. Раскурив трубку и пустив к потолку облачко сизого дыма, Тараган заметил, что кубок его вновь наполнен.
– Зажги очаг, – попросила рыжеволосая женщина.
Поставив кувшин на большое серебряное блюдо, стоящее на другом столике, рабыня поспешила исполнить желание хозяйки. Немного подымив, дрова в очаге загорелись, согревая комнату. Взяв кувшин, девушка вернулась на своё место.
– Что произошло дальше? – спросил Тараган у рыжеволосой женщины.
– Потом он сказал, что ему нужно уходить, они нашли его, – глядя в пространство, ответила женщина.
– Кто они? – прищурился старик.
– Не знаю, – замотала головой Рунь, рассыпав по плечам огненный водопад, – он сказал, что от них нигде не скроешься. Рано или поздно они придут и заберут.
– Куда? – поинтересовался Тараган, внимательно глядя на женщину.
– Не знаю, – дрогнувшим голосом ответила она и закрыла лицо ладонями, – я просила взять меня с собой, но он сказал, что не перенесет, если со мной что-то случится.
– Он действительно так сказал? – удивился Тараган.
– Да, – встрепенулась женщина, убрав ладони от лица, – и он не обманывал! Я знаю, что такое ложь! Он не врал!
Взяв кубок, она отпила половину, вытирая слезы со щек.
– Странно, – не поверил Тараган, пыхнув трубкой, – эти существа по своей природе не способны на такие чувства. Они скорее взяли бы тебя с собой, а потом, в нужный момент, обменяли на свою жизнь. Это более чем странно! Хорошо, – продолжал он, вытянув вперёд раскрытую ладонь и успокаивая женщину, – назови мне, Рунь, его имя.
– Я не могу этого сделать! – воскликнула женщина и заплакала, закрыв ладонями лицо, – вы убьёте его! Он не человек, поэтому вы убьёте его! Или сделаете рабом!
– Но как тогда вернуть его? Не зная имени, Тараган не сможет ничего сделать, – настаивал старик, – к тому же времени у нас нет. Неизвестно, где он сейчас и что с ним происходит. Может, они уже загнали его в угол.
– Я не могу! – сказала женщина, – я не могу!
– Хорошо, – согласился старик, – Тараган видит, что Рунь не просто человек. Рунь может превратиться в большую чёрную кошку и убежать отсюда, прихватив книги. Кроме того, Рунь могла бы попытаться вернуть его сама с помощью книг. Но Рунь этого не делает. Почему?
– Это невозможно, – ответила женщина, вытирая слёзы и стараясь справиться с собой, – он забрал у Хитрого Лиса защитные амулеты, которыми тот не успел воспользоваться. Теперь он недосягаем для магии. Вы единственные, кто отнёсся ко мне по-человечески, но как вы сможете ему помочь?
Тараган задумался, попыхивая трубкой.
– Это не простой вопрос, – кивая головой, произнёс он, – возможность спастись есть у всех существ, но всё зависит от того, воспользуется он ею или нет. Если воспользуется, то всё получится, если нет, то просто исчезнет навсегда.
– Нет, только не это! – воскликнула Рунь, тряхнув головой, – я не могу этого сделать!
– Но если мы его не вернём, будет ещё хуже, – повысил голос старик, – они найдут его и уничтожат.
Рунь взглянула в глаза Тарагану.
– Что вам до него?! – пожала она плечами, – какое вам дело до несчастного демона?! Уничтожат его или сделают рабом – вам все равно! И тем, другим, которые воюют с вами, тоже наплевать на него! И они, и вы вершите судьбы стран. И это для вас важнее судеб отдельных людей. Важнее любви! Важнее всего!
Пытаясь найти слова, которые переубедят женщину, Тараган неотрывно смотрел в ее карие глаза.
– Если он не вернется и не поможет нам, – сказал старик, – мир людей исчезнет и вся планета превратится в хаос.
– Ты, мудрый человек, хочешь сказать, что мир людей – это не хаос?! – воскликнула женщина, подавшись вперед. Глаза её стали холодными и острыми.
– Ты хочешь сказать, – продолжала она, – что в мире, где все рвутся к власти и богатству, перегрызая друг другу глотки, есть место для счастья и любви?! В мире, где издеваются над женщинами, где дети умирают от голода и холода не потому, что случится неурожай, а потому, что какой-то каган решил захватить все богатства страны! Где жрецы от безделья превратились в жирных свиней! И они, никого не боясь, уже придумали законы, заставляющие крестьян и пастухов отдавать им часть своего имущества. Этим миром правят алчность и страх! Алчность заставляет людей убивать друг друга, а страх сковывает тех, кто еще не пробился к власти. В мире, где мужчинам с детства внушают, что все женщины – падшие создания и их нужно держать в узде, вместо того чтобы учить защищать женщин и приносить им радость! В мире, где женщинам с детства твердят, что все мужчины – мразцы, и им нужно просто подчиняться и терпеть! Их не учат беречь и хранить семейный очаг! Когда эти дети вырастут, как они будут жить друг с другом?! Что будут говорить своим детям?! Как смогут любить друг друга?! Откуда у этих людей возьмётся счастье? Мир, в котором женщины вырастают забитыми курицами, а мужчины – мразцами и татями, не может иметь будущего! Он все равно рухнет, не сейчас, так через сто лет.
Из глаз женщины текли слёзы.
– Ты хочешь, мудрый человек, чтобы я ради ваших великих дел, порвала единственную ниточку, связывающую меня с ним? – спросила она.
Тараган покачал головой.
– Рунь права, – согласился он, – Тараган не имеет права просить её об этом.
Вытряхнув пепел из трубки в очаг, старик встал.
– Тогда будем спать. Утро вечера мудренее. Доброй ночи, – сказал он, направляясь к двери.
Равар последовал за ним.
– Подожди, – остановила Равара женщина. В её карих глазах появилась мольба, – останься. Мне страшно. Пожалуйста.
Тараган, встретившись взглядом с Выпрыгивающим Из Земли, кивнул ему и открыл дверь.
– Возьми кувшин с вином и свечу, – обратилась женщина к рабыне, – будь сегодня с этим добрым человеком. Он ни в чём не должен нуждаться.
Слегка поклонившись, девушка поспешила за Тараганом. Вскоре их шаги стихли.
– Ляг сюда, – попросила женщина, указав место рядом с собой, – ты хороший человек и с тобой не страшно.
Равар прикорнул на краю кровати, положив меч рядом. Он не спал почти до утра, чувствуя, как Рунь вздрагивает во сне и что-то бормочет.
Глава 2. Великий хан
Когда первые лучи солнца разогнали темноту ночи и на востоке небо стало светлеть, на землю упала утренняя роса, предвещая погожий день. Птицы запели на разные голоса, приветствуя восходящее светило. Из ворот дома вышел отряд во главе с Тараганом, в котором было более двухсот всадников, столько же рабов и полсотни вьючных лошадей, и направился к торжищной площади.
– Ну что, как ночевали? – спросил Равара Тараган.
– Я даже не заметил, когда она ушла, – ответил тот, виновато пожимая плечами.
– Видишь ли, дорогой, – похлопал старик воина по плечу, – она чувствует, что можно как-то иначе вернуть этого демона. В таких случаях женщине нужно доверять. Она чувствует больше, чем мы здесь все, вместе взятые, знаем. А то, что она ушла, это правильно. По-другому Рунь не сможет нам помочь. Она это тоже чувствует.
Они ехали рядом. За ними двигался отряд. Вскоре они достигли городской площади.
– Уох! – вырвалось у Тарагана. На лице его появилось выражение крайнего удивления. Глаза выражали тревогу.
Они ехали рядом. За ними двигался отряд. Вскоре они достигли городской площади.
– Уох! – вырвалось у Тарагана. На лице его появилось выражение крайнего удивления. Глаза выражали тревогу.
– Что случилось? – забеспокоился Гурк, поравнявшись с ними.
– Грязный человек исчез, – ответил старик, осматривая площадь, – он не сходил с этого места много лет.
Равар спрыгнул с коня и стал искать следы на площади. Вскоре он вернулся.
– Следов нет, – сказал он, пожимая плечами, – даже на том месте, где он сидел. Как будто там никогда никого не было. Может, он умеет летать? И почему его не тронули кабаны? Уважаемый Тараган, кто он?
– Тараган не знает, – ответил старик, – если его нет в городе, надо торопиться.
Вскоре отряд Тарагана покинул город. Ворота, восстановленные к этому времени, захлопнулись за ними. Проскрежетали вереи. На сторожевых башнях появились воины Шонкора. Отряд углубился в горы. Проводники вели их звериными тропами. Иногда приходилось передвигаться по самому краю высокого обрыва, под которым глубоко внизу бушевала река. С другой стороны тропы нависала скала, поросшая мхами и лишайниками. Лошади боязливо жались к скале, косясь в сторону глубокого ущелья. Когда отряд поднимался на вершины хребтов, ему открывалась панорама гор, поросших хвойным лесом, и белоснежных вершин, возвышающихся за ними. Когда солнце стало клониться к закату, отряд спустился с очередного перевала и достиг реки Белая Вода. Всадники двигались по тропе, проходящей по дну глубокого ущелья и петляющей от одного склона к другому. В узких местах тропа уходила прямо в реку. Где-то далеко позади шумел водопад. Иногда лошади брели в воде по самое брюхо, и тогда всадники ощущали обжигающее дыхание ледяной реки, несущей свои воды из Белого озера. Наконец, отряд достиг небольшой поляны, на которой были видны остатки сгоревшего жилища. Здесь начали разбивать лагерь. Солнце уже опустилось к горизонту, когда Тараган с несколькими воинами доехали до широкой долины, окаймленной цепью небольших скалистых гор. У самого леса между двумя каменными останцами высотой в четыре человеческих роста, вросших в склоны гор, был узкий проход, позволяющий проехать четырем всадникам. Справа от прохода, к югу, долину окружали крутые скалистые горы, покрытые можжевельником и другими кустарниками, которые росли среди длинных каменных осыпей, спускающихся почти с самых вершин хребта, а слева они поросли густым хвойным лесом. Воины спешились и поднялись на правый хребет, чуть выше каменного останца. Лес поднимался до верха горной цепи. Внутренний её склон, спускающийся в долину, был лишен древесной растительности.
– Мы примем поле[10] здесь. Нас двести тридцать, – сказал Тараган, – их, полторы тысячи. Поэтому в открытой долине они сомнут нас и пройдут к водопаду. Мы будем держать оборону и лишь иногда атаковать. У нас мало времени на подготовку. Тёгюнчи со своими людоедами скоро будет здесь. Нужно устроить им ловушки. Всех рабов с вечера нужно отправить сюда…
– Тараган, – тронул его за рукав один из воинов, показывая рукой в начало долины, – они уже здесь?
– Не может быть! – воскликнул старик, вглядываясь вдаль. В его голубых глазах появилось беспокойство, – они не могли так быстро добраться.
– Это знамёна Шонкора, – с улыбкой сказал Равар.
– Но Шонкор тоже не мог успеть со своим войском, – Тараган напрягал глаза, щурясь от солнца.
Воины заволновались, пытаясь понять, радоваться им или скакать в лагерь и поднимать тревогу.
– Если это не всадники Черной Птицы, тщательно замаскированные под воинов Шонкора, то это сам Шонкор. Я вижу его боевые стяги, – уверенно сказал Равар.
– Это Шонкор, – согласился, наконец, Тараган, – и с ним часть его рати. Едем встречать.
Воины спустились вниз, сели на коней и пустили их мелкой рысью по долине. Преодолев одну треть расстояния до приближающейся рати, отряд остановился. Тараган взял в руки большой рог горного яка и, подняв к небу, протрубил. Равар, Гурк протрубили тоже. Рать остановилась. Вскоре раздался звук их рога. Длинный, низкий, густой заполняющий всю долину. Вслед за ним послышались звуки множества рогов. Глаза у Тарагана заблестели.
– Шонкор собрал ветеранов, – говорил он, и лицо его светилось радостью, – горе воинам Чёрной Птицы, если они придут сюда.
Он еще раз коротко протрубил в рог и пустил коня галопом. Вскоре они приблизились к рати Шонкора. Хан легко спрыгнул с коня и обнял Тарагана.
– Приветствую тебя, уважаемый Тараган! – воскликнул Шонкор, – рад видеть тебя живым и здоровым.
– Приветствую тебя, великий Шонкор, – ответил старик.
– Кто с тобой? – спросил хан, прищурившись, – я не узнал звук третьего рога?
– Это Гурк, атаман разбойников, – Тараган жестом указал на рыжебородого великана.
Гурк приложил руку к груди и поклонился.
– Приветствую тебя, великий хан. Да пребудет во здравии вся твоя семья.
Хан смотрел на атамана, прищурившись. Глаза его внимательно изучали Гурка.
– Думаешь, я прощу тебя? – лицо Шонкора потемнело. В глазах сверкнул огонь, – вяжите его, быстро.
Гурк в растерянности смотрел, как к нему приближаются четыре богатыря из отряда гридей[11] Шонкора. Лицо его исказила злоба. Он посмотрел в глаза Тарагану, ожидая увидеть предательскую улыбку. Но Тараган, задорно подмигнув, сделал знак головой, показывая, что надо принимать поле. Поле так поле. Гурку не впервой было махать кулаками. Он кивнул, расставил ноги и приготовился к бою. Богатыри[12] с огромными руками обступили атамана со всех сторон и одновременно пошли в атаку. Один напал сзади, схватив за шею, и начал душить. Двое повисли на руках. Четвертый стал бить массивными кулаками по животу. Воины Гурка беспокойно озирались по сторонам, не понимая, что происходит, и готовые в любой момент пустить в ход мечи. Атаман собрался с силами и ударил ногой одного из гридей. Тот отлетел в сторону и, перевернувшись через голову, остался лежать, уткнувшись лицом в траву. Затем, Гурк изловчился и бросил через бедро сначала одного богатыря, потом второго. После чего взялся обеими руками за предплечье, давящее его шею, и, низко наклонившись вперёд, перебросил четвёртого богатыря через спину. Пока он потирал сдавленное горло, богатыри вновь пошли в атаку, размахивая кулаками. Гурк парировал некоторые удары, некоторые пропускал и наносил свои, целясь в голову противника. Какое-то время лишь слышались удары бойцов да их сопение. Наконец, один богатырь упал, как подрубленный кедр, за ним второй. Когда Гурк пропустил мощный удар в голову, у него из глаз посыпались искры и кровь брызнула из носа. Вскоре третий богатырь упал на траву, схватившись за живот, когда Гурк нанёс ему удар в челюсть и, схватив за плечи, буквально насадил на своё колено. Последний богатырь неожиданно бросил короткий аркан и дёрнул на себя, затянув петлю на шее Гурка. Атаман захрипел. Лицо его побагровело и покрылось испариной. Собравшись с силами, он вытянул левую руку вперёд и, намотав верёвку на ладонь, дёрнул на себя. Богатырь от неожиданности сделал несколько шагов вперёд и в последнее мгновение увидел быстро приближающийся кулак Гурка. Солнечный свет погас в его глазах, рассыпавшись на множество искр, и он упал навзничь, широко раскинув руки. Гурк снял петлю, упал на колени, держась рукой за шею. По лицу его катился пот. Он тяжело дышал, глядя на Шонкора исподлобья и ожидая дальнейшего развития событий.
– Мне донесли, что ты волк, – в голосе хана звенел металл. Гурк оцепенел под взглядом серых беспощадных глаз Шонкора, – но я вижу, что ты медведь. Эти богатыри, – указал он на поднимающихся с земли воинов, – победители во многих состязаниях. Но ты уложил их всех в одиночку. Гурк воистину великий воин!
Шонкор неожиданно вынул меч из ножен и подошёл к Гурку. Разбойники замерли, ожидая, что произойдёт.
– За твои преступления я должен бросить тебя в поруб на всю оставшуюся жизнь, – грозно произнёс хан.
Разбойники озирались по сторонам. Некоторые с ненавистью смотрели на Тарагана, взявшись за рукояти мечей.
Шонкор медленно поднял острие меча к небу и также медленно опустил его плашмя на голову Гурка. Разбойники, выпучив глаза от удивления и ещё не веря в происходящее, быстро подошли и встали на колени, сняв шлемы, позади своего атамана.
– Готов ли ты защищать Священные Горы и народ, живущий в этих горах? – звенел над полем голос Шонкора.
– Великий хан, – рыжебородый великан смотрел на него снизу вверх, – братство Гурка отныне и навсегда будет защищать твой народ и эти горы. И да пребудет с нами Сила Великого Неба и Земли.
– И да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли, – произнёс хан. – За заслуги перед моим народом я награждаю тебя званием богатыря. И даю тебе титул стратига[13] тайной стражи. Неси его с честью и не запятнай. Это говорю я, хан великого народа, Шонкор. Да будет так.