Лицо горит. Я прикасаюсь пальцами к голове – признак слабости, знаю, но также просто рефлекс. С моей вязаной резинкой все в порядке. Я прочла в модном блоге, что они снова в тренде. Скарлетт тоже одно время носила такую, а она выиграла конкурс «Самая стильная» в прошлом году. Я борюсь со слезами, застилающими глаза. Нет, они не увидят, как я плачу. Забудьте об этом. Они не заставят меня заплакать.
Да пошли они.
– Шшш, она может услышать тебя, – отвечает другая и оглядывается на меня, смотря одновременно с сожалением и ликованием. Ей отлично удается роль заместителя главной сучки. Затем они проходят дальше – дефилируя, как будто думают, что за ними наблюдают, присвистывая. Я осматриваюсь, но нет, здесь только я. Они виляют своими идеальными задницами в мою честь.
Я достаю телефон. Пишу сообщение Скарлетт. У меня обед, а у нее только что закончились занятия. Ненавижу тот факт, что мы разделены одновременно и временем, и пространством.
Я: Я не вписываюсь сюда. У всех размер S или XS.
Скарлетт: Ну уж нет, только не говори, что мы должны поднимать эту «ТЫ НЕ ЖИРНАЯ» тему. Весь смысл нашей дружбы состоит в том, что мы не из тех девчонок, которые обязаны обсуждать это друг с другом.
Мы никогда не были девушками по типу: «Я ненавижу свой левый мизинчик! Он такой… гибкий». Скарлетт права. У меня есть занятия получше, чем сравнивать себя с непостижимым идеалом, навязанным нам журналами и домами мод, которые отрезают жир на ляжках по мановению волшебной палочки. Но я бы солгала, если бы не призналась в том, что заметила, что я здесь в более толстой команде. Как это возможно? Они что, кладут слабительное в воду?
Я: И блондинки. Все. Настолько. По-калифорнийски. Блондинисты.
Скарлетт: НЕ ПОЗВОЛЯЙ ИМ ПРЕВРАТИТЬ СЕБЯ В ОДНУ ИЗ ЭТИХ ДЕВЧОНОК. Ты мне обещала, что не променяешь меня на ЛА.
Я: Не волнуйся. На самом деле я должна была бы поговорить с кем-то из ЛА для этого.
Скарлетт: Дерьмо. Правда? Настолько плохо?
Я: Хуже.
Я быстро делаю селфи себя, одиноко сидящей на скамейке с наполовину съеденным сандвичем с арахисовым маслом и джемом. Вместо того, чтобы надувать губы, я улыбаюсь и ставлю хештег #День14. Те блонди наверняка бы надули губы, сделав «я такая сексуальная» снимок, а затем выложили бы его в инстаграм.
Посмотрите, как я горяча, не доев свой сандвич!
Скарлетт: Сними эту резинку. Немного отдает деревенщиной с этой футболкой.
Я распускаю волосы. Вот почему мне нужна Скарлетт здесь. Может, она послужила причиной того, что меня никогда не дразнили прежде. Если бы мы не познакомились в четырехлетнем возрасте, я могла бы стать грандиозной ботанкой.
Я: Спасибо. Резинка официально потеряна. Посчитаем, что она сгорела.
Скарлетт: Кто тот парень, что влез в твою фотку?
Я: Чего?
Я смотрю в телефон. Бэтмен выглядывал из окна, пока я делала фотку. Конечно, он не специально влез в кадр, просто засветился в истории. Выходит, что все-таки у Блонди и Блонди были зрители. Конечно, были. У таких девчонок всегда есть зрители.
Мое лицо снова покраснело. Я не только самая жирная неудачница, обедающая в одиночестве с совсем не крутой резинкой в волосах, но еще и довольно глупа, раз меня поймали за селфи в этот чудесный момент моей жизни. И сделал это милый парень.
Я нажимаю на корзинку возле картинки. Удалить. Хотела бы я, чтоб можно было так запросто стереть все остальное.
ГЛАВА 4
– Кто-нибудь читал «Бесплодную землю» Т. С. Элиота? – спрашивает миссис Поллак, моя новая учительница класса по углубленному изучению английского. Никто не поднимает руку, включая меня, хотя я прочитала ее пару лет назад, что сейчас, кажется, было в другой жизни. Мама имела привычку разбрасывать книжки с поэзией по всему дому, будто бы они были негласной добычей охоты старьевщика, оставляющего за собой запутанные следы, ведущие в никуда. Когда мне было скучно, я брала книги с ее прикроватного столика или из стопки, сваленной рядом с ванной, и наугад открывала их. Я читала все строчки, выделенные маркером, и все начерканные на полях заметки. И частенько задавалась вопросом, что означает конкретная строчка, подчеркнутая желтым.
Я никогда не спрашивала ее. А почему не спрашивала? Одна из худших частей в том, когда кто-то умирает, это воспоминания обо всех тех моментах, когда ты не задал нужные вопросы, о том времени, когда ты наивно полагал, что еще вся жизнь впереди. И осознание того, что все то время, ничтожно мало. Воспоминания, которые остаются в памяти, кажутся какими-то вымышленным. Как затертые до дыр призраки событий.
В «Бесплодной земле» мама подчеркнула первую строчку и отметила ее двумя жирными звездочками: «Апрель жесточайший месяц».
Почему именно апрель жесточайший месяц? Не понимаю. В последнее время все месяцы жесточайшие, и каждый по-своему. Сейчас сентябрь – месяц заточенных карандашей. Новый учебный год и в тоже время нет. Еще слишком рано или слишком поздно для того, чтоб ставить перед собой цели и начинать что-то новое.
Книги мамы упакованы в картонные коробки и покрываются плесенью в ячейке на складе индивидуального хранения в Чикаго; бумага впитала в себя сырость и пыль. Я стараюсь не зацикливаться на этом, как и на том, что все в мире тленно. И на том, как все помеченные строчки выцветают.
– Это поэма из четырехсот тридцати четырёх строк. Что-то вроде четырехсот тридцати четырёх ретвитов, – смеется миссис Поллак. Она молода – может чуть за двадцать – и привлекательна: леггинсы с леопардовым принтом, кожаные танкетки с открытым носом, шелковый топ обнажает веснушчатые плечи. Одета она получше меня. Один из тех учителей, кого негласно поддерживают ученики, потому что ее жизнь кажется такой похожей на нашу. Она – это что-то знакомое.
В мой первый день она сама представила меня классу, а не заставляла вставать и рассказывать что-то о себе, как поступали прежде все другие учителя. Таким образом, миссис Поллак спасла меня от унижения.
– Так вот, ребята, «Бесплодная земля» тяжелое произведение. На самом деле очень трудное. На уровне колледжа, но я думаю, вы справитесь с ним. Вы в деле?
Она получает в ответ несколько равнодушных поддакиваний. Я молчу. Еще не время размахивать своим флагом заучки.
– Ну же. Вы можете лучше. Вы в деле? – На этот раз до нее доносятся бодрые возгласы, включая и мой. Я думала, что дети здесь озабочены только шмотками, звездными сплетнями и дорогими поездками, о которых они потом рассказывают в эссе для колледжа. Возможно, я поторопилась списать их со счетов.
– Ладно, вот как мы будем изучать Элиота. Вы объединитесь в команды по два человека, и следующие два месяца еженедельно будете обсуждать эту поэму вместе.
О нет. Нет. Нет. Нет.
Знаете, что еще хуже того, чем быть новенькой в школе?
Быть новенькой, которой нужно найти партнера.
Дерьмо.
Мой взгляд мечется по классу. Тео и Эшби впереди, и он совершенно точно не поможет сводной сестре. Две блондинки, которые обсмеяли меня чуть раньше, сидят справа от меня. Выяснилось, что их зовут Кристал (блондинка) и Джем (платиновая блондинка), что было б забавно, если бы они не были такими противными6. Смотрю налево. Девушка рядом со мной в крутых дизайнерских очках и поношенных джинсах похожа на тот типаж, с которым я могла бы подружиться. Но прежде чем я успеваю придумать, как попросить ее объединиться со мной, она поворачивается к соседу и заканчивает с вопросом «давай будем партнерами», даже не раскрывая рта.
Внезапно весь класс разбился на парочки. Я осматриваюсь, пытаясь скрыть отчаяние, хотя в уголках глаз уже собралась влага. Мне нужно поднять руку и сказать миссис Поллак, что у меня нет партнера? Умоляю, Боже, нет. В тот момент, когда я сгибаю руку, готовая в поражении поднять ее, кто-то тычет мне в спину ручкой. Я облегченно выдыхаю и поворачиваюсь. Мне все равно, кто это. К слову, о выпрашивающих милостыню.
Да. Ладно.
Бэтмен.
Желудок сжимается от смущения. Он одаривает меня легким кивком, как это делает Тео, приветствуя парней, но в этот раз ошибки быть не может: очевидно, он просит меня побыть его партнером. Взгляд его голубых глаз пронзает меня практически до боли, будто он не просто смотрит на меня, а проникает в душу. Взвешивает «за» и «против». Проверяет, достойна ли я потраченного времени. Я моргаю, опускаю взгляд и киваю в ответ с легкой улыбкой в качестве признания. Я поворачиваюсь вперед и собираю волю в кулак, чтобы не прикоснуться к щекам и унять жар.
Оставшуюся часть урока меня терзает вопрос: почему Бэтмен выбрал именно меня. Может, я выгляжу умной? А если я выгляжу умной, значит ли это, что я выгляжу чудаковатой? Мысленно пробегаюсь по своему прикиду: клетчатая рубашка на пуговицах, джинсы c отворотами, старые потрепанные кеды. Школьная униформа из Чикаго за минусом куртки. Не к чему придраться, особенно, если учесть отсутствие вязаной резинки. Моя первая догадка заключается в том, что по какой-то причине он просто совершил добрый поступок. Вероятно, я выглядела жалкой, дико озираясь по классу в поисках желающих, особенно после того, как он лицезрел мой конфуз в первый день занятий, и то, как меня уделала Джем. Даже Кен Эбернати, у которого, если верить НН, проблема с газами, сразу же нашел партнера.
Оставшуюся часть урока меня терзает вопрос: почему Бэтмен выбрал именно меня. Может, я выгляжу умной? А если я выгляжу умной, значит ли это, что я выгляжу чудаковатой? Мысленно пробегаюсь по своему прикиду: клетчатая рубашка на пуговицах, джинсы c отворотами, старые потрепанные кеды. Школьная униформа из Чикаго за минусом куртки. Не к чему придраться, особенно, если учесть отсутствие вязаной резинки. Моя первая догадка заключается в том, что по какой-то причине он просто совершил добрый поступок. Вероятно, я выглядела жалкой, дико озираясь по классу в поисках желающих, особенно после того, как он лицезрел мой конфуз в первый день занятий, и то, как меня уделала Джем. Даже Кен Эбернати, у которого, если верить НН, проблема с газами, сразу же нашел партнера.
Звенит звонок, и мы убираем наши ноутбуки – конечно же, я единственная у кого нет модного, тонкого компьютера – Бэтмен останавливается возле моей парты, вновь одаривая меня убийственным взглядом. Мне показалось, или он смотрит на меня с антипатией? Не может же он быть так жесток. Выбрав меня, он сделал доброе дело. Не помню, чтоб я уделяла время новичкам в старой школе. Горячим и милым. Это. До. Добра. Не. Доведет.
До меня во время доходит, что пора бы прекратить пялиться, и заговариваю первой:
– Так ты хочешь обменяться номерами или как? – спрашиваю я, проклиная себя за нервозность в голосе, что делает меня похожей на тех девиц, которые собираются вокруг него на обеде. Просто причина в том, что я мало разговаривала за последние недели. Мы со Скарлетт преимущественно обмениваемся смсками. Отец так занят поисками новой работы и своей новой женой, что мы едва видимся друг с другом. Да и в любом случае сейчас он не списке моих фаворитов. Мне не нравится его новая версия: рассеянная и женатая на незнакомке, втянувшая меня в несуразную жизнь и ничего при этом не объяснившая.
Вот и все. Совокупность людей, оставшихся в моем мире.
– Неа. Я просто сам выполню задание и впишу наши имена. – Парень даже не дожидается моего ответа, а просто еще раз кивает, будто я уже дала согласие. Как если бы он спросил, а я ответила.
Мда. Может он в конечном итоге и не такой уж и милый.
– Но… – Но что? Я так хотела быть твоим партнером? Я тащусь от твоего взгляда серийного убийцы? Или еще хуже: «Да, спасибо»? Я не договариваю. Просто опускаю взгляд на свою кожаную сумку для книг, которую считала классной до тех пор, пока не оказалась здесь и не поняла, что у всех есть модные сумочки французского бренда, частенько упоминающегося в рэп-песнях.
– Не парься. Ты получишь отлично.
А потом Бэтмен уходит так быстро, что у меня складывается впечатление, будто мне он только показался. Извращенная версия супергероя. И вот я в одиночестве собираю свои вещи, задаваясь вопросом: сколько еще времени пройдет, пока кто-то заговорит со мной снова.
Я: Будет лучше, да? Однажды все станет лучше.
Скарлетт: Прости, я не из числа тех, кто упрощает разговор использованием смайликов, но ты точно нуждаешься в улыбочке прямо сейчас. Да, станет лучше.
Я: Ха. Ладно. Проехали. Прости, что продолжаю ныть.
Скарлетт: Я здесь именно для этого. Кстати, так что с тем письмом, которое ты мне переслала? Моя догадка: ОДНОЗНАЧНО ЭТО ТАЙНЫЙ ВОЗДЫХАТЕЛЬ.
Я: Ты слишком много читаешь. Это просто розыгрыш. И перестань КРИЧАТЬ НА МЕНЯ.
Скарлетт: Ну уж нет. Я не сказала, что он вампир. Я сказала, что он – тайный воздыхатель. Разница существенная.
Я: Делаем ставки?
Скарлетт: Пора бы давно тебе понять, что я всегда права. Это моя суперспособность.
Я: А моя какая?
Скарлетт: Этот вопрос подлежит обсуждению.
Я: Ну спасибо.
Скарлетт: Шутка. Ты сильная. Вот твоя суперспособность, девочка.
Я: Я натренировала руки, поедая печенье в НЕСМЕТНЫХ количествах. Поднести руку ко рту. Повторить 323 раза. Самое утомительное упражнение.
Скарлетт: Ты можешь быть серьезной хоть минутку, Джей? Даже если ты сильная, то все равно можешь иногда нуждаться в помощи. Помни это. И я ВСЕГДА здесь, но ты можешь принять такое предложение от кого-то местного.
Я: Да ладно. Уф. Спасибо, доктор Фил. Я скучаю по тебе!
Скарлетт: Я тоже соскучилась! Иди, напиши ответ НН. СЕЙЧАС ЖЕ. ЖИВО. ДАВАЙ. А теперь расскажи-ка мне, если кто-нибудь у тебя в школе необычно бледный?
Кому: Некто Никто ([email protected])
От: Джесси А. Холмс ([email protected])
Тема: Взываю к своему виртуальному духовному наставнику
Так и быть, прошу пощады. Ты прав. Это место – зона боевых действий, и мне нужна помощь. Так что я иду наперекор своим принципам и надеюсь, что могу тебе довериться. Ты все еще в настроении поиграть в парочку вопросов? (И если это Дина, то твоя взяла. Ты меня уделала).
Кому: Джесси А. Холмс ([email protected])
От: Некто Никто ([email protected])
Тема: всегда к вашим услугам, миледи
а теперь мне любопытно, что за цыпочка эта Дина. почему она уделала тебя? предложение еще в силе.
Кому: Некто Никто ([email protected])
От: Джесси А. Холмс ([email protected])
Тема: *делаю виртуальный реверанс*
История Дины не стоит внимания. Просто фишка глупых девчонок в старшей школе. Кстати, ты упоминал о существовании короткого списка людей, с которыми мне нужно подружиться? Не хочу показаться отчаянной, но я была бы очень признательна за рекомендации касательно этого вопроса.
И что там с Днем благодарения ВВ, что случится с пальцами ног, если я оставлю их открытыми?
На этих странных обеденных картах уже зачислены деньги или как?
Кому: Джесси А. Холмс ([email protected])
От: Некто Никто ([email protected])
Тема: китайское рагу из пальчиков
начни с Адрианны Санчес. она скромная, поэтому первая к тебе не подойдет. но она крутая, умная и смешная, если ты познакомишься с ней поближе. не знаю почему, но чувствую, вы двое могли бы стать хорошими друзьями.
день общественных работ совместно с благотворительной организацией «Дом для всех». будут задействованы молотки, следовательно, обувь с закрытым носом. твои кеды отлично подойдут. кстати, они крутые.
неа, денег нет. автомат возле кафетерия принимает только десятки, двадцатки и кредитные карты.
Хм. Вероятно, этот НН знает меня лучше, чем я думала. Адрианна Санчес – та самая девчонка в крутых дизайнерских очках, которая сидит со мной рядом на английском. Та, которая напоминает моих прошлых друзей. Я слегка краснею от его комплимента кедам. Я такая рохля.
Кому: Некто Никто ([email protected])
От: Джесси А. Холмс ([email protected])
Тема: Один процент
Кредитки? Серьезно? Тут что ли все богатые?
Кому: Джесси А. Холмс ([email protected])
От: Некто Никто ([email protected])
Тема: прокатись на моей G4
честно? у нас есть пара учеников-стипендиатов, но это место стоит бешеных денег, и я уверен, тебе это известно. что есть, то есть.
Черным по белому: причина №4657, почему я сюда не вписываюсь. Мой отец не какой-то магнат по продвижению фильмов, что бы это не означало, он простой фармацевт. Дома мы жили не бедно. Я бы назвала нас нормальной семьей. Но ни у одного из нас не было кредиток. Я закупалась в «Таргете» или «Гудвиле» на сэкономленные деньги, и мы бы никогда не купили кофе за пять долларов, не сделав мысленный подсчет и не осознав, что он стоит почти столько же, сколько стоит час работы после школы.
Мои родители никогда особо не интересовались деньгами, одеждой и модными тенденциями, что здесь в обиходе. А я не была тем ребенком, который озабочен дизайнерскими шмотками – это не в моем стиле, и даже если б это было так, то, уверена, мама прочла бы мне нотацию. И причина не только в том, что мы не могли себе позволить изредка транжирить деньги, но и в том, что мама считала модные лейблы и украшения расточительством. Глупостями для глупых людей. Ей куда было интереснее тратить деньги, которые они откладывали с папой, на путешествия по интересным местам или вносить пожертвования на благое дело. «Жизненный опыт важнее денег», – говорила она, а потом рассказывала о каком-нибудь социальном исследовании, которое доказало, что размер зарплаты не влияет на уровень счастья. Хотела бы я сказать, что всегда была с ней согласна – помню одну ссору, которая у нас произошла из-за платья за двести долларов для выпускного в восьмом классе – но сейчас я горжусь тем, что повзрослела, даже если из-за этого я стала чужачкой на чужеземных землях этой школы.