Четвёртый друг (пишет на листочке номер, ворчит). Не помнит, когда пересекался, главное. Я бы сам с ней пересёкся. На, держи заветные цифры.
Сцена десятая
Оля. Она тебе уже успела позвонить?
Игорь. Успела? Ты издеваешься? И мама, и отец, оба по два раза позвонили! Зачем ты им сказала? Кто тебя просил, Оля? Ну кто? Мать мне сразу объявила, что я её до инфаркта доведу. Ты не могла посоветоваться со мной для начала?
Оля. Не могла.
Игорь (не слушает). Ты что, не знала, с кем имеешь дело? Ты как будто не в курсе, что отец до сих пор пережить не может, что я на полставки перешёл и занялся халтурой. Десять лет прошло, он всё не успокоится. Спасибо, дорогая, дала новый повод.
Оля. Ты всё равно не мог бы скрыть такое. Ты родителям вообще не собирался говорить про дом?
Игорь. Собирался. Но постепенно. Их к таким вещам надо готовить. Морально. А ты меня, получается, просто подставила.
Оля. Игорь, тебе не стыдно? Как я могла с тобой посоветоваться, если они услышали от кого-то и сразу позвонили мне? Твой отец застал меня врасплох! Ты меня не предупреждал, что им говорить, а что нет.
Игорь. А то ты сама не догадываешься! Я в течение битого часа выслушивал всё, что только можно: что у меня не хватит денег, что дома продают только жулики, что нас обманут и оставят на улице. И далее коронная фраза — «Подумай хотя бы о детях!». Как выясняется, эта фраза подходит к любому поводу.
Оля. Слушай, именно так они и должны были отреагировать. Как бы ты их ни обрабатывал предварительно. Хочешь, я завтра съезжу к ним и немного успокою? Мы с Улей всё равно собирались их навестить. Так что мы заедем, поговорим, они к этой мысли постепенно привыкнут. Это они сегодня в шоковом состоянии, а дальше будут ворчать по привычке.
Игорь устало вздыхает, снимает грязную рубашку, надевает чистую.
Игорь. Что-то я устал… Я думал, что с этим домом будут проблемы. Но мне казалось, что будет трудно решиться, трудно, не знаю, собирать документы, оформлять что-нибудь. Но, честное слово, я был уверен, что деньги мне займут на раз. У меня же столько друзей…
Оля. Тогда тебе должно понравиться то, что я тебе сейчас скажу. В друзья записались те, от кого я не ждала. Вот!
Оля протягивает Игорю конверт. Игорь открывает — внутри лежат деньги, он быстро пересчитывает.
Оля. Это моя мама. Ну, и папа. Там, конечно, в масштабах покупки дома сумма символическая, но, думаю, тебе будет приятно. Достаточно трогательно, правда?
Игорь. Евро? Откуда у твоих родителей столько денег?
Оля. Мы же им помогаем, и они уже много лет всю пенсию откладывают. Плюс похоронные.
Игорь. Похоронные? (Пауза.) Похоронные??? (Вдруг резко меняет интонацию на самую ласковую.) Лёля, ты что делаешь сегодня вечером?
Оля (опешив от такого вопроса, растерянно). Я? Ничего…
Игорь. Прекрасно! Пойдём вечером на улицу? У детей конфеты отнимать? (Опять меняет интонацию.) Какие похоронные? Ты с ума сошла? Отдай им немедленно.
Оля. Не буду.
Игорь. Нет, будешь. Скажи, разумеется, спасибо и так далее, но отдай. У меня ещё какая-то совесть есть.
Игорь вкладывает в руку Оли конверт.
Оля. Я не могу. У меня тоже совесть! Два пожилых человека, которым уже за семьдесят, хотят почувствовать, что они тоже могут помочь, и тут я? Если бы ты видел, как они собой гордились. К тому же сумма не такая большая.
Игорь. Вот именно! Для нашей ситуации это ничто! А для них это серьёзные деньги. Подумай только! Все их сбережения!
Оля. Знаешь! Вот сам возьми и верни!
Оля резко впихивает Игорю в руку конверт, исчезает.
Сцена одиннадцатая
За спиной Игоря стоят родители Оли — Валентина Николаевна и Анатолий Васильевич стоят рядышком, двигаются синхронно и представляют собой как бы единое целое.
Игорь. Валентина Николаевна, Анатолий Васильевич, спасибо вам большое, но… я не могу.
Игорь протягивает конверт с деньгами, но его никто не берёт.
Игорь. Мы с Олей посоветовались и решили, что нет, не надо. Возьмите. Я очень тронут.
Анатолий Васильевич. Ах вот как…
Валентина Николаевна (немного причитающие интонации). Игорь, что ты, что ты? Я так рада, что вы покупаете дачу.
Игорь. Это не дача. Это дом, маленький.
Валентина Николаевна. Правильно, дом. У каждого должна быть своя дача, хотя бы маленькая.
Анатолий Васильевич. Я тоже всячески поддерживаю. Своя земля… Будете приезжать, дышать свежим воздухом.
Валентина Николаевна. А то всё время на работе и на работе. Ты, Игорёшенька, совсем бледный. И Улечке полезно. И Славик будет из этой загазованной Москвы приезжать.
Игорь. Вы меня совсем не слушаете. Поймите, мы покупаем именно дом.
Валентина Николаевна. Я прекрасно тебя понимаю! Пока ещё не выжила из ума. Дом, дача — какая разница?
Анатолий Васильевич. У вас, наверное, денег не хватает…
Валентина Николаевна. …и вот, мы с Анатолием Васильевичем…
Игорь перебивает, причём по ходу, чем больше раздражается, тем вежливее старается говорить.
Игорь. У нас нет никаких проблем. И денег хватает.
Валентина Николаевна. Но Оленька сказала…
Игорь (опять перебивает). Оля сказала неправильно. Мы НЕ покупаем дачу.
Анатолий Васильевич. Ах вот как…
Игорь. Мы не покупаем дачу, но мы покупаем дом. Дом, чтобы в нём жить. Понимаете? Вместо квартиры. То есть квартиру мы продаём, а жить будем в доме.
Анатолий Васильевич. Ах вот как…
Анатолий Васильевич и Валентина Николаевна явно растеряны. Пауза.
Валентина Николаевна. Как же? Вы продадите вашу красивую квартиру?
Игорь. Правильно.
Валентина Николаевна. И будете жить в доме. Понятно. Что же тут непонятного? Всё понятно, правда, Анатолий Васильевич? А Улечка с Олей не против?
Игорь. Почему они должны быть против?
Валентина Николаевна. Игорёшенька, я ведь долгое время жила в доме. Это тяжело. Дрова, вода — пока натаскаешь. Очень тяжело.
Игорь. Боже мой, вы думаете… Мы покупаем не деревянный дом. А такой, кирпичный. В нём есть и вода, и отопление. Это нормальный дом.
Анатолий Васильевич. Ах вот как…
Валентина Николаевна. Это же очень дорого! Игорь! Всё, бери-бери. Это наш вклад!
Игорь хочет что-то вставить.
Валентина Николаевна. Ты нам всегда помогаешь. Мы тоже хотим помочь. Зачем нам, старикам, деньги? А тебе нужно.
Игорь. Не нужно. В том-то и дело, что не нужно! Если возникнет такая необходимость, мы скажем.
Анатолий Васильевич. Игорь, не обижай меня. Я хочу помочь. По-настоящему. Знаешь даже как? По-дружески.
Игорь всё равно вкладывает конверт в руку Анатолия Васильевича. Анатолий Васильевич медленно переводит взгляд с Игоря на конверт, в его позе столько унижения, что Игорь не выдерживает.
Игорь. Ладно, я возьму. Спасибо. (Измотанный, опускается на диван.) Это я отказывался, потому что мне неудобно было, а так вы нам очень помогли.
Сцена в сцене. Сон
Игорь. Спасибо. Спасибо…
Валентина Николаевна — Бабушка. Щ-щ-щ…
Игорь. Спасибо… большое…
Валентина Николаевна — Бабушка. Щ-щ-щ… спи… все хорошо… щ-щ-щ…
Игорь. Валентина… Николаевна… простите, я просто устал…
Валентина Николаевна. Тише, Игорёшенька, тут нет никакой Валентины Николаевны, тебе приснилось… щ-щ-щ, спи спокойно, маму разбудишь, а ей рано-рано вставать на работу…
Игорь. Бабушка?
Валентина Николаевна — Бабушка. Что, дорогой?
Игорь. Бабушка?
Бабушка. Я здесь.
Игорь. Бабушка, это ты?
Бабушка. Кто же ещё? Я, только ты спи, поздно уже.
Игорь. А ты почему не спишь?
Бабушка. Я тоже сейчас буду спать. Вот тесто на завтра заведу и лягу.
Игорь. Как хорошо, что это ты… Милая моя бабушка…
Бабушка. Что же тебе не спится? Приснилось что-то?
Игорь. Бабушка, послушай меня. Я только тебе могу рассказать. Мне страшно. Посиди со мной. Мне так страшно…
Бабушка. Ох, ну давай посижу. Только недолго, у меня ещё дел… Чего ты боишься?
Игорь. Я очень боюсь, что у меня не получится купить дом.
Бабушка. Дом? Вот тебе раз.
Анатолий Васильевич — Дедушка. Что тут у вас происходит? Игорь, почему сам не спишь и бабушку отвлекаешь? Завтра утром опять тебя не добудишься.
Игорь. Я не хотел. Я рано лёг, честное слово. Просто мне страшно.
Дедушка. А ты не бойся. Как я тебя учил? Закрываешь крепко глаза. И медленно считаешь про себя до ста.
Игорь. Я считал. Много раз. Всё равно жутко.
Бабушка. Жутко! Ах ты мой хороший. Может, тебе молока согреть.
Дедушка. Не надо никакого молока. Что за глупости. И так прекрасно уснёт. Не маленький уже. Это вы все так носитесь, вот и получайте. Игорь, прекрати капризничать. Спи.
Игорь. Баба, скажи, я точно куплю дом?
Дедушка. Какой ещё дом?
Игорь. Такой дом, в котором все будут жить, никто не будет ссориться.
Дедушка. Довели ребёнка…
Бабушка. Игорёша, ты не бойся, никого и ничего не бойся. Мама с папой, они не ссорятся, они тебя очень любят. Все тебя любят. И все будут жить вместе.
Игорь. Боюсь, у меня не получится.
Бабушка. Ну, конечно, у тебя получится. Вот подрастёшь, выучишься, пойдёшь работать и купишь. Обязательно. И дом купишь, и машину.
Игорь. Новую машину, как у Миши?
Бабушка. Как у Миши и даже лучше. Самую лучшую купишь, самую красивую, всё, что захочешь, всё-то у тебя будет.
Игорь. А вдруг не будет? Вдруг дома не будет?
Бабушка. Так не бывает. У всех есть свой дом и у тебя будет. Только ты спи, поздно уже, завтра рано вставать. Щ-щ-щ. Давай ложись поудобней, я тебе одеяло подоткну.
Игорь. Деда, а расскажи мне, как вы рыбу на Севере ловили.
Дедушка. Завтра. Завтра расскажу, обязательно. Сегодня у меня ещё дела. Мне надо к работе приготовиться, бабушке ещё обед готовить, а мы тоже устали. Закрывай глаза и спи, я свет выключаю.
Игорь. Хорошо. Только дверь не закрывай.
Дедушка. Не буду. Спи.
Игорь. А вы точно здесь? Вы не уйдёте? Обещаете?
Дедушка. Не уйду. Обещаю.
Бабушка. Я буду здесь, с тобой. Спокойной ночи.
Сцена двенадцатая
В квартире никого. Игорь садится на диван. Сидит, смотрит перед собой, бессмысленно вертит конверт.
Игорь (тихо на выдохе, устало). Боже мой…
Игорь достаёт из кармана листочек с номером Ветровой. Достаёт телефон, набирает цифры, потом передумывает и нажимает отбой. Опять теребит конверт. Обходит диван по кругу. Останавливается перед вешалкой, где висят только две рубашки. Стоит перед ними. Сначала берётся за голубую, но потом останавливается на белой. Вздохнув, очень медленно переодевается.
Сцена тринадцатая
Ветрова. Какая у тебя красивая рубашка — дорогая.
Ветрова подходит к Игорю, целует его в щёку, усаживает на стул, с интересом рассматривает.
Ветрова. Ты изменился. На удивление в лучшую сторону.
Игорь. Ты тоже.
Ветрова. Тоже в лучшую?
Игорь. Тоже изменилась.
Ветрова. Всё шутим. Я ведь тебя не видела с того самого дня.
Игорь не отвечает. Пауза.
Игорь. Я лучше сразу уйду.
Ветрова. О, не переживай, пожалуйста, больше ни намёка.
Пауза. Никто не знает, что сказать дальше.
Ветрова. Да, интересно…
Игорь. Что тебе интересно?
Ветрова. Да так. Не думала, что увидимся.
Игорь. Если ты намерена дальше говорить в таких же интонациях, то…
Веторва (перебивает). Каких?
Игорь. Таких… своих. То я, действительно, лучше пойду. Ты умная, очень умная, должна понимать, что просто так я бы не пришёл.
Ветрова. О, как раз в этом я уверена. Ко мне просто так вообще перестали ходить. Давно. Ты — тем более.
Игорь. Мне нужна определённая сумма денег. Взаймы.
Ветрова. Как ожидаемо. Как всё стало предсказуемо с возрастом, не находишь? Ты только позвонил, а я уже знаю зачем. Зачем тебе деньги? Ты ведь у нас врач! Лор! Я знаю. Ну и как на вольных хлебах?
Игорь. Правильно говорить «отоларинголог». Тебе как человеку, закончившему медицинский…
Ветрова. О, какие времена вспомнил. Мед закончила… Это было так давно… А мне шёл белый халат, правда? Значит, лор. Хочешь открыть частную клинику? Организовать наконец дело?
Игорь. Нет, я…
Она перебивает его.
Ветрова. Правильно, тебе не надо. Ты практик. У тебя характер такой, а с характером ничего не поделаешь. Организаторских способностей у тебя нет. И не было. Ты помнишь, что я тебе предлагала? Про клинику. Центр молекулярной диагностики. Предложение в силе. Я давно на эту тему думаю — знаешь ли, мед покоя не даёт. Обидно отказываться от проекта. Хороший проект был. И тут ты как раз позвонил. Всё одно к одному.
Игорь. Я хотел занять денег на весьма частное дело. Я покупаю дом.
Ветрова. Дом? Нет, на создание семейных гнёзд я денег не занимаю. (Думает.) Рассрочка — это другое дело. По сути это и есть беспроцентный заём. В прошлый раз ты не соблазнился, но теперь, когда тебе нужны деньги… Я бы на твоём месте по-новому посмотрела на такое предложение. Такими вещами не разбрасываются. При хорошем раскладе я открою этот центр за полгода, помещение у меня есть. Ты возглавишь. Не как директор — административную должность ты не потянешь, ещё развалишь мне всё начинание, – а как специалист. И как лицо. Ты всегда умел выглядеть как надо. Этакий классический доктор! Тебе прямо хочется верить. Этим надо пользоваться.
Игорь. Ты про этот центр пять лет назад говорила, что ж не открыла, если так хочешь?
Ветрова. Не было человека, которому бы я доверяла. Ты исчез. Сдулся. С людьми вечные проблемы. Днём с огнём. Особенно в нашем городе. Что скажешь?
Игорь (аккуратно). Скажу, что это вроде бы интересно.
Ветрова. Прекрасно. Впрочем, я, когда тебя только увидела, почувствовала, что ты согласишься. Это хороший шанс для нас. Хотя для тебя в большей степени. Хочу сразу оговорить такой момент: ты будешь отвечать за всё, что связано с профессией. По Гиппократу — то есть по полной. Это даёт много преимуществ, но это и соответствующая мера ответственности. Будешь отчитываться передо мной. Ежеутренне и лично.
Игорь. Ежеутренне?
Ветрова. Если хочешь, можно ежевечерне.
Игорь. Ты меня просто пугаешь своим энтузиазмом.
Ветрова. Ничего, ты у нас не из пугливых, как я помню. Персонал, медикаменты, лечение и т. д. – никто тебя не просит вникать в вопросы хозяйственные, но всё остальное — будь добр. Деньги ты отработаешь, полагаю, года за два. Это в твоей ситуации прекрасный вариант. Чтобы у меня были какие-то гарантии, а у тебя передо мной обязательства, предупреждаю, что если что-то пойдёт не так, ты, само собой, выплачиваешь всю сумму, плюс неустойку.
Игорь. То есть?
Ветрова. Неустойку. Порядок сумм прямо сейчас не скажу — это пусть юрист и бухгалтер определяют, но в договоре мы пропишем всё подробно. Это всё формальности, не переживай, главное — твоё принципиальное согласие. Мы же многие вопросы можем решить. Зато, если освоишься до такой степени, что вникнешь и во все проблемы, административные, года через три-четыре передам часть дела тебе. Может, большую. Как уж у нас с тобой пойдёт.
Игорь. Позволь, я уточню: что-то пойдёт не так — а что-то вначале всегда идёт не так, – и я выступлю в роли козла отпущения, выплачу тебе деньги, неустойку и останусь ни с чем. А ты останешься при моих людях, моих наработанных годами связях и моих клиентах. Так? Я ничего не пропустил?
Ветрова. Ты сгущаешь краски. Это возможная схема развития событий. Никто и не говорит, что нет риска. Есть. В любых отношениях есть риск, разве ты не знаешь? Но, думаю, у тебя должно всё получиться. При любом раскладе ты в выигрыше. Ведь твоя цель — дом? А мои цели — это мои цели. И они вполне практические.
Игорь. Нет, это ты при любом раскладе в выигрыше.
Ветрова. Какой ты странный! Тебе нужны деньги. Я тебе предлагаю их отработать, а ты обижаешься. Я же тебе навстречу иду. Я не исключаю возможности, что ты даже не за два года, а за один сумеешь всё вернуть. Всё, что должен.
Игорь. Что-то мне подсказывает, что я никаких денег у тебя брать не должен. Не расплачусь потом.
Ветрова. Что-то или кто-то? Подсказывает? Ладно, можешь не отвечать. Мне всё понятно с тобой. Это твоё дело. Хотя, опять-таки, всё было ожидаемо. Ты никогда не мог брать на себя ответственность.
Игорь. Ответственности во мне сейчас больше, чем ты можешь себе представить. Именно ответственность не позволяет мне ввязаться в это. Спасибо за предложение, но я не буду брать у тебя деньги.
Ветрова. Я с самого начала не собиралась тебе ничего давать.
Ветрова подходит очень близко, на расстояние нескольких сантиметров.
Игорь. Тогда зачем?
Ветрова. Было интересно, насколько ты изменился. Оказалось, что ненамного.
Игорь. Надеюсь, что так.
Ветрова. Это был не комплимент.
Игорь. Догадался.
Ветрова. Скажи, а ты никогда не жалеешь?
Игорь. Нет. Не жалею. Прости.
Ветрова. Что ж. Передумаешь — звони. Или надумаешь — звони. Доктор.
Сцена четырнадцатая
Квартира. Игорь набирает номер телефона.
Игорь. Слава? Ну что, как твои дела? Хорошо, я рад… А нет-нет, всё в порядке, это просто я устал немного, а так всё в порядке… Ты узнал, когда у вас в этом году сессия начинается, ты же после приедешь?.. Слав, я ведь, знаешь, решил дом покупать, тебе мама не говорила? Говорила… и что ты думаешь? …Понятно… Ясно. …Слава, ты это искренне? Ты так считаешь? Ты-то должен меня понимать, ты-то должен. Мне это важно. Нет, ты, конечно, правильно говоришь. Да, у меня есть все признаки счастливого человека. Если ты меня прямо сейчас спросишь, я скажу, что да, я иногда считаю себя счастливым. Но ощущаю ли я себя счастливым? Считать, ощущать — чувствуешь? …Нет, ты не понимаешь. Мне больше сорока, но чувствую я себя вполне молодым человеком. Но все те радости, которые есть в жизни, я пережил тогда, когда это и было положено. Я пережил рождение первого ребёнка — тебя — и второго ребёнка, вообще пережил всё, что первое, – первую влюблённость, любовь, работу, первые деньги, первые путешествия, первый раз на море, первую машину — всё это я уже пережил. У меня ещё только внуков нет. А так, ничего первого в моей жизни не осталось. Всё вторично, всё пройдено в той или иной степени. Меняются нюансы, какие-то едва уловимые тонкости. Всё. Тоска. Со всех сторон. Это не значит, что я не люблю вас, не ценю что-то. Люблю, очень люблю, вы и есть мой смысл. Я же не смысл жизни ищу. Просто я так хотел ещё испытать предчувствие чего-то нового, других возможностей. И вдруг этот дом. И я понял, чего мне не хватало. Я так обрадовался. И не только я. Ты бы видел, как это стало важно для мамы. Я понял, что последние пару лет был, как функция самого себя, делал и делал одно и то же, укатывал свою колею всё глубже. Ещё немного — и не выбрался бы. И вдруг! Вся моя накопившаяся и всё прогрессировавшая инертность испарилась. Её больше нет. Есть дом. Слав, только подумай, я ведь сейчас с тобой говорю, а ты — мой сын. То есть у меня уже такой большой сын, ты такой большой, что я могу с тобой вот так разговаривать. А ведь ты был совсем маленький, совсем. А я хочу купить дом и чувствую себя таким же, как ты. Ты приедешь, посмотришь и обязательно поймёшь. Мы сделаем тебе комнату. Что значит не надо? Надо, конечно. У тебя должна быть своя комната, чтобы ты про это всегда знал. Ты же не гость, это и твой дом. А будет вообще твоим. Знаешь, сынок, меня посетило странное ощущение. Я, когда увидел этот дом, я вдруг понял, что вот, в этом доме я и встречу старость. И даже, скорее всего… ну, ты понимаешь. Меня сначала это напугало. А потом я подумал, что готов. Я к этому готов. Но мне необходимо знать, что этот дом останется и после меня. Я хочу, чтобы он достался тебе. Я хочу дать своему сыну то, чего от своего отца не получил. Понимаешь меня?! Слав, я чувствую, что это правильно. Что это будет хорошо.