– Все, что мы нашли, я послал тебе по электронной почте.
– Прекрасно.
– Я усадил Макнаба за вычисление пересечений, вероятностей, процентных соотношений. Времени на это уйдет прилично – список-то большой. Но завтра, я думаю, нам придется просеять людей, чтобы сократить список – отбросить наиболее бесперспективных. А как идут твои допросы?
– Медленно.
Автомобильная змея наконец поползла вперед. Ева выехала на перекресток, заметила пробел в потоке и нырнула в него. Ее маневр был встречен хором возмущенных гудков, и она коварно улыбнулась.
– Мы установили, откуда взялось орудие убийства, – стала рассказывать она. – Обычный кухонный нож из театральной кухни, которая находится в подвальном помещении.
– Доступ туда, разумеется, имеют все? – уточнил Фини.
– Актеры, сотрудники театра. Зрители, конечно, нет. Кстати, там установлены камеры наблюдения, и мы уже забрали вчерашние записи. Поглядим, что на них есть. Слушай, кое-какие исследования я намерена провести сама, а потом сравним мои результаты с твоими. От Миры я завтра получу несколько психологических портретов. Может оказаться, что нам не придется трясти всех подозреваемых. Насколько далеко продвинулся Макнаб?
– Он трудился не покладая рук, пока я его не отпустил.
– Ты отпустил Макнаба домой?!
– Вряд ли он поехал домой. – Фини хихикнул. – У него сегодня вечером свидание.
– Заткнись, Фини! – рявкнула Ева и положила трубку.
Вскоре она уже въезжала на свою территорию. Даже несмотря на отвратительную погоду, здесь было великолепно. А может быть, как раз на фоне этой сырой и серой мерзости дом и парк вокруг него были великолепны.
На просторных лужайках лежал прозрачный предвесенний туман, голые, потемневшие под дождем деревья словно плакали. Здесь царила особенная атмосфера, как всегда говорил Еве Рорк. А среди деревьев возвышался знаменитый особняк Рорка – с башнями, башенками, галереями и балконами. Ева часто думала, что это грандиозное сооружение должно стоять на вершине утеса, чтобы внизу бурлило и пенилось море.
Этот дом и парк были спасительным островком для обитателей. Город с его гудящими толпами и автомобилями, с его пестрой, назойливой рекламой был не в состоянии пробраться сквозь высокую ограду. Это был оазис, который Рорк построил, чтобы спасаться от вероломства, бесцеремонности и злой воли окружающих, а также от воспоминаний о собственном беспросветном детстве.
Каждый раз, когда Ева оказывалась здесь, ее рассудок словно раздваивался. Одна часть твердила, что ей тут не место, другая доказывала, что только здесь она и может жить.
Она оставила машину у парадного подъезда, зная, что Соммерсет потом из принципа отгонит ее в гараж. Этот железный зверь, принадлежащий Центральному полицейскому управлению, оскорблял чувства старого дворецкого, наверное, так же сильно, как и присутствие самой Евы.
Топая ботинками по ступеням, она взбежала на крыльцо и окунулась в тепло, красоту и роскошь, которые можно приобрести только за очень большие деньги. Соммерсет, с кислой физиономией и вытянутыми в тонкую ниточку губами, уже ждал ее.
– Лейтенант, вы меня удивляете. Вы приехали домой сразу после окончания рабочего дня, такого еще не случалось.
– Неужели вам больше нечем заняться, кроме как хронометрировать мои приходы и уходы? – Ева сняла куртку и кинула ее на столбик лестницы, чтобы позлить дворецкого. – Могли бы, к примеру, пойти на улицу и пугать маленьких детей.
Соммерсет не остался в долгу. Он осторожно, двумя пальцами, взял ее кожаную куртку и внимательно осмотрел ее.
– Как, сегодня вы даже не запачкались в крови?
– Еще не все потеряно. Это можно устроить прямо сейчас. Рорк еще не вернулся?
– Рорк внизу, в комнате отдыха.
– Ага, мальчик играет в свои игрушки!
Ева гордо прошествовала мимо старика, но он не мог оставить последнее слово за ней.
– После вас на полу мокрые следы!
Она оглянулась, а потом посмотрела себе под ноги.
– Вот и хорошо, у вас появится хоть какое-то занятие.
Удовлетворенный этой дуэлью, Соммерсет отправился приводить в порядок куртку Евы, она же спустилась по лестнице и пошла в спортзал.
Проходя мимо купального павильона, Ева покосилась на большой бассейн, манивший своей глубокой таинственной синевой. Джакузи бушевали миллионами пузырьков, из горячих ванн, словно гейзеры, вырывались тонкие струйки пара. Хорошо бы сейчас раздеться догола и кинуться в воду! Но нет, сначала она должна поговорить с Рорком.
В спортзале было пусто. Ева миновала раздевалку, небольшую оранжерею и остановилась возле двери в комнату отдыха, откуда доносился шум. Эта комната являла собой воплощенную мечту любого двенадцатилетнего подростка. Правда, сама она перестала мечтать об игрушках задолго до того, как ей исполнилось двенадцать.
Здесь находились два стола – для бильярда и пула, несколько огромных экранов, подключенных к игровым приставкам, домашний кинотеатр для просмотра голографических фильмов, а также целый табун ярко раскрашенных игровых автоматов: автогонки, морской бой и черт знает что еще.
Около одного из автоматов стоял Рорк, широко расставив длинные ноги. Его пальцы методично нажимали на какие-то штуковины, по виду напоминавшие большие кнопки. На крышке автомата вспыхивали, гасли и переливались сотни разноцветных огоньков, а на боку было выведено крупными буквами: «Полицейские и воры». Из недр железного ящика вырывался пронзительный вой полицейских сирен, треск пистолетных выстрелов, визг покрышек на поворотах, а на крышке вдруг закрутилась красно-синяя мигалка.
Засунув большие пальцы рук за пояс, Ева подошла к мужу.
– Значит, вот чем ты развлекаешься в свободное время?
– Здравствуй, дорогая. – Рорк даже не оторвал глаз от закрытой стеклом панели, под которой метались, сталкивались и рикошетили от стенок серебристые шарики. – Что-то ты сегодня рано.
– Я ненадолго. Мне нужно поговорить с тобой.
– Ага-м-м… гм… Одну минуточку.
Ева уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же подпрыгнула от неожиданности: из автомата раздался пронзительный звон, на крышке вспыхнули ослепительные огни.
– Что это за хреновина?
– Классика пинбола! Ему, наверное, лет тридцать, но он еще в отличном состоянии. – Рорк ласково похлопал разноцветного монстра по железному боку. – Только сегодня купил.
– «Полицейские и воры»?
– Да. Я просто не смог устоять.
Машина ответила ему зверским воплем: «Лежать! Мордой вниз! Руки за голову!», и Ева опять подпрыгнула от неожиданности. Последний шарик, звякнув, закатился в лунку, и автомат, словно спятив, замигал разноцветными огоньками.
– Дополнительный шарик, – удовлетворенно произнес Рорк, отступив на шаг и расправив плечи. – Впрочем, это может подождать.
Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но Ева оттолкнула его, упершись ладонью в грудь.
– Не так быстро, игрок! Сначала скажи, какого черта ты звонил Фини?
– Чтобы предложить свою помощь полиции родного Нью-Йорка и выполнить, так сказать, свой гражданский долг. Давай кусаться? – Он наклонился и прикусил ее нижнюю губу. – Давай поиграем.
– Не забывай, что главная – я!
– Конечно, дорогая.
– Я имею в виду расследование, умник!
– В расследовании тоже. Поэтому тебе понадобилась информация на сотрудников театра, а достать ее ты поручила Фини. Очевидно, тебе в голову не пришло, что эта информация у меня давным-давно собрана. Но теперь все сделано. Кстати, у тебя мокрые волосы.
– На улице моросит.
Еве очень хотелось поспорить, но она не знала, к чему прицепиться. Рорк был полностью прав.
– Зачем тебе понадобилась столь исчерпывающая информация на всех, кто работает в «Новом Глобусе» и связан с этой постановкой?
– Затем, лейтенант, что все, кто работает в «Глобусе» и связан с этой постановкой, работают на меня. – Рорк сделал шаг назад и взял бутылку пива, которую до этого поставил на панель игрового автомата. – Видимо, у тебя сегодня был тяжелый день?
– Да уж!
Рорк протянул ей бутылку. Сначала Ева отрицательно покачала головой, но потом, пожав плечами, взяла ее и сделала несколько глотков.
– Я хочу отдохнуть пару часов, чтобы прояснилось в голове.
– Я тоже. И у меня есть отличное средство для этого – пинбол на раздевание.
Ева фыркнула:
– Иди ты!
– Если ты боишься проиграть, я дам тебе фору. – Говоря это, Рорк улыбнулся: он слишком хорошо знал свою жену.
– Я не боюсь проиграть. – Ева сунула ему в руки бутылку; в ней уже проснулся боевой дух. – А какая фора?
Все еще улыбаясь, Рорк снял туфли.
– Вот это и еще пятьсот очков за каждый шарик. Учитывая, что ты – начинающий, это, по-моему, справедливо.
Ева испытующим взглядом посмотрела на автомат.
– Значит, говоришь, ты купил эту штуковину только сегодня?
– Буквально несколько часов назад.
– Начинай!
– С удовольствием.
В течение следующих двадцати минут Ева проиграла ботинки, носки, кобуру и теперь проигрывала рубашку.
– Черт возьми! Эта железяка жульничает! – воскликнула она, потеряв терпение.
– Машина не может жульничать. Просто ты чересчур агрессивна. Позволь, я помогу тебе. – Рорк принялся расстегивать ее рубашку, но она оттолкнула его руки.
– Я сама справлюсь! Значит, жульничаешь ты! – Сняв рубашку, Ева осталась в футболке, джинсах и босиком. – Не знаю как, но ты мухлюешь!
– А ты не допускаешь мысли, что я просто классный игрок?
– Нет!
Рорк засмеялся и, взяв жену за плечи, повернул ее к себе.
– Я дам тебе дополнительный ход и помогу выбраться. – Он положил свои руки на ее поверх панели управления. – Надо не нападать, а маневрировать. Шарик все время должен быть в игре. Вот, смотри.
Рорк запустил шарик и, наклонившись вперед, стал следить за ним через плечо Евы.
– Нет, подожди. Не надо давить на все кнопки подряд, да еще с таким бешенством. Не торопись.
Он нажал на ее пальцы, послав серебристый шарик в ворота, которые обозначали «стрельбу из автомата». Машина тут же сымитировала пальбу, разразившись громкими очередями.
– Я хочу туда, к золотой решетке! – Ева была азартным игроком, знала за собой это и всегда старалась избегать подобных развлечений.
– Все в свое время, все в свое время… – Рорк прижался губами к шее жены. – Ну вот, ты уничтожила полицейскую машину и заработала пять тысяч очков.
– Но я хочу золото.
– Как я тебя понимаю! Что ж, давай попробуем. Чувствуешь мои руки?
Рорк стоял, крепко прижавшись бедрами к упругим ягодицам Евы.
– Это не руки, – откликнулась она.
На его губах появилась широкая улыбка.
– Верно. Вот они. – И он положил ладони на груди жены, почувствовав, как под тонкой хлопковой тканью ее сердце пустилось вскачь. – Предлагаю тебе сдаться на милость победителя. Это будет почетная капитуляция.
– Черта с два!
Рорк поймал зубами мочку ее уха и слегка прикусил. Пальцы Евы вздрогнули и непроизвольно нажали на кнопки. Машина взорвалась бравурными звуками.
– Что это? Что… – Ева чуть не подскочила от удивления.
– Ты выиграла золото! Призовые очки и дополнительный шарик. – Рорк расстегнул верхнюю пуговицу на ее штанах. – Молодец!
– Спасибо.
Ева слышала, как звенят колокольчики – и в автомате, и в ее голове. Она позволила Рорку развернуть ее так, что они оказались лицом к лицу.
– Но ведь игра еще не окончена…
– Далеко не окончена! – Его губы, горячие и жадные, прильнули к ее губам, ладони, которые уже находились под майкой, накрыли груди Евы. – Я хочу тебя… Я всегда тебя хочу!
Задыхаясь от желания, Ева дрожащими руками стала расстегивать пуговицы на его рубашке.
– Ты должен был проиграть хотя бы несколько вещей. На тебе надето слишком много всего.
– Я это учту.
Желание овладело ими обоими так быстро и властно, что теперь обжигало, заслоняя собой весь остальной мир. Тело жены казалось Рорку сокровищем – его линии, округлость мышц, удивительная чистота и мягкость кожи. Крепко прижавшись к любимой, он тонул в ней.
А Еве хотелось отдавать. Отдавать все, что у нее есть, все, что у нее когда-либо будет. Рядом с ним она забывала все ужасы своего детства, все тяготы своей работы. То, что они снова и снова дарили друг другу, было ее собственным, только ей принадлежащим чудом.
Ева опустилась на пол, увлекая Рорка за собой.
– Посмотри на меня…
Его имя застряло у нее в горле, она онемела, почувствовав, как нежные пальцы скользят по ее телу, проникают в нее. По коже Евы побежали мурашки, словно серебристые шарики, которые только что бешено метались под стеклом игрового автомата.
Рорк увидел, как затуманились ее глаза, а потом вдруг широко открылись и потемнели.
– Давай… Давай…
Ее пальцы впились в его плечи, по телу проходили судороги, и, когда из ее горла уже готов был вырваться яростный крик наслаждения, он накрыл ее рот губами…
* * *– Я не проиграла!
Рорк повернулся и с улыбкой посмотрел на обнаженные ягодицы Евы, которая, нагнувшись, подбирала с пола свою одежду.
– А я и не говорил, что ты проиграла.
– Но ты подумал, я же знаю! Мне просто не хватило времени, чтобы закончить игру.
– Будем считать, что она отложена. – Рорк застегнул брюки. – Есть хочу! Давай что-нибудь проглотим?
– Времени нет. Мне нужно работать. Я собираюсь поехать в гостиницу и осмотреть номер, где жил Драко.
Рорк тем не менее чуть ли не силком притащил жену на кухню и собственноручно пожарил бифштексы и разогрел суп.
– Я поеду с тобой, – решительно заявил он, когда Ева допила кофе.
– Я тысячу раз просила тебя не вмешиваться! Это дело полиции.
– Разумеется, а я лишь выполняю свой гражданский долг. Впрочем, я это, по-моему, уже говорил. – Зная, что Ева наверняка разозлится, Рорк с улыбкой добавил: – В конце концов, гостиница тоже принадлежит мне.
Понимая, что он хочет позлить ее, Ева предпочла промолчать. «В конце концов, это же не место преступления, куда не пускают посторонних, – подумала она. – Так что, если он поедет со мной, большой беды не будет». Кроме того, ей могли пригодиться его наблюдательность и ум, хотя вслух она в этом не призналась бы никогда.
– Ладно, – согласилась Ева, с напускным равнодушием пожимая плечами. – Только не путайся под ногами.
Рорк послушно кивнул, хотя вовсе не собирался выполнять ее просьбу: иначе было бы скучно.
– Мы возьмем с собой Пибоди?
– Она на свидании.
– А-а… С Макнабом?
Ева почувствовала приступ раздражения.
– Она не встречается с Макнабом. – Заметив удивленный взгляд Рорка, Ева с ожесточением отодвинула от себя чашку. – Послушай, возможно, в каком-то параллельном измерении, далеко-далеко, они занимаются сексом. Но они не встречаются. Вот так!
– Дорогая, рано или поздно обязательно наступает момент, когда дети улетают из родного гнезда, как бы ни было обидно маме.
Ева замахнулась на мужа ложкой:
– Заткнись! Я серьезно говорю. Они НЕ встречаются!
* * *В каком-то смысле обшарпанную квартиру Макнаба, расположенную в южной части Вест-Сайда, действительно можно было назвать «параллельным измерением». Это было типичное жилище одинокого мужчины: бедно обставленное, напичканное разнообразными спортивными призами, с раковиной, полной грязной посуды.
Когда ожидался приход дамы, Макнаб обычно пытался хотя бы частично разгрести повседневный кавардак, распихивая по шкафам грязное белье и немытые тарелки. В помещении после этого все равно оставался стойкий запах подгоревшей овсянки, но хозяина квартиры это нисколько не смущало. Он гордо оглядывал результаты своих трудов, пребывая в твердой уверенности, что навел стерильную чистоту. Ту же операцию Макнаб проделал и перед приходом Пибоди.
– Ну и ну! – Он перекатился на спину и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Рядом с ним в постели лежала обнаженная женщина, и, даже если сейчас ему было бы суждено умереть, он предстал бы перед Создателем счастливым человеком. – Сегодня мы с тобой побили все рекорды. Надо записать это для потомства.
Пибоди находилась на грани обморока, как это всегда с ней случалось, когда она оказывалась в постели с Йеном Макнабом.
– Я не чувствую ног, – пролепетала она, едва ворочая языком.
Макнаб галантно приподнялся на локте, но, поскольку они кончили в позе валета, он видел только ноги Пибоди от ступней до колен. Колени у нее, надо сказать, были просто загляденье.
– Даю тебе слово, что я их не съел, иначе бы я это запомнил. – Он провел ладонью по ноге Пибоди и добавил: – Да вот же они! Обе на месте.
– Слава богу. Они мне еще понадобятся.
Отдышавшись, Пибоди села в постели, посмотрела на лицо Макнаба и уже не в первый раз задумалась: в какой же момент она потеряла от него голову? Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет лежать голой в кровати с Макнабом, Пибоди плюнула бы этому человеку в лицо.
– Как здесь холодно! – пробормотала она, закутавшись в скомканные простыни.
– Этот жмот-домовладелец выключил отопление, заявив, что весна на носу и уже тепло. Можно подумать, что я не плачу за квартиру! Как только получу зарплату, первым делом куплю обогреватель.
Макнаб зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не поиграть с его золотистыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – четыре тоненьких золотых колечка. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – зелеными. Пибоди до сих пор не могла объяснить себе, что привлекло ее в нем. И тем более – как вышло, что они регулярно и отчаянно занимаются сексом, а встречаясь на службе, не испытывают по отношению друг к другу ничего, кроме раздражения.
Она и рада была бы сказать, что ей не по вкусу такой тип мужчин, но беда в том, что Пибоди и сама не знала, какой именно тип ей по душе. Ее успех у мужчин носил обычно случайный характер и вообще был каким-то… однобоким, что ли.