– Я сейчас еду в аэропорт, – сообщил я дочери. – Из Москвы прилетают трое интерполовцев. Это бывшие офицеры спецназа, мои коллеги. Лучшее, что вообще можно было придумать для твоей охраны…
ЯРОСЛАВ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ ТРОПИЛИН,
капитан СОБРа
К утру я выспаться как следует не успел. Вернее, я выспался, но в теле сохранилась усталость, которая, как обычно бывает, днем будет мешать. И я решил с утра пробежаться по дорожкам вокруг близкого стадиона – уже неделю позволял себе отдыхать и не напрягаться. На самом стадионе зимой дорожки заливают льдом, сейчас там все подготовлено к этому, но затяжная осень морозов не приносит, и льда нет. Тем не менее туда никого не пускают, а вокруг стадиона можно побегать в свое удовольствие. Рядом лес, по-доброму-то можно и в лесу побегать, но там, как и в городе, полно собак, а я не люблю, когда собаки за мной с лаем припускают. Кто знает их животный характер… Всегда за пятку цапнуть норовят…
Я был уже в дверях, когда жена сказала:
– Мобильник возьми… Вдруг позвонят…
Иногда я отправляюсь побегать, а мне с утра уже названивать начинают. А жене очень не нравится роль секретарши. Ей самой на работу собираться надо, и она очень раздражается, когда ее от зеркала отрывают. И в этот раз оказалось, что жена опять права была. Уже после первого круга вокруг стадиона в руке, где я трубку держал зажатой, раздался звонок. Я не сразу ответил, сначала руки пару раз развел и опустил, чтобы дыхание восстановить. И только потом трубку к уху поднес.
– Ярослав, разбудил тебя? – раздался слегка торопливый голос капитана Югова.
– Я на пробежке… Уже почти проснулся…
– Миронов срочно вызывает… Машину за тобой выслать? Как твоя-то после стрельбы?
– Моя в гараже стоит… Я в сервис вчера звонил, назначили время через неделю… Скажи, пусть заедут… Мои же парни…
– Я скажу… У твоих бензина больше всех, кстати… Только не опаздывай. Мне поддержка нужна… Кроме тебя никто не поддержит…
Бензин для оперативных машин – проблема в управлении. Постоянный перерасход, почти как у патрульных, которым по нормам в шесть раз больше полагается, чтобы могли знакомых баб катать… Патрульных не тормошат, работа, дескать, такая, а оперативные машины постоянно на слуху. Намекают, что сотрудники для своих нужд бензин сливают…
– А что случилось? Какая поддержка?
– Приедешь – узнаешь… – Югов отключился.
Пришлось на следующее кольцо вокруг стадиона не выходить и тем же легким бегом направиться в сторону дома.
– Дозвонились? – спросила жена, уже обуваясь, чтобы выйти. Как всегда, у нее не застегивался замок на сапоге, и это вызывало ее привычное раздражение.
Значит, Сережа звонил сначала на городской телефон. Что же он тогда спрашивал, не разбудил ли меня.
– Дозвонились… Сколько было звонков?
– Один…
– Сережа?
– Нет… Какой-то капитан из ФСБ… Забыла фамилию…
Кто такой, откуда взялся?
– Этих мне еще не хватало… Ладно… Надо будет, перезвонит. Меня Миронов срочно вызывает… Машину выслали…
Только я закрыл за женой дверь, как «какой-то капитан из ФСБ» объявился:
– Капитан Тропилин?
– Да, я слушаю…
– Из ФСБ вас беспокоят. Капитан Поваляев. Меня зовут Игорь Николаевич… Я хотел бы встретиться с вами и поговорить по одному важному вопросу…
– Когда?
– Как можно быстрее…
– Извините, мне сейчас некогда. Меня вызвали к начальнику управления.
– Мой номер у вас на трубке записался. Позвоните, как освободитесь… У нас с вами есть тема для разговора…
– О чем? – Я так и не понял, какая тема для разговора может существовать между двумя капитанами разных ведомств, но почему-то перед глазами предстало лицо Кима Валерьевича и подумалось, что ФСБ именно мои отношения с куратором волнуют.
– Это не телефонный разговор…
– Если будет время, я позвоню… – ответил я, не слишком обнадеживая капитана. Более того, очень даже не обнадеживая, что подчеркнул тоном. – Извините, за мной уже машина пришла…
Машина, конечно, еще не пришла. Но, убрав трубку в чехол, я стал переодеваться, чтобы к приезду машины быть готовым. Даже душ принимать не стал, потому что и вспотеть во время бега как следует не успел…
* * *В машине мне сразу сообщили причину срочного вызова, хотя я имел, кажется, полное право отсыпаться сегодня, потому что до этого полтора суток находился на службе.
– Еще одного мента положили… Из райотдела, старшего лейтенанта… Совсем подполковник разбушевался…
– Какой подполковник? – не понял я.
– Ну, этот, Русинов…
– Опять на него валят?
– А что тут валить-то?.. Из того же револьвера… И «фирменный знак»… Гильзу выбрасывает. Рядом с трупом…
– А зачем ему нужно выбрасывать гильзу? Чтобы с другим с кем не спутали? – Я сразу предположил, что такая грубая «подстава», наоборот, должна показать, что подполковник Русинов не имеет отношения к убийству. Но кто-то уже ловко придумал оправдание – «фирменный знак»… «Фирменный знак» вообще-то присущ серийным убийцам, маньякам, а вовсе не претендентам на наследство. Это не вязалось с элементарной логикой. Но, зная тот нажим, который со всех сторон на следствие должен сейчас оказываться, я не сомневался, что валить все будут на того, на кого удобно все свалить. Потом можно все на тормозах спустить, дескать, эпизоды дела не доказаны, но выбивать признания у нас умеют. А этого для прекращения общественной шумихи достаточно… Пусть потом суд несколько раз дело на доследование вернет. Не в том суть. Когда доследование начнется, тогда уже никто следствие «прессовать» не будет и можно будет работать спокойнее. Доказать или не доказать – для большинства это даже не главное… Главное – во время шумихи себя показать… Так любое следствие в стране работает…
В кабинете Миронова собрались все, кто обычно приходит на оперативку, и даже, как сутки назад, старший следователь по особо важным делам Шторм опять пожаловал. Может быть, его сам Анатолий Анатольевич пригласил. Полковник у нас любит, чтобы оперативки были представительными… Максим Юрьевич упорно не желал в мою сторону смотреть, словно обиделся на меня за то, что я так неразумно таранил «Волгу», когда оттуда в него стреляли. Что ж, и такое бывает…
Как обычно, сначала сводки за сутки прочитали. Городскую и областную. По области, на удивление, ни одной фуры не «тормознули», хотя на общем фоне всплеска происшествий я ожидал и это услышать. Потом вернулись, как и полагается, к городским событиям. А главное городское событие – убийство старшего лейтенанта милиции, совершенное вроде бы без видимых мотивов, на ночной улице. Но тот же самый револьвер, та же самая стреляная гильза рядом с трупом…
– Сергей Петрович, – Миронов знает, с кого следует в первую очередь спросить. Капитан Югов встал. – Сидите, сидите… Доложите нам, какие дополнительные меры принимаются к розыску преступника. И есть ли какие-то положительные сдвиги?
– Мы прорабатываем все связи Русинова, товарищ полковник. Вплоть до друзей детства, поскольку детство он провел в нашем городе. Задействованы люди из всех райотделов города. Пока никаких сдвигов… Большинство из опрошенных даже не знают, что Русинов приехал, хотя уверяют, что он к ним обязательно бы заглянул…
– Вчера мы говорили о темно-серой «Волге» в Полетаеве-3… Искали?
– Так точно, товарищ полковник. Крайний дом от дороги, где строительство только до середины первого этажа дошло… Хозяин дома, отправляясь в командировку, заглянул проверить, не растащили ли у него кирпичи. «Волга» была, но она ни при чем…
– Значит, одним направлением поиска меньше… А сегодняшнее ночное убийство старшего лейтенанта? Никаких следов нет?
– Этим убийством занимался не я. Но материалы бегло посмотрел… Старшего лейтенанта ночью вызвали из квартиры. Жена в ночную смену работает. Дома была только дочь-пятиклассница и сам старший лейтенант Савелов. Вызвал кто-то знакомый. Дочь от звонка в дверь тоже проснулась. Отец вышел, потом вернулся, чтобы одеться. Сказал, что у знакомого машина сломалась. Надо помочь… И все… Больше он не вернулся. Его нашли уже утром во дворе… Но я не поторопился бы это убийство отнести на счет Русинова… – Югов говорил уверенно. – Мы до сих пор не знаем, у кого находится фигурирующий в деле револьвер «манурин». И нет оснований предполагать, что он в руках Русинова… Хотя, товарищ полковник, категорично утверждать обратное тоже не могу…
Югов на меня обернулся, ища поддержки. Но я слова сказать не успел, когда свое слово сказал старший следователь Шторм:
– Товарищ капитан, должно быть, плохо смотрел списки людей, с которыми сейчас работают райотделы…
– Что вы хотите сказать, товарищ полковник? – Сережа посмотрел на старшего следователя, как на черта, через плечо. Только не плюнул трижды…
– Фамилия застреленного из «манурина» старшего лейтенанта – Савелов… Нечасто встречающаяся фамилия. И потому она мне сразу бросилась в глаза, когда я списки друзей детства Русинова просматривал. Там есть такой – Савелов… Я проверил. Убит сын друга детства подполковника. То есть теперь просматривается мотив преступления. Старший лейтенант Савелов узнал Русинова, и тот убил его… Более того, старший лейтенант своего отца за несколько часов до этого расспрашивал о подполковнике. К тому моменту Савелов-старший еще не виделся с Русиновым…
– Товарищ капитан, должно быть, плохо смотрел списки людей, с которыми сейчас работают райотделы…
– Что вы хотите сказать, товарищ полковник? – Сережа посмотрел на старшего следователя, как на черта, через плечо. Только не плюнул трижды…
– Фамилия застреленного из «манурина» старшего лейтенанта – Савелов… Нечасто встречающаяся фамилия. И потому она мне сразу бросилась в глаза, когда я списки друзей детства Русинова просматривал. Там есть такой – Савелов… Я проверил. Убит сын друга детства подполковника. То есть теперь просматривается мотив преступления. Старший лейтенант Савелов узнал Русинова, и тот убил его… Более того, старший лейтенант своего отца за несколько часов до этого расспрашивал о подполковнике. К тому моменту Савелов-старший еще не виделся с Русиновым…
– А потом виделся? – спросил Югов.
– Савелов-старший говорит, что не виделся. Но встреча Савелова-младшего с подполковником могла произойти около дома, и старший лейтенант Русинова узнал, но не был уверен в своей правоте, поэтому сразу не сообщил дежурному. Как результат – убийство…
– И театральная гильза рядом с трупом… – не удержался и сказал я. – Давайте все же придерживаться логики, Максим Юрьевич. Подполковник Русинов не является ни серийным убийцей, ни маньяком-насильником… А то, что ему пытаются приписать какой-то так называемый «фирменный знак» – это чушь собачья…
– При чем здесь серийные убийцы и маньяки? – не понял полковник Миронов.
– При том, товарищ полковник, что наличие «фирменного знака» говорит о психических отклонениях преступника и свойственно серийным убийцам и маньякам. А Русинов, насколько нам известно, находится в здравом уме и твердой памяти… Подумайте сами, для чего прибыл подполковник Русинов… Для того чтобы определиться с разделом наследства. Очень большого наследства… В шестнадцать миллионов. Чтобы получить это наследство, ему следует в первую очередь легализоваться. А чтобы легализоваться, ему следует оправдаться. Даже если бы он кого-то и убивал, он не стал бы оставлять следов, этих пресловутых «фирменных знаков». Нет доказательств, что он убил, – согласно закону, он невиновен… Это Русинов должен понимать прекрасно и осложнять себе жизнь не будет…
– Если только он не мыслит точно так же, как вы… – перебил меня старший следователь. – А если он может мыслить точно так же, то он, при привычке к риску и точному просчету ситуации, пойдет от обратного… Может пойти от обратного… Есть «фирменный знак» – значит, это не Русинов… Подполковник просто просчитывает нашу логику… Вашу логику…
– Вы чересчур усложняете ситуацию, Максим Юрьевич… – сказал Югов. – Нет у нас доказательств причастности Русинова ни к одному убийству… Только мотивы к убийству жены и к убийству, как вы сказали, старшего лейтенанта Савелова. Но мотивы доказательством быть не могут… И ни к чему подполковнику усложнять ситуацию. Он перед собой другую задачу ставит и изо всех сил ищет пути для поиска убийцы своей жены…
– Честно говоря, я впервые в своей практике сталкиваюсь с ситуацией, когда следствие вместо поиска преступника начинает выполнять функции адвоката… – Шторм даже встал от возмущения. – И я вижу трудности в работе с такой оперативной группой… Короче говоря, эти дела объединяются производством… Я уже забрал материалы «дела» по убийству старшего лейтенанта Савелова для просмотра… Потом перешлю их капитану Югову…
– Сергей Петрович, после оперативки останься, пожалуйста… – полковник Миронов сделал вывод для себя.
* * *Я читал записи в журнале дежурств, когда капитан Югов заглянул в кабинет. Кабинет у меня не отдельный. Весь городской СОБР занимает всего две комнаты в управлении, и потому народу вокруг было много. Одна смена только что закончила дежурство, вторая заступила на сутки. Сережа обстановку оценил и кивнул:
– Ко мне не заглянешь?
– Через десяток минут…
– Я у себя буду… – пообещал сосредоточенно.
Как исполняющему обязанности командира СОБРа, мне приходилось присутствовать при сдаче и приеме смены. Хотя это вовсе и не обязательная процедура, и вовсе уж не торжественная. Все проходит буднично. Расписались в журнале одни, расписались другие, короткий инструктаж и введение в общую ситуацию в городе, и все. Раньше, когда у нас был отдельный командир СОБРа, инструктаж проводил он, если вообще проводил, и он же вводил в ситуацию. Я совмещаю должность командира СОБРа с должностью командира группы захвата, и потому ввод в ситуацию осуществляет сдающая смена. И мне тоже приходится ввод выслушать, чтобы знать, что где происходит и чего можно ожидать.
И только после этого я отправился к Югову. В «убойном» отделе тоже прописано слишком много сотрудников на небольшой площади, и Сережа при виде меня встал из-за стола, показывая намерение поговорить в коридоре.
Мы отошли к подоконнику, чтобы понаблюдать, как во дворе ремонтируют «уазик», прилаживая к нему заклепками новую крышу. Наверное, это та самая машина, что недавно вылетела с дороги под мостом, перевернулась и десяток метров по берегу катилась в перевернутом виде. Интересно, что при этом никто не пострадал серьезно. Картина за окном была такой интересной, что мы оба долго молчали, любуясь действом. Наконец Сережа спросил:
– И что ты по этому поводу думаешь?
– По поводу машины? – я кивнул за окно. – Повезло людям…
– По поводу Русинова… – сказал Сережа серьезно.
– А ничего я не думаю… Была бы возможность с ним связаться, я бы связался и начал работать совместно по поиску настоящих преступников… А если возможности нет, я ничего предпринять не могу…
Югов посмотрел на меня внимательно, словно пытался уловить подтекст в моих словах. Но я усердно изображал ничего не ведающего человека.
– Но невозможно же работать, когда уверен в невиновности человека, а тебя заставляют доказывать его виновность… Психологически невозможно…
– Здесь я с тобой полностью согласен, но чем я могу помочь? Подскажи…
– Ладно… Хотя бы на оперативке поддержал, и на том спасибо…
ГЛАВА 10
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ РУСИНОВ,
подполковник в отставке
Уже рассвело, уже город ожил, но, когда-то казавшийся любимым, почти родным до того, что я, выйдя в отставку, вернулся сюда, сейчас же, после того, как он встретил меня настолько неприветливо, он стал чужим и холодным.
Дорога в аэропорт недальняя, всего-то шестнадцать, кажется, километров, как я помню с тех времен, когда жил в городе, и асфальт хороший, без выбоин, к которым глаза уже давно привыкли, и нога, нажимающая педаль тормоза, синхронизировала свои движения с реакцией глаз. Время еще оставалось, и даже по хорошей дороге и на хорошей машине ехал я не быстро, тем более что не помнил, где здесь находится пост ГИБДД, и не желал рисковать, нарываясь на лишнюю проверку. Но и пост благополучно миновал, а разгоняться не стал. И уже в аэропорту, когда на парковке встал, зазвонил мой спутниковый телефон. Объявился с утра капитан Тропилин. Наверное, выспался после выпавших на его долю вчерашних и позавчерашних испытаний.
– Доброе утро, Ярослав Вячеславович… – сказал я, определив номер.
– Здравия желаю, товарищ подполковник. Говорю быстро… Я с работы, из коридора… Первый вопрос… Сейчас вам будет звонить капитан Югов. Как только найдет, думаю, место, откуда можно позвонить без свидетелей. Ему на оперативке и после нее слегка досталось за то, что не верит в вашу вину, но он упрямо гнет свою линию. И хочет наладить более тесное сотрудничество… Сами решайте, как себя с ним вести, но он хороший опер – это единственная характеристика, которую я могу ему дать, поскольку в друзьях мы не ходим… Второй вопрос… Вы слышали уже про новое убийство?
– Я только слышал, что такое убийство планируется. Из того же самого «манурина» желают убить милиционера с тем, чтобы опять свалить вину на меня… Я даже знаю, от кого исходит предложение и кому оно было адресовано.
– Не понял?
– Часа через три-четыре я вам позвоню, встретимся и обговорим ситуацию. Есть много новых данных… Пока это бездоказательная база, поскольку это только распечатка телефонного разговора, но уже база… Более того, сама запись разговора существует, и ее можно будет получить по электронной почте… И получим, когда подойдет момент… Вы что-нибудь, кстати, слышали о человеке по имени Бислан Ханкалзоров?
– Нет…
– Зря… Надо интересоваться людьми, находящимися в международном розыске. Он сейчас в вашем городе. Эти убийства – его работа… Но пока прошу вас никому не сообщать эти сведения… И вообще не называть его имени даже в кругу самых надежных людей. Я спросил вас только потому, что сам надеялся получить информацию… А почему нельзя говорить о Бислане в вашем управлении или в прокуратуре…
– Очередной «крот»?..